С творчеством Ольги Полухиной я поначалу познакомился не по книгам. Услышал романс в ее исполнении, который, как выяснилось, был «трижды авторский». Текст, музыка и непосредственно исполнение. Это случилось на одном из выступлений народного литобъединения «Отчий Дом», которым руководит выдающаяся современная русская поэтесса Диана Кан и в котором Ольга Полухина является координатором. Не одного меня однажды удивило и продолжает приятно удивлять умение Ольги Митрофановны завоевать публику проникновенностью исполнения. Хотя полностью согласен с Дианой Кан, что главное в любом виде искусства – текст. То, что хороший романс не может состояться на основе плохих стихов, еще раз доказывает талантливость Ольги Полухиной не только как автора-исполнителя, но в первую очередь поэта. Неудивительно, что пару лет назад Ольгу Полухина приняли кандидатом в члены Союза писателей России.
И вот новая книга стихов, новый этап творческого пути автора, за творчеством которого я с некоторых пор внимательно наблюдаю. Слова и мелодии в творчестве Ольги Полухиной не соперничают, а взаимно дополняют друг друга и существуют неразделимо. Но стихи о музыке и музыкальной гармонии, я думаю, являются едва ли не программными в творчестве поэтессы.
«…Пусть долетает до луны соната, //Как ей творец-Бетховен повелел. //Но пусть вернется все-таки обратно //Ко всем, кто так взлететь и не сумел. //Пусть музыка, взлетевшая стремительно //Одной из гениальных партитур, //Вернется к музыканту-повелителю, //Прошедшая сегодня в высший тур».
В этом, казалось бы, сугубо лирическом стихотворении автор четко расставляет свои философские приоритеты. Композитор здесь предстает не просто «сочинителем», пусть даже это гениальный Бетховен. Он предстает творцом красоты и гармонии, а музыка, соответственно, является его творением. Отношения творца и творения похожи на отношения родителя и ребенка. Так считает автор этой книги. И в этом глубокая философия верующего человека, в силу чего стихотворение о музыке резко выбивается из лирического ряда и переходит в разряд лирики философской. Впрочем, в творчестве Ольги Полухиной стихи часто могут быть отнесены сразу к нескольким жанрам. И в этом смысле поэтесса, наверное, один из самых разножанровых авторов Самарской области. Очень часто бывает так, что словно бы начиная писать чисто эмоциональную «зарисовку», Ольга Полухина в процессе написания стихотворения словно бы каким-то удивительным образом в этой «зарисовке» вдруг выходит на такие философские обобщения, на которые порой не способна выйти лирика, помпезно рекомендующая себя «философской». Главенство высоты, чистоты и гармонии для Ольги Митрофановны, что говорится, аксиомы творчества:
«Как сохранить мне душу в чистоте? // Не осквернить ее дурным поступком, //Когда вокруг то эти, то не те, //Когда живешь в циничном мире жутком. //Здесь правит алчность, злоба и корысть //И ничего не стоят обещанья… //Такая вот, как говорится, жисть!.. //Ни снисхожденья нет, ни состраданья… //Но я упряма, я стремлюсь туда, //Где, может быть, поймут меня, приветят – //В мир музыки… Высокая звезда //Меня там ждет и мне призывно светит».
По мнению поэтессы, пока человек стремится смотреть на звезды, пока он закидывает голову ввысь, к небу, он остается человеком и достойным своего Творца творением. С этим невозможно не согласиться!
«На небе отыщу вечерних звезд скопленье // И нареку его «Созвездием любви», // И к небу вознесу слова благодаренья, //И тайную мольбу: любовь моя, живи! // Живи, моя любовь, хранима будешь вечно // Молитвою моей и силою земли…// Пускай порой кажусь другим беспечной, // Но вновь прошу Всевышнего – храни!»
В этой новой книге раскрывается еще несколько граней творчества автора. То, что Ольга Полухина обладает талантом проникновенной лиричности, было понятно уже по предыдущим ее книгам. А в этой вдруг властно заявила о себе духовная лирика – немногочисленная, но очень заметная, а кое где даже выходящая на первый план.
«Матерь Божья, я молю – помилуй // И болезнь от тела отведи,// И наполни жизненною силой // Ты меня на праведном пути. //На Тебя одну я уповаю -// Верую, надеюсь и молюсь. // И колени грешные склоняю… // Ничего с Тобой не убоюсь! // Не одну меня ты в лихолетье // Сберегла, взыскуя и любя… // Ни серпом, ни молотом, ни плетью // Нас от отвратили от Тебя. // На Тебя в печалях уповаю, // И Тебя о помощи молю… // Я Тебе молюсь, всё принимаю // И за всё Тебя благодарю».
