Современная Россия обременена структурным (общим) кризисом, затрагивающим все сферы экономической, политической, духовной и культурной жизни. Этот кризис является объективным следствием переходного состояния государства. Поэтому проблемы вины, некомпетентности власти, коррупции и т.п. имеют место, но лишь как необходимые факторы, а не базовые причины стагнации национально-государственного бытия. Вместе с тем утверждение о переходном периоде позволяет искать вектор национально-государственного развития, а следовательно, исключает пессимистическую оценку будущего России.
В настоящее время социально значимыми являются два вектора развития. Первый — посткоммунистический. Он вбирает в себя традиции Советского Союза, но пополняется национальным содержанием в той мере, в какой это допускается интернационализмом в его марксистской интерпретации.
Второй — демократический. В своем радикальном выражении он является «калькой» принципов и условий существования западной (буржуазной) цивилизации и в этом смысле космополитичен. В последние шесть лет Россия мучительно адаптировала демократические абстракции, и реальным политикам демократического лагеря пришлось в конце концов осознать, что без национальной доминанты демократическая идеология превращается в безжизненную фикцию, способную привести Россию к политико-экономическому коллапсу.
Как видим, при действительной полярности коммунистической и демократической концепций развития у них есть общее в поисках национальной доминанты, что открывает путь к политическому диалогу двух группировок.
ГОСУДАРСТВО И НАЦИЯ
Нынешняя власть и ее идеологи вместе со СМИ приняли на вооружение понятия «национальная идеология», «национальная политика» и «национальная безопасность», но используют их в системе англо-американской традиции, когда нация и государство отождествляются, в то время как консервативная мысль Западной Европы и России дореволюционного периода такого отождествления не допускала.
Действительно, пройдя длительный путь от феодализма до постиндустриального общества, западная цивилизация к настоящему времени «успешно преодолела национальную ограниченность». Вместо традиционного общества создана система атомизированной общности, основами которой являются право и государственная власть. Не ставя сейчас вопрос об оценке трансформации нации в атомизированную социальную общность (с ее социальной стратификацией и мобильностью), обратим внимание лишь на то, что для западной политической мысли понятие «национальное» является эвфемизмом, скрывающим содержательно точное понятие «государственное».
Для такого сокрытия, замещения есть вполне корректное объяснение. Оно сводится к тому, что рассуждениями о свободе личности, ее суверенности, демократии без берегов и т.п. государство выведено за скобки в «цивилизованном обществе» и упоминание о нем воспроизводит негативный стереотип тоталитаризма, накрепко связанный в сознании западного «молчаливого большинства» с фашизмом и коммунизмом. В этом обнаруживается одна из существенных причин подмены, замещения понятий, хотя этим сложность проблемы не ограничивается, но мы на этом останавливаться здесь не будем.
Нация с ее социальной структурой обладает определенным географическим (территориальным) ареалом распространения. Это этническое пространство нуждается в защите от внешних вторжений и организационной системе, поддерживающей нормальную национальную жизнь и свободу проявления потенциала нации. Этой защитно-функциональной системой является государство, а государственное строительство ведется на основе национальных приоритетов и во имя национального выживания. Государство — не орудие подавления одного класса другим и не механизм регулирования отношений внутри социальной общности. Оно представляет собой, скорее, способ национального бытия в многонациональном и полиэтническом мире. Устойчивость государства прямо пропорциональна полноте национальной жизни. Вместе с тем государство нередко воспринимало себя как творца национальной жизни, присваивало себе национальные атрибуты и становилось источником бед. Государство, реализующее национальную идеологию, должно неукоснительно соблюдать национальные интересы, одновременно признавая право других государств на подобные же цели и интересы. Национальная идеология основывается на традиции и ее творческом развитии. Все остальное вторично и подсобно. Нет ограничений для действий во имя национального выживания.
ТРАДИЦИОННОЕ ОБЩЕСТВО
Русская нация, не говоря уже о других этнических целостностях и общностях, рядоположенных или стадиально удаленных, обладает набором признаков, которые позволяют характеризовать ее как традиционное общество.
