Беседа с матушкой игуменьей и послушницами Свято-Тихвинской обители
Один мой знакомый, уже не зная, что делать со
своей рано повзрослевшей дочерью, как-то сказал:
—
В монастырь ее бы отправить на послушание. — Он не шутил. А я тогда и не
предполагала, как он был прав. Из многих семей верующих уходят в монастырь дети.
Может, потому, что более ясно видят, сколько грязи и лжи вокруг нас. И их
чистые детские души просят света. Уходят, расставаясь со своими родителями,
братьями, сестрами. Не думайте, что они легко переносят разлуку. Они плачут.
Они скучают. Они вспоминают. А вот хотят ли вернуться?
Вот письма из монастыря. Их пишет
тринадцатилетняя послушница Арина своей маме Наталье, с позволения которой мы
их и печатаем. В них так много любви, тепла, необычайной мудрости. Всего того,
что, по-видимому, пришло к ней там, в монастыре...
«...Мамочка,
единственная и неповторимая, поздравь меня. У меня наконец-то появился девиз:
«Я знаю, что Бог за меня. В Боге восхвалю я Слово Его, в Господе восхвалю я
Слово Его. На Бога уповаю, не боюсь; что сделает мне человек?» (Пс. 55,10-12).
Это действительно так. Знаешь, мама, я хочу написать историю о любви к Богу, о
молитве, не карандашом на бумаге, а сердцем, разумом и голосом — всей своей
жизнью. Но вряд ли это получится. Однако я хочу...»
«...Должна
тебе написать, что я поняла очень простую истину. Неважно, быть ли мне
послушницей, инокиней или монахиней. Все равно. Главное - быть просто хорошим человеком.
Главное — чтобы Господу я угодила, была угодна. На все воля Божья....»
«...Знаешь,
милая, я увидела, насколько вооружился весь ад и уже откровенно выступил всей
своей силой. Экстрасенсы, колдуны, факиры, маги, волшебники, астрологи, «тарелки»
и вся нечисть соблазнителей, губителей обрушились на нас. Они заселяют человека,
как дома свои, всех, признавших могущество зла, и всех, прельщающихся на лживые
обещания: продления жизни, здоровья и силы. Эти люди становятся сообщниками,
рабами империи зла. Родимая, понимаешь важность происшедшего?...»
«...
Мамочка, ты заболела? Я так хотела увидеть тебя... Сердце рвется на мелкие куски. Но знай, что
я за тебя молюсь и ты обязательно выздоровеешь. Мы все тут за вас молимся...»
Говорят, что молитва — это путь к Богу.
Некоторые даже видела этот путь: как будто чуть видимые голубым светом тянется
длинная полоска от монастыря высоко в небо. В период тяжелых испытаний идут
усиленные молитвы во всех монастырях и храмах. И беды отступают от земли нашей.
Свято-Тихвинский монастырь, как и любой другой —
иной мир. Там, за забором, мирские страсти, мелочные проблемы. Здесь, в монастыре,
нет пустой суеты, озлобленности и беспокойства, жизнь течет по своим особенным
законам. Я попала сюда впервые и открывала все заново.
Всегда считала, что монастырь — территория
закрытая, монахини немногословные, угрюмые. Оказалось, не совсем так.
Монастырь, как и церковь, помогает людям принять веру и познать Бога. Любой
мирянин может придти сюда на службу, заказать любую требу, и за него будут
молиться. И если в церкви служба один-два раза в неделю, то в монастыре она проходит
утром и вечером каждый день, и такая благодать Божья здесь стоит...
Сюда идут и те, кто решил посвятить себя
служению, уйти от грешной жизни. Они должны пройти длинную дорогу от послушания
до монашества. Период послушничества, пожалуй, самый трудный. И дело здесь
совсем не в работе, которую должны выполнять послушницы. Именно в это время
приходит особое понимание и готовность перейти в иной мир, стать инокинями, а
затем принять обеты монашества: целомудрия, нестяжания и послушания.
В основном, все, кто приходит в монастырь, здесь
и остаются. Главная проверка — искус — происходит в течение трех лет. После
этого уйти отсюда невозможно. Хотя монашество — это тяжелая ноша, это
постоянная борьба со страстями, грехами, о которых миряне даже не подозревают.
—
Это за вами один бес стоит, — говорит матушка игуменья, — а за нами сразу семь.
Вот и каешься все время - подумала ли о ком-нибудь плохо, разозлилась ли —
все грех. Потому что с монахинь самый большой спрос будет у Бога.
Ведь что такое
монашество? Встали в полпятого - молитва, службу проводим, правила исполняем.
Заканчиваем правила, начинается литургия. Литургия заканчивается, начинаются
молебны, молебны заканчиваются, начинается вечерняя служба. Вечерня
заканчивается, начинаются правила вечернего монашества. И только в десять
часов идем домой, и то не все. Потому что ночью неусыпно Псалтирь читается за
людей. И так каждый день и каждую ночь.
