Никто из смертных не бывает всякий раз благоразумен
К 300-летию Омска 1-го августа 2016 года
(Nemo mortalium omnibus horis sapit)
Вокруг спектакля «Хоровод» Лицейского театра.
Постановка Петра Шальша, автор пьесы Артур Шницлер, художественный руководитель Сергей Тимофеев.
Театр, разрывая на себе ризы, запустил рекламу нового спектакля: «В Омске ставят самую скандальную пьесу мирового репертуара!» Зачем, спрашивается, действовать так отчаянно, да еще и в Лицейском театре? Интернет сообщает, и в театре, конечно, известно о том, что за постановку этой пьесы в Берлине (1920 г.) зрители закидали театр бомбами со зловонным газом, власти арестовали актеров и закрыли спектакль. За постановку пьесы в Вене (1921 г.) зрителей и актеров били и разрушили декорации. В акции участвовали около 600 человек. МВД Австрии запретило спектакль, газеты приветствовали расправу, сам Шницлер запретил ставить пьесу в течение 50 лет после того, как она стала «целью неистового антисемитского штурма». Прошло сто лет.
Что же это за пьеса? В чем дело, почему за неё бьют? Причина простая, пьеса оказалась на редкость бесстыдной. Премьера спектакля в Омске была назначена на 8 июля 2016 г. – День семьи, любви и верности (святых благоверного князя Петра и супруги его княгини Февронии). Уму непостижимо! Провокация это или ошибка? Хочется верить в последнее. На самом взлете рекламы нового спектакля раздался предостерегающий глас из Омской епархии, а руководитель департамента культуры Шалак В.В. своим распоряжением перенес премьеру спектакля на осень. Будущее постановки оказалось под вопросом.
Быть или не быть, бить или не бить? Руководство, артисты театра и заведующая литературной частью Дина Литвина явно не боятся, что найдутся еще в Омске блюстители нравственности числом этак человек 50, по числу артистов и зрителей, и будут бить больно. И правильно, бить не будут, не надо бить несмышленышей, у которых интерес к плотским, сексуальным утехам взял верх над нравственными и эстетическими чувствами. Однако разговор на эту тему необходим. Спектакля пока нет, но есть пьеса (1897 г.), поставить ее, разумеется, можно по всякому, но попытка превратить низменное в возвышенное есть полнейшая нелепость, несмотря на то, что, по словам одного деятеля театра, «у нас сюжет очень прилично и осторожно подан».
Пьеса «Хоровод» состоит из десяти отдельных частей, в каждой из которой совершаются сексуальные действия незнакомых или почти незнакомых между собой людей. Незачем пересказывать пьесу, надежней процитировать. Достаточно остановиться на первой части. Солдат торопится в казарму, его останавливает проститутка и заманивает к себе. Между ними происходит деловой разговор:
«Ну, пошли, что ли, ко мне. Тут рядом.
– Отстань, у меня нет денег.
– Мне денег не надо, мне платят штатские, а такие, как ты могут и задаром.
– Ладно, пошли, только побыстрее.
– Ишь ты, заторопился, минут десять идти.
– Не пойду, далеко.
– Ну, давай здесь, у Дуная».
Вероятно, при этом режиссер включает музыку, что-нибудь из Иоганна Штрауса и звучит вальс «На прекрасном голубом Дунае». Одного вальса вполне достаточно по времени для совершения «любви» у Дуная, даже еще останется время поинтересоваться именем друг друга. Отношение мужчины и женщины сводится к совокуплению животных, и так в каждой из десяти частей. Совершается надругательство над самым светлым человеческим чувством – любовью.
Персонажи обезличены настолько, что в числе действующих лиц имен нет, и обозначены они так: «девка», «солдат», «горничная», «гризетка».., т.е. блудные пороки австрийцев того времени выдаются за типичные, массовые, тотальные, и Бог судья автору пьесы. Порнографии, в юридическом понимании этого слова, можно быть уверенным, в спектакле нет, не совсем же снесло башню руководству театра, но в чем всё-таки дело? Зачем понадобилась дурная слава уважаемому руководителю театра Сергею Тимофееву?
