Для людей любознательных и талантливых жизнь представляет немало примеров небесной помощи в трудных обстоятельствах быта, нужно только разумно и с благодарностью воспринимать проявления сил бесплотных, и пребывать в духе. Не остаётся духовный человек оставленным в одиночестве, он под покровом благодати, простёртой Свыше. Чуткие писатели пробовали это выразить в своих произведениях, появился даже особый литературный жанр «святочных рассказов», и тут мы имеем прекрасные примеры в творческом наследии наших классиков: А.П. Чехова, Д.Н. Мамина-Сибиряка и других мастеров слова. Крупных и авторитетных из них читали и почитали, а рядовых презрительно относили к разряду «низовых». Между тем, как «низовая литература», нравственная по сути, и была поистине душепитательной, полезной для человека и в первую очередь для подрастающих детей. Живое слово, занимательное и поучительное повествование не оставят равнодушными и юных читателей, повеселят и согреют душу бывалых людей. Пробудить добрые чувства в людях – это и есть главный нравственный долг любого прозаика и поэта. В какой-то мере старая традиция в нашей словесности не отмирала никогда, но выражалась по-разному. В русском Зарубежье она нашла продолжателей в лице православных писательниц и поэтесс.
Одна из них Лидия Васильевна Хижинская, по мужу Кобеляцкая – с этой фамилией и вошла в литературу. В её рассказах, записанных в конце жизни, воссоздана жизнь в Северном краю, на берегу Свири – могучей реки в Олонецкой губернии. Лидия попала сюда из невской столицы шестилетним ребёнком в самом начале Двадцатого века, когда её отец Василий Павлович был направлен на службу ротмистром воинской стражи. Здесь, в доме Пограничного кордона в нескольких верстах от села Сермаксы, семья Хижинских прожила два года. Это село постоянно упоминается в рассказах Кобеляцкой, как и своенравная река Свирь, и подлинные люди тех мест – простодушные, находчивые и отзывчивые. В Сермаксах была церковь, куда со всей семьёй – с матерью, Софьей Петровной, старшей сестрой Евгенией и маленьким братом Васей – ходила помолиться быстроглазая девочка Лида, набираясь живых впечатлений от встреч с добрыми людьми и роскошью цветотравья, ещё не тронутым девственным лесом. Глава семьи Василий Павлович Хижинский раньше служил в Санктпетербургском корпусе Пограничной стражи, размещённой в Лахте, затем на Портовой таможне. В северной столице офицер-пограничник и нашёл себе Софью Петровну, владелицу двух доходных домов на Шлиссельбургской улице, ласковую и деятельную подругу. Переехали в Олонецкий край в 1901 году, на Пограничный кордон. Сколько ни пришлось потом увидеть всего и перетерпеть бедствий, а Олонецкий край, река Свирь остались в душе на радость, как и само детство, проведённое светло в намоленных, святых местах. Родина – она ведь повсюду с нами!
Но до того, как всё это из былого припомнится, много потребуется времени. Материнство, рождение дочери, чужбина. Попала она в неведомые края в войну. Перекочёвывала из одной чужбины в другую, и было ей не до словесности, лишь бы уцелеть. Пережила страшную бомбёжку в Бельгии, затем отплыла с семьёй за океан. Общительная, интеллектуальная, она легко сходилась с интересными людьми. В Штатах Лидия Васильевна попробовала набрасывать художественные зарисовки, а вскоре и совсем перешла к созданию цельных рассказов. Объёмом получались невелики, но сколько вмещали взволнованного лиризма, метких и достоверных деталей из подлинной жизни, почерпнутых в милых краях, что рассказы Лидии Кобеляцкой стали драгоценным украшением православной печати русских изгнанников. Как глоток живой воды усваивались её строки, их перечитывали, а для юношества эти рассказы представляли ещё и познавательное чтение. То, что соотечественники видеть не могли, теперь чувствуют и слышат с голоса Лидии Васильевны, и видят в ярких картинах, нарисованных трепетным пером. Определился и свой слог, и своя манера передавать на письме всё то, что обогащало душу на Родине, и вот теперь, в Зарубежье, возникла потребность поделиться со всеми своими богатствами.
