Беседа с Игорем Безлером, защитником людей в Новороссии
Интервью с Бесом в общепринятом журналистском понимании, в общем-то, не было. Да и какое интервью, если ни на секунду мы не оставались одни: то и дело решались попутно вопросы гуманитарки, повседневной жизни города, непрерывно звонил телефон, и тон Беса менялся от нейтрально-вежливого до металлически-жесткого. Потом обед на скорую руку, тост за встречу, за победу и, как водится, третий за погибших – мы коньяком помянули, Бес и Андрей минералкой. В их жизни спиртное вообще напрочь отсутствует, а из вредных привычек лишь сигареты. С трудом Бес выкроил минуту на перевязку, причем лишь тогда, когда медики от просьб перешли к требованиям.
О крайнем бое (так хочется сказать последнем, но понимаешь, что еще ой как далеко до последнего, поэтому по традициям десантуры и спецназа говорю – крайнем) Бес говорит неохотно, все больше «распространяются» другие. И тогда из множества пазлов складывается картина боя, от которой даже пережившим его становится отнюдь не весело. Несколько деталей: подразделение Беса въехало в тщательно замаскированную бригаду «укров» – даже беспилотник не обнаружил врытую в землю бронетехнику, блиндажи, окопы. Почти пять часов немногим более полусотни бойцов вели бой с полутора тысячами «укров»: один против целого взвода. Раненые и контуженные, они вырвались, вытащив всех погибших. Фашисты потеряли почти всю бригаду – сотни убитых и раненых, сожженная техника, паника, ужас. Таков Бес, отчаянный и дерзкий, таковы его ребята. Хранит его Бог, видно знает, на что и для чего.
Игорь Николаевич Безлер, позывной Бес, давно стал харизматичной фигурой сопротивления Донбасса. Пожалуй, по популярности в Новороссии он не уступает Стрелкову, а по ненависти Киева даже превосходит. Быть может, причиной тому эпатажность его поступков, быть может, страх, который к нему испытывают фашисты. Быть может, еще и потому, что он не потерпел ни одного поражения, что в городе ликвидирована преступность, а местные олигархи работают на рытье окопов, на разминировании и вообще трудятся на благо народа, что сохранена инфраструктура, а над Горловкой фактически «бесполетная» зона – штурмовики и вертолеты облетают ее стороной, иначе стопроцентная гарантия «приземления» уже в виде обломков.
Игоря легко вычленить из толпы – выше среднего роста, поджарый. Пронзительные голубые глаза – синь небесная, но взгляд тяжелый, выдержит не каждый. Резок, но скорее это выработанная манера общения, направленная на психологическое подавление. На вопросы отвечает с ходу, без подготовки, чуть щуря глаз, – так стреляют навскидку на малейший шорох. В посадке головы, в развороте плеч, во взгляде – во всем чувствуется психологическая стрессоустойчивость, вышколенная годами службы.
– Почему Бес?
– Прозвище с детства. Наверное, за шалости.
– Стрелков пришел в Славянск – символичность в самом имени города, нареченного так Екатериной. Вы – в Горловку. Почему именно Горловка?
– Город красивый, понравился.
– На Украине вы объявлены в розыск как диверсант ГРУ. Украинская «безпека» считает вас самым опасным государственным преступником. Инкриминируют не только разоружение воинских частей в Крыму, подразделений СБУ и милиции, но и создание агентурной сети. Насколько это соответствует действительности?
– В Крыму был, награжден медалью и крестом (крымские, не российские). Части не разоружал – им самим надоела самостийность жовто-блакитная, а точнее – олигархически-бандитский беспредел, вот и открывали ворота. Ну а мы были предельно вежливы – воспитание сказывается. Остальное без комментариев.
– Гуманитарка доходит?
– Раньше не всегда, как и оружие. Сейчас получше.
– Как собираетесь зимовать? На одной гуманитарке не просидишь.