Похоже, Сергей Родионович слишком увлекся фривольными зарубежными пьесками, вроде французских «Пижамы на шестерых» или «Зима под столом» – зрелищных, но потакающих дешевым вкусам. Логика толкала его сделать следующий шаг: делать, так уж делать, прогреметь на всю Европу, быть приглашенным в Вену, на берега Дуная для показа своего спектакля там, где и происходит действие – заманчиво, аж голова кружится. Побывать «на том самом месте», как побывали артисты в Альпах после замечательного спектакля «Альпийская баллада».
Манило, конечно, и зарубежное имя Петра Шальша – «всемирно известного австрийско-польского режиссера», как преподносит его театр. И что за диво, издалека, сразу из двух стран прибыл к нам Всемирноизвестный. Пора, однако, перестать приклоняться перед зарубежными «всемирными». В 1915 г. пленные австрийцы, размещенные в концлагере Омска, трудились на строительстве зданий и сооружений города и Омского уезда. В лесничествах и у отдельных крестьян за кусок хлеба копали колодцы, котлованы, насыпали грунтовые дороги, по которым и сегодня приятно ездить за грибами. Ночевали они в землянках, в стогах соломы, в шалашах, но показали себя положительно, сбегали редко. Тогда они были при деле и оставили о себе хорошую память, а теперь?
Заведующая литературной частью театра Дина Литвина докладывает: «Удивительный подарок приготовило Омское польское сообщество и австрийское правительство к 300-летию Омска». Действительно, подарок за гранью здравого смысла, в лучшем случае, он сродни «троянскому коню». Данайцы после безуспешной осады Трои прибегли к хитрости: они соорудили огромного деревянного коня, оставили его у стен Трои, а сами сделали вид, что уплывают. Троянцы втащили коня в город, а ночью данайцы, спрятавшиеся внутри коня, вышли, перебили стражу, открыли городские ворота, впустили вернувшихся товарищей и таким образом овладели Троей. Всё сходится, «троянский конь» в Омске столь же опасен в деле разрушения психики и нравственности молодежи, т.к. преподносит непотребные отношения между мужчиной и женщиной за норму поведения.
Короче и проще сказать, подобный «подарок» от не столь далеких потомков военнопленных австрийцев и коллектива Лицейского театра сродни дохлой кошке, подброшенной омичам. Хотело бы австрийское правительство сделать подарок Омску, нашло бы общие страницы своей истории и нашего города и рассказало бы не о сексе австрийского солдата с проституткой на берегу Дуная, а о том, как, например, русско-советские солдаты из Омска освобождали Вену и берега Дуная от фашистов весной 45-го года, и австрийские женщины приветствовали их. Подтвердили бы, что «помнит Вена, помнят Альпы и Дунай тот цветущий и поющий яркий май».
Нет необходимости смотреть этот спектакль потому, что в какую сценическую обертку (фантик) не завернуть содержание пьесы, оно останется порочным и дурно пахнущим. В региональных СМИ появилось множество реплик и предложений по поводу судьбы спектакля «Хоровод», и большинство из них высказывают возмущение, типа: «Руки прочь от Лицейского театра». Одни ссылаются на то, что, мол, пьесу теперь ставят на Бродвее и снимают в кино Гейропы, но это лишь свидетельство того, каким же надо быть пустым и ничтожным гражданином России, чтобы выходить с таким обоснованием показа гнилой пьесы.
Вторая группа аргументов сугубо фарисейская. В ней речь идет о цензуре, которая по Конституции РФ запрещена. И вот фарисеи истошно вопят: «Осторожно, цензура!», давая понять, что надвинулось нечто ужасное. Одна «общественница» Омска даже подала заявление в прокуратуру с требованием проверить действие Шалака В.В. на предмет превышения им служебных полномочий и нарушений статьи 29 Конституции РФ. Между тем, несмотря на конституционные запреты цензуры в некоторых странах, в действительности нет ни одного общества, где был бы исключен механизм цензуры. Даже в пресловутых США давно принят Кодекс Хейса, по которому запрещаются фильмы, подрывающие нравственные устои общества, запрещают изображение в привлекательном виде преступлений и пороков.