Первый и определяющий признак — исповедание православия. На протяжении тысячелетия православие было судьбой русского народа на разных стадиях его этногенеза. Если к этому добавить, что православие укоренилось в языковую стихию и культуру, а соборность определяет до сих пор иерархическое и объединяющее восприятие социума, то естественно видеть в православии не только конфессиональную принадлежность русской нации, но и компоненту национальной идеологии и психологии традиционного общества.
Второй признак — семья как ячейка традиционного общества. При всем том, что растет число неполных семей, катастрофично состояние деторождения, громадно количество абортов и разводов, само восприятие семьи остается глубоко традиционным.
Третий признак — традиционалистское восприятие власти. Русская нация и другие этнические общности спокойно воспримут авторитаризм, столь необходимый для стабилизационного периода, и именно потому, что традиционное общество считает естественным иерархическое и централизованное устроение государства.
Четвертый признак — примат нравственности над правом. В обществе моральные оценки имеют гораздо более важное значение, чем юридические установления и приговоры. Конфликты решаются на бытовом уровне «полюбовно», и эта особенность традиционного общества вполне соответствует межличностным связям и отношениям в русском народе.
Пятый признак — культурная среда. Она вместе с духовностью формирует национальную идентичность. С ее помощью нация осуществляет свое историческое действие. Слабость или неразвитость духовно-культурного потенциала нации уже являются условием кризиса национальной жизни и предпосылкой денационализации, затем перерождения этнической общности в народонаселение. Русская культура столь велика, всесторонне глубока и совершенна, что без преувеличения является условием и предпосылкой сохранения нации и традиционного уклада жизни русского народа.
ПОИСКИ ИДЕАЛА
Насаждение западно-европейского типа цивилизации в России обречено на провал в той мере, в какой демократия, как производное от атомизированной общности, несовместима с традиционным обществом России, вполне соответствующим сохраняющейся национальной целостности. Более того, в России именно национальная целостность обладает тем творческим потенциалом (как в Японии, других странах Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии), который способен перевести индустриальное общество в постиндустриальное и технотронное.
Вместе с тем индустриальное, постиндустриальное и технотронное общество — всего лишь односторонняя характеристика развития опять-таки западной цивилизации, подходящей к тем пределам роста, за которыми наступает социально-экономическое самоуничтожение. Национальные устои и базовые принципы функционирования традиционного общества позволяют избежать исторического тупика и отодвинуть проблему предела роста на отдаленную историческую перспективу.
Государство должно быть системой защиты, воспроизводства и приемлемых условий существования национальной целостности, которая, в свою очередь, является системой защиты и условием полноценного существования личности и семьи. Государство — производное от национальной истории, относительно самостоятельно и подлинно демократично, когда выступает как инструмент национальной жизни.
Итак, исходя из первичности нации и производности от нее государства, следует считать, что первоочередными задачами политической власти в России являются, во-первых, соединение единого национального тела, расчлененного Беловежским нелегитимным сговором. Национально ориентированная власть может и должна заявить это в политической декларации, чтобы затем использовать дипломатические, политические и экономические рычаги для цивилизованного объединения русской национальной целостности.
Во-вторых, учитывая современный демографический кризис нации, необходимо экстренно разработать и осуществить комплексную программу охраны материнства и детства, создать условия для многодетных русских семей, поднять статус стариков в общественном сознании и психологии.
В-третьих, переходный период в России предназначен для восстановления сословно-классовой дифференциации. Такое развитие событий может преодолеть национально ориентированная власть, проводя сильную социальную политику в интересах всех социальных групп, слоев и классов. Речь, следовательно, может и должна идти не о создании абстрактного правового государства, а о построении корпоративного государства, равно учитывающего общенациональные и сословно-классовые интересы и поощряющего социальную мобильность.
Корпоративное государство переходного периода способно сохранить политическое представительство различных слоев и классов в парламенте. Оно допускает существование политических партий, выражающих интересы классов и общественных групп. Вместе с тем корпоративизм снимает антогонизм классов, не позволяет той или иной части общества и ее политическим организациям навязывать их интересы и цели в качестве общенациональных и общегосударственных. Через диалог партий и общественных организаций корпоративизм преодолевает классовый эгоизм, политические амбиции и препятствует политиканству той или иной группировки.
