Выступление на научно-практической конференции «Россия на документальном экране» 8 декабря 2008 года
...мое выступление вряд ли можно назвать докладом, скорее это своего рода приглашение к разговору на столь волнующую нас тему: а для чего, собственно, мы снимаем наши фильмы, насколько свободны мы в выражении своей творческой воли, и не являемся ли мы всего лишь жертвами некритического поклонения так называемой «реальной действительности».
Как правило, мы рассуждаем о мифе, как о неком вымысле, о сказке, как о чем-то фантастическом и нереальном. «Это типичный миф, а не правда, – говорим мы, или «стоило ли сражаться за мифические идеалы..» Миф, считаем мы, это то, что не существует в действительности. Но это не совсем верно, а точнее, это не верно совсем…
Еще в 30-е годы ХХ века известный русский философ Алексей Федорович Лосев в своем научном труде «Диалектика мифа» убедительно доказал, что миф – не есть вымысел, а есть подлинная и максимально конкретная реальность. «Миф, – писал Лосев, – это необходимая категория мысли и жизни, и в нем нет ровно ничего случайного, ненужного, произвольного, выдуманного или фантастического. Это не выдумка, но наиболее яркая и самая подлинная действительность».
Да, это действительность… Но какая? Миф – это бытие духа. Это сверхжизнь. Миф делает общество жизнеспособным. В мифе в концентрированном виде выражен идеал этого общества. Миф заряжает народ энергией, заставляет его совершать сверхусилие, мобилизует на решение больших задач. Миф наделяет жизнь человека полнотой и смыслом. Именно люди с мифическим сознанием имеют высокую цель в жизни. Миф – не история, он направлен в будущее. Миф – не памятник, это всегда акт творения. Общество без мифологии, то есть без системы органично выстроенных мифов, есть общество рутинное и загнивающее, мещанское и вырожденческое.
В качестве примера рассмотрим мифологию советского общества. Здесь все необычайно стройно и иерархично, начиная с главного мифа (коммунизма – общества равенства и справедливости) и кончая всеми остальными мифами – союза рабочих и крестьян, дружбы народов, общенародной собственности, культа знаний и высокой морали. Советское общество, с «героями» и «антигероями», со своими праздниками и горестями, необычайно цельно и органично. И неужели все эти фантастические рывки: строительство тысяч заводов и фабрик, освоение гигантских территорий, победа в самой кровавой в истории войне, спасение мира от ядерной угрозы, прорыв в космос – неужели все это случайно? Критики утверждают, что все это произошло не благодаря, а вопреки. А войну выиграли лишь потому, что «трупами закидали врага…» Побойтесь Бога! Победили люди вдохновенные, заряженные мощным мифическим сознанием. Миф побуждает человека к жертве, а жертвенность – качество свободного человека. Рабы никогда не побеждают, побеждают, как писал Платонов, «одухотворенные люди».
Советскую мифологию создавали большие художники. Вспомним Эйзенштейна с его «Броненосцем», «Стачкой» и «Октябрем», или Маяковского с его новым авангардно-метафорическим стилем, или кинодокументалистов с их эпическим осмыслением жизни советских людей. Революционный миф, созданный Эйзенштейном был так совершенен, что вне его и сейчас трудно представить эпоху, а многие кадры из этих фильмов перекочевали в «хронику». Сравните это с нынешними фильмами о революции: ряженые персонажи, фальшивые ситуации. Все, что вне «эйзенштейновского мифа» кажется лишено историзма и отдает какой-то самодеятельностью. Неслучайно, боясь заложенной в фильмах Эйзенштейна энергии, их не показало телевидение даже к 100-летию великого режиссера.
Вторая мировая война – это состязание не только военных машин и экономик, это столкновение противоборствующих смыслов и мифов. Мифологию «Третьего рейха» также создавали кинематографисты. Вспомните фильм Лины Рифеншталь «Триумф воли». Своим мастерством и скрытой в нем силой фильм поражает и сейчас. Миф выражен максимально. Не потому ли Европа сдалась без боя на милость победителя, посмотрев этот фильм? Мифически, духовно Германия победила задолго до того, как прозвучали первые выстрелы. Противостоять этой зверино-оккультной мощи смог только советский миф.
А есть ли в нашем обществе сегодня мифическое сознание? Увы, мифа, объединяющего и консолидирующего людей, конечно, нет. Не случайны эти призывы найти национальную идею. Очевидно, что мифического импульса сверху нам не дождаться, а прозвучавшие рассуждения о «конкурентоспособности» лишены смысла: форма не может быть содержанием, а инструментарий никогда не заменит цели и идеалы. Но чем-то нужно жить!
