Под таким заголовком в Воронеже недавно вышла вторая книга стихов Василия Гончарова, моего земляка, поэта из нашего старинного городка Богучар.
Вышла посмертно.
За годы многолетнего общения с ним у меня сложилось впечатление, что поэтом он себя вовсе не считал. Однако газетные подборки его стихов не оставляли читателей равнодушными. Удивляло и то, что с их публикацией он никогда не спешил. Хотя ещё в ранней молодости, в двадцать четыре года, издал сборник «Первая волна».
Позднее ему не раз говорили, что пора издать новую книгу, на что он отвечал коротко: «Пусть стихи отстоятся». И так до самой своей кончины. В последние минуты жизни, измученный долгой и тяжёлой болезнью, сказал жене, кому надо будет передать папку со стихами, чтобы книга вышла.
И вот то, что так долго откладывалось, сбылось. Очень верно в своё время о Василии Гончарове сказал воронежский поэт – Станислав Чернышов, отметив одну из главных особенностей его творчества: «Как всякому неординарному литератору, Василию Гончарову присуще трагическое видение мира, свойство далеко не лишнее для литературы и искусства, ибо только оно по-настоящему способно подвигнуть человека и к совестливости, и к состраданию».
Читая Василия Гончарова, вольно или невольно начинаешь понимать, «как свет небесный вечен», и ощущать, «как краток свет земной» (стихотворение «В храме»).
При жизни автор явно себя недооценивал. Хотя наверняка знал себе истинную цену, при этом никогда ни в чём не возвышаясь над другими. Свойство сильных, неординарных натур.
Покоряет первое же стихотворение, которым открывается сборник. Называется оно «Рассвет». В нем возникает величественная картина священного крестного хода Солнца. Под его лучами, точно разливом киновари, омывается всё земное – небеса, горы, леса и воды, луга и «распаханные плугом горя до боли родные славянские лица». Особую смысловую наполненность несут строки, где автор говорит, что, священнодействуя, рассвет даёт опору злаку, раскрывает глаза цветку, возвращает «крестьянское терпение уставшему до смерти роднику».
Василий Гончаров – тонкий лирик. Природа у него живёт, пульсирует, чувствует, говорит.
Листопад вокруг накрапывает
Мерно, в такт,
Осень, скрадывая,
Словно ходики стенные,
Время, – тик, так.
Такое ощущение, будто художественные образы слетали к нему с небес, точно птицы, а он, приняв их в своё сердце, щедро разносил по строчкам.
Осень была застенчива,
Щеками садов горя,
Осень, совсем как женщина.
Сбрасывала наряд.
Когда же под сквозною просинью
До наготы разделась,
Осень покрылась простынью
Снега белого-белого.
Когда его единственного сына Игоря призвали в армию и бросили в кровавое пекло Афгана, душа Василия Акимовича оборвалась, и он надолго лишился сна и покоя. Каждое утро, открывая глаза, спрашивал у Неба: жив ли его сын? Афганский огонь смертно жёг родительскую душу, и на свет стали появляться стихи, которые без волнения и боли читать нельзя. Так и кажется, что эти строчки омыты слезами, скатывающимися на лист бумаги. И стихи его наполнились лирико-философским светом. Вот его строки о России:
Она – со мной, она – во мне
Суть вечных истин:
Голодный видит хлеб во сне,
А узник – птицу.
Солдату снится тишина,
Ребёнку – мама,
В сугробах стынущим – весна,
Трусливым – яма,
Всем жаждущим – на дне
Колодца
Глоток воды.
Слепому часто снится солнце,
А мне – всё ты.
Он был чуток и требователен как к художественному, так и к газетному слову. И невероятно предан своему делу. Придёшь, бывало, рано утром в редакцию нашей «районки», а он уже за своим рабочим столом правит тексты. Сосредоточен, спокоен, невозмутим. Секретарское дело – не сахар. Но никто из коллег не обижался на него за разукрашенные в синие или красные цвета оригиналы. И в то же время умел поддерживать в редакции мир, спокойствие и творческую атмосферу. Уходили мы с ним по вечерам из редакции, как правило, последними. Направляясь домой или гуляя в городском парке, обсуждали итоги рабочего дня, планы на завтра, говорили о всякой всячине. Запомнились рассказанные Гончаровым две истории из его молодости.