О чём конкретно писала? Прежде всего, о встречах с необыкновенно отзывчивыми людьми, о подаваемой небесной помощи погибающим, настигнутым внезапной бедой, о нечаянной радости благополучного спасения, благодаря расторопности и находчивости близких, а то и совсем незнакомых добрых людей. Материал для рассказов представляла, в частности, жизнь Лидии Васильевны среди народа-сказителя, памятливого на мудрое, ладно сказанное слово. Живая старина ими хранилась, как заветное добро, а церковь выпрямляла душу. Колокольный благовест сзывал в храм напитать святой благодатью труженика, ущедрить свою жизнь любовью друг к другу. Олонецкая земля освящена подвигами святого Александра Свирского, почитаемого здесь уже несколько столетий, и люди тут богомольные, не буйные, живут согласно дедовским заветам.
О том, как целительна святая молитва, семья Хижинских узнала въявь на собственном опыте. А было так. Как только Василия Павловича назначили командиром на Пограничный кордон, расположенный возле олонецкого села Сермаксы, срочно надо было переезжать из Петербурга. Добирались суровой зимой в кибитках в сопровождении солдат, ведь путь пролегал сквозь дикие леса, населённые волками, рысями, а то и медведями-шатунами, проснувшимися не вовремя. В поезде из трёх санных кибиток, кроме В.П. Хижинского и сопровождающих, ехала жена командира, Софья Петровна, и малолетние дети – Евгения, Лида и младенец Василий. Ехали в мороз, глухими лесами пятеро суток с отдыхом на постоялом дворе, ежели попадался в необжитом краю. И когда семья командира наконец поселилась в тёплом каменном доме Пограничного кордона, Софья Петровна, 24-летняя хозяйка и мать троих малолетних детей, сильно расхворалась. С каждым днём воспаление лёгких становилось опаснее, и пособия врача не помогали. Доктор лишь разводил руками и недвусмысленно намекал, что болящую из когтей смерти вырвет разве чудо.
И чудо проявилось! Сестра отца, Наталия, узнав из телеграммы о грозной опасности спешно сообщила: необходимо обратиться к праведному Иоанну Кронштадтскому, с просьбой его усердных молитв перед Престолом Божиим о ниспослании милости болящей. Так и произошло. Телеграммой просили батюшку Иоанна помочь. Его горячая молитва была услышана, и помощь явилась. Болящей стало легче, на щеках заиграл живой румянец, а через день-два она стала приподниматься, а затем и вовсе бодро ходить. На радость всех, особенно детей, Софья Петровна словно преобразилась и сделалась такой же, какой была – ласковой, весёлой, заботливой. Сама написала благодарственное письмо Всероссийскому молитвеннику, батюшке Иоанну, за ниспосланную помощь. И развернулась во всей красе жизнь семьи Хижинских на лесном Пограничном кордоне. Весна-красна и чудо-лето насыщали девочку Лиду незабываемыми впечатлениями, а подвижные картины природы Отчего края будут возникать на экране памяти и в зрелые, и в преклонные годы, позволяя воссоздавать правдивые описания в её задушевных рассказах.