Вся нынешняя реформаторская идеология построена на критике и дискредитации советского мифа. Все телевидение сидит на игле разоблачения. Возьмите документальные фильмы, казалось, самого нейтрального канала «Культура». О чем бы ни снимались фильмы: портреты поэтов, художников, писателей – все только в контексте «героической борьбы с тоталитарной системой. Все фильмы сделаны под копирку: одно и то же драматургическое клише, одни и те же средства, один и тот же диктор. Диву даешься, когда видишь, что даже поэт Виктор Боков (я уже не говорю о Пастернаке и Ахматовой) и режиссер Леонид Гайдай только и делали, что сражались с ненавистной системой. «Конвейерный» метод создания фильмов приводит к казусам. Только вчера смотрел документальный фильм о «Золотом запасе России», где авторы, каждый раз говоря об атамане Семенове, с завидным упорством показывают фотографию барона фон Унгерна. В этих фильмах кто-то отбирает материал в архивах, кто-то монтирует, кто-то подгоняет звук, кто-то сочиняет текст… Загадочна в «конвейерных» фильмах лишь роль режиссера!
Образ Гулага – главный миф, объединяющий перестроечную интеллигенцию. Из всего 20 века взят один, 60-летней давности и вырванный из контекста эпохи драматический эпизод нашей истории и превращен в главный образ, чуть ли не в «символ веры». Внедрение в общественное сознание мифа о Гулаге, об СССР как стране-лагере, о «совках», как рабах системы, 20-летнее пережевывание и смакование этого мифа носило деструктивный характер и в итоге разрушило страну. Поэтому это даже скорее не миф, а главный «антимиф» нашего времени. Сейчас обижаются на Ющенко за то, что он «Голодомором» разрушает дружбу русского и украинского народов, забывая при этом, что у него были хорошие учителя – наши летописцы Гулага, подготовившие распад страны.
Но «антимиф» требует постоянной подпитки, поэтому число жертв Гулага ежегодно растет: начали с 500 тысяч человек, сейчас, оказывается, репрессированы были уже около 90 миллионов. А это, между прочим, все мужское население страны. Кто же тогда воевал и работал на заводах? «Антимиф о Гулаге» – это тот кусок, который бросила власть страждущей интеллигенции. «Нате! – и только не думайте о чем-нибудь серьезном, нате – создавайте дымовую завесу, маскирующую беспредел». Критикам же сегодняшнего времени всегда можно заткнуть рты: «Чем вы недовольны? Вам что, опять захотелось за колючую проволоку?» Сейчас принято доказывать свою лояльность, присягать на верность «антимифу». Если, конечно, хочешь работать в кино. Вокруг «антимифа» крутятся свои летописцы и идеологи, рядовые и генералы. Поразительно, но «апостолами Гулага» стали дети тех, кто в свое время воспевал советский миф: Симонов, Смирнов, Герман. Отцов они своих любят, а «Совдепию» ненавидят, очевидно, еще и за то, что она испортила их отцов. Странно, но сейчас, когда миллионы людей потеряли работу, когда разрушаются семьи, когда горе человеческое буквально разлито по городам и весям, эти «лжемученики» вещают с экрана, что одному что-то там недодали, на другого не так посмотрели, третьему что-то неучтиво заметили – вот уж действительно, страдальцы! Тогда, 20 лет назад интеллигенция, по-моему, выбрала слишком легкий путь: ничего не предложив обществу, она встала на путь разрушения. А ведь к середине 80-х уже были напечатаны все труды русских философов, но они до сих пор даже не прочитаны! Некогда было, так как заново переписывалась и история страны, и история кино.
Теперь считают, что фильм «Волга-Волга» – типичная киносказка и к жизни не имеет никакого отношения. Действительно, какой может быть взрыв народного творчества, если кругом мрак и колючая проволока. Вот «зековские» мотивы, «приблатненное» пение – это будет «самое то…». Но я вспоминаю работу над своим первым фильмом в деревне Давыдково Нижегородской области в 1989 году. Фильм был игровой, но все роли играли местные жители. Я был удивлен, как у них все легко получалось. Потом старушки показали мне свои фотоальбомы, где на фотографиях они запечатлены в различных ролях из пьес русских классиков. Оказывается, у них в деревне в 30-40 годах был свой народный театр, и они переиграли всего Островского. Потом узнаю, что в соседнем селе тоже был свой театр! Я спрашиваю у своей матери, и она мне рассказывает про «свой» театр при сельском клубе. Это уже на Тамбовщине. Наконец узнаю, что мой дядя в 30-е годы ездил из своей деревни в Москву на конкурс чтецов. Вот вам и неправда!
