М.А. Шолохов Коммунистам «Тихого Дона» посвящена в нашем литературоведении обширная исследовательская литература [1–6]. Почти все коммунисты в шолоховедении героизированы (за исключением Михаила Кошевого). Героизация коммунистов связана в большей степени не столько с идеологическими соображениями (хотя и этот факт необходимо учитывать), сколько с их трагической гибелью. Все они – Валет, Штокман, Бунчук, Перегудко, Котляров – погибают на полях сражений Гражданской войны. Сама смерть казаков подталкивает нас воспринимать их в героическом ореоле, даже жалеть героев. Особенно казака-коммуниста Ивана Котлярова, чья страшная смерть по праву может считаться мученической. Их гибель и станет той отправной точкой в размышлениях исследователей о героических судьбах коммунистов «Тихого Дона». Больше всех будет героизирован в шолоховедении большевик Штокман. Это и понятно, ибо он в романе занимает одно из центральных мест. Он не просто действует сам, но и активно влияет на других героев романа (Кошевой, Котляров, Валет). Гибель Штокмана в разгар Гражданской войны от рук бойцов-повстанцев Сердобского полка будет рассматриваться как высшая форма проявления героизма, потребовавшего от большевика-воина личного мужества, стойкости, готовности к самопожертвованию.

И все-таки даже сама смерть героя не может объяснить такую личность, как Штокман. Все намного сложнее. Попытаемся вникнуть в этот образ. Начнем с портрета героя.

Портрет Штокмана обрисован в романе весьма подробно. Первоначально он дается через восприятие казака Федота Бодоскова, доставившего Штокмана осенью 1912 года в хутор Татарский: «Пассажир был среднего роста, худощав, близко поставленные к мясистой переносице глаза светлели хитрецой» [7, т. 1, 120]. Не знал тогда Федор Бодосков, что везет в родной хутор своего будущего убийцу. Именно Штокман зимой 1919 года отдаст распоряжение Вешенскому ревкому об аресте и расстреле наиболее влиятельных казаков хутора Татарский, среди которых будет и Федот Бодосков. А пока Федот внимательно приглядывается к незнакомцу. Не ускользнула от любопытного Федота и такая деталь: «Разговаривая, он (Штокман. – В. Л.) часто улыбался». Разговор шел о хуторе, о казаках, о работе. Успел Федот Бодосков поругать и хуторского атамана. Этот случай вызвал повышенный интерес у незнакомца. Штокман «остреньким взглядом узко сведенных глаз бегал по Федоту, шагавшему рядом с повозкой, курил легкий табак из костяного с колечками мундштука и часто улыбался» (Курсив мой. – В. Л.) [7, т. 1, 121].

Цель приезда в хутор Татарский весьма прозрачна – вести агитационную работу среди казаков. И такой случай вскоре представился. В хутор Татарский приехали хлеборобы-иногородние («хохлы») на обмолотку зерна. Пытались они это сделать вне очереди, что, естественно, вызвало недовольство местных казаков. Завязалась потасовка. Штокман, находившийся недалеко от происходящих событий, с улыбкой на лице внимательно следил за случившимся.

Прогнав иногородних, казаки, наконец-то, заметили улыбающегося человека.

«По гляделкам ему!.. По гляделкам!.. – крикнул один из казаков. – Человек улыбнулся смущенно, но без боязни, снял шляпу, жестом беспримерной простоты вытирая лоб; улыбкой обезоружил вконец» [7, т. 1, 125]. Больше того, узнав от казаков суть потасовки («хохлов били»), Штокман попытался доказать, что все люди русские, в том числе и казаки: «В старину от помещиков бежали крепостные, селились на Дону, их-то и прозвали казаками», – заключал Штокман.

«Сволочь!.. Ишь, поганка, в мужиков захотел переделать!» [7, т. 1, 126] – только и услышал в ответ Штокман.

Это была первая публичная, политически неудачная вылазка большевика Штокмана в хуторе Татарском. Казаки с отвращением отвернулись от незваного свидетеля.

Неудача никак не сломила волю Штокмана. Тогда он стал приглашать к себе на квартиру казаков – поиграть в подкидного дурака. За этой игрой Штокман незаметно подсовывал казакам книжонки. Сначала читали Некрасова, Никитина, потом «про Пугачева, про вольное житье, про Стеньку Резина и Кондратия Булавина». Переходили к более серьезному чтению, где «доступно и зло высмеивалась скудная казачья жизнь, царская власть» [7, т. 1, 137].

Заметим, что в хуторе Татарском проживало около 2 тыс. казаков. Под непосредственное влияние Штокмана попало всего несколько человек. Среди них: Котляров, Давыдка, Валет, Филька-Чеботарь, Кошевой и отчасти Христоня. Вот и все.

Весной 1914 года Штокман будет арестован, осужден и отправлен в ссылку в Сибирь.