Свою чудодейственную святую молитву праведный Иоанн Кронштадтский проявил к семье Хижинских и позже, после выздоровления Софьи Петровны от недуга, грозящего её жизни. Младший сын Хижинских, Василий, четырёх лет, страдал головными болями: на его голове не срастались теменные кости, оставляя открытым «родничок». А было известно, что батюшка Иоанн каждый год отправляется на свою родину в село Сура, переплывая на пароходе Ладожское озеро, а затем на короткое время сходит на пристань Ладога и беседует с почитателями. Василий Павлович Хижинский вместе с семьёй собрался повидать Чудотворца и лично поблагодарить его за молитвенные труды. И вот все уже в сборе, уселись на катер, и удалые гребцы всплеснули вёслами, и судно понеслось по Свири, навстречу батюшке Иоанну. Надо его просить об исцелении болящего отрока Васеньки, мучимого недугом. Вот рейсовый пароход «Царица» причалил, и долгожданный Батюшка уже проворно спускается по сходням. Встреча с людьми, прихлынувшими к пристани Ладога, самая благоговейная – все сосредоточенно, тихо слушают отца Иоанна, утешающего и окидывающего проницательным взглядом таких родных его сердцу верующих чад. Вот он подошёл к семье Хижинских. Ротмистр Василий Павлович, в парадном мундире, его жена, София Петровна, их детки – Евгения, Лида и Василий – все встали на колени перед Всероссийским молитвенником и чудотворцем Иоанном Кронштадтским и просят его благословения. Когда после благословения все Хижинские приподнялись, Василий Павлович, поблагодарив Батюшку за оказанную ранее помощь, кратко поведал и о тревожном недуге отрока Васи. Батюшка благословил его, возложил свои ладони на темя и сказал, что будет молиться о выздоровлении дитяти. Через некоторое время теменные кости мальчика стали срастаться, и отрок мог свободно гулять и играть со сверстниками, чего раньше ему не позволялось: даже лёгкий ушиб головы был смертельно опасен. Вскоре Вася совсем выздоровел, и развитие его пошло нужным путём. Рассказ Лидии Кобеляцкой о памятных встречах с праведным Иоанном Кронштадтским на видном месте среди рассказов самовидцев этого Чудотворца.
Другой рассказ Лидии Кобеляцкой под названием «Вещий сон» также связан с проявлением чуда и относится к январю 1904 года, когда объявили начало Русско-Японской войны. В тот день Хижинские с детьми завтракали в Большой Московской гостинице. Тревога, вызванная событиями на Дальнем Востоке, была всеобщей, и к кушаньям никто не прикасался, все разговоры велись вокруг свежих сообщений. В эту минуту в зал вошёл статный молодой человек, его привлекательное лицо обрамляла тёмно-русая бородка. Это был Александр Сергеев, опытный морской офицер, друг Василия Павловича. Ему требовалось срочно отправляться к боевым действиям, а перед тем он захотел отслужить молебен в Иверской часовне. Пошли все туда. Проникновенная служба наполняла душу святыми чувствами, успокаивала растревоженные сердца. В тот день Александр Сергеев поведал другу о своём вещем сне: привиделось то, что произойдёт с командир миноносца «Стерегущий» А.С. Сергеевым и его экипажем в морском бою. Ни один японский миноносец не смог выдержать дуэль со «Стерегущим», но когда их и стаей привалило, то и они один за другим пошли на дно. Тогда японцы выдвинули против наших героев броненосцы. Разгорелся последний бой. Все палубные батареи разбиты, экипаж во главе с командиром, сражаясь до последнего, погиб, и враг ринулся на «Стерегущий», чтобы захватить трофей. Не знали они, что в одном из трюмов оставались два наших морских братца. Превозмогая смертельную боль, эти смельчаки сумели открыть люк кингстона. Лавина воды хлынула внутрь корабля, и судно моментально начало тонуть, совлекая с палубы ко дну и всех японцев. Так геройски погиб «Стерегущий» вместе со своим командиром А.С. Сергеевым. Этот боевой факт наших сражений явился вдохновляющим примером начала той жестокой войны. Героям «Стерегущего» посвятили гимн, а на Каменноостровском проспекте Петербурга поставили бронзовый памятник с изображением героев-моряков, открывающих кингстон, чтоб не отдать врагу свой героический корабль и отомстить ненавистникам, посмевшим ступить на нашу палубу. На памятнике изображён и командир миноносца А.С. Сергеев – в углублении над открытым кингстоном – он как бы отдаёт свой последний приказ…
