Беседа с министром труда и социального развития РФ Александром Починком
В ближайшие годы нас ожидает катастрофическая нехватка рабочих рук. Не экономика,
а демография станет определять темпы и вектор развития страны. Так считает министр труда и социального развития Александр Починок.
-
Александр Петрович, стишком ли много пессимизма в такой оценке?
- В 1989 году закончился пик рождаемости, который
многие связывают с волной антиалкогольной кампанией, и начался спад. В
результате, в 2007 году мы не досчитаемся многих солдат, студентов, рабочих. В
1985 году в России родилось более 2,5 млн. младенцев. В прошлом году мы имели
2,2 млн. выпускников школ. Сейчас рождается чуть больше миллиона. И хотя это
цифра немного растет, и мы надеемся, что будем иметь по полтора миллиона
маленьких граждан в год, но для воспроизводства населения необходимо, чтобы
рождаемость была вдвое-втрое выше.
- Иными словами, очень скоро экономика начнет задыхаться от нехватки трудовых ресурсов?
- Да. И это
имеет как положительные, так и отрицательные стороны. Судя по всему, в ближайшее время количество мест в высших
и средних учебных заведениях
сравняется и даже будет превосходить число выпускников школ. С одной
стороны, для школьников это будет означать небывалые возможности для получения высшего образования. С другой стороны, мощности
вузовской системы будут превосходить
реальное количество возможных учащихся. Иными словами, необходима реформа
высшей школы. Это первая проблема.
Вторая заключается в том, что
начиная с 2006-2007 годов начнется обвальное снижение численности мужского населения
призывных возрастов. Значит, уже в
следующем десятилетии в России возможна только профессиональная армия.
Кроме того, начинается резкое
старение населения страны, и к 2034 году количество пенсионеров
сравнится с числом работающих, а это
диктует необходимость реформы пенсионной
системы, потому что при таком соотношении нынешняя распределительная система не позволит достойно
обеспечить старость.
- На баланс населения отрицательно влияет очень высокая
смертность в России.
- Ее даже называют сверхсмертностью. Недавно мы
встречались с руководством с руководством Министерства труда ФРГ. Немцев тоже
волнует демографическая проблема, для обеспечения экономического роста они
вынуждены поощрять эмиграцию. У нас похожая ситуация, за исключением одного.
Родившийся мальчик у них почти наверняка доживает до пенсии. У нас же на пенсию
выходит чуть больше половины мужчин. Но если наш мужчина отпразднует свое
шестидесятипятилетние, то в среднем он проживет не меньше, чем в других странах
– еще 19,5 лет.
- Россия сегодня переживает
демографическую катастрофу. Многие специалисты уверены, что влиять на демографические процессы практически
невозможно. Мы действительно здесь бессильны?
- Влиять на демографические
процессы сложно – рожать не заставишь. Безусловно, ломать сложившиеся десятилетиями тенденции
невероятно тяжело. И все же в
некоторых направлениях мы можем и обязаны поработать, чтобы ситуацию все-таки улучшить.
К сожалению, в подавляющем большинстве регионов в среднем
мы имеем меньше одного ребенка в семье. Отсюда мы можем сделать неутешительный долгосрочный демографический прогноз.
Одновременно в России крайне высокая смертность. Тем более страшно,
что смертность абсолютно неправильная. В
России в трудоспособном возрасте мужчины умирают в 4 раза чаще, чем женщины. Как правило, в возрасте до 60 лет у нас
лишь 20 процентов мужчин умирает более или
менее естественной смертью, то есть в 80 процентах случаев смерть наступает
вовсе не из-за исчерпания биологических ресурсов. По сравнению с другими
странами, у нас невероятно высокое количество тонущих, гибнущих в автокатастрофах и на производстве, мы имеем очень
высокую смертность от болезней, в
первую очередь сердца.
Очень много
умирает от СПИДа и наркомании. У нас зарегистрировано 104 тысячи ВИЧ
инфицированных. Много это или мало? В общем-то, если по мировым масштабам, это
не так уж много. Но если учесть, что эти цифры получены в результате
обследование не более 15 процентов населения,
то можно предположить, что на самом деле у нас сейчас 500-700 тысяч больных СПИДом. Это настоящая
катастрофа. Для того чтобы их лечить современными методами, которые не обеспечивают выздоровления,
но могут продлять жизнь, мы на каждого инфицированного должны тратить 10 тысяч долларов, а в
целом – 7 миллиардов, что, безусловно, превосходит наши экономические
возможности. Мы знаем, что инкубационный период СПИДа
продолжается где-то около 8 лет, значит где-то в 2007-2009 году у нас
появится совершенно новая проблема, которой мы сегодня не придаем должного значения - это смертность от ВИЧ-ифекции. В год
будет умирать от 10 до 100-150
тысяч человек. Причем, это будут в основном
молодые, работоспособные люди.
