Минул девятый день после трагической гибели в подмосковном писательском поселке Переделкино Олега Николаевича Михайлова. Его останки еще не преданы земле… Родные и близкие, друзья и коллеги оплакивают безвозвратную потерю русской культуры. Поклонники его творчества в эти Пасхальные дни Победы перечитывают книги Олега Михайлова о великих полководцах Суворове, Кутузове, Ермолове…
Так как писал Олег Михайлов нашу русскую военную славу – никто не писал. Мальчишки, открыв первые страницы «Суворова» в серии «ЖЗЛ», не прочитав книгу до конца, не откладывают её на завтра. Язык, форма и содержание книги являли собою симфонию духа, как собственно и сам образ Олега Николаевича.
Он был живым человеком, в котором органично сочетались утра любви и алые вечерние закаты Воробьевых гор, «легкое дыхание» Бунина и горькая полынь «Солнца мертвых» Шмелева…
Конечно же, Олег Михайлов не умер, потому что у Бога все живы.
Поминальные свечи памяти Олега Михайлова продолжают гореть в русских храмах, а православные священники служат панихиды.
Душа раба Божия Олега проходит новый путь, но уже в мире Горнем и мы верим, что Господь найдет место светлому и доброму человеку в Небесных обителях.
***
Наталья КОРНИЕНКО, член-корреспондент РАН, заведующая отделом новейшей русской литературы и литературы русского зарубежья ИМЛИ РАН:
Это огромная для нас потеря. В нашем отделе присутствуют все поколения. Олег представлял старшее, я – уже среднее. Но для всех нас Олег оставался классиком литературоведения. Я помню, в 70-е годы из филологических книг по литературе XX века, особенно советского периода, нам, молодым, можно было читать очень немногое. И Олега мы читали тогда. Его работа о Бунине – это было просто открытие для всех нас. И не только открытие самого Бунина, но и что ТАК можно писать! Очень важно, чтобы рядом всегда был человек, за которым есть такой опыт, такое знание, который всегда, как никто, может дать дельный совет... Поэтому, конечно, для нас это просто невосполнимая потеря.
***
Алексей ЧАГИН, заместитель директора ИМЛИ РАН:
Такая трагическая гибель Олега Михайлова – для всех нас большая боль и большая утрата. В 2008 году я писал рецензию на его книгу воспоминаний «Вещая мелодия судьбы» (большой подвал в «Литературной газете»), и сейчас, когда всё это случилось, та моя рецензия читается как развёрнутый некролог... С институтом Олега связывает очень многое и давно. Он ведь после Курского суворовского училища пришёл учиться на филфак МГУ. И там занимался на «толстовском семинаре» у знаменитого профессора Н.К. Гудзия вместе с такими нашими знаменитыми сотрудниками, как Пётр Палиевский и Чалмаев (на этом же семинаре были и другие известные люди, в частности, Владимир Лакшин и Марк Щеглов). Это было первое соприкосновение, потому что и Палиевский, и Чалмаев потом, каждый в своё время, стали сотрудниками Института мировой литературы, а Олег после окончания университета поступил в аспирантуру ИМЛИ и потом ещё пару лет в ИМЛИ работал. Затем он ушёл на свои литературные пути, но никогда не терял связей с институтом, потому что у него здесь оставалась масса друзей, и дружеское, творческое общение продолжалось все эти годы.
А в 1989 году он вернулся к нам в ИМЛИ уже, можно сказать, навсегда. Вернулся, чтобы открыть новое направление имлийских исследований – изучение литературы русского зарубежья, что, собственно, и было делом всей его жизни. Ведь помимо того, что он был известный писатель, исторический романист, мастер современной исповедальной прозы, он ещё со студенческих времён обратился к опыту Бунина. Мне сегодня рассказывал Чалмаев, как неожиданно для всех тогда (а это было начало 50-х годов) на «толстовском семинаре» Олег Михайлов выбрал себе тему, на которую не всякий бы решился – «Лев Толстой и Бунин». Это в те годы, когда имя Бунина было не слишком-то в чести, а его эмигрантское творчество вообще было закрыто для нас. И с тех пор от этой темы он не уходил до последнего своего часа. Во многом с ним было связано возвращением имён и произведений крупнейших писателей эмиграции. Олегу Михайлову мы должны быть благодарны за первое в Советском Союзе собрание сочинений Бунина, которое все знают (коричневые томики). Он делал первые советские издания произведений Шмелёва, Аверченко, Тэффи, Куприна, Набокова, Мережковского и других писателей. В общем, это была колоссальнейшая работа, которую он продолжал в ИМЛИ РАН уже на новом уровне, придя в 1989 году и возглавив новый по тем временам сектор литературы русского зарубежья. И уже тогда он задумал серию выпусков под названием «Литература русского зарубежья», которая выходит до сих пор и будет продолжаться. Он определял и проблематику этих выпусков, и их уровень. Это очень важные труды. Перед смертью Олег сдал свою новую работу – монографию о русском литературном Париже. Он этого уже не увидит, но мы её будем утверждать на Учёном совете и издавать. Это важно. И, конечно, его уход – это большая брешь во всём этом деле. Кроме того, он ведь был авторитетнейшим человеком для имлицев, для своих коллег, многие из которых были его учениками. В институте есть два поколения тех, кто был ему близок – это его друзья (Ушаков, Палиевский, Чалмаев, которым около 80 лет) и это люди (примерно моего возраста и младше), кого он собрал в секторе литературы русского зарубежья. Я в этом секторе, кстати, никогда не числился, но всегда, особенно в первые годы его существования, аккуратно, совсем как их сотрудник, ходил на каждое заседание сектора, потому что это было зрелище упоительное. Они проходили абсолютно не в жанре наших традиционных заседаний. Это был такой клуб любителей литературы русской эмиграции. Все выступления Олега были наполовину воспоминаниями, потому что он был связан личной перепиской с Борисом Зайцевым, с племянницей Шмелёва, со вдовой Бунина, с архиепископом Иоанном Сан-Францисским (он же Дмитрий Шаховской) и многими другими замечательными людьми. У него была масса личных впечатлений, он был на тех кладбищах... Так что гибель такого человека – это большая потеря. А тогда – начало и продолжение работы его сектора – было как подарок, какое-то новое окошко в нашей имлийской жизни, и те, кто начинал с ним вместе и продолжает его дело, конечно, опыт работы с Олегом Михайловым никогда не забудут... Кстати, многие из нас звали его просто «Олег» и были с ним на «ты». И не только потому что он был такой демократичный (а он такой и был), но и потому что он по самому составу крови, по характеру своему был молодым. Мы никогда не чувствовали разницу в возрасте, и он этой разницы никогда не чувствовал.
Валентин Распутин, Виктор Лихоносов, Петр Палиевский, Сергей Небольсин, Юрий Лощиц, Сергей Куличкин, Виктор Гуминский, Станислав Куняев, Валерий Ганичев, Виктор Чалмаев, Михаил Лобанов, Виктор Верстаков, Виктор Потанин, Сергей Котькало, Лариса Баранова-Гонченко, священник Сергей Разумцев, Борис Тарасов, Сергей Роженцев, Виктор Линник, Вадим Цеков, Константин Скворцов, Виталий Носков…
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
