Одним из открытий ХХI века стало возвращение в Россию творчества Великой княгини Ольги Александровны Куликовской-Романовой, младшей сестры Николая II. К 125-летию со дня рождения в Москве и Санкт-Петербурге прошла выставка ее картин, в2009 г. в музее-заповеднике Царицыно, в 2012 в Липецке.
Трудно представить себе возможность вернуть что-нибудь из той России, «которую мы потеряли». Но это произошло, причем не в воображении, а реально. Прошлое проступило из небытия и оказалось органично встроенным в нашу сегодняшнюю жизнь.
На акварелях – цветы на подоконнике, дети, пейзажи, сельские храмы, домашние праздники, пасхальный стол, рождественская елка – типичная русская семейная жизнь, скромная и теплая (что прозвучало как новинка, открытие для СМИ).
– Репродукции с рисунков Ольги Александровны мы повесим в детском саду, чтобы проводить занятия по рисованию, – говорит одна из посетительниц выставки заведующая дошкольным комбинатом в Санкт-Петербурге Галина Васильевна Барлет. – Взгляните, какие цветы: клевер, лютики, цикорий, медуница, кашка, львиный зев – самые простые полевые цветы, знакомые каждому ребенку, но ведь это – восприятие Родины.
У-лы-ба-ясь, ходят люди по залам, многие посещают выставку несколько раз, и общее настроение, отклики не совпадают с 25-летними утверждениями художественной, эстрадной и партийной элиты, – весьма благополучной, даже, можно сказать, процветающей, – якобы «Россия больна!» Одним легким жестом, – небольшой экспозицией, – Ольга Александровна разбила подобное нытье. Россия – ясная, светлая, скромная – как убедительно, просто и естественно сказала об этом Великая княгиня.
– Ольга Александровна была бы счастлива узнать, что вновь служит Отечеству, – говорит вдова ее старшего сына Тихона О.Н. Куликовская-Романова, глава благотворительного Фонда имени Великой княгини, который привозит к нам эти выставки.
Самый младший ребенок Александра III, она родилась, когда отец стал царствующим императором. Дитя, рожденное Помазанником Божиим, называли порфирородным или багрянородным, в Византии этому придавалось особое значение.
В царских семьях России детей было принято воспитывать сурово, по-спартански: Ольга сама заправляла постель, спали дети на железных кроватях с тонким волосяным матрасом и плоской подушкой, утром – холодная ванна, на завтрак – каша, дисциплина и порядок, капризы не допускались.
С детства Ольга настолько увлеклась рисованием, что даже на уроках географии и арифметики ей разрешали слушать с карандашом в руках, ибо так она лучше усваивала. Рисунки были везде – в альбомах, письмах, среди записей в дневнике. Александр III увлечение дочери поощрял, поскольку был не только кавалерист (Паоло Трубецкой), но и акварелист (в Государственном архиве РФ сохранились его акварели, выполненные, как пишут искусствоведы, на высоком уровне). На стенах Гатчинского дворца висели картины Ивана Крамского, братьев Константина и Владимира Маковских, Карла Лемоха (получившего звание академика за «искусство в познании живописи народных сцен»), – коллекция, послужившая основой для Русского музея. Преподавать Великой княжне приглашались лучшие русские художники, передовые люди того времени, академики, «передвижники», в их числе К. Лемох, В. Маковский, С. Жуковский, С. Виноградов и др. Критик писал: «Союз русских художников» придерживался реализма, который обогащался новым видением родины и новым живописным письмом».* Когда один из ее любимых учителей К. Крыжицкий (последователь А. Куинджи), ложно обвиненный в плагиате, покончил жизнь самоубийством (теперь позволяют себе заимствования, а было – позорно), потрясенная Ольга основала благотворительное общество помощи художникам и их семьям.
