Уж каких только запретов не накладывало время, печать, власть, «общественное мнение» на чистый, открытый взгляд художника, на целомудрие и святость, на Веру и Отечестволюбие. Посильнее бульдозеров было навязывание заемного взгляда, разрушение устойчивой формы, чужеродное учение, вырывающее родные корни, отравляющее истоки вечного вдохновения русских художников.
Однако вновь и вновь рождаются они, любящие свою Родину, генно близкие степным ее просторам, лесным долам, разливам рек, натруженным рукам земледельца, трепету березового листа, прорезающего нагромождение туч луча, стоящей на отлете старой баньке, осенней дороге, волжскому плесу, возносящемуся ввысь Храму.
Великая эпопея Павла Корина «Русь Уходящая» была скорбным мемориалом миру Святой Руси, уходящему в прошлое после социального разлома и духовного распада начала века. Но тогда уходило в небытие многое: задумчивые храмы, уютные усадьбы, блистающие огнями дворцы, вагоны первого класса, цыганские хоры, рассеянная профессура и гимназистки румяные. Они растворились в прошлом, в тумане истории. Но наряду с блистательным прошлым растворялось и обыденное, бытовое окружение русского человека.
Запечатлеть уходящее – это тоже печальная, в каком-то смысле мумифицирующая обязанность художника. Раздерганные, разрушенные избы, последние машущие продырявленными крыльями мельницы, полуразвалившиеся сараи, амбары, риги и уютные баньки. Да, баньки, каждая со своим лицом, лицом своего хозяина, обликом деревеньки, где стоит она у тихой, зарастающей речки или пруда. Сколько их сохранил нам Алексей Шалаев? Вот она – в удобном соломенном картузе, в окружении нахлобученных на осенние, безлистные деревья облаков, другая – в зеленом разнотравий, сложена из темных бревен, собравших в себе многолетнее тепло раскаленных камней. Баньки Алексея Шалаева – это его ностальгическое слово об уходящем, его поэзии. Да, они еще есть сегодня, завтра их уже не будет. Они исчезнут в пространстве и времени, как Перуны, лешие, кудесники и... богатыри.
А ведь, казалось, и они были целесообразны и необходимы природе, жизни и духу древних славян. Неужели баньки исчезнут? Как без баньки-то? Но исчезают, разваливаются они вместе с обиталищами и обителями пензенских и других сел.
Алексей Шалаев запечатлевает их и, может, тем самым останавливает разрушение, верит в Возрождение!
Ожидание! Ожидание и Вера — это ощущаем мы в картине Алексея Шалаева. Ощущаем во всем его настрое, стиле, отношении к творчеству. Портреты его дочерей – поистине дань чистоте, нежности. Портрет девушки в синем решен блестяще не только колористически, но и духовно. В картине разлит свет любви и восхищения девичьей, женской красотой. Немного Венецианов? Конечно, обезоруживающе сознается автор: «Он ведь так любил людей, особенно крестьян. Я своих родных селищенских до смерти люблю, перебраться туда хочу (Селище — село в Пензенской области, родина художника). – Я вот там и этот родничок расчищал, сруб с отцом ставили. Но нас сильно-то не поддерживали, как на чудаков смотрели». Да, еще как на чудаков, а роднички-то загажены, расчищать надо. Поэтому и коснулась его кисть многих храмов в Пензенской области, Мордовии. Он возвращал к жизни роспись, а чаще создавал новую. Это было трудно, невероятно трудно духовно возобновить в себе традицию, уменье, мастерство, одухотворенность.
«Меня ведь никто этому не учил. В храме возвели леса, и меня пригласил на них Архиепископ. Так я оказался там, наверху». Один на один с куполом, один на одинспроявляющимся подкистью Богом-отцом. Это были муки, муки творчества («Смогу ли?»). И это была радость, радость проявления образа, оживления чувства мастера.
Да, есть на Руси немало одухотворенных, просветленных, даровитых художников. Один из них Алексей Шалаев.
А. Шалаев все больше утверждается в своем предназначении запечатлеть дорогую для него и еще существующую Русь. Да, это и изумительный, поистине светоносный дворик художественного училища в Пензе (которое он закончил в 1979 году), и грустный дом деда Григория в селе Селище (где родился Алексей), и таинственный омут с шатким мостиком в Переделкино, и зимняя оттепель с тишиной, потревоженной воронами, и разноцветный портик загородного патриаршего Храма – это принесение в нашу жизнь того, что и составляет истинный облик Родины, что хочется носить в сердце и душе постоянно. Ведь если это с тобой, с нами, то мы несметно богаты и призваны это богатство беречь и приумножить.
Однако последнее время художник ушел в Лица, пытливо и внимательно вглядываясь в современников. Наверное, он ищет ответ на вопрос: кто они? Что несут миру и России? В чем их Вера? Каков внутренний мир?
Некоторые из портретов несомненно удачны, некоторые уникальны, некоторые передают жизненные мгновения и впечатления.
Писатели О. Волков и В. Крупин, князь А. Апасов и епископ Василий, казацкая пара Сергеевых и дед Андрей, общественный деятель С. Бабурин и поэт В. Костров составляют начало большой панорамы «Люди России», которая все больше и больше заполняется кистью художника.
Алексей Шалаев проводит свою выставку в Москве, но нет сомнения, что мы еще не раз с радостью придем на его вернисажи.
Валерий Ганичев
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
