К 65-летию Победы и в последующие два года увидело свет немало новых книг на тему Великой Отечественной войны. Однако среди них, как и раньше, лишь считанные посвящены ее экономическим факторам, и до сих пор не было ни одной монографии, специально анализирующей чуть ли не самый «интригоемкий» из этих факторов – союзнические поставки СССР 1941-1945 годов по ленд-лизу. В связи с этим внимание редакции привлек ряд появившихся в 2010-2012 годах выпусков книжной серии «Русская классическая библиотека. Экономика и духовность» Издательского дома «Экономическая газета». Речь идет о научно-публицистическом сборнике «Все для фронта, все для Победы!» (М., 2010. – 320 е.), и двух научных (но не чуждых публицистическому жанру) монографиях такого известного человека, как Н.И. Рыжков (предпоследний советский премьер-министр): «Великая Отечественная: битва экономик и оружие Победы» (М., 2011. – 448 с.) и «Великая Отечественная: ленд-лиз» (М., 2012. – 440 е.).
О содержании этих нетривиальных книг, причем с акцентом на ленд-лизовскую проблематику, в беседе с нашим корреспондентом рассказывает научный руководитель ИД «ЭГ», главный редактор «Русской классической библиотеки. Экономика и духовность» и автор вступительных статей ко всем ее выпускам, доктор экономических наук, профессор Юрий Васильевич Якутин.
– Для начала, пожалуйста, несколько слов по поводу того, как цикл книг об экономических факторах Победы, включая союзнические поставки, появился, выстроился...
– Хотелось бы высказаться более пространно, чем «в нескольких словах», ибо это тот самый случай, когда результат лучше всего характеризовать в единстве с процессом его становления.
Принципиальный замысел выпускаемой ИД «ЭГ» с начала 2000-х годов серии книг «Русская классическая библиотека. Экономика и духовность» – внесение посильного вклада в работу над исторической летописью России, в том числе – продолжение осмысления и увековечения подвига народа-Победителя в 1941-1945 годах. Для нас, как и для всех, претендующих на роль современных хранителей исторической памяти о той войне, она действительно и Отечественная, и Великая. И в небезызвестных попытках умалить Великую Победу всего лишь до «победы 1945 года», морально уравнять понятия «Великая Отечественная война» и «Вторая мировая война», мы усматриваем огромную несправедливость и сознательную ложь. Да, для остального мира война 1941-1945 годов, возможно, оказалась всего лишь Второй мировой, но для наших соотечественников она была именно Великой – по глубине трагедии, масштабам принесенных жертв, причиненных материальных потерь, по степени и массовости героизма фронтовиков и тружеников тыла, по «калибру» свершенных тогда подвигов и принятых решений, поистине судьбоносных для Отечества. И если наши отцы, деды, прадеды спасли Родину от небытия, то прямой долг их потомков – сберечь память об их героических ратных и трудовых деяниях, оградить Великую войну и Великую Победу от святотатственного забвения и кощунственной лжи.
Так вот, будучи убеждены, что историческая память нуждается в заботе и защите, мы выпустили к 65-летию победы Советского Союза над фашистской Германией сборник «Все для фронта, все для Победы!», куда вошли воспоминания ветеранов тыла и где полностью воспроизведен текст фундаментальной и незаслуженно забытой монографии выдающегося государственного деятеля, заместителя председателя Советского правительства и председателя Госплана, академика Н.А. Вознесенского «Военная экономика СССР в период Отечественной войны», вышедшей в 1947 году, даны современные к ней комментарии, а также опубликованы статьи, содержащие нынешние оценки предвоенной экономико-политической ситуации в стране и в мире, анализ хозяйственных слагаемых «одной на всех».
Среди позитивно откликнувшихся на наше издание оказался Николай Иванович Рыжков, предложивший проект выпуска его капитальной монографии о военной экономике и об экономических факторах победного исхода Отечественной войны – с активным использованием появившихся в последнее время новых исторических, включая историко-архивные, материалов. В том числе, конечно, – документов о ленд-лизе, на основе которых, как мы договорились, необходимо по возможности конкретно выявить роль союзнических поставок в совокупных поставках собственно военной и прочей продукции на советско-германский фронт, ибо эта проблематика до сих пор – предмет антисоветских и антироссийских измышлений не только в зарубежной прессе, но и в отечественных СМИ. Яркий тому пример – «наезд» на наш сборник в статье Гавриила Попова «Пиррова победа двуглавого орла» (№ 6 газеты «Совершенно секретно» за 2010 год), «пару слов» о которой хотелось бы сказать далее.
Так родилась книга «Великая Отечественная: битва экономик и оружие Победы», исторически продолжающая недлинный ряд соответствующих системно-факторных исследований, начатый вышеупомянутой монографией Вознесенского, написанной по «горячим следам» войны. В книге предпринимается попытка развернуть сравнительный анализ качественно-количественных параметров общеэкономических и собственно военно– промышленных потенциалов двух стран в довоенный период и проследить соотносительную динамику этих потенциалов непосредственно в годы Великой Отечественной, выделить, охарактеризовать и субординировать факторы экономического обеспечения Победы. Опуская в данном случае комментарии к раскрытию автором фундаментальной их группы, включая, конечно, пионерную систему планового управления экономикой как единым и целостным комплексом (обеспечившую и уникальную индустриализацию страны в 1930-х, и решение уникальных же собственно военно-хозяйственных задач, начиная с невиданного по масштабам, скорости и точности исполнения перемещения в 1941 – начале 1942 года экономического потенциала западных ареалов СССР в восточные регионы), остановлюсь на завершающей это раскрытие главе о поставках по ленд-лизу. Глава суперактуальна, поскольку речь идет, стоит повторить, о едва ли не наиболее упорно фальсифицируемом экономическом факторе Победы.