Дивную ценность общения с природой ей раскрыл сам царь, который брал детей в лес, учил распознавать следы животных, разводить костер; ловить рыбу бреднем, на озере тренировал их в гребле, зимой – пилил с ними дрова, лепил снеговиков, играл в снежки. «Ему хотелось, – вспоминает Ольга Александровна, – чтобы мы научились читать книгу природы так же легко, как это умел делать он сам». Известно, что Александр III был человеком физически сильным (один удерживал крышу вагона во время железнодорожной катастрофы в Борках; все помнят ответ послу, намекавшему на банкете, что Австрия может мобилизовать два или три армейских корпуса, если Россия примет участие в споре на Балканах, когда Император, взяв массивную серебряную вилку и завязав ее в узел, спокойно сказал: «Вот, что я сделаю с этими корпусами».). Детей он тоже учил быть мужественными (что им пригодилось).
Вся жизнь Великой княгини Ольги Александровны была полна парадоксов и сопротивления им. Ей 12 лет, когда отец – богатырь, никогда не болевший, – внезапно умирает. В 19 вдовствующая императрица Мария Федоровна выдает ее замуж за принца Петра Ольденбургского, который, на 14 лет старше, женщинами не интересуется, а только картами. Мать Петра задаривает невестку: колье из 25 бриллиантов, каждый размером с миндальный орех; рубиновая тиара, которую некогда Наполеон преподнес Жозефине; а сапфировое ожерелье такое тяжелое, что приходится носить его в сумочке и надевать лишь перед появлением в обществе. Но у Ольги все равно – депрессия, выпадают волосы, приходится носить парик, который однажды во время танцев на балу слетает.
Из-за недоразумения в браке Ольга чувствует себя одинокой и больше всего времени (до 1914 года) проводит с семьей брата Ники, дружит с его скромной супругой Алики, обожает племянниц, которым приходится крестной. «Они были такие живые и полные энергии, – вспоминала она. – Анастасия была настоящая сорви-голова, лазала по деревьям и изображала гостей очень похоже. – Я любила ее за бесстрашие и потому, что она никогда не хныкала и не плакала, даже если ей было больно». Императорская семья ведет в Царском селе уединенную жизнь и тетю Олю дети воспринимают как подругу по играм.
Однажды, присутствуя в качестве шефа гусарского Ахтырского полка на военном параде в Павловске в апреле 1903 года, Ольга видит незнакомого офицера в форме лейб-гвардии Кирасирского полка, беседующего с ее братом Михаилом, и, как признается позже в мемуарах: «Это была судьба. И еще – потрясение. Видимо, в этот день я поняла, что любовь с первого взгляда действительно существует» (и правда, всю жизнь до последнего вздоха они проведут вместе). «Впервые в жизни я полюбила, и я знала лишь, что любовь мою приняли и ответили взаимностью». Ольга говорит Ольденбургскому о разводе. Ответ: возможно, он вернется к этому вопросу через семь лет. На самом деле ей приходится ждать вдвое больше: не 7 лет, а 13,5, ибо их брак признается недействительным лишь в конце 1916 года. На венчание с Куликовским в маленькой церкви Киева Великая княгиня приходит прямо из госпиталя в одежде сестры милосердия, а вечером возвращается на дежурство, ибо еще в начале войны в августе 1914 уходит на фронт, туда, где сражается гусарский Ахтырский Е.И.В. Великой Княгини Ольги Александровны полк.
Несмотря на царское происхождение и право престолонаследия, работает в госпитале сестрой милосердия. Медперсонала не хватает, дежурить приходится по 15 часов в сутки, а иногда и больше. Держится она, как всегда, скромно, солдаты даже не знают, что за ними ухаживает Великая княгиня. Так, 5 января она пишет из Ровно с радостью: «Поручик Виноградов, который у нас долго умирал, теперь может сидеть и даже чуть похаживает». А в письме племяннице Татьяне: «Мои дорогие ахтырцы ужасно милы. Я сама ежедневно их перевязываю, никому не уступаю». уступаю». (Когда она будет умирать в изгнании в Канаде, из больницы ее возьмут к себе домой преданные ахтырцы).
Вскоре на свои личные средства Ольга Александровна открывает и обустраивает самый большой в Киеве госпиталь. /Все подаренные драгоценности она возвращает семье Ольденбургских и радуется, узнав после революции, что Петр и его мать вполне сносно живут на средства от их продажи/.