– Гадать не будем – я реалист. Украина ждет подачек с Запада, посевной не было, потому и убирать нечего. Кормящий страну Донбасс Киев разрушил снарядами и бомбами, поля сжег, уничтожил жителей либо изгнал их с исконно русских земель только за то, что они русские, что не хотят исповедовать униатские догмы, быть холопами у поляков и немцев – другая ментальность. Мы ведь на сакральном уровне не холуи в отличие от западенцев. Оборудование харьковских и запорожских заводов вывозят в западные области, остановив производство. Идиоты, на них же работать надо, иначе это просто металлолом! Войну никто не остановил, и все эти американские подстилки, захватившие власть и не являющиеся украинцами по крови, собираются воевать до последнего украинца!.. У нас в городе работает все: шахты, заводы, инфраструктура, детские сады, школы, аптеки, кроме тех, кто амфитамин производил. С наркотой тоже покончено, как вообще с криминалом и коррупцией. Но Горловка – еще не весь Донбасс. Будет тяжело, но мы русские, мы выстоим, а вот остальной Украине придется не сладко – это уже факт.
– Вы человек военный, а значит – с системным мышлением. Но один человек не может управлять огромным городом, тем более когда должен решать сугубо военные задачи. Требуются отраслевые специалисты.
– Они есть. Мы сохранили старые кадры, только отучили брать взятки и воровать – способными учениками оказались. Господин Клеп остался мэром с печатью и правом подписи. Я его берегу и забочусь (сидит под охраной. – Прим. автора) – наголо обрит, переодет в форму в духе времени, утром поет Гимн Советского Союза, подъем в шесть, отбой в двадцать два тридцать. Нравственно очищается – не ворует, не берет взятки, отдает народу то, что нахапал, и строит дороги. Сидеть будет, пока не перевоспитается. Пусть узнает на себе, что значит жить по средствам. Стал патриотом – распорядился вывесить по всему городу российские флаги, оставлять в городе все налоги, сохранять зарплату ополченцам на предприятиях, где они раньше работали. Заботливый у нас мэр.
– Как оцениваете нынешнюю киевскую власть?
– А как можно оценивать предателей? У них будет свой Нюрнбергский трибунал. Жалею, что Петру Порошенко отвесил лишь две оплеухи, когда в Симферополе гнал его от здания Верховного Совета до вокзала. Они могут лишь отнимать и делить, таково бандитское воспитание. Их учили этому с детства – посмотрите их биографии. Ущербные и закомплексованные, с сознанием мелких фарцовщиков, они не могут быть государственниками, и этим все сказано.
– Власть Киева вдалбливает, что идет отечественная война украинского народа, что отражается российская агрессия. Вы с кем воюете?
– Мы сражаемся с фашистами. Мы сражаемся с мировым финансово-промышленным олигархатом, для которого Украина лишь средство в достижении главной цели – уничтожить Россию, русских, славян. Вот и ответ: стравить славян – пусть сами себя уничтожают. Падем мы – все народы будут на коленях, ибо ни одна нация, ни один народ не смогут противостоять им, кроме русских.
Был переворот, толпа под гимн фашистской Германии убивала и калечила «беркутовцев» – таких же украинцев, только оставшихся верными присяге. Кто пришел во власть? А подельники Януковича по разграблению страны, которая так и не стала государством. Подельники Кравчука, Кучмы и Ющенко – они все отличаются только масштабом грабежа. Отупевший народ вторит своим панам – «Россия напала». Да если бы Россия ввела хотя бы дивизию, то завтра же ее войска были бы уже во Львове. Точнее, в старинном городе Лемберге, и нынешним бандеровцам надо это понимать. А еще не забывать, что мы помним волынскую резню поляков, еврейские расстрелы и душегубки, Хатынь, да много еще чего, чем окровавили не только свои руки их отцы и деды, но и отравили ненавистью ко всему небандеровскому целые поколения. С нами воюют наемники – американцы, англосаксы, арабы, шведы – какой только швали нет. Земля им наша нужна? Ну что ж, она их примет и похоронит. Иначе не будет.
– В ваших подразделениях есть украинцы?
– У меня почти все местные, которых я не делю на украинцев, русских, чеченцев, армян, евреев и т. д. Они для меня одинаково дороги, сражающиеся с потомками фашистских недобитков. Это не мы пришли в Ровно или Житомир, чтобы убивать, грабить и насиловать, чтобы уничтожать дома, жечь поля, взрывать заводы. В своей жестокости они затмили даже фашистов периода оккупации Донбасса. Впрочем, и тогда зверствами отличались не немцы, а украинские националисты, служившие в полиции и зондеркомандах.
– Иностранцы в ополчении есть?