В самом деле, реанимированный в качестве «подарка» к ее 65-летию тезис, согласно которому советская социалистическая экономика «с вызовами войны не справилась», подкрепляется именно утверждением о решающей для «победы 1945 года» экономической роли «помощи союзников». Это утверждение в свою очередь аргументируется призванным шокировать читателя «телеграфным» его информированием об общем количестве поставленных по ленд-лизу в 1941-1945 годах видов вооружений и военной техники, а также другой продукции, необходимой для ведения военных действий. Обилие данных, приводимых через запятую, без всяких объяснений и сопоставлений, действительно способно парализовать всякое стремление к правильной оценке этой информации. Причем еще и предлагается «учитывать, сколько ушло на дно потопленных немцами, не дошедших до Мурманска конвоев». Таковы ключевые пассажи упомянутой «совсекретной» публикации Попова, направленной против «сталинистов Издательского дома «ЭГ».
Требование «учитывать» потопленные, не попавшие на фронты Великой Отечественной ленд-лизовские вооружения, военную и другую технику, обмундирование и прочую продукцию в качестве довода в пользу дискурса о решающей роли союзнических поставок в экономическом обеспечении победы СССР над фашистской Германией – откровенная чушь (если уж учитывать – то «с точностью до наоборот», ибо по договору о ленд-лизе мы оплачивали эти погибшие в пути грузы золотом или стратегическими материалами). Чушь же неявная, а потому и наиболее зловредная, состоит в том, что преднамеренно умалчивается о главном – об абсолютно необходимом профессиональном условии решения проблемы – о сопоставлении объемно-структурных и качественных параметров таких поставок с продукцией, произведенной в самом Советском Союзе, причем не только за годы войны в целом, но и в погодовом разрезе.
Именно в попытке такого сравнения – несомненная заслуга Н.И. Рыжкова. В главе «Фактор ленд-лиза» находится ряд построенных автором таблиц, в соответствии с данными которых союзнические поставки вооружений и военной техники составили лишь небольшой процент к количеству аналогичных образцов, произведенных советской промышленностью (так, по самолётам – 16,3%, танкам и САУ – 10,3, орудиям и миномётам – 0,8, пистолетам-пулемётам – 0,2, по снарядам и минам – 0,2%). Очень важно также, что основная часть этих поставок пришлась не на самые страшные для СССР 1941-1942 годы, а на годы 1943-й и особенно 1944-й, то есть на этап завершения коренного перелома в Великой Отечественной войне и реализации Красной Армией наступательной стратегии. На этом этапе, к примеру, наши авиационные заводы ежегодно поставляли армии самолетов кратно больше, чем союзники поставили стране за весь военный период, да еще и самолетов лучшего качества. Отсюда и принципиальный вывод: на определяющую роль в экономической победе СССР над Германией фактор ленд-лиза претендовать никак не может.
В этом контексте автором комментируется следующая (тоже, разумеется, игнорируемая Поповым) обобщающая экономическая оценка Вознесенским роли ленд-лиза: «Если сравнить размеры поставок союзниками промышленных товаров в СССР с размерами производства промышленной продукции на социалистических предприятиях СССР за тот же период, то окажется, что удельный вес этих поставок по отношению к собственному производству в период военной экономики составит всего лишь около 4%». Данная оценка, констатирует Рыжков, критикуется, прежде всего в западной литературе, как заниженная, но в своем большинстве критики сходятся на том, что объем помощи составил не 4, а 9-12%. Дело здесь, резонно полагает он, в различии временных подходов: Вознесенский исходил из совокупного объема производства в 1941-1945 годах, а его зарубежные оппоненты делали упор на годах второй половины войны – 1943-м и особенно на 1944-м. Анализируя этот и другие учитываемые в имеющихся методических подходах факторы, автор дает собственную экспертную оценку: общий объем ленд-лизовских поставок промышленной продукции составил 13,2 миллиардов долларов, или примерно 7% отечественного промышленного производства. Таким образом, и с этой позиции можно уверенно утверждать: определяющей роли в Победе союзнический экспорт не сыграл.
Завершив свои соображения о ленд-лизе обращенным к историкам и экономистам призывом «противостоять фальсификаторам, проводя квалифицированные исследования и публикуя их результаты», Николай Иванович быстрее всех сумел собственный призыв реализовать: в течение буквально пары месяцев после выхода (в конце 2011 г.) книги «Великая Отечественная: битва экономик и оружие Победы» он развернул главу о союзнических поставках в особую монографию, и новый его капитальный труд «Великая Отечественная: ленд-лиз» Издательский дом сумел выпустить к 67-й годовщине Победы.
– Какое конкретно «приращение знания» о «факторе ленд-лиза» дало развертывание главы в монографию?
– Очевиден, прежде всего, многоаспектный, если не сказать энциклопедический, характер новой работы. В пяти главах книги соответственно, во-первых, всесторонне описывается договорно-правовая база ленд-лиза для СССР, в том числе заключенный в начале октября 1941 года в Москве основополагающий американо-британско-советский договор (предваренный экстренным этапом «пре-ленд-лиза») и все четыре протокола (первый, Московский, действовавший с 1 октября 1941 по 30 июня 1942 года; второй, Вашингтонский, хронологические рамки которого – 1 июля 1942 – 30 июня 1943 года; третий, Лондонский, ограниченный 1 июля 1943 – 30 июня 1944 года; четвертый, Оттавский, охватывавший период с 1 июля 1944 по 20 сентября 1945 года и включавший дополнение, связанное с вхождением СССР в войну с милитаристской Японией), равно как и ход их реализации.