Сколько грязи было вылито на пырьевских «Кубанских казаков» за ощущение радости и счастья, излучаемое каждым кадром этого фильма. Я вспоминаю свое детство и то, как женщины с песнями ехали на работу в поле, с песнями же и возвращались. Помню, как мы, мальчишки, были счастливы от того, что нас допускали «скирдовать» или работать на току. Ну а те, кто были штурвальными на комбайнах, вообще казались героями. Вспоминаю вечеринки молодых парней и девушек (куда мы прорывались «посмотреть») с песнями и частушками, с плясками и самоваром, с каким-то чистым и неподражаемым юмором. В том мире не было ни цинизма, ни пошлости, ни пьяниц, ни бомжей, ни воровства – все это, как вы понимаете, стало «завоеванием» уже другого времени…
Дискредитированы в общественном сознании и герои советской эпохи. Вспомним, как перестроечная интеллигенция млела от анекдотца про Павлика Морозова, который «отца предал». Потом анекдот стал идеологической догмой, а затем и любимым образом нашего телевидения. Совсем недавно в каком-то сериале о пионерлагере, один из персонажей, глядя на гипсовую фигурку Павлика Морозова, зло шипит: «Что, доволен, душегуб…» Фантастика! Жертву, мученика называют душегубом. Бедного мальчика убили трижды, убили заодно и его друга. Убийцы, кстати, отсидев положенный срок, потом безбедно жили. Но видно для дискредитации столь ненавистного мифа все средства хороши. Так чего же стоят все эти стоны интеллигенции о «слезинке ребенка» – любимом образе, взятом у Достоевского. Убили Павлика Морозова не за мнимое предательство отца, а за то, что не снял с себя пионерский галстук. Он – мученик за веру. Но это трудно понять «захаровым» и «сокуровым», вовремя спалившим и побросавшим свои партийные билеты.
Правда и сейчас, особенно когда «жареный петух» клюнет, может еще пригодиться советский миф. Вспомните трагедию Беслана. Два дня, когда ситуация была критическая, по всем каналам телевидения показывали только советские фильмы. Показали все: от «Александра Невского» до «Они сражались за Родину» и «А зори здесь тихие». Даже «Калину красную» и ту показали. Не было только ни одного перестроечного фильма. За 20 лет, оказывается, не снято ни одного духоподъемного фильма – ни одного! Но как только террористов уничтожили, с экрана вновь полилось «развлекалово»: Ксюша Собчак, бездельники из «Дома-2» и т.д.
Ну а есть ли в сегодняшнем мире что-то утверждающее? Здесь следует отметить, что у нас сейчас в России две страны, два общества, два мира и,…стало быть, два мифа.
Первый – это мир столиц и элиты общества со своей «правдой» и системой ценностей. Телевидение обслуживает этот мир. Моя тетка из деревни Малые Кулики как-то со скрытым юмором заметила: «Хорошие люди и сейчас живут неплохо…» На Ленинском проспекте в Москве долго висел огромный рекламный щит: «Хорошая мебель для хороших людей». Я спросил у студентов: «Хорошие люди – это какие?» Удивившись моей неосведомленности, студенты сказали: «Ну как же, Борис Александрович, «хорошие» – это значит богатые…». Так вот этот первый мир – мир «хороших» людей – это 5% от всего общества – своеобразный «золотой миллион». Их идеал в философии социал-дарвинизма: сильный всегда побеждает слабого, а счастливый человек – это успешный человек. Причем успех достигается любой ценой. Твой ближний – не товарищ и брат, а неизменно твой конкурент, и если ему стало лучше, то тебе хуже… Несправедливость, неравноправие, разделение на «хороших» и нищих – это совсем неплохо. В этом видится какая-то целесообразность, какой-то стимул для развития, в этом – какой-то мудрый закон жизни… Тысячи фильмов и телепередач служат утверждению этого мифа. Людям же из глубинки, сидящим у телевизора, подмигивают с экрана: «Нет, это не сказка, если будете стараться, и у вас будет шанс попасть в мир «хороших» людей. Конечно, миллионерами и звездами шоу-бизнеса вы не станете, но может быть, ваши дети или внуки станут элитными «путанами» или охранниками в престижных фирмах. А если повезет, то попадут в криминальные структуры, что является составной частью того же мира.