– Конечно есть, воюют вместе с нами плечом к плечу и сербы, и испанцы, и французы, и немцы, искренне ненавидящие фашизм и нынешнюю гегемонию США. Это люди совести, которая еще теплится в Европе. Как-то задержали на блокпосту немца, привели ко мне. Кто такой? Куда? Зачем? Отвечает, что приехал за женой, которая в Луганске, и за своей любимой кошкой. Понятно: кошка любимей, потому и прикатил. Увидел у меня автомат, просит продать и выгребает из кармана сорок тысяч евро. Говорит, вот все, что есть, отдаю за автомат. Мол, хочу бить фашистов. В это время звонок из канцелярии Меркель. Какой-то ее советник истерит, кричит, что мы взяли в плен гражданина Германии, и требует немедленного его освобождения. Я отвечаю, что нисколько не против, но только он сам не хочет. «А что он хочет?» – спрашивает советник. «В ополчение», – отвечаю. Тишина на целую вечность, а потом тихо так: «А можно его услышать?». «Да никаких проблем», – отвечаю и передаю телефон немцу. Тот и выдал: я танкист, сержант вермахта, командир танка «Леопард-2» и прошу дать мне всего три танка и тогда, мол, через два дня я буду в Киеве. В ответ короткие гудки и больше ни одного звонка. Немцу за такой спич подарил я автомат и переправил в Луганск. Воюет сейчас в ополчении отменно, а фрау Меркель так танки ему и не прислала.
– Потерь много?
– Для меня каждый «двухсотый» – потеря близкого человека, даже если не знал его лично. Но это война и бывает всякое. Что касается арифметики, то у нас потерь в десяток раз меньше, чем у «укропов». Мы перемолотили почти всю авиацию и бронетехнику украинской армии, у них тысячи убитых и раненых, которых власть объявляет дезертирами, чтобы не платить родственникам. У нас только спецбатальон не несет потери – постоянное пополнение.
– Что за батальон?
– Пленные.
– И много? Что с ними?
– Хватает. В основном держу только офицеров – для обмена. Срочников и вообще армейцев отдаю родным, если приезжают, либо переправляю в область. «Нациков» в плен не беру принципиально – идейное зверье перевоспитывать некогда. С нашими они не церемонятся, а почему мы должны быть благородными? Они с мечом к нам пришли, потому поступаем по заветам Александра Невского.
– А как киевская власть относится к вариантам обмена?
– Да они (пленные. – Прим. автора) Киеву не нужны вовсе. Каждый раз у них оскомина по этому поводу. Вот договорились Ольгу (Ольга Ивановна Кулыгина, кандидат биологических наук, была захвачена в плен украинскими силовиками как диверсант) обменять на офицеров СБУ, но в последний момент Киев передумал: полковников они еще наштампуют, а вот Ольгу заценили. Это приятно, что они за каждого нашего меняют несколько своих. Ольгу мы все-таки обменяли – одну женщину на семнадцать (!) офицеров и гражданина Грузии. Они всегда меняют наших на троих, четверых и более своих – нас ценят в несколько раз выше, и это вызывает гордость. Вообще ощущение, что солдаты Киеву нужны только мертвыми – с живыми ведь у власти еще могут возникнуть проблемы, особенно с первыми холодами.
Беседа прерывается – время скоротечно, а еще столько дел! Жмем руки, обнимаемся – до встречи, Игорь Николаевич! О таких, как Безлер, слагают легенды. А еще о таких, как Лавина, Хмурый, Юра, Ольга и многие другие, кто по зову сердца встал на защиту земли русской. Они добровольцы, бросившие вызов фашизму, поскольку впитали в генетическую память светловскую «Гренаду» и гордое звание победителей, полученное полвека назад их отцами и дедами.
Не пришло еще время раскрыть их имена, рассказать о делах их – такова специфика профессии. Но уже сейчас их операции становятся предметом глубокого анализа в военных академиях. Но уже сейчас их имена вносят в святцы и молятся за здравие воинов православных. Но уже сейчас своим самоотречением, самопожертвованием во имя жизни государства Российского они заслужили уважение и восхищение. Поклонимся им до земли и помолимся за них. Они – честь и слава наша, честь и слава нашего народа.
* Специально для "Белгородской правды"
Сергей Бережной
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