Сразу после школы работал он в Верхнемамонском каменном карьере. Когда отказывала техника, вместе с бригадой ломом, киркой или кувалдой дробил камни и вручную загружал машины. Поначалу было страшно тяжело, потом привык и стал радоваться нарастающей крепости своего тела. Однажды его попросили подежурить в ночные часы охранником. И надо же было именно в эту ночь случиться ЧП: запоздалого рыбака в районе карьера в сумерках сбило сорвавшимся с высоты камнем, сломало ногу. Что делать? Кругом – никого, телефонной связи нет. А до райцентра расстояние немалое. В сумеречной темноте разглядел под ногами дощатую щепку. Сорвал с себя рубашку и примотал щепу к сломанной ноге. Так когда-то делала на его глазах местная фельдшерица. Взвалил несчастного на себя и потянул наверх карьера, а потом и до проходящей мимо автотрассы.
– Благо, мужик оказался терпеливым – не орал, не матерился, – рассказывал Василий. – Я так переживал за него, когда на попутке отправил его в больницу, что до самого утра глаз не сомкнул.
На строительстве высотного моста через Дон заработки были приличнее, и он перёшел работать туда. В один из дней, когда на рабочих местах после смены никого не осталось, Гончаров присел на железобетонную плиту, чтобы записать в блокнот пришедшие в голову стихотворные строчки. И так увлекся, что не заметил, когда на мосту появилась ребятня, дурачившаяся за его спиной: кричала, прыгала, свистела. Потом вдруг – тишина, и – одинокий, раздирающий душу крик: «Помогите!» У Василия дрогнуло сердце. Оглянулся – ребята разбежались, а крики о помощи слышны. Рванулся на голос и увидел парнишку: висит над водой на арматурном крюке, зацепился одёжкой. Подбежал ближе и ахнул – мальчика одному не поднять. Можно сорваться вместе с высоты вниз. Бежать за помощью в село? А вдруг одёжка не выдержит? Как же обрадовался Василий, когда поодаль увидел моток провода. И решение пришло сразу. Было чем надёжно закрепить - застраховать к выступающей арматурной петле и парнишку, и себя. Сам удивился, как ему удалось это сделать так быстро.
– Держись крепче! – крикнул он мальчику. Потихоньку удалось поднять его наверх. Хлопчик, дрожа от страха, заплакал…
Свою рабочую биографию Василий Гончаров крепил не только в родных местах – на каменном карьере, на сооружении моста через Дон, ещё и на одном из заводов в Дагестане. Там он начал посещать занятия творческого объединения литераторов и вскоре выпустил сборник стихов «Первая волна». Это ему сразу принесло известность, он начал писать в «Дагестанскую правду» заметки, к нему пригляделись и приняли на работу в штат редакции. Потом были Богучарская районная газета «Сельская новь», за нею областные – «Ворошиловградская правда» и воронежская «Коммуна». Большую же часть жизни посвятил нашей «Сельской нови», где прошёл путь от рядового литературного сотрудника до ответственного секретаря.
Его влекло в писательские круги. Он дружил с прозаиком-земляком Василием Белокрыловым, критиком Сергеем Риммаром, поэтами Стасом Никулиным и Олегом Шевченко. Был очень близко знаком с ростовским поэтом Борисом Примеровым. Дружбу ценил и дорожил ею.
Размышляя же о поэзии, в одном из стихотворений писал:
Бывает, больше, чем металла,
Сопротивление строки.
И он это сопротивление преодолел. Остается добавить, что родом Василий Акимович Гончаров из села Осетровка, что в соседнем Верхнемамонском районе. Из крестьянской семьи. Отец погиб на фронте, и мать воспитывала своего единственного сына одна. А 17 августа 2015 года его не стало. Сиротой могла остаться его папка со стихами, но судьба распорядилась иначе. Волею вдовы Марии Максимовны Гончаровой и скромным участием редактора и составителя книги она вышла в свет.
Поистине: рукописи не горят.
Богучар Воронежской области
Иван Абросимский
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