Во-вторых, – характеризуются все четыре маршрута осуществления союзнических поставок по ленд-лизу: не только знаменитые (отраженные в художественной литературе и в кинофильмах) арктические конвои, но и тихоокеанский и трансиранский («персидский») пути, а также авиатрасса «Аляска—Сибирь».
В-третьих, – в целом за 1941-1945 годы и в погодовом выражении анализируются качественно-количественные параметры основных видов поставленной в СССР по ленд-лизу продукции, включая вооружения и военное снаряжение, металлы и иные материалы, промышленное оборудование и интендантские товары, а также продовольствие.
В-четвертых, – проблема ленд-лиза не только вновь ставится в контекст сопоставления общехозяйственных и собственно военно-промышленных потенциалов СССР и Германии перед войной и анализа их соотносительной динамики в военный период: к исследованию привлекается развитие экономики Соединенных Штатов, откуда в 1941-1945 годах шла львиная доля ленд-лизовских поставок.
В-пятых, – рассматривается послевоенное урегулирование расчетов по ленд-лизу. А в заключительном фрагменте монографии (как, впрочем, в той или иной мере и во всех главах) динамика союзнических поставок сопоставляется с ходом основных сражений на фронтах Великой Отечественной, без чего, согласно авторской методологии, нельзя объективно и адекватно оценить роль ленд-лиза как фактора экономической победы СССР над фашистской Германией, а значит, невозможно ни отделить правду об этой роли от многочисленных ее искажений, накопившихся в годы «холодной» войны, ни эффективно противостоять фальсификациям на сей счет, к сожалению, продолжающимся в период войны «постхолодной».
Главное же состоит в дополнительном обстоятельном обосновании автором уже ранее доказанного им и его единомышленниками ключевого тезиса: послужив одним из весомых, существенных факторов экономического обеспечения победы Советского Союза над фашистской Германией, союзнические поставки по ленд-лизу отнюдь не сыграли ни в этом обеспечении, ни тем более в Победе в целом решающей, определяющей роли. Причем речь может и должна вестись о развитии, конкретизации по ряду линий как первой, так и второй составляющих этой формулы. Соответственно – о контраргументации автором позиций как тех, кто, до сих пор следуя послевоенной традиции советских руководителей и официозных историков, априори принижает значение ленд-лиза (американских поставок, британской и канадской помощи), так и, конечно, тех, кто на волне неприятия едва ли не всего советского и прямо смыкаясь в своем антисоветизме с западными «ястребами» времен «холодной войны» и с отдельными нынешними продолжателями их усилий, заведомо гипертрофирует и даже абсолютизирует роль экономической поддержки СССР со стороны союзников по антигитлеровской коалиции.
– Пожалуйста, чуть подробнее об «априори принижающей значение ленд-лиза» послевоенной «традиции советских руководителей и официозных историков». И как автор книги этой традиции оппонирует?
– Традиция, о которой идет речь, идет от «послевоенного» И.В. Сталина, только что пережившего перипетии использования союзниками наращивания ленд-лизовских поставок для оттягивания открытия второго фронта, а механизма урегулирования расчетов за поставленные товары – для давления на советскую позицию относительно новой геополитической карты мира (этих моментов я далее специально коснусь). Конечно, он нервно реагировал и на общую антисоветскую, спровоцировавшую «холодную войну», линию Г. Трумэна и У. Черчилля после войны, на «план Маршалла» и т. п. По-видимому, это имевшее реальные основания раздражение проявилось даже в характере редакционных замечаний генсека к тексту неоднократно упомянутой выше монографии Н. А. Вознесенского «Военная экономика СССР в период Отечественной войны», воспроизведенных и прокомментированных в работах известного экономиста и публициста (консультанта Н.И. Рыжкова) JI. А. Вознесенского. Вот выдержка из книги его воспоминаний и размышлений: «Закончив работу над рукописью, Николай Алексеевич отправил ее на отзыв членам Политбюро и, конечно, Сталину... В том месте, где говорилось: «Бесспорно, что вооружение, стратегические материалы и продовольствие, полученные Советским Союзом от союзников, содействовали успешному завершению войны против общего врага – гитлеровской Германии. Однако разгром гитлеровской Германии Советской Армией осуществлен в основном отечественным советским оружием и отечественной военной техникой», Сталин вымарывает упоминание о продовольствии, а затем отчеркивает весь текст, посвященный этой проблеме, и пишет на полях: «Не-то». В результате автор вынужден был вообще исключить из этого сюжета указания на помощь со стороны союзников (Вознесенский JI. А. Истины ради. – М.: Республика, 2004. – С. 96-97). Соответственно в «Военной экономике...» осталось лишь единственное упоминание о ленд-лизе – цитированный выше пассаж о четырехпроцентной доле союзнических поставок промышленных товаров, включенный в главу «Баланс военного хозяйства».
Что касается «оппонирования» этой негативистской традиции, то есть объективного отображения фактора поставок по ленд-лизу как весомого и существенного, то нельзя прежде всего не отметить акцентируемые в книге отдельные товарные позиции. Так, большую помощь союзники оказали экспортом своего автомобильного транспорта. В 1941-1945 годах в СССР от американских, британских, канадских фирм поступило около 50 моделей автомашин, а их общая численность – 312 тысяч, что превысило реализованную мощность советского автопрома (219 тысяч штук). Самым распространенным и востребованным явился грузовик «Студебекер» (передано более 100 тысяч штук); в 1944 г. «Студебекеры» и «Джипы» составляли 70% парка Красной Армии и послужили основой ее мобильности, причем первые стали базовыми шасси для знаменитых «Катюш» (20 тысяч ленд-лизовских автомобилей против 0,6 тысячи грузовиков «ЗИС») и в значительной мере заменили конную тягу и тракторы в буксировке артсистем. Неплохие эксплуатационные качества показали также грузовой автомобиль «Додж» и легковая машина «Виллис» (оказавшаяся надежным средством разведки, связи и управления войсками).