- А алкоголь. Это же очень серьезная
для нас проблема.
- У нас умирают не от водки, а от водочных суррогатов.
Были годы, когда от отравления денатуратом, синтетическим спиртом и другими
заменителями в год погибало по 35-40 тысяч человек. Сравните с
потерями в Афганистане. Там в год погибало в 15 раз меньше.
- Я похоронил трех друзей. Одного зарезали, другой умер от
инфаркта, третий от панкреатита. Никто из них ни спирт, ни самогон не пил. Но
убили человека по пьянке, и болезни, которые свели в могилу двух других друзей,
были заработаны от водки. Так что причины смерти разные, а основа одна.
- Согласен. Статистика не может отражать первооснову
смерти. Это, безусловно, кривоватое зеркало, но других данных у нас нет. А они
говорят, что нигде в мире не умирают так часто от суррогатов. И я очень
удивился, когда пошли разговоры про пивной алкоголизм. Наоборот. Увеличение
потребления пива и вина при соответствующем снижении водки – это было бы
достаточно полезно для России.
- Причины ранней смертности известны. Но мы, как
заговоренные продолжаем двигаться к своей гибели, ничего не предпринимая.
- Я бы так не стал говорить. Другое дело, что наши усилия по влиянию на
демографическую ситуацию явно недостаточны по сравнению с серьезностью
проблемы. В первую очередь необходима планомерная борьба с преждевременной
смертностью. Если мы будем стремиться увеличить продолжительность жизни
путем повышения уровня здравоохранения, это
даст результаты. И это нужно делать. Но реакция будет медленной, растянутой на поколения. В тоже время повышение
требований к охране труда на производстве, наведение порядка на дорогах и
другие отнюдь не дорогостоящие мероприятия
дают очень большой эффект. Судите сами, элементарные очень ограниченные
меры по охране труда, которые были приняты
в прошлом году, уменьшили травматизм на производстве в 1,5 раза.
- А можно подробней?
- Начала осуществляться федеральная программа
по охране труда, мы начали строже наказывать за нарушение норм безопасности,
вводим новые нормативы по обеспечению спецодеждой и используем новые
разработки. Так очень большое впечатление нав специалистов произвели
специальные штаны для лесорубов. Дело в том, что в результате соскальзывания
бензопилы у лесорубов часто происходит тяжелая травма ног. Новые штаны,
сделанные из кевлара, защищают рабочего не хуже бронежилета.
Это только первые шаги, но эффект уже ощутим. И мы
намерены последовально действовать в этом направлении. Хотя понимаем, что
внедрение более совершенных нормативных требований к рабочим местам и
использование современных систем техники безопасности и новой спецодежды влечет
уменьшение налогооблагаемой прибыли с предприятий. Но когда речь идет о спасении
жизни и здоровья, экономика отступает на второй план.
- А что вы думаете о
24-х миллионах русских, оставшихся за пределами России? Это же
колоссальный резерв по улучшению демографической ситуации.
- Скажем так, сильно преувеличенный. Во-первых, русскоязычного
населения в странах ближнего зарубежья далеко не 24 миллиона, а сколько точно,
мы не знаем. Во-вторых, из Прибалтики
сюда ехать не хотят. Есть поток эмигрантов из Белоруссии и с Украины, но он
незначительный. Имеются еще ресурсы в Средней Азии, но они уже в значительной
степени исчерпаны. За последние годы из ближнего зарубежья к нам приехало 8
миллионов человек – это немало. На ближайшие годы мы оцениваем миграционное
сальдо в самом оптимальном варианте в 200 тысяч человек в год. Мы бы и рады
принять больше, но для этого нет реальных людских ресурсов, не хватает и
экономических. Нас не поймут, если мы эмигрантам будем создавать лучшие
условия, чем своим россиянам.
- А что можно сказать о качестве эмигрантов? Я слышал, что
среди них значительное число пенсионеров, а с точки зрения демографической
политики, люди старше 30 лет вообще малоинтересны.
- Но мы же не можем
подходить так: будешь рожать – дадим гражданство, не будешь – возвращайся.