Война начинается с блестящих побед русской армии. В марте 1915 пал Львов и крепость Перемышль, считавшаяся неприступной. Ольга посещает старшего брата. И хотя предупреждают, что на крышах могут прятаться снайперы, на открытом автомобиле «мы вместе с императором торжественно въезжаем во Львов. Нас встречают бурными проявлениями радости, из всех окон сыпятся цветы». Когда в августе начинается отступление на всех фронтах, император берет на себя верховное главнокомандование. «У него не было иного выхода, кроме как возложить всю ответственность на себя. Как всегда, Ники пошел путем чести, и, как всегда, это чести, и, как всегда, это привело к катастрофе».
Революция. Великая княгиня по-прежнему работает в госпитале, однако обстановка обостряется настолько, что приходится срочно уезжать в Крым, как говорится, в чем стояли. После нескольких обысков и взятия под арест Вдовствующая императрица Мария Федоровна в апреле 1919 года оставляет Крым на британском корабле. А Ольга (вопреки настояниям матери) с мужем и родившимся в августе 1917 года сыном Тихоном, отправляются совсем в другую сторону – на Дон.
Но в Добровольческую армию Деникин отказывается взять полковника Куликовского категорически и даже сестре Государя отказывает в приёме, прислав ординарца, уведомившего, как вспоминает в мемуарах Ольга Александровна, что «в Ростове мы не нужны». Тогда они уезжают на Кубань, в станицу Новоминскую, где летом1919 г. появляется второй сын Гурий. Врача в станице нет, ребенка принимает крестьянка из соседней хаты (вспомним, что сама Ольга родилась в Петергофе, летом, т.е. «дитя золотых фонтанов»).
Уже уничтожена семья любимого брата Николая II. Супруга, дети, даже доктор, повар и горничная – убиты. В Алапаевске ликвидированы Елизавета, великие князья и ее брат Михаил, который, по словам Ольги Александровны, не отрекался, а предложил выяснить мнение народа.
Зимой на станицу наступают красные. В феврале 1920 года Ольга Александровна с мужем и двумя детьми пробираются к Черноморскому побережью. Ночевать приходится в заброшенных сараях и амбарах. Молока невозможно достать даже для детей. Новороссийск переполнен беженцами, но она встречает знакомого офицера с английской эскадры. Несмотря на запущенный и оборванный вид, их приглашают на чай и дарят отрез синего флотского сукна, из которого она тут же шьет костюмы всей семье. В конце концов на торговом судне они отплывают от родных берегов.
«Мне не верилось, что я покидаю родину навсегда. Я была уверена, что еще вернусь. У меня было такое чувство, что бегство – малодушие с моей стороны. Правда, я пришла к этому решению ради своих малолетних детей. И все-таки меня постоянно мучил стыд», – вспоминает Ольга Александровна в мемуарах.
Их приглашают остаться в Сербии, но мать нуждается в ее присутствии, и вся семья поселяется в Дании. Жизнь течет здесь довольно мирно, хотя Мария Федоровна до самой смерти (1928) не признает Н.А. Куликовского, происходившего из старинного боярского рода, но – не царского, и на все официальные события, приемы приглашает Ольгу одну. Сыновья вырастают и поступают на службу в датскую королевскую гвардию. Ольга Александровна работает как художник, выставляя свои картины в Париже, Лондоне, Берлине. Искусствовед Марина Удальцова пишет: «Природа в ее акварелях пребывает в непрестанном движении, как бы обновляясь на глазах у зрителя. Этот обостренный динамизм свойственен всем картинам этого периода... Акварель «Дворец Амалиенборг» написана очень точно, со знанием воздушной и архитектурной перспективы, как на картинах старого учителя Луиджи Осиповича Премацци». По воспоминаниям современников, иконы Ольга Александровна никогда не продает, а только дарит, причем часто даже не подписав. Занимается благотворительностью, к ней постоянно обращаются эмигранты. Во время войны передает продукты в лагеря, помогает устроить бежавших. Весной 1945 пытается помочь ожидающим интернирования казакам отплыть в Южную Америку, что вызывает грозную ноту Советского правительства. От датских властей требуют выдачи Великой княгини. Свежи еще в памяти похищения генералов Кутепова, Миллера, и, хотя ей 67-ой год, с мужем, сыновьями, невестками и внуками они отплывают в Канаду, где, поселясь на ферме, ведут хозяйство.