В номенклатуре ленд-лизовских поставок автором выделяется и ряд других позиций, по которым объем союзнической помощи был близок к объему отечественного производства или даже превышал его, в том числе кратно. Это стратегические материалы – медь (76% к отечественной выплавке), алюминий (106), олово (223), кобальт (138) и легированная сталь, техника и материалы для железнодорожного транспорта (локомотивов мы получили в 2,4 раза больше, чем произвели, вагонов – на порядок, рельсов – на 50 с лишним процентов больше), а также станкоинструментальное оборудование и комплектующие для собственно ВПК, включая взрывчатые вещества (порох, динамит, тротил, толуол, детонаторы, химикаты и т. п.). Применительно к последней отмеченной позиции известно следующее послевоенное высказывание Г.К. Жукова: «Американцы нам гнали столько материалов, без которых мы бы не могли формировать свои резервы... У нас не было взрывчатки, пороха. Не было, чем снаряжать винтовочные патроны...» Можно отметить и почти 50-процентное удовлетворение за счет импорта потребности в высокооктановом бензине (хотя общая доля американских, канадских и английских нефтепродуктов была близкой к 10%).
В отношении поставок продовольствия в книге, в частности, констатируется: согласно Третьему (Лондонскому) протоколу, их тоннаж достигал трети всех ленд-лизовских грузов; объемы поставленных союзниками в 1941-1945 годах мясных консервов и животных жиров составили по отношению к их советскому производству соответственно 480 и 107 %. То, что с конца 1942 года по ленд-лизу стали поступать американские продукты питания, в первую очередь свиная тушенка, в определенной степени позволило уменьшить напряжение в отечественном агропромышленном комплексе, снизить внутренние поставки армии. В совокупности в 1941-1945 годах из США и Канады было получено до 4,5 миллиона тонн продовольствия, или чуть больше 10% его общего расхода для армейских нужд; среднегодовой импорт зерна, крупы и муки (в пересчете на зерно) достиг 3% заготовок зерновых в Советском Союзе. В книге приводятся слова А.И. Микояна, отвечавшего в военные годы за работу соответствующей группы наркоматов (торговли, заготовок, пищевой, рыбной и мясомолочной промышленности, а также морского транспорта и речного флота) и с 1942 года руководившего приемом союзнических поставок по ленд-лизу: «Когда к нам стали поступать американская тушенка, комбижир, яичный порошок, мука, другие продукты, какие сразу весомые дополнительные калории получили наши солдаты! И не только солдаты: кое-что перепадало и тылу».
– А по каким направлениям конкретизируется вторая составляющая главного тезиса монографии – опровержение квалификации ленд-лизовских поставок как решающего фактора экономической (не говоря уж о военно-политической) победы Советского Союза над фашистской Германией?
– Оно далеко не сводится к дополнительному фактологическому подтверждению формулы «мало и поздно», хотя читатель легко обнаружит продвижение и по этой линии. Так, многопланово, в том числе со ссылками на новые архивные материалы, на наработки ряда отечественных и добросовестных западных историков, показано, что реально весомой (достигшей 12% ВНП и четверти оборонных расходов) роль союзнических поставок оказалась только в 1944 году – лишь после победоносного исхода ключевых сражений Великой Отечественной, включая Курское, то есть уже после коренного перелома в ходе военных действий, экономически обеспеченного полным развертыванием и наращиванием перемещенных на восток огромных производственных мощностей, в результате чего советский ВПК выиграл «битву» с германским. Между тем, в трагические для России и критические во всей Второй мировой войне 1941-1942 годы из Америки пришли лишь 7% ленд-лизовских грузов, причем с июля 1942 года, когда вермахт развернул широкомасштабное наступление на южном направлении (Гитлер рвался на Северный Кавказ), США и Великобритания на пять месяцев прекратили транспортировку грузов в СССР через Северную Атлантику и обвально сократили грузоперевозки по трансиранскому маршруту! И еще «говорящий за себя» факт: в 1942 году Советский Союз получил менее 30, а Великобритания – 43% всех американских ленд-лизовских поставок. Кстати заметить, общие объемы этих поставок за период 1941-1945 годов в СССР и на Туманный Альбион – соответственно 11,3 и 30,3 миллиарда долларов, или менее 22 и свыше 63%.
Имея в виду другие линии доказательства в книге ограниченности «фактора ленд-лиза», нельзя упустить, в частности, затрагиваемый качественный аспект проблемы. Речь идет о невысоком, значительно уступавшем лучшим советским образцам или вообще не отвечавшем требованиям фронта, качестве многих (хотя, как отмечалось выше, не всех) видов поставлявшихся по ленд-лизу вооружений и боевой техники. Так, англичане гнали нам никуда не годные «Харрикейны», уклоняясь от поставок новейших истребителей «Спитфайр», а американцы норовили «всучить» самолеты «П-40», «придерживая» более современные «Аэрокобры». Дело, впрочем, не всегда состояло в недобросовестности поставщиков: даже англо-американские эксперты были вынуждены констатировать превосходство советской военной техники времен Второй мировой войны. К примеру, А. Ноув полагал «бесспорным» тот факт, что «основная масса лучших самолетов, танков и пушек – советского производства», а Б. Смит писал следующее: «Огромное большинство русских тяжелых танков имело такое высокое качество, что западные поставки бронесилы всегда представлялись несущественным дополнением».