Жить под церковным омофором, поступать по совести, каких бы испытаний не выпало – обо всём этом талантливо рассказано Лидией Кобеляцкой. Для неё Русь уходящая не ушла, и она любуется ею. Вот ещё рассказ из семейной хроники Хижинских, относится уже к лету 1916-го года, к последнему периоду войны с немцами. На передовой добровольцем пал муж Жени, старшей сестры Лидии Васильевны. Вдова убивается и тает на глазах. Как помочь ей, совершенно потерянной и ко всему безучастной? Побывка сестёр в имении друзей на Дону с его колоритными окрестностями не развеяла и даже не ослабила горе юной вдовы. И тут добрая подсказка благочестивых хозяев, у которых остановились: надо поехать в Задонский монастырь, к святителю Тихону. Видите его образ в божнице, как живой, светится добрыми глазами? Надо ехать, и вот уже пара рысаков мчит повозку-ландо вдоль полей и рощ, перемежающихся прохладными лесами. Ничто не отвлекало Женю от её горестных дум – плакала и молилась для облегчения души. Встретились по дороге богомолки – тоже к Святителю Тихону стремились. Но идти им жарким днём особенно тягостно. Наши паломники сажают попутчиц в свой экипаж, хотят подвезти. Оказывается, эти сельские женщины идут в монастырь помолиться о своих близких – «оградить от смерти» тяжело раненого на войне сына одной и находящегося на передовой мужа другой. Горе и тревога их понятны – они сродни тому, что переживает сестра. В монастыре благостыня всем существом чувствуется. Сначала торжественная служба и благоговейное припадение к мощам Святого, затем надо усердно помолиться и поставить свечи в память убиенного. И вот вроде бы стало полегче горестной душе Евгении. Стала она слушать и вникать в то, что представляла действительность в паломническом пути. А монастырь и вправду лечебница для страждущих и обездоленных, спасительной благодатью он наделил и горестную вдову.
Лидия Кобеляцкая большую часть своих рассказов посвятила православным праздникам, святым вечерам и семейным радостям, что исстари на Руси отмечались тепло и радостно. Другая грань её таланта – создавать образы народных мудрецов, даровитых на складное слово и самобытные увлечения для пользы людей. Таков травник Пахом, собиратель целебных трав, знаток их силы в пору роста и развития. В какое время суток надо собирать, как сушить и хранить впрок сборы – всё это целитель помнит со слов старых людей и пополняет мудрость через свой опыт. А есть ещё травы волшебные – в них разбираются знахари и ведуны. К ним-то и приходили за приворотным зельем молодки, чтоб не распадались пары из-за остуды. На картине великого М.В. Нестерова как раз и показана такая сцена: к старцу-ведуну пришла молодая особа за приворотным зельем. Но травник Пахом собирает целебные растения, и ему надо многое знать, чтобы помогать хворым. Народная медицина ведь немало поделилась с учёными аптекарями, а живой опыт травника Пахома, описанный Лидией Кобеляцкой, редок в литературе.
В простонародье обреталось много поэтических поверий и вымыслов, и все они, в основном, направлены на предузнавание дальнейшей жизни, личной судьбы. Одно из поверий описано в рассказе «Потонувший венок». Хотелось девушкам узнать, что с ними будет в скором времени, конечно, задумывались они и о замужестве. Вот и ходили на Троицкой неделе к источникам пускать венки, сплетённые из диких цветов, перевитых стеблями трав. Пускали на водную гладь и всматривались: в какую сторону поплывёт венок, оттуда и надо ждать жениха. Верили, надеялись: не изменит ли чувство? Поэтическая забава оканчивалась по-всякому, об этом и речь в рассказе Л. Кобеляцкой. Наша писательница весьма чутко относилась к народным поверьям и дорожила ими. Уходящая прикровенная Русь для неё оставалась живой, потому что православная душа хранит всё своё неизбывное, памятное.