В-четвертых, государственная внешнеполитическая деятельность должна определяться национальными интересами. Опыт империи советского типа, когда интернационалистский глобализм осуществляется за счет русской нации, и опыт демократического радикализма, когда интересы России были отождествлены с интересами США и НАТО, показали, что только при учете национальных потребностей внешнеполитическая деятельность может быть плодотворной, устойчивой и взаимоприемлемой. Это означает, например, что существуют зоны жизненных интересов за пределами нынешней России (Прибалтика, Черное море, Средняя Азия) и за рубежами бывшего СССР (Балканы, Средиземноморье, арабские страны, Иран, Индия, Китай), где русские и российские геополитические векторы устойчивы и их изменение (проникновение НАТО, авантюры США, сепаратизм и т.д.) болезненно скажется на состоянии национально-государственной жизни. Понятие «жизненные интересы» вошло в теорию и практику международных отношений, и Россия обязана четко заявить о сфере и пределах своих интересов в нынешнем мире.
В-пятых, для полноценного существования и развития нации нужна соответствующая духовная среда. Национально ориентированное государство должно поднять статус Русской Православной Церкви до того уровня, где свободно и всеобъемлюще реализуется Симфония церкви и государства. Должна быть создана система защитных средств от прозелитизма, откуда бы он ни исходил, и запрещены тоталитарные культы и секты.
В-шестых, национальная идентичность требует всеобъемлющего развития и распространения национальной культуры и образования. Как первоочередную задачу следует рассматривать запрещение деятельности Фонда Сороса и ему подобных на территории России. Школьная реформа должна осуществляться в соответствии с русскими национальными традициями, в том числе и с учетом хорошо зарекомендовавших себя реальных училищ, гимназий. Необходимо учитывать и опыт государственной работы системы среднего специального и высшего образования советского периода.
Актуальны законы о русском языке, общественном и государственном контроле телевидения. Протекционистская политика в области рекламы должна быть тем интенсивнее, чем активнее российский рынок будет заполняться отечественными товарами.
Необходимо, чтобы тиражирование и распространение произведений культуры и искусства отвечали интересам нации и русским культурно-историческим традициям. Не рынок, а национальные интересы должны регулировать этот процесс, а государственные субсидии в области культуры могут быть вполне сопоставимы с вкладами в оборону. Государству не следует контролировать творческий процесс, но оно обязано пропагандировать и распространять художественную культуру, основанную на национальной культурно-исторической традиции.
В-седьмых, по меркам западной цивилизации Россия — моноэтническое государство. В соответствии с русской национальной традицией Россия — многонациональное государство, что само по себе подтверждает этнический гуманизм традиционного общества. Государственное строительство в переходный период должно покончить с абсурдной суверенизацией и безбрежным федерализмом, переходящим в конфедерализм. Нельзя также слепо повторять систему губерний императорской России. Разумная национальная политика заключается во взвешенном переводе суверенизации на путь федерального автономизма, допускающего определенную государственность национальных образований, но исключительно в системе сильного Централизованного государства. Федеральный автономизм — приемлемая форма государственного строительства в переходный период, но только для этого периода и годная. Кстати, абсурдная суверенизация областей и краев России должна быть пресечена самым кардинальным образом, ибо она продолжает начатое Беловежским сговором расчленение русской национальной целостности и подрывает государственность как таковую.
В-восьмых, национальная целостность требует ясного и четко сформулированного идеала жизнеустроения и исторического бытия. Рассуждения демократических идеологов и пропагандистов сначала о колбасе, затем о полных прилавках и обществе равных возможностей можно было бы принять как инструмент переформирования социально-экономической системы, но они никуда не годны в качестве исторической цели сложной национально-государственной системы. Источник такой примитивизации исторической цели национального бытия все та же атомизированная общность западной цивилизации. Заметим при этом, что американский глобализм является всего лишь гипертрофированным выражением потребительского отношения к миру.
Русская нация как этническая целостность традиционного общества нуждается в духовно определенной цели исторической жизни, где потребление вторично по отношению к идеалу, а общенациональные и, далее, общегосударственные перспективы куда более значимы, чем личное благополучие.
Профессор Эдуард Володин
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