Далее. Прозвучавшее 24 июня 1941 года печально знаменитое суперциничное заявление будущего хозяина Белого дома Г. Трумэна, согласно коему, «если мы увидим, что Германия побеждает, мы должны помогать России, а если верх будет одерживать Россия, мы должны помогать Германии, и пусть они, таким образом, убивают друг друга как можно больше», рационально объясняет и воспроизводимые Рыжковым чудовищные с точки зрения морали реальности Второй мировой войны, состоявшие в параллельной работе американских монополий на схлестнувшихся в смертельном клинче врагов. Например, рокфеллеровская компания «Стандарт Ойл» только при посредстве немецкого концерна «И.Г.Фабериндустри» продала Гитлеру бензина и смазочных материалов на 20 миллионов долларов, а венесуэльский филиал «Стандарт Ойл» ежемесячно отправлял в Германию 13 тысяч тонн нефти, которую мощная химическая промышленность рейха тут же перерабатывала в бензин. До середины 1944 года танкерный флот «нейтральной» Испании работал почти исключительно на нужды вермахта, снабжая его американским моторным топливом; доходило до того, что немецкие подводные лодки иной раз заправлялись штатовским горючим прямо с испанских танкеров. Из-за океана немцам шли вольфрам, синтетический каучук и необходимые детали для автомобильной промышленности и авиастроения, которыми фюрера снабжал его большой друг Генри Форд-старший. В частности, вермахту направлялись 30% автопокрышек, изготовленных на фордовских заводах, а осенью 1942 года филиал корпорации «Форд» в Швейцарии отремонтировал 2 тысячи немецких грузовиков...
А о какой «решающей роли» ленд-лизовских поставок в ходе и исходе войны можно вести речь, коль скоро имело место едва ли не еще более циничное использование союзниками регулирования интенсивности этих поставок во времени, чтобы максимально возможно оттянуть момент открытия второго фронта?! В книге повествуется об удавшемся намерении западных лидеров свалить на Советский Союз львиную долю человеческих потерь, связанных с разгромом фашистской Германии. Согласно логике американского руководства, лучше было отдать крупные материальные ресурсы, «заодно» загрузив бурно развивавшуюся военную промышленность США и повысив (как бы это странно ни звучало в военное время, и речь об этом впереди) жизненный уровень населения, чем терять своих граждан в битвах с Германией. В таком духе прямо высказывался Трумэн: «Деньги, истраченные на ленд-лиз, безусловно, спасали множество американских жизней. Каждый русский, английский или австралийский солдат, который получал снаряжение по ленд-лизу и шел в бой, пропорционально сокращал военные опасности для нашей собственной молодежи».
В общем, расширение ленд-лизовских поставок правомерно расценивать как своего рода плату стран коалиции за отсрочку от масштабного участия в боях. С последним откровенно тянули, и со времени подписания общего коммюнике об открытии второго фронта в 1942 году и до его действительного открытия в июне 1944 года потери Красной Армии составили 5 миллионное человек!
Но есть еще один грандиозный, причем касающийся и всей послевоенной эволюции современной цивилизации, геоэкономический и геополитический сюжет, серьезно затронутый в монографии «Великая Отечественная: ленд-лиз». Речь идет о том, что, послужив пусть ощутимым, но отнюдь не решающим, стоит в очередной раз повторить, фактором победы СССР над фашистской Германией, ленд-лизовские поставки, в конечном счете, принесли их главному субъекту – Соединенным Штатам Америки – беспрецедентные социально-экономические дивиденды, способствовали превращению США в сверхдержаву, резкому подъему за годы войны благосостояния американских граждан. Рыжков приводит на сей счет признания самих американцев. Весьма впечатляют, в частности, следующие принципиальные оценки профессора Канзасского университета Т. Уилсона: «Америка выполнила свои обязательства, связанные с военным производством. Американский народ добился невиданного процветания, и созданное богатство разделила более значительная доля населения. Американская экономика не имела себе равных в мире, разоренном войной. Во время войны значительно увеличилось потребление на душу гражданского населения молочных продуктов, мяса, птицы, овощей, бобовых и зерновых культур. Подсчитав все, о жизненном уровне американцев в годы войны можно сказать следующее: потребительские расходы на продовольствие подскочили с 14 миллиардов долларов до 24 миллиардов, превращая в насмешку различные кампании по сбережению. Распространение переедания (!) было одним из признаков заметного повышения жизненного уровня. Средние еженедельные заработки, с учетом многих часов сверхурочной работы, возросли на 70%». И далее: «То, что Америка пережила во время войны, в корне отличается от испытаний, выпавших на долю ее главных союзников. Только американцы могли назвать Вторую мировую войну «хорошей войной», поскольку она помогла значительно повысить жизненный уровень и потребовала от подавляющего большинства населения слишком мало жертв». Вот так, господа ревнители тезиса о «бескорыстной американской помощи»!