Здесь она также много рисует. Ее картины покупают в Европе и Америке, ибо высокая культура, верность традициям, простота и изящество отличают акварели Великой княгини. И еще что-то – неразгаданное. До конца своих дней она скучает, любит, боготворит родину. Вопреки известной песне «Над Канадой небо синее, меж берез дожди косые, хоть похоже на Россию, только все же не Россия» Ольга Александровна рисует – в Канаде, а на полотне у нее возникает... – Россия («Березы», «Птички», «Девочки с подсолнухами», «Ухажер»).
Вопреки трагической судьбе семьи (19 представителей императорской фамилии уничтожены в 1918-1919гг.) жизнеутверждающая сила отличает ее творчество. В чем же тайна, если на первый взгляд на картинах все так просто? Может, ей дано выразить дух, незримую связь этих цветов, пейзажей с человеком? ( Последними в ее жизни словами были: «Закат погас»).
Хороши, профессиональны, «запечатлевшие драгоценный опыт живой традиции русской многослойной акварельной живописи конца ХIХ века» (по словам В.Погодина), ее работы. И все же эти справедливые оценки не описывают в полной мере ее творчество. Есть для нас в ее акварелях некая загадочность. Например, цветы на подоконнике – все просто. В чем же их привлекательность? Наверное, отец все-таки открыл ей какую-то необъяснимую связь с природой, которая навсегда стала опорой, даже в самых тяжелых ситуациях. Подчас кажется, что этот ряд цветов на подоконнике для нее совершенно то же самое, что рубиновые и сапфировые ожерелья, бриллиантовые тиары, аметистовые броши. Ведь цветы такие же произведения природы, как камни, и с ними можно общаться так же. Вспомним ее раннюю (1916г.) картину «Медсестра на прогулке», может быть, наиболее удачный автопортрет, т.к. в этом простом этюде ей удалось запечатлеть устремленность вдаль, что ощущает зритель, хотя она и стоит спиной. Здесь автор вписывает человека в природу, представляя как единое целое. Об этом и «Вечерний звон» (инок, пейзаж, храм). Внутреннюю драматургию и благость ее акварелей тонко воспринимают зрители. Критики любят писать нечто вроде «в ее давно уже непривилегированной жизни» или «воспитанная в жестких правилах чинного этикета, августейшая художница проявила себя в искусстве вне канона»... Как раз наоборот! Именно благодаря этикету, канону, которые впитала с детства, она изображает забор, бочку, подсолнухи или полевые цветы и нам это интересно, потому что, даже когда она пишет угол сарая, ее восприятие, ее живопись остается царской, что означает для нас – более близкой к Господу.
Стоит также вспомнить, что Ольга Александровна творила в самый разгар модернизма, футуризма, кубизма и проч., но приближали ли они нас к Богу? Может быть, это вопрос и сегодняшнего дня, с его шелухой, порнухой, мокрухой, где рок, поп, дом-2, бла-бла и т.д. и т. п., мутной волной, накатывающей девятым валом. Но ведь в наше, объявленное коммерческим время, кто-то же это субсидирует. Значит, как говорил Маяковский, это кому-нибудь нужно? Может быть, зрители так трепетно ценят островок света и благости – выставку акварелей, – что со своими ясными, полными света композициями Ольга Александровна выступает (в нашей теперешней жизни) в привычной ей роли хирургической медсестры, ампутирующей гнойные края раны?
Глубокая вера и искреннее милосердие – ключ к ее жизни. Когда в 1952 году 87-летнюю горничную (последовавшую за ней в Крым, а после в Данию и Канаду) разбивает паралич, Великая княгиня отказывается отдать больную в пансионат для престарелых и два года ухаживает за ней. Сама купает, одевает, кормит. А потом так же преданно ухаживает за мужем, который уходит на два года раньше ее.