Но есть и другой мир. Это жизнь провинции, где по-прежнему люди ориентированы на традиционные нравственные ценности. Это и есть подлинная Россия. Она никак не связана с миром «хороших» людей и почти не представлена на кино– и телеэкране. В нынешних условиях жизнь людей из глубинки можно назвать подвижнической, а как выразился Лосев, подвижническая жизнь всегда мифична. В основе мифа всегда подвиг. И главным подвигом людей из глубинки, несмотря на все усилия мира «хороших» людей, является их неизменяемость. Люди готовы погибать по миллиону в год, но отказаться от своего менталитета, от своей судьбы они не хотят. В подлинной России своя история, свои герои. Например, мученик чеченского плена Евгений Родионов, официально не признан ни властью, ни церковью, но давно уже прославлен народом. Как и бескорыстные защитники Дома Советов, расстрелянные «ельцинской кликой» 4 октября 1993 года. Мифология сопротивления власти «золотого тельца», творится на наших глазах.
Хорошо представлен народный миф в фильмах документалиста из Сибири Юрия Шиллера. Люди в его фильмах может быть слегка наивные и не понимают «главного направления века», но живут по совести, веря в справедливость и исповедуя христианские ценности. При этом это всегда живые люди, а не схемы. Документальность не исключает метафоричности. Фильмы Шиллера по-хорошему метафоричны: даже не сразу понятно, в какие годы происходит действие – в 60-е, 70-е, 80-е…или в наши дни. Мифология фильмов Шиллера обусловлена столетиями складывающейся традиции народной жизни.
То же самое можно сказать о фильмах Вячеслава Орехова. Мифична жизнь его героев. Тема покаяния в его небольшом фильме «Очарованный странник» осмыслена задолго до нашумевшего игрового фильма «Остров». Герой другого фильма Вячеслава Орехова «Выходил один я на дорогу» уезжает из шумной столицы в деревню, и обретает там душевное равновесие. Аналогичный нравственный подвиг совершает и герой фильма Сергея Роженцева «Алтайская повесть», восстанавливая на свои средства часовню в далеком сибирском поселке. Уход из мегаполисов на землю части нашей интеллигенции явление знаковое. Нам нужно сделать окончательный выбор: либо, преодолев «гулаговскую» идеологию разрушения соединится с исторической Россией и начать процесс возрождения, либо продолжать идти по легкому пути циничного отрицания нашего прошлого и сделаться могильщиками великой страны. Но пока доминирует высокомерие избранных. Так, в недавнем интервью «Литературной газете» президент Сообщества профессиональных социологов Никита Покровский, рассуждая о бедственном положении сегодняшней деревни, говорит о ее ненужности и бесперспективности: «Прежняя заселенность там уже не нужна. Ранее распаханные территории тоже». «Да и что может делать это вымирающее население, – восклицает доктор социологии, – пахать-сеять за бесценок, в 4 утра вставать корову доить, по пояс в грязи собирать в поле картошку – вот и все. Они даже свои дома и приусадебные участки не могут окультурить». Да, сначала объявили неперспективными отдельные деревни, потом районы, а теперь и весь народ…
«Зато у нас будут свободные экологически чистые зоны, – продолжает Покровский, – и это наш экономический, коммерческий ресурс».