Трудно удержаться и от цитирования следующего фрагмента текста Рыжкова: «Ленд-лиз был выгоден американским монополиям, ибо расширение производства обеспечивало рост их прибылей; таковые увеличились за годы Второй мировой войны в 2,5 раза. Кроме того, за счет налогоплательщиков корпорации в эти годы получили 26 миллиардов долларов на строительство новых и переоборудование старых предприятий для нужд ленд-лиза. А в отношении позитивного эффекта реализации программы ленд-лиза для экономики США в целом в американской исторической литературе сообщается, в частности, следующее: «Программа ленд-лиза дала заметный толчок развитию производства вооружений в Америке. Помимо косвенного влияния на расширение американской военной промышленности сотни миллионов долларов по программе ленд-лиза еще до Перл-Харбора были вложены в новые заводы, фабрики, верфи и другие объекты, что сыграло немалую роль в развитии наших производительных сил. Инвестиции в объеме 900 миллионов долларов были вложены в экономику 34 из 48 наших штатов, и суммы их колебались от 142 миллионов долларов на военные заводы в Мичигане до 14 тысяч на производство сухого молока в Северной Дакоте. Новые заводы полностью или частично финансировались также за счет программы ленд-лиза, а производство вооружений для нашей армии и наших союзников позволяло с лихвой окупать затраты на их строительство. На ленд-лизовские средства сооружались доки, пирсы, плавучие краны в американских портах... Благодаря им удалось создать систему военных складов и товарных станций от побережья до побережья...»
Кто же, напрашивается риторический вопрос, стал ключевым, в том числе геоэкономическим, а в конечном историческом счете и геополитическим, «бенефициаром» союзнической «бескорыстной помощи»? Чей путь к положению послевоенной сверхдержавы оказался несравнимо более тяжелым, оплаченным несоизмеримо большей «ценой», – субъекта или объекта ленд-лизовских поставок?
Возникают также другие вопросы, и уже не риторические, а требующие самых серьезных размышлений, причем далеко не только с точки зрения историографии американской помощи Советскому Союзу в ходе Второй мировой войны. Ибо реализованный заокеанский грандиозный ленд-лизовский «национальный проект» стал и мощным фактором развития того, что именуют «основанной на институте контрактов американской системой государственного хозяйствования» («government entreprenership»), а в еще более широком плане – фактором «социализации» капитализма в самой его мировой «цитадели», в оплоте радикального либерализма! И если именно утверждение в рамках ленд-лизовских производственно-экспортных программ такого эффективного (в том числе в мультипликативном смысле гарантированного расширения платежеспособного спроса) механизма рузвельтовского «нового курса», как контрактное «госхозяйствование», превратило США в сверхдержаву, то уместно, думается, задаться следующими вопросами. Почему на современной карте мира отсутствует другая страна, ставшая по итогам Второй мировой войны сверхдержавой и спасшая от «коричневой чумы» саму человеческую цивилизацию, включая Новый Свет, вовсе не благодаря его «бескорыстной помощи»? И почему сегодня в правопреемственной той социалистической (с плановым хозяйством) сверхдержаве «стране с развивающимся рынком» – в России, до сих пор, к слову, формально не погасившей Америке советскую задолженность по ленд-лизовским поставкам (мы останемся должниками аж до 2030 года!), лишь робко обсуждается проект использования некоего аналога Федеральной контрактной системы США?
В монографии отражены и другие аспекты проблемы ленд-лиза, дополнительно высвечивающие неправомерность его трактовки как базового фактора Победы: феномен «обратного ленд-лиза»; «экзотические» условия договора, включая золотоденежную и в других формах, прежде всего стратегическими материалами, оплату пропавших в пути грузов, кстати, в большинстве случаев застрахованных; использование американской стороной механизма урегулирования расчетов как «репрессивного», то есть в качестве рычага давления на позицию СССР относительно послевоенного переустройства мира; и пр. Но главные сюжеты на сей счет, думается, выше обозначены. Как обозначены и раскрытые в книге ключевые позитивные моменты пионерного в мировой истории механизма обеспечения экономического взаимодействия стран с противоположным социально– экономическим устройством в борьбе с глобальным злом.
– Ваше резюме по книге «Великая Отечественная: ленд-лиз»...
– В третьем томе выпущенного учеными Университета МИД России многотомного юбилейного издания «65 лет Великой Победы» констатировалось: «В отечественной историографии тема ленд-лиза все еще одна из наименее изученных, и до сих пор мы не имеем ни одного монографического труда». Теперь «монографический труд» есть, и не просто «историографический». Предложенные в нем ответы на дебатируемые вот уже без малого семь десятилетий вопросы, касающиеся, казалось бы, сугубо специальной (и даже «скучной») темы экономического взаимодействия союзников по антигитлеровской коалиции, дают, однако, мощный импульс к самым широким размышлениям о прошлом, настоящем и будущем Отечества.
– И последний вопрос. Сегодня не только «научная» (обществоведческая), но и «художественная» интеллигенция либеральной ориентации активно высказывается по проблемам «победы 1945 года», в том числе относительно «решающей роли» в ней ленд-лизовских поставок. Какова Ваша профессиональная и нравственная реакция на это?
– Знаете, получилось так, что, обдумывая свою вступительную статью к монографии Н.И. Рыжкова о союзнических поставках и находясь, естественно, «в материале», я не мог не «сделать стойку» на заголовок «Ленд-лизовские. Lend-leasing» случайно замеченного на книжном развале издания. Что за книга и кто автор труда? Надо же, это роман, а написал его сам Василий Аксенов! Сам культовый писатель-«шестидесятник» с неизменной антисоветской «фигой в кармане», основоположник новаторского «суперинтеллектуального» языка (одна «Затоваренная бочкотара» чего стоила) и герой хрущевской «оттепели»! Сам кумир «прорабов» горбачевской «перестройки», в одночасье превратившихся на рубеже 1980-1990-х в «великих антисоциалистических революционеров» (формула из той же статьи Попова), да и их сегодняшних последователей – радикально настроенных либералов «оранжевого окраса» (как находящихся во «властной вертикали», так и задирающих их на митингах изрядно подгнивших «перестроечных апельсинов»)! Причем в аннотации издателей (М.: Эксмо, 2010) сообщается, что читатель держит в руках «последний, неоконченный автобиографический роман Василия Аксенова о его детстве и юности, публикуемый, к огромному сожалению, уже после смерти Автора», что «Ленд-лизовские. Lend-leasing» суть «и финал, и одновременно начало Большого творческого пути, последнее звено в цепи произведений Аксенова, смыкающееся с первыми повестями, принесшими автору успех и любовь миллионов» и что «роман выходит с короткими предисловиями-репликами коллег и друзей Аксенова, каждый из которых вспомнил об авторе что-то очень личное и доброе, словно по кирпичикам воссоздавая образ Аксенова – философа, стиляги, борца и очень обаятельного человека».