Ольга Александровна доживает до 1960 года, а ее сын Тихон Николаевич Куликовский-Романов до 1993, успев в 1991 основать Благотворительный фонд имени своей матери «Помощь Канады в России». В тяжкие 90-е к нам в страну отправлено 29 контейнеров по 24 тонны каждый /на 3млн. дол./ с больничным инвентарем, медицинским оборудованием, шприцами, аппаратами искусственной почки, больничными кроватями, инвалидными креслами, продовольствием, теплой одеждой для детских домов. Ныне Благотворительному Фонду 21 год, его главой Ольгой Николаевной Куликовской-Романовой подарена храму в Екатеринбурге икона Царской семьи, найденная в Ипатьевском доме в1918 г. на месте гибели. Ее лекции, выставки, книги, альбомы, статьи, беседы со зрителями встречаются в обществе с неизменным интересом, однако наши непробиваемые чиновники, депутаты, мэры, властные структуры – хранят тишину, – интересно, живо ли у них чувство родины,– зато поняли и оценили ситуацию зрители: не успев обрести, мы вновь потеряем целый пласт нашего культурного наследия: картины, архивные ценности уедут в Канаду – уходящая натура!?, как будто во всей России не найти места для постоянной выставки или музея работ и документов Великой княгини Ольги Александровны. (Между прочим, ее особняк в Санкт-Петербурге, где она систематически устраивала благотворительные выставки, сохранился).
– Нас удивили дети, – улыбается Г.В. Барлет, заведующая детсадом № 109 в северной столице. – Репродукции на стенах в подготовительной группе они заметили сразу, с интересом разглядывали, живо обменивались впечатлениями, возвращались, расспрашивали воспитательницу, а вечером, когда пришли родители, потащили их показывать «выставку» репродукций с картин Ольги Александровны. Очень скоро эта выставка пополнилась новыми экспонатами: дети выражали впечатления от картин Великой княгини – в своих рисунках (некоторые из них предоставили нашей редакции).
Осветив наше духовное пространство, ее работы должны уехать в запасники Торонто. Но случается неожиданное: люди не хотят с ней расставаться. Это – потрясающе! Собирают подписи, пишут в инстанции с просьбой выделить помещение для постоянной экспозиции здесь, на родине. Это доказывает, что сквозь все невзгоды Великая княгиня Ольга Александровна твердо и мужественно несла идеалы православия, царской семьи, культуры русского народа. И когда с ее творчеством познакомились на родине, стало очевидно, что – сохранила и донесла их до нынешних поколений и нашего времени, ХХI века и III тысячелетия, выполняя миссию за всю погубленную семью, – самая младшая девочка, багрянородная.
Чтобы прожить, как она, – потребовалась вся присущая ее натуре храбрость. И стойкость. Она не сдавалась всю жизнь, ни при каких обстоятельствах. Недаром во время Первой мировой генерал Маннергейм (позже президент Финляндии) вручит ей Георгиевскую медаль за отвагу, когда в окопах под артобстрелом она посещает подшефный Ахтырский полк.
«Я умираю с чувством удовлетворения. Хотя я мало что могла дать, я все же думаю, что я как представительница семьи Романовых служила своей милой родине как могла».
Нашим поколениям Ольга Александровна интересна не только своим творчеством, культурой той России, но и свидетельствами «из первых уст» о событиях, до сих пор не освещенных. Аналитический склад ума Ольги Александровны позволяет сегодня взглянуть на события тех лет с ее точки зрения.
Вот, например, как она рассказывает о событиях 1905 года в мемуарах, записанных Яном Уорресом : «Терроризм стал повседневной реальностью. 6 января 1905 года на Неве перед Зимним дворцом происходила традиционная церемония водосвятия. Как всегда, на льду был сооружен помост для императора и духовенства. Члены императорской семьи, дипломаты и др. наблюдали за происходящим из окон дворца. Во льду была проделана прорубь – Иордань, куда митрополит Санкт-Петербургский погрузил золотой крест, торжественно освятив воду. Раздался салют из орудий Петропавловской крепости на противоположном берегу Невы. Обычно салют производился холостыми снарядами. Но в 1905 году, несмотря на все меры предосторожности, группе террористов удалось проникнуть в крепость и зарядить орудия боевыми. Одним из снарядов был тяжело ранен городовой, стоявший позади императора. Второй ударил в Адмиралтейство. Третьим снарядом разбило окно во дворце – всего в нескольких метрах от того места, где стояли Мария Федоровна и Ольга Александровна. Их осыпало осколками стекла. Снизу доносились крики. Все пришли в замешательство – полицейские и военные бегали во всех направлениях. Николай стоял на том же месте, на котором находился в начале церемонии. Стоял не шевелясь и очень прямо».
