К 80-летию Василия Ивановича Белова, родившегося, как он говорит, за неделю до Покрова, а может, неделей позже
В своей биографии Василий Белов написал: «Родился я в октябре 1932 года в д. Тимониха Азлецкого сельсовета Харовского района Вологодской области в семье колхозников: Белова Ивана Фёдоровича и Беловой (Коклюшкиной) Анфисы Ивановны. Я был у них вторым сыном. Поскольку в то время детей крестьян регистрировали не очень тщательно, то никаких метрических документов на меня не осталось… День моего рождения в точности неизвестен. По рассказам родственников и матери, я родился или за неделю до Покрова Богородицы, или неделю спустя». Остановились на приблизительном числе – 23 октября. Именно в этот день писатели Москвы и Вологды соберутся в Союзе писателей России, чтобы провести расширенный секретариат и отметить юбилей старшего собрата по перу.
В канун 80-летнего юбилея выдающегося писателя в редакционно-издательском центре «Классика» (директор В. Кузьмин) вышло полное и, слава Богу, прижизненное собрание сочинений в 7 томах, составленное С. Барановым и О. Беловой (редакторы Е. Устинова и С. Чумаков). В этих любовно составленных книгах с портретами Белова и картинами вологодских художников высвечивается весь творческий, подвижнический путь великого сына северной земли. В более молодые и благодатные годы я постоянно приезжал в Вологду и по писательским делам, и на дружеские встречи с покойными уже прекрасными лириками Александром Романовым и Виктором Коротаевым. Заходил на наши поэтические посиделки по-соседски Василий Белов, прежде всего здоровался со слепой бабушкой Коротаева – Екатериной Вячеславовной Хромовой: «Как живешь, баушко?»
– Дак как живу – в одну прямь... Вот и тебе, Вася, желаю того же.
То давнее напутствие всегда вспоминается мне, когда я думаю о судьбе и творчестве Василия Ивановича, читаю его произведения, в которых писатель проявил самое большое мужество на Руси – писал правду, повествовал о наболевшем и сокровенном. Трудна и прихотлива была жизнь деревенского сына погибшего фронтовика, плотника и столяра, секретаря райкома комсомола, журналиста, а потом всемирно признанного писателя, но как бы ни складывалась она, он продолжает жить в одну прямь! Это наглядно проступает и в письмах Белова своим друзьям – выдающимся современникам. Все они, за исключением открытого гневного письма Александру Солженицыну, которое было напечатано в «Советской России» 30 сентября кровавого 1993 года, публикуются впервые.
Первый том собрания сочинений сполна открывает нам дар Белова-поэта. Не все поклонники современного классика, кстати, знают, что Василий Иванович поступал учиться как поэт, занимался в семинаре Льва Ошанина, о чем тот с гордостью нам, семинаристам, рассказывал в позднейшие годы. В беседе с критиком Владимиром Бондаренко умудренный жизненным опытом и не обойденный наградами и славой писатель (сам сомневается, заслуженной ли?) на вопрос, что он больше всего любит, ответил просто: «Я очень люблю народную песню. Есть любимые и среди песен военного и послевоенного времени. Когда еще из песни не ушла народная мелодика. Люблю песни Михаила Исаковского, великого нашего песенника. Я помню, как влюбился впервые в шестом классе. Потом моя любовь стала учительницей. А я в это время в армии служил. После армии как-то встретились, был у нее в гостях с гармошкой. Я играл, а она пела и плясала». Это, конечно, воспоминание тонкого лирика. Но и в более поздние годы знаменитый прозаик обращался к стихам – чаще гражданским, как повелось говорить со времен Белинского. Только не публиковал их и даже не читал на литературных вечерах. А среди них есть замечательные – образные, горячие, точные по ритмическому рисунку и образам: «…И только слышно, / Как в стальное небо / Вбивает осень / Журавлиный клин»…
Александр Бобров
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