Литературное наследство оригинальной писательницы невелико – выявлено свыше двух десятков рассказов, напечатанных ею в журнале «Православная Русь» и его приложении «Православная жизнь» (Джорданвилль, США) в 50-е и начале 60-х годов прошлого века. Странно, конечно, что с таким ярким талантом Лидия Васильевна так долго таилась и развернулась лишь к концу жизни. Но тому были объяснения. Революционные события в России, ущемления новых властей, затем крест изгнанничества, неустройство беженцев. Известно лишь, что мать нашей писательницы, София Петровна, и её брат Василий погибли в Ленинграде в 1937 году, а сама Лидия Васильевна со своей дочерью и мужем сперва скиталась по европейским столицам, а после войны осели за океаном, в Штатах. О своих американских впечатлениях она поведала в рассказе «Пожар в горах». Публикации в «Православной Руси» вызвали благожелательный отклики русских беженцев, и журнал охотно отводил Кобеляцкой видное место. Редактором-издателем в те годы был архимандрит Константин (Зайцев), крупный публицист и литературный бытописатель, мирское имя его – Кирилл. Журнал «Православная Русь» имеет свою историю и предысторию. Его предшественник «Православная Карпатская Русь» выходил в свет с 1928 по 1940 год и печатался в Словенском Ладомирове (Владимирове), где приютились монахи и бельцы, ушедшие от большевицких погромов. Были они выходцами из Святой Почаевской Лавры и никаким поновлениям не поддавались – ревностно блюли Православие, касалось ли это строя церковной службы, или русской орфографии на письме. Там же выходил с 1935 года журнал «Детство и юность во Христе», рассчитанный на душеполезное чтение юношеством. Долгое время бессменным духовным руководителем монастырской общины в Ладомирове был епископ Виталий (Максименко), и при нём инициативный игумен Серафим (Л. Иванов). Возобновился журнал под названием «Православная Русь» в Джорданвилле в 1949 году, с периодичностью два номера в месяц. У журнала было два приложения – «Православная жизнь» и «Православный путь». Выходит он и теперь, нисколько не изменяя своим установкам. Большинство рассказов Лидии Васильевны Кобеляцкой воспроизводятся впервые, в современной орфографии.
Интересно, что у нашей Лидии Васильевны Кобеляцкой была, по воле случая, полная тёзка – всё сходилось, кроме годов рождения и личных занятий. В библиографических материалах к словарю «Писательницы России» (составитель Ю.А. Горбунов), доступном интернет-ресурсе, эти два лица, совершенно разные, объединены в одно. И получилась путаница. Наша писательница, урождённая Хижинская, назовём условно «Олонецкая», потому как брала для своих рассказов действительность Олонецкого края, где жила ряд лет. А другая Кобеляцкая Лидия Васильевна – «Дальневосточная», в юности связана с защитой Порт-Артура от японцев, и девичья фамилия её – Белая, она дочь доблестного генерала Василия Фёдоровича Белого, начальника Квантунской крепостной артиллерии, занятого обороной фронтового города. Там, на передовой, смелая девушка была сестрой милосердия и под взрывами снарядов спасала раненых. Её образ с именем Вари Белой трогательно выведен Александром Степановым в романе «Порт-Артур». Эта Кобеляцкая, насколько известно, литературой не занималась, известно лишь её интервью журналу «Родина» (1962, № 2). Была врачом, ухаживала за могилой отца, похороненного в Царском селе в 1913 году. Жила последние годы в Кисловодске. Разного рода казусы и недоумения происходят, разумеется, от неразработанности биографий малоизвестных и забытых литераторов, чьи имена возвращаются соотечественникам только теперь.
И всё же полегоньку возвращаются!..
А.Н. Стрижев, М.А. Бирюкова
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