– Это было характерно для Ники, – прибавила Великая княгиня. – Он не знал, что такое страх.
«Три дня спустя в воскресенье 9 января толпы рабочих, предводительствуемые священником Георгием Гапоном, шли к Зимнему дворцу, чтобы увидеть императора. Им сообщили, что император находится в Царском Селе. Но демонстранты продолжали двигаться вперед. В конце концов ожесточенная толпа и пытавшаяся противостоять ей полиция столкнулись между собой. Открыли огонь казаки. Зарубежные корреспонденты, за немногими исключениями, значительно увеличили число жертв и описали инцидент гораздо более мрачными красками, чем это было на самом деле. Не сообщалось в их отчетах о том, что в полицию швыряли камни, ни о множестве витрин и автомобилей, разбитых толпой по пути к Зимнему, ни о том, что большинство мирных жителей спрятались дома, закрыв ставнями окна и забаррикодировав двери. В опубликованных отчетах утверждалось, будто демонстрация была мирной и якобы в действиях толпы не было и намека на революционные настроения. Меньше чем через месяц террористы нанесли очередной удар. Когда великий князь Сергей Александрович, московский генерал-губернатор, выезжал из ворот Кремля, он был разорван бомбой, брошенной в его сани».
Вспоминая о тех жертвах, которые понесли в войне 1914 года русские ради спасения своих союзников, когда именно наша армия приняла на себя удар немецких войск (под Танненбергом) с целью облегчить положение французской армии под Парижем, Ольга Александровна подытожила: «Но все это было забыто. Кайзер Вильгельм был бы рад прекратить войну на Восточном фронте, но у моего брата даже мысли не было пренебречь союзническим договором и согласиться на сепаратный мир, хотя немцы предложили ему крайне выгодные условия. Присущее моему брату чувство порядочности помешало это сделать, а если бы он принял условия кайзера, то вполне сумел бы сохранить и престол, и собственную жизнь, и тогда империя была бы, возможно, спасена от ужасов революции... В конце Первой мировой войны союзники относились к России как к своему врагу, намеренно препятствовали и задерживали поставки снаряжения и боеприпасов. Они хотели поймать сразу двух зайцев – разбить Германию и обескровить Россию. Они не допустили русских к участию в Версальской мирной конференции, ни белых, ни красных. Наконец, они получили возможность наброситься на Россию, отрывая куски. Все, граничившие с нами страны, увеличили свои территории за наш счет: Польша, Венгрия, Румыния; свою долю на Дальнем Востоке отхватила и Япония. Из территорий России возникли Финляндия, а также Эстония, Литва, Латвия. А ведь провинции эти отошли России свыше двухсот лет назад в результате победоносной войны со Швецией... А какая помощь была оказана Западом Белым армиям? Какую-то помощь предлагали, но на условиях, какие белые не могли принять. Потом в Баку высадились англичане и предоставили Азербайджану независимость. С какой целью? Чтобы помочь белым армиям? Чтобы восстановить в России порядок? Ничего подобного. Западу была нужна нефть. Они двинулись на Батум и объявили его свободным городом. Итальянцы давно приглядывались к марганцевым месторождениям Грузии, под бой барабанов, размахивая знаменами, вошли в Тифлис и превратили Грузию в самостоятельное государство. Чтобы не отстать, французы заняли Одессу и стали интриговать за независимость Украины. Боеприпасы, артиллерия и аэропланы, которые следовало бы передать Деникину и Юденичу, достались полякам, которые под руководством Пилсудского вторглись в Россию и оккупировали Киев и Смоленск. Во Владивостоке высадились американцы и японцы. Благодаря непродуманным действиям союзников, из красных дьяволов большевики превратились в ангелов-хранителей страны, защитников суверенитета России. Белые генералы поняли, что больше нет смысла продолжать борьбу. Части стали распадаться. Тысячи вступали в Красную армию, чтобы сражаться со своими исконными врагами. Во время Второй мировой войны Сталин и его подручные не напрасно обвиняли союзников в том, что они сознательно медлили с открытием второго фронта... Я всегда с интересом следила за советской внешней политикой. Она вряд ли отличается от того курса, которого придерживались мой отец и Ники. Сугубо националистическая политика, которой руководствовался Александр III, была принята на вооружение и Кремлем. Недоверие по отношению к Германии, настороженное внимание к росту народонаселения в Китае, настойчивые требования создания демилитаризованной зоны в Центральной Европе, панславистские тенденции, стремление создавать новые порты, строгие административные меры на границах государства даже в мирное время – по существу, все характерные особенности политики царского правительства прослеживаются с такой же очевидностью, как и во время царствования Романовых.»