Монастырь
— это наш дом. Только дом этот выше. Послушницы выполняют любую работу. У нас
есть огороды, а вот сейчас строительство монастыря идет. Чтобы строить, мы
беспокоим мирян: чтобы они нам помогали. И когда они начинают нам помогать,
этой помощью спасают свои души. Бывает, дадут пять гривен и забудут, а потом
смотрят — а у них сто прибавилось. Потому что Бог ничего не забывает. И тех людей,
которые дают милостыню, монастырь ведет к спасению. Бывает утром рано спишь
еще, а ангелы уже тебе поют. Многие монахини тоже слышат пение ангелов.
Матушка-игуменья
говорила недолго — некогда было. Опять начиналась служба. Но молодых послушниц
на разговор со мной благословила.
...С Леной разговор завязался сразу.
Долго не могла назвать ее матушкой. Уж больно она молоденькая и улыбчивая.
Никак не вписывалась в сложившийся у меня стереотип. Понять, почему в монастырь
уходят женщины с несложившейся судьбой, почему бегут они от бед и
одиночества, — не сложно. Но что влечет сюда молодых девушек...
«Знаете,
я ведь в институте изучала тему «Купола и оболочки». И когда пришло время выбирать
тему диплома, пошла на кафедру архитектуры и спросила: «Можно тему выбрать самой?»
Мне сказали, что можно, а тут заявка от монастыря поступила: нужно делать
чертежи для строящейся церкви».
Дипломная практика продолжалась 1,5
года. Успешно защитив диплом, Лена собралась поступать в аспирантуру. Идти в монастырь
она тогда была не готова. Но в последний момент ей сказали, что аспирантов
отправляют в Киев. Уезжать из дома она не захотела. Пробовала искать работу,
пока не встретила бывшего руководителя своей дипломной практики, который
по-прежнему руководил строительством. Вот он и предложил Лене инженерную работу
в монастыре, даже не предполагая, что она там останется. Так все и решилось.
— По промыслу Божиему, — считает матушка игуменья,
—девочка хорошая, верующая. Я ей и предложила остаться у нас. И она без всякого
противоречия пошла.
— Я сказала, только с мамой посоветуюсь, —
говорит Лена. — Но что интересно, я и рта не успела открыть, как мама у меня
спросила: «Ты что, хочешь в монастырь уйти?» Вот что значит материнское сердце, а я
ведь раньше никогда не говорила ей об этом. Труднее было объяснить все моей
любимой бабушке, она даже а обморок падала.
— Как ты думаешь.
Господь постепенно подготавливал тебя к этому?
— Конечно.
Помню, в детстве бабушка водила меня на причастие, хотя тогда я мало интересовалась
этим. Позже, когда училась в художественной школе, мне захотелось на рисовать
венчание, и мой преподаватель посоветовал поехать и нарисовать с натуры. Вот так я сама
узнала дорогу в церковь. Потом, на первом курсе института, уже почувствовала
острую необходимость приходить в храм. А сейчас про сто не представляю своей
жизни без Бога. Здесь мое место.
Потом сестра Елена
повела меня к другой послушнице, которая' пришла в монастырь сразу же после
окончания школы. Мы гуляли по двору монастыря, где бурно кипела жизнь — шло
строительство. Когда мы пришли, двери нам открыла совсем молоденькая девушка.
— Матушка-игуменья
благословила на разговор, — сказала ей Лена, — а мне, извините, надо идти.
— Не
нужно указывать моей фамилии, — улыбнулась моя собеседница, — а так спрашивайте.
Меня тоже зовут Леной.
Уютная келья, домашняя обстановка: на
полках цветы, много церковных книг.
— Мне кажется,
что с книг все и началось. Я читала Жития святых, и в моей детской душе
загоралось желание подражать, стать хоть
чуточку такой, как они. Продолжая ходить в церковь, по-прежнему много читала.
У меня росло желание, потом оно укрепилось, и с возрастом захотелось посвятить
жизнь Богу. Желание перешло в решение. А как
говорят святые люди, если зажлось такое желание в сердце, то его ничто не
может погасить. Родители смирились и не препятствовали мне. Я человек серьезный
и серьезно к этому отнеслась.
— Значит, ты
решила принять монашество.
— Вообще-то,
жизнь монашеская хорошая, хотя я до сих пор смотрю, смогу ли я понести ее.
Думаю, что смогу. Понимаете, я не сумею жить в миру и не выходить замуж, быть
нестяжательной, то есть не иметь дома, имущества. Меня просто не поймут...
— Это избрание
Божие?
— Думаю,
что да. Ведь у нас в семье три сестры, две из них замужем, у них есть дети.
— Тяжело ли
учиться послушанию?
— Это
основное, ведь наша вера православная учит: чем ты ниже перед людьми, тем перед
Богом выше. Мы должны стараться быть ниже всех. Христос, ведь Он — Господь, а
как Он смирился, стал человеком. А вся наша жизнь — подражать Ему.
Много хороших и правильных слов говорили
эти сестры. Казалось, что все это я уже давно знаю. Но из их уст истины
звучали по-новому, убедительно. Может быть, потому, что живут они, в отличие
от нас, именно так, как говорят.
На прощанье
Елена (вторая) вспомнила Ионна Златоуста. Если бы все люди были благочестивы —
не было бы надобности в монастырях.
Наталия Губа
Ссылки по теме:
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