Я бы не причислил Ольгу Митрофановну к категории гражданских поэтов-трибунов. Но тем не менее считаю своим долгом обратить внимание читателя на те новые ноты, что появились в этой книге. Особенно на стихотворение о Москве, на котором следует остановиться подробнее. Сейчас со стороны «насельников русской глубинки» стало почти хорошим тоном осуждать «зажравшуюся» Москву. Словно бы она не является матерью всех городов России, а выглядит скорее, как напрочь забывшая о своих природных родительских обязанностях. Что говорить? Нелегкая жизнь нынешней русской глубинки и русских поэтов этой глубинки дает основания для такой позиции. И потому не удивительно, а скорее логично, что клеймят поэты России Москву, разоблачают ее, и, порой не видя за «деревьями» современности «леса» вечности, забывают о том, что так вот можно дообличаться до того, что «выплеснешь вместе с водой ребенка».
Ольга Митрофановна не выбирает для себя в отношении Москвы ни позиции адвоката, ни позиции прокурора. Порицая с одной стороны Москву за суетность и материализм, с другой стороны автор этой книги ни на одну минуту не забывает о том, что это мать-столица России, и другой русской столицы у нас нет. Это очень важный акцент истинного историзма, о котором в свете украинских событий наконец-то заговорили в Российском обществе. Автор этой книги словно возвращает нас к чистым истокам московской столичности и государственности. Да, ныне они попраны, но они сохранены в русской культуре – в пламенных русских рубахах, в разливах православных старинных колоколов… Ведь без русского национального духа православность часто превращается просто в конфессиональность:
«Столица, милая столица, //Что стало, бедная, с тобой? // Куда людская прорва мчится //И на земле и под землей? // Опутанная сплошь рекламой, //Какой паук тебя пленил? // Ты ведь была свободной самой, // Была мерилом всех мерил. // Мздоимство, подлость, показуха. // Ты сплошь отравлена враньем. // Здесь русским и не пахнет духом. // Засижен купол вороньём. // Где та священная молитва // От скверны чуждых нам идей? // И где она, святая битва // За души падшие людей? // Спаси мою Россию, Боже, // Раз больше некому спасать!.. // Москва, пусть Бог тебе поможет // Из пепла алчности восстать // Не позлащенными крестами // На новомодных куполах – // Восстать похожими на пламя // Рубахами на мужиках. // Да сгинет прочь эпоха хамов!// Спасемся от чужих идее // Тем православным русским храмом, // Что выстроен в душе своей».
Я считаю это стихотворение одним из лучших в этой книге именно потому, что оно – принципиально новое в творчестве автора этой книги. А еще потому, что автор здесь не боится противоречивости своих чувств к столице. А такое возможно только у глубоко верующего в заповеди Божьи человека! Спасибо автору Ольге Полухиной и за то, что «святую битву» за падшие души людей она понимает не только в узком значении слово «битва». Ведь порой битвой со злом может стать битва со своими собственными грехами во имя строительства храма в своей собственной душе. Потому что истинная Вера определяется не только количеством храмов на душу населения, но в первую очередь тягой каждого из нас стать лучше и приблизиться к Богу. Очень слабое место «приходской» лирики в том, что она часто ставит приоритетом внешнее, а не внутреннее, как в данном случае ставит автор этой книги, выводя тем самым свою лирику в разряд по-настоящему духовной, а не «приходской».
«Что такое небо? // – Чистота вдали, //Что такое звёзды? // – Божьи фонари, //Что такое море? // – Это соль земли. //Что такое тучи? // – Это корабли. //Что такое ветер? //– Сила и напор. //Что такое юность? //– Лихость и задор. //Что это – надежда? //– Огонёк в глуши… //Главное под небом // – Храм твоей души».
Как видите, с завидным постоянством Ольга Полухина напоминает читателям, что храм – это не столько архитектурное сооружение, сколько понятие духовное, строительство собственной души. Такую лирику никак не причислишь к многочисленным образчикам так называемых «приходских» стихов, где едва ли не основное выражение духовности – ежеминутное упоминание Имени Господа Бога всуе. Имя Господа Ольга Полухина, к ее чести, произносит редко. Оно не становится у нее «привычкой», т.е. таким словом, которое механически произносится губами, но не душой.