И все же, поскольку нам интересна не только живопись, но и состояние нашего общества, предоставим слово сегодняшней публике, посетителям Третьяковки.
«Спасибо, великолепно, после вещей Ольги Александровны хочется жить весело». Семья Стоговых.
«Выставка оставляет очень светлое, доброе впечатление, немного даже грустное, будто побывал в далеком детстве. Личность Ольги Александровны очень человечна, душа ее и мысли – в картинах».
Г.В. Жарова
«В наше непростое время очень важно знать, что в прошлом такие острова семьи, добра, человечности греют сердца живущих сейчас». С уважением, Байковская Елена.
«Прекрасный урок для любого человека – вот как надо уметь радоваться и благодарить Бога в каждый момент жизни – и в радости, и в горе. С низким поклоном». Студентка иконописной школы Троице-Сергиевой Лавры Светлана.
«Праздник души. Огромное спасибо. Потрясена до слез. Хотелось бы увидеть эту выставку в Одессе». Врач . г. Одесса.
«Замечательно, что смогли показать такую выставку. Я сожалею только о том, что в г.Ровно, где она работала, была сестрой милосердия, об этом мало кто знает.» О.Савицкая. г. Ровно.
«Такая светлая радость – редкое чувство в наше время. Хочется (и надо) возвращаться еще и еще раз». Ир. Андр. Тузи.
«Поразительно чистое, светлое мироощущение позволило Великой княгине точно, ясно, весело воспроизводить красоту и совершенство мира Божьего. Дивный колорист. «Много русского солнца и света», как пел Вертинский, даже в картинах, написанных за рубежом. Дай Бог нам всем пережить смутное время и не «огламуриться», а заново научиться видеть прекрасное. Спасибо.» Е.Иванова.
«Мы счастливы были пообщаться с родственной душой. Идем в мир просветления и радости». Галицына.
«Потрясающая выставка! Мастерство акварели на высшем уровне. Слава Богу, что мы узнали о таком мастере.» ПрохороваМ.Н.
«Очень рада, что настали иные времена! Мы так много потеряли. Но на все воля Божия.. Спасибо.» Татьяна, Санкт-Петербург.
«Чудесная выставка – лиричная и трогательная. И, кроме того, новая страница в истории императорской семьи.».
«Только чистая и благородная душа автора этих работ могла так отразиться и подарить столько радости! Духовное общение – это трудно оценить словами; это так же радостно, воздушно, трепетно и настояще, как и сами работы Великой княгини.
Спасибо Ольге Николаевне! Ваш труд по сохранению всего этого чуда земного приносит счастье и радость всем нам, прикоснувшимся к нему!» С уважением и почтением. Марина Петухова, г. Орел.
Спасибо публике, как говорится, на добром слове. Неужели наши власти так и не найдут места во всей России для нашего культурного и исторического наследия – творчества Великой Княгини Ольги Александровны Куликовской-Романовой – одного из открытий ХХI века?
* В.С. Манин «Русский пейзаж». Цитируется по книге «Искусство Великой княгини». Москва – Санкт-Петербург , 2005, с. 35. /499. 137-13– 25/
Галина Рыжова
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