С ходу возникло предчувствие: сейчас, сейчас приобщусь к «обратной феноменологии» аксеновского духа, к «ретротрансформации» современного вальяжного либерального «человека мира», а ранее – гонимого совбюрократами «шестидесятника» в безмерно страдавшего в «ужасные годы Великой Отечественной» (формула авторов аннотации) казанского подростка, уже, однако, получившего – в виде ленд-лизовских продуктов и одежды – вожделенный «глоток англосаксонской свободы». И Аксенов, живописуя исходный пункт своего духовно-интеллектуального становления как выдающегося свободолюбца, не обманул ожиданий! Он их даже превзошел, причем настолько, что в конечном счете я рискнул взять на себя роль литературного критика и написал к своей вступительной статье соответствующий «постскриптум», фрагменты которого рискую также предложить вниманию читателей газеты...
...Цитирую: «К 1943-му положение (в Казани, жителям которой, как и населению других крупных тыловых городов, вспомним слова Микояна, «перепадало кое-что», остававшееся после поставок ленд-лизовского продовольствия сражавшейся армии. – Ю.Я.) чуть-чуть изменилось в лучшую сторону... По продовольственным карточкам стало возможным иногда получать невиданные доселе продукты: белое мягкое (для намазывания на хлеб) сало – лярд, яичный порошок для омлетов или просто для посыпки поверх сала, мясные консервы, ветчинные консервы с ключом на мягкой металлической ленточке (шофер генерала Мясопьянова показывал нам, как правильно наматывать ленточку на ключик), сгущенное молоко, сухое молоко в пакетах с непонятными английскими надписями, пакетики чая на одну заварку... и т. д. ...Поставки продовольствия в рамках lend– lease поднимали общее настроение... народ вроде бы стал понимать, что он не одинок, что о его детях пекутся в далеких странах, как тогда говорили, «свободолюбивого человечества»...
...Я держу в руках дар небес или морей, в общем, того и другого – ботинки из Британского доминиона Канада! Любовно я поднимал эти тяжелые и в то же время мягонькие предметы и наблюдал, как они плывут то парой, то поодиночке. Так я любовался ими, как какими-нибудь великолепными щенками с многообещающим будущим; казалось, они запляшут сейчас, переполненные радостью жизни. Я переворачивал их подошвами вверх и глаз не мог оторвать от неслыханных подошв, на внешней стороне которых, на обеих, во всю ширину красовались рельефные отпечатки герба Британской империи... Разве я мог топать на этих гордых гербах по нашим грязным и кочковатым улицам? Не пройдет и месяца, как гербы сотрутся. Да и вообще, мое появление в новеньких полноразмерных канадских ботинках вызовет в классе настоящий «шухер». Приблатненные пацаны будут ждать меня за углом и там замастырят «темную». И придется мне пять кварталов бежать босиком домой по зассанному льду. Это в лучшем случае, а в худшем – пощекочут финкарями. Придвинутся рожи с вонючими «фиксатыми» пастями – уж столько десятилетий прошло, а все от них тошнит. Нет, эта превосходная заокеанская обувка с металлическими крючками, вокруг которых натягиваются нервущиеся шнурки, – не по мне. Пусть подождут до лучших времен, до открытия второго фронта, скажем... Иной раз я видел во сне, как гербовые ботинки растут год за годом вместе с самим Акси-Вакси (героем романа, от лица коего ведется повествование. – Ю.Я.).
Интересно, что в младоватые годы меня снова и как-то по-новому посетили эти гербы. Где-то я прочел ... кое-что новое о нашем российском вечноватом герое Акакии Акакиевиче. Ведь он... передвигался всегда на цыпочках, чтобы сэкономить подошвы. Нет– нет, убеждал я сам себя: вовсе не о подошвах он пекся, а о гербах на подошвах; гербы Британской империи – знаки lend-leas,a!»
Не знаю, что сказала бы, прочитав это, моя покойная бабушка, несколько военных лет кряду проработавшая на лесозаготовках под Москвой и Владимиром, не имея иной, кроме резиновых галош, обуви и получившая в итоге ревматоидный артрит. Скорее всего, она, добрая душа, не поняв, конечно, подтекстной аксеновской «феноменологии канадского ботинка», просто порадовалась бы за осчастливленного заокеанской обувкой «мальчика Акси-Вакси». Но очевидно другое: она, моя скромная геройская бабушка, и все такие, как она, для «мальчика» (спроецированной на военное прошлое личности «философа, стиляги и борца») суть только элементы (причем уподобляемые «грязным кочковатым улицам» и «...ному льду») той абсолютно враждебной «совковой» среды, которая препятствует «освобождающему» обладанию ботиночным «знаком Запада», блокирует вожделенное единение с ним героя (единение полное, почти интимное: «lend-leas-ботинки» не просто одушевляются, они «растут» вместе с героем). Но продолжу цитирование: «...Тетя Котя явилась с еще одним заокеанским подарком. На этот раз это были штаны! Штаны из Штатов! Соединенные Штаты Америки! Темно-голубые жесткие штаны, простроченные суровыми белыми нитками по всем линиям кроя, то есть вдоль бедер, на заду, на карманах и на помочах с кокеткой. Кое-где в эти швы были вделаны медные неснимаемые кнопки непонятного назначения. Еще более непонятным был кусок кожи, наглухо притороченный к заднему карману. На нем были большие латинские буквы и цифры 1858... Слово «джинсы» пока еще не существовало в вольерах русского языка. Если считать от 1944-го до 1956-го оно еще 12лет не появится...»