«Я возношу молитвы Богу // И песнь хвалебную пою… //Я не прошу у Бога много, // Я просто жизнь молитвой длю…// Своею участью довольна. // Нет в сердце места для вражды // Ко всем, кто вольно и невольно // Желал мне горя и беды. // Хоть мне, далекой от злословья, // Нечистый подарил не раз// Пороки злого суесловья, // Наветов злых, недобрых глаз… //Молитвой душу успокою, // Но, о потерях все ж скорбя, // Пред Богом ничего не скрою // И только тем спасу себя. // Что я без песен, без прощенья, // Без благодарственной мольбы?.. // Я не прошу врагам отмщенья – // Оно в епархии судьбы».
Почему бы не предположить, что музыкальность стихов автора этой книги, что сразу обращает на себя внимание, родом из той глубокой веры в Бога, в Чудо, которая звучит в гармонии православных молитв.
«В Рождественскую ночь случится чудо// Который год, который век подряд, // Когда мы ощущаем – отовсюду // На нас глаза Спасителя глядят…// Его рожденье предсказали звезды, // Ну, а волхвы поведали о том, // Пройдя с благою этой вестью версты, // Пусть эта весть заходит в каждый дом. // Увы! Венец терновый уготован // Тому, Кто в мир пришел, спасая нас.// На муки будет Он к кресту прикован, // Когда настанет этот скорбный час…// Ну а пока божественные дали// Он открывает людям на земле. // Божественного детства изначалье // Мы отмечаем снова в январе».
Невольно задумаешься, к какому жанру отнести вышецитированное стихотворение? К духовной лирике? К патриотической? Гражданской? Ведь оно скорее относится в первую очередь в лирике жизненной, в которой так порой всё переплетено корнями, что неразделимо.
«Пойду-выйду я поле морозное, //С ветром шалым вовсю засвищу!.. //И разведрится небушко грозное, //Лучшей долюшки я не ищу… //Мне ль отчаяться? Мне ли плакаться, //О родимой сторонке скорбеть, //Коль в моем арсенале значатся //Сабля, шашка, нагайка и плеть… //Разведу широко руки в стороны. //Всю Россию свою обниму. //Зря вы кружите, черные вороны! //Будет лад в моем русском дому».
По прочтение книга оставляет в душе мощный положительный заряд. Он происходит от непоказного, но очень настойчивого стремления поэтессы Ольги Полухиной к русскому ладу. Это стремление прослеживается почти во всех стихах поэтессы – в пейзажной лирике, духовной, гражданской и т.д. К последней я бы отнес стихи, как дань благодарной памяти поколению победителей Великой Отечественной Войны. Имею в виду стихотворение про соседку тетю Клаву, которое повествует о непростой судьбе конкретного человека и в то же время является коллективным портретом целого поколения, которое мы называем поколением победителей, что знают «не из книжек про тыл, победу и войну». И которые, будучи уже седыми стариками, доселе в День Победы произносят тост «за тех девчонок и мальчишек, что помогли спасти страну».
Недавно я узнал, что мама Ольги Митрофановны Полухиной принадлежит к этому героическому легендарному поколению фронтовиков, о котором речь шла выше. Но для дочери мама, конечно, в первую очередь – близкий человек. И потому стихотворение памяти матери – одно из самых лирических в этой книге.
«Не стало мамы: страшно, больно! //И не вернуть, как ни кричи, //И плачет ветер подневольный //В продрогшей, как и я, ночи. //И укрывает с болью, с жалью //Мир, обезлюдевший навек, //Нерукотворной дивной шалью, //Что люди называют – снег. //И печка навсегда остыла, //Дороги к дому замело… //Лишь только шаль и сохранила //Родное мамино тепло…»
Казалось бы, снег – холодный, а материнская шаль напитана теплом. Но поэтесса неслучайно отождествляет эти разные «температурные категории» в единое целое. Тепло родства, думаю я, причина тому. Родная шаль и русский родной снег, который стал одной из примет России в мире. И опять-таки обращаю внимание читателя на сильный позитивный заряд стихов. Как ни тяжела разлука с самым близким человеком – матерью, поэтесса Ольга Полухина уверена: «Души умерших не исчезают, //Души нетленны и живы всегда. //В небе сияет и не угасает, //Душу живую имея, звезда. //Светит застенчиво и приглушённо, //С неба струит свой пленительный свет! //Средь кучевых облаков потаенна, //Многие думают – нет ее. Нет! //И лишь немногие с точностью знают, //Что облака пробивая лучом, //Души умерших нам счастья желают, //Не укоряя живущих ни в чем!»
Эдуард Анашкин
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