Что ж, нефть, газ, золото, хлеб – все это уже поделено, теперь пора торговать и чистым воздухом…
Но ведь не случайно наши предки осваивали эти бесконечные земли. Человек – «соль земли», и так было попущено Богом, что через него она обожена. И потому нет неперспективных деревень. Любой поселок, любая деревня, любой домик на далеком Севере – все перспективно и богоугодно… Потом не хватит никаких средств, чтобы вдохнуть жизнь…
Мы все смелые, когда речь идет о прошлом, но ведь гражданское мужество человека проявляется в том, как он ведет себя сейчас, в минуты наши роковые. Почему же мы кричим о жертвах коллективизации и голода 30-х годов и помалкиваем о геноциде и уничтожении деревни в 90-е годы. Именно тогда из деревни выгребли все до единого гвоздя, до единой нитки. Был ли хоть один канал на телевидении, который популяризировал жизнь на селе, рассказывал о его проблемах? Нет, только – «развлекалово» и «аморалово». Кстати, о честности художника. В свое время, на заре перестройки сильно прошумел документальный фильм Марины Голдовской «Архангельский мужик». В фильме рассказывается, как трудится один крестьянин-единоличник в одном из районов Архангельской области. Его работа, доказывает автор, эффективнее деятельности всех тамошних колхозов и совхозов вместе взятых. Фильм использовали для дискредитации колхозно-совхозного строя. Но почему же Голдовская не сняла вторую серию фильма, не рассказала о том, что стало с «архангельским мужиком» уже в период дарованной свободы и столь долгожданных реформ. Почему не поведала о том, как разорился и надорвался ее герой (как и его сын) уже в новое время, как отчаялся и наложил на себя руки, как раз в день расстрела Верховного Совета 4 октября 1993 года. Нет, это уже не отвечало их задачам! «Архангельский мужик» сделал свое дело – «архангельский мужик» может умереть…
Сейчас нам нужно, преодолевая «гулаговское» мировоззрение обрести подлинное историческое сознание. Не должно быть в нашей истории пустых мест и неугодных периодов. Как писал Спиноза, задача исторического исследования не казнить или миловать, а понимать. Нам нужно понять собственную историю! Недавно ушедший от нас философ Александр Панарин ввел в общественную мысль такое понятие, как габитус. Это «капитал коллективной памяти», «копилка коллективного опыта поколений». Вне этого опыта невозможно никакое развитие. Это понимают и в Японии, и в Китае, и в Западной Европе. И только у нас, устами главного идеолога реформ Александра Яковлева, назвав историю России «тысячелетней парадигмой несвободы», отказались от своего исторического опыта. Все начали с нуля. А «из ничего и выйдет ничего». Мы должны прочертить линию исторической преемственности, понять свою историческую роль, опереться на все положительное.
В Кисловодске есть казачья гимназия, где царит культ истории: стены расписаны историческими картинками прошлого, всюду портреты выдающихся деятелей, начиная с Рюрика и Олега Вещего. В гимназии несколько музеев: история России органично соединяется с историей края. Работают кружки народного пения, танцев, рукопашного боя, есть мастерские живописи и народных ремесел. Все пространство гимназии пронизано атмосферой высокой духовности.
Здесь не может быть ни наркоманов, ни циников, ни «закомпьютеризированных» подростков. Почти все выпускники поступают в вузы. Но главное, они получают крепкий нравственный стержень, они готовы к жизни – их не собьют с пути ни соблазны, ни лицемерие сегодняшней жизни.
Мне кажется, что для постижения истории может быть использован метод исследования, который предложил Алексей Федорович Лосев. Помню, во вступительной части своего капитального труда о стоиках он пытается заставить читателя понять главный миф той эпохи – «стоическое лектон». Около 40 страниц идет это погружение в эпоху. «Если, – пишет Лосев, – вы не поймете дух этого мифа, то отложите книгу и изучайте «стоиков» по другим источникам». По-моему, очень плодотворный метод: изучать историю не с конъюнктурных позиций сегодняшнего дня, а с точки зрения живущего внутри мифа. Подобным методом я попытался воспользоваться, работая над фильмом об Иване Грозном. Проще всего было показать эпоху с привычно критической точки зрения: кровавый, жестокий период, царь-тиран и т.д. Но рассматривая время с точки зрения мифа этой эпохи: Москва – третий Рим, православное царство, православная империя, ознакомившись с источниками и взглядами главного носителя этого мифа – царя Ивана IV – эпоха открылась с иной стороны. Это и есть «положительный» исторический опыт.
Сейчас, мне кажется, нам нужно перестать заниматься романтизацией жизни уголовников и разложившейся элиты. Необходимо вновь приблизиться к жизни простого человека. Когда-то итальянский неореализм с его сочувствием и поддержкой человека из низов спас Италию от нравственного разложения. Наша отечественная интеллигенция дважды за ХХ век подготовила слом государственной машины, дважды осуществила ревизию идеалов общества: сначала разрушила христианский миф, а затем и миф коммунистический. И теперь, мне кажется, интеллигенция должна, искупая свой грех разрушения, совершить нравственное сверхусилие и встать на путь подвижничества и созидания. В глубоком осмыслении нашего горького и великого исторического опыта должен родиться новый миф, который не будет высокомерен к нашим пращурам, но будет готов ответить на вызовы нового времени.
Режиссер Борис Лизнёв
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