Вновь появляется Штокман в Татарском через пять лет – в феврале 1919 года. Перед нами другой Штокман – в кавалерийской шинели, казачьем малахае и непременно с маузером. Это был на вид очень воинственный человек, закаленный в ссылке и на фронтах Гражданской войны в Сибири. Он уже научился ездить верхом на коне, отдавать грозные приказы, стрелять из любого вида оружия. Большевик Штокман больше не учит, не уговаривает и не жалеет. Он поучает, приказывает и расстреливает. Он верит в коммунизм, в Советскую власть. Его дела, его сила, его помыслы на стороне восставшего народа. Но через два с половиной месяца он будет убит от рук того же восставшего народа, саратовскими крестьянами из мятежного Сердобского полка. Он рухнет после второго выстрела под ноги сгрудившихся вокруг него крестьян-мятежников и больше не поднимется. Так завершится земной путь большевика Штокмана.

Подведем некоторые итоги.

Осип Давыдович Штокман – профессиональный революционер, подпольщик, агитатор и исполнитель воли своей партии, активный участник Гражданской войны в Сибири и на Верхнем Дону. Он – яростный антимонархист. Ненависть к царизму привели его в ряды коммунистической партии. В ее рядах он участвовал в революционных событиях 1907 года. Ненависть к казачеству, как вооруженному оплоту царизма приводят его на Дон, сначала в качестве подпольщика-агитатора, затем – непосредственного исполнителя большевистской политики расказачивания.

Ненависть – вот, пожалуй, главная душевная болезнь, которой давно уже болеет большевик Штокман. Это болезнь внутреннего, а не внешнего порядка. Сердце человека черствеет и каменеет. При этом все в личности перерождается – его мысли, воображение, интересы, оценки, шутки, смех, речь, его стремления, намерения и образ действий. Все подчинено душевному спазму отрицания, все пропитано ненавистью и опирается только на нее.

Центр его ненависти – самодержавный строй и все, что служит этому строю. Он видит этот строй только в черном свете, он желает ему гибели. Он весь пропитывается этой ненавистью, тем самым поражая все уголки своей души. Ненависть – болезнь не одиночки.

Заболев этим недугом, Штокман появляется в хуторе Татарском. Его глаза излучают черные лучи ненависти. Эти лучи проникают в другие души и будят в них злые инстинкты (Валет, Кошевой, Котляров и др.). То, что он проповедует, – это отрицание, подозрительность, жажда мести и убийство. Вокруг него объединяются только те, кто поддается заболеванию этим недугом. Там, где Штокман имеет «успех», все идет к разложению, там пахнет кровью.

Вместе с глазами, постоянно излучавшими энергию ненависти, Штокмана будет выдавать и улыбка. Улыбка его чаще всего самодовольна, отвергающа, бессердечна и несимпатична. На его неестественную улыбку обратил внимание еще казак Федот Бодосков, когда вез Штокмана в хутор Татарский. Штокман будет улыбаться (улыбка радости), когда тот же Бодосков будет ругать хуторского атамана. Он будет воодушевлен, когда казаки подерутся с иногородними (улыбка удовольствия). Штокман будет хихикать (улыбка насмешливости и язвительности), когда неграмотные казаки с трудом будут произносить фамилию Карла Маркса. Не будет сходить с его лица улыбка и в грозный 1919 год. Улыбка превосходства будет присутствовать у него при новой встрече с Котляровым и Кошевым (февраль, 1919); улыбка презрения при попытке Ивана Котлярова защитить хуторских казаков (расстрелянных по приказанию Штокмана в середине февраля 1919 года). Смех будет стоять в помещении хуторского ревкома после того, как местные милиционеры произведут конфискацию имущества у зажиточных казаков. Всю дорогу будут смеяться Штокман и Кошевой, когда поедут арестовывать Григория Мелехова в соседний хутор.

А Тихий Дон в это время плакал. Плакал над своею судьбой, над убитыми и ранеными, над изнасилованными и ограбленными, над голодными и измученными. Казацкий стон был слышан по всему уже не Тихому Дону.

На фоне всеобщей казацкой беды и горя улыбка Штокмана выглядит инфернальной и сатанинской, она как бы скатывается в ад, чтобы улыбаться еще из ада. . .

Воистину получается: когда Штокманы смеются, Тихий Дон плачет.

Литература

1. Бирюков Ф. Художественные открытия Михаила Шолохова. – М., 1980.

2. Бритиков А. Мастерство Михаила Шолохова. – М.; Л., 1976.

3. Гура В. Как создавался «Тихий Дон»: Творческая история романа М. Шолохова. – М., 1980.

4. Лежнев И. Путь Шолохова: Творческая биография. – М., 1958.

5. Семанов С. «Тихий Дон» – литература и история. – М., 1977.

6. Хватов А. На стрежне века. – М., 1975.

7. Шолохов М. Тихий Дон. Роман в 4 кн. Кн. 1. – М., 1995.

The author gives a new interpretation of interrelations of Cossacks and Communists based on Shtockman's example. Heroization of Communists in Sholokhov's works is connected not so much with ideological viewpoints as with their tragic death. Nevertheless, hatred against autocracy and Cossacks as its base is a core, around which the viewpoint of the Communists is forming, and that leads not to creation, but to distruction.

В. В. Лавров, Симферополь

Поиск

Искомое.ru

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"