Не затрагивая цензуру военную, политическую, экономическую или корпоративную, скажу о нравственной, идеологической и духовной: цензура как система государственного надзора за содержанием и распространением информации, музыкальных и сценических произведений не только нужна, но даже крайне необходима. Иначе бесы, о которых так хлопочет упомянутая «общественница», вконец оседлают нашу культуру. Вот почему при сохранении статьи 29, запрещающей цензуру, постоянно принимаются законы, ограничивающие распространение информации: запрет на пропаганду нетрадиционных сексуальных меньшинств, об оскорблении чувств верующих, о запрете нецензурных слов в театре и кино…
Будь наши писатели, режиссеры, публицисты и общественные женщины воспитанными людьми, не было бы необходимости в таких законах, но их аморальность вызывает необходимость всё новых ограничений бесовщины. Сейчас готовится федеральный закон о защите нравственности телевизионного вещания. Подлежит ограничению грязная ругань, порнография, сцены насилия, разного рода извращения... Давно пора.
Лицейский молодежный театр незаметно отошел от традиций русского нравственного театра, и руководитель департамента культуры Омска, муж государственный, Владимир Шалак взял на себя отеческую заботу о судьбе театра и его артистах, не боясь вызвать на себя остервенелый шквал «доброжелателей» и «защитников» театра. Такой поступок делает ему честь.
Благую роль сыграла и Омская епархия, с чувством гражданской ответственности предлагая театру оставаться в границах традиционной нравственности, а не ссылаться на то, что в Москве еще хуже, там артисты «голые бегают». Молодежный коллектив театра плохо изучал или вовсе не изучал историю своего Отечества, иначе бы понимал, что Русскую Империю мы потеряли тогда, когда народ соблазнили отвернуться от Христа и Церкви Православной. Свободная любовь от большевиков принесла разрушение семьи, падение рождаемости и вырождение России, массовые венерические заболевания, включая СПИД. Хотите, молодые артисты, не только играть, но жить и иметь здоровых детей, не пропагандируйте грязные межполовые отношения, прислушайтесь к Церкви Православной. Пусть построит вас Сергей Родионович и поведет в ближайший храм на покаяние, благо такие вблизи вас.
Редчайший случай – непринятый городом оказался «подарок» Лицейского театра и австрийского правительства, уж лучше бы они не делали никакого подарка и проигнорировали 300-летний юбилей, как это сделали все остальные омские театры. Ну, не считать же подарком рядовую «масштабную постановку» кукольного театра «Легенда горы Фудзи». На высоте оказался лишь Музыкальный театр. Директор Борис Ротберг – единственный из театральных руководителей, который последовательно и принципиально отстаивает принципы любви к своему городу, патриотизма, непризнания космополитизма и примитивного интернационализма. Ему не надо выдавать за подарок первый же случившийся спектакль. К юбилею города театр подготовил целый ряд спектаклей по истории Омска и про его выдающихся людей: «Карбышев», «Врубель», «Бухгольц», «Омский пленник», «Любина роща» и это еще не всё. Театр организовал Фестиваль, посвященный 300-летию основания Омска.
Лицейскому театру следует прислушаться к предостерегающему гласу епархии. Что касается цензуры, то напрасно многие запуганные «общественниками» театральные руководители божатся, что они не вмешиваются в художественное творчество режиссеров. Надо вмешиваться. Вот и президент Путин как-то высказал пожелание, чтобы и в России появилось нечто вроде Кодекса Хейса. Нет гарантий, что в числе режиссеров не окажутся враждебные России или психически ущербные люди и не станут соблазнять и развращать современную молодежь. Приостановка Шалаком В.В. премьеры спектакля к тому же никак не подходит под понятие «цензуры» потому, что она носит, к сожалению, случайный, а не систематический характер, как и по всей России. За последние годы широкой общественности стала известна только одна история о запрете спектакля – «Тангейзера» в Новосибирске, но там была явная провокация, а не ошибка увлекающейся молодежи.
В пьесе декларативно не оскорбляется и не затрагивается Вера Православная, но оскорбляется человек как образ Божий, и потому епархия обратила на него внимание. Хочется надеяться, что она и впредь на правах общественной организации будет присматривать за театральными подарками, о которых Вергилием сказано: «Боюсь данайцев, даже дары приносящих» («Timeo Danaos et dona ferentes»).
Лев Степаненко (Омск)
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