Читатель, вас еще не затошнило от фетишизации «англо-гербовых lend-leas-ботинок» и американских «протоджинсов», столь органичной для мироощущения «философа и борца» как в его детские и «младоватые», так и в «поздноватые» годы (короче, «вечноватой» для него)? Если нет, процитирую еще один фрагмент «Ленд-лизовских. Lend-leasing», не менее ярко отражающий ментальные поиски аксеновского героя (побывавшего в «военных и послевоенных лет пионерлагерях»): «Быть может, огромные волжские закаты и планеты в зеленеющем небе воодушевляли юнцов и юниц, звали их на Запад, откуда в голодные годы шчи к нам корабли ленд-лиза. Атчантика кружила головы нескольким поколениям красногалстучной пионерии. Официальные патриотические песни недавней войны оставались каким-то нейтральным фоном». Справедливости ради следует отметить необычайную для автора эвфемистичность последней фразы, ибо все связанное с Великой Отечественной «официально-патриотическое» в общем случае образует «фон» никак не «нейтральный», а, стоит повторить, агрессивно-враждебный, подавляющий реализацию «lend-leas-сущности» будущего «шестидесятника».
Приведу, наконец, несколько выдержек из открывающих книгу «предисловий-реплик коллег и друзей Аксенова». Так, выявив то главное, что отличает аксеновское творчество в целом – «радостный ожог от соприкосновения с Европой», «шок освобождения», который «ломает речь, кочевряжит язык, порождает стилистического монстра, вычурного, вестернизированного», – писатель Дмитрий Быков продолжает: «И «Ленд-лизовские. Lend-leasing» с его мрачным карнавалом советских типажей, военных и репрессивных трагедий, соседских дрязг и кляуз, с воспоминаниями о голоде, страхе, вражде, – переполнен таким счастьем, какое у позднего Аксенова редко найдешь». И далее: «Ленд-лиз – гуманитарная помощь (Да ну! – Ю.Я.), и смысл названия не только в том, что Запад временно полюбил Россию (Ленд-лиз как «временная любовь» – это сильно! – Ю.Я.), закладывая основы будущей шестидесятнической благодарности Америке (Благодарность неких призванных появиться через 20 лет в России западолюбивых интеллектуалов как мотивация американских поставок Советскому Союзу в 1941-1945 годах? Не бред ли? – Ю.Я.), но и в том, что Аксенов обращается к собственному детству за гуманитарной помощью». Только ли за «гуманитарной»? Гонорары-то за смакование своего изначально антисоветско-прозападного настроя писатель получал немалые! И было, впрочем, за что щедро вознаграждать создателя и мастера употребления «раскочевряженно-вестернизированного» языкового «монстра». К примеру, – за раскрытие с помощью «монстра» метафизической миссии столь знакового воплощения «совка», как построенный «на зэковских костях» Беломоро-Балтийский канал: без него не узнать бы будущим титанам либералистской мысли «обжигающей радости соприкосновения с Западом»! Право дело, плыла же по этому каналу «креативная», подарившая России и миру самый феномен lend-lesing, нежнейшая ленд-лизинговая ветчина...
А вот еще «перл» – пребывающего в «вечноватом» состоянии «ненависти и презрения к «совку» джазмена Алексея Козлова (похоже, выдувшего в связи с этим остатки мозгов через мундштук своего саксофона): «В книге «Ленд-лизовские. Lend-leasing» не только встает во всем своем ужасе голод военных лет, но и громадная роль помощи союзников, о которой незаслуженно умалчивали и тогда, да и сейчас. Трудно представить, как обернулись бы события во Второй мировой войне, если бы не «Ленд-лиз» и не открытие второго фронта. Василий Аксенов по-своему попытался восстановить справедливость»...
Как же вы все-таки малограмотны, господа «автохтонные» либералы-западники, косноязычно-русскоязычные русофобы-антисоветчики! И как убоги и мелкотравчаты в своих попытках судить о великих и трагических страницах истории народа-Победителя по собственным «мясо-сало-яичным» и «брючно-обувным» представлениям о свободе, демократии, справедливости и счастье! Креста на вас нет! Или – пресловутой упраздненной комиссии по противодействию фальсификациям отечественной истории?
Тут я, пожалуй, переборщил. Суть, конечно, не в официальных комиссиях, а в невостребованной совести. Таковая явно заснула у книгоиздателей, решивших в год 65-летия Великой Победы подзаработать на очередном скандальном проекте...
Тем не менее, вполне искренне рекомендую всем и каждому ознакомиться с «началом и одновременно финалом Большого творческого пути». Но – только вкупе с освоением книги Рыжкова. И тогда, надеюсь, немалая часть читателей согласится с моими оценками опусов доморощенных активистов «постхолодной войны», а то и сформулирует еще более жесткие собственные оценки. В этой надежде, собственно, и смысл разросшегося «постскриптума».
Профессор Юрий Якутин
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