Кроме того, ничего плохого о качестве эмигрантов сказать не могу. До сих пор к
нам продолжают ехать люди с высшим образованием, кандидаты и доктора наук.
Есть, конечно, и те, кто не собирается работать, но таких сравнительно не
много.
Понимаете, проблема не в
том, что у нас некому рожать. Просто у нас для этого не хватает экономических
стимулов. Население страны в молодом возрасте способно ежегодно давать прибавку
не миллион, а 3-4 миллиона человек. Но они не хотят этого делать или считают,
что по экономическим соображениям семью следует ограничивать. Я убежден, что
если экономическая ситуация улучшится, то дети появятся. Правда, имеется еще
субъективный фактор. Во всем мире наблюдается тенденция к сокращению детей в
семье. С прогрессом и ростом
благосостояния на первом этапе желание иметь детей уменьшается.
- Мне кажется, это спорный тезис. Известно, как росло число
многодетных семей в разбогатевшей послевоенной Америке. Да и по благосостоянию
граждан сегодняшняя Россия находится где-то на уровне 60-х годов. Мы жили тогда
в коммунальных квартирах, ходили в сатиновых штанах, но демографическая
ситуация была лучше, чем сегодня а США.
- Сравнивать сегодняшний
уровень благосостояния с тем, о котором вы говорите, не очень корректно. Дело в
том, что для человека важен не абсолютный уровень жизни, а относительный. Да,
мы жили одинаково и, может быть, счастливо, потому что нам не с чем было
сравнивать свой уровень жизни. И люди были относительно удовлетворены. Сейчас
при открытой границе, при Интернете, при нынешних средствах массовой информации
человек сравнивает себя не с соседом, а Билом Гейцем. То есть он живет с резко
завышенным ожиданием. В принципе, это плата за прогресс: человечество достигло
более высокого благосостояния и сравнивает себя с этим лучшим уровнем. Хотя,
несомненно, демография подвержена социальным факторам, может быть, в большей
степени, чем экономическим. Если человек уверен в своем будущем, он заводит
детей, и наоборот.
- Если так, то за рост благосостояния мы можем заплатить
потерей Сибири.
- Это очень тяжелая
проблема. Да, с одной стороны, мы
должны быть открытыми по отношению к остальному миру, должны иметь
прогрессивные законы, разрешающие миграцию, в том числе и некоренного
населения. Но мы не готовы решать проблему нехватки рабочей силы за счет
корейцев или китайцев, как это предлагал бывший губернатор Приморья Е.
Наздратенко. Именно по тому, что у нас от Урала до Курил живет 20 миллионов
человек, и потерять демографический баланс в Сибири очень легко.
- Вы оперируете данными по числу пенсионеров, эмигрантов,
прироста населения и так далее. А насколько точны ваши сведения, ведь переписи
населения давно не было уже 20 лет?
- Понятно, что мы
опираемся на расчетные данные, и они имеют погрешность. Поэтому, скажем, всегда
при обсуждении социальных законов в Государственной Думе цена этих законов
разная. Вот ошиблись мы относительно количества инвалидов в стране, и в результате сейчас не хватает денег на
пособия.
Поэтому в ноябре следующего года намечено начать
перепись населения. Деньги в проекте
бюджета на 2002 год заложены. Конечно, мизерные, но все же я считаю, что Госстат сумеет хорошо подготовиться. Очень
многое зависит от средств массовой информации. Надо суметь объяснить людям, что
перепись проводится в их же интересах, что этими данными никто не собирается,
да и не сможет воспользоваться им во вред поскольку сведения тут же
обезличиваются. Меня настораживает недавний печальный пример в США , где
огромная часть анкет просто не вернулась. Я очень боюсь, что переписчики,
постучатся в железные двери, а им попросту не откроют.
Многие организации примут
участие в обработке результатов переписи. Это и Минэкономикиразвития, и наши
институты, и подразделения Академии наук. Сегодня нам жизненно необходимы
сведения о структуре и составе населения, его образование, предпочтениях и так
далее. Без этого невозможно проводить эффективную социальную политику. Сейчас,
когда мы сравниваем наши базы данных пенсионного учета, налоговой службы, нашей
службы занятости, то сталкиваемся с колоссальными расхождениями. Сегодня мы не
можем точно сказать, сколько нужно денег на льготы, детские пособия и так
далее. В результате страдают все.
Беседу вел Валентин Зубков
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
В ближайшие годы нас ожидает катастрофическая нехватка рабочих рук. Не экономика,
а демография станет определять темпы и вектор развития страны. Так считает министр труда и социального развития Александр Починок.