Софийский Собор в Харбине Столь замечательное начинание, как издание трудов русской эмиграции первой половины ХХ века, жившей в Китае, в Харбине, а затем в Шанхае и странах рассеяния, что затеяли удивительный подвижник профессор Ли Янлен вместе с китайскими писателями и учеными не может не вызвать восторга в каждом русском сердце, ибо в каждом русском человеке еще долго будет оставаться жить не застывающая рана некогда разорванного бурным временем перемен единого народного тела.

Первым в ряду китайской эмиграции приходит на память Ачаир (наст. фамилия Грызов) Алексей Алексеевич (5(17).IX.1896, Омск - 16.XII.1960, Новосибирск) - поэт.

В 1922 прибыл в Харбин, стал заметной фигурой в литературных кругах. С этого времени стали собираться молодые члены литературного объединения "Чураевка", ставшего одним из центров русской эмигрантской поэзии. Ачаир был инициатором этого кружка, он же придумал название, взятое из эпопеи "Чураевы" сибирского писателя Г. Гребенщикова. Почти все поэты Харбина, а затем Шанхая, в той или иной степени прошли через этот "Чураевский питомник": Г. Гранин, Н.Щеголев, В.Перелешин, Н.Петерец, Крузенштерн-Петерец, Андерсен. В заседаниях "Чураевки" принимали участие А. Несмелов, М.Колосова и мн. др.

В 1925 в Харбине вышла книга стихов Ачаира под назв. "Первая", где реквиемом звучали строки "Не согнула судьба нас, не выгнула, / Хоть пригнула до самой земли, / А за то, что нас Родина выгнала, / Мы по свету ее разнесли".

Ачаир печатался в изданиях русского Харбина "Рубеж" и "Луч Азии". "Алексей Ачаир - поэт разнообразный, от тем казачьих пришедший к темам стихийного движения России на восток, поэт доброй воли и гуманности, часто умевший облечь свои замыслы в одежды великой гармонии и музыкальности. В его менее удачных вещах преобладает нота назидательности, но мы оцениваем поэта не по его срывам, а по его способности иногда приблизиться к совершенству", - писал Перелешин В. в "Русских дальневосточных поэтах".

В 1931 Харбин был оккупирован японцами, и мн. поэты уехали в Шанхай. Но А. остался в Харбине и продолжал возглавлять "Чураевку", а в 1932 уступил руководство молодым Н.Петерецу и Н.Щеголеву

В 1938 в Харбине увидел свет сборник Ачаира "Полынь и солнце", а в 1939 там же вышла книга его стихов "Тропы". Во всех книгах Ачаира основной мотив - безбрежная любовь к России: "О вьющемся снеге, / О радостном беге / Сибирских салазок / С горы ледяной, / О девичьем смехе, / О лунности сказок / Над снежной страной" ("Взгрустнулось"); "Без ветра спокойно молчала / Лазурная, стылая высь... / На взмыленной тройке промчала / Сверкнувшая звездами жизнь". Высоко оценивал его поэзию А.Перфильев: "Алексей Ачаир радует и волнует. Свежесть сравнений, умелое пользование рифмами по созвучию, стремление к обновлению форм сочетается у него с простотой и ясностью. Он не загораживается от мира поэтической дымовой завесой и, стремясь к новому, не ломает старого. В нем заметен здоровый постепенный рост полнокровного дарования", - в статье "Для Вас".

В 1945 после входа советских войск в Харбин Ачаир был депортирован в СССР и десять лет провел в лагерях. После освобождения жил и работал в Новосибирске, и даже на седьмом десятке лет он продолжал свою педагогическую деятельность - преподавал пение в одной из школ Новосибирска:

Несколько по-иному, монументом стоял в эмиграции Всеволод Никанорович Иванов (7(19).IX.1888, Волковыск, Гродненская губ. - 9.XII.1971, Хабаровск) - прозаик, поэт, историк, философ.

С начала первой мировой войны мобилизован. Вскоре, после ранения, Иванов демобилизовался и начал работать в Пермском отделении Петербургского университета преподавателем кафедры философии права. По занятию Перми белой Сибирской армией в конце 1918 вновь был мобилизован и назначен на должность министра печати и информации, а также редактором в газ. "Сибирские стрелки".

С этого времени начинается период скитаний, которые привели его в Владивосток (1920), а затем в 1922 через Корею - в Китай. Иванов сотрудничал в русских газетах и журналах Харбина ("Свет", "Русское слово") и Шанхая ("Понедельник" и др.). В Харбине был главным редактором русской издания газеты "Гунбао"; уехав в Шанхай и получив советское гражданство в 1931, работал в шанхайском отделении ТАСС. Сочетание литерного и исторического пластов характерно для всего творчества Всеволода Никаноровича. Это просматривается и в его книгах "Крах белого Приморья. Из записок журналиста" (Тяньцзин, 1927), написанной по свежим следам исторических событий.

Одна из наиболее значитильных работ Иванова зарубежного периода "Мы. Культурно-исторические основы российской государственности" (Харбин, 1926), принадлежит к жанру философско-исторической публицистики. И. проявляет себя евразийцем с весьма крайними ("азийскими") взглядами.

Интересный для историка материал содержится в "Воспоминания" Иванова, отд. страницы которых частично появились в печати ("Из неопубликованного". - Л., 1991). Хроника событий на Д.Востоке - в ДВР и в полосе отчуждения КВЖД 20-х написана участником и свидетелем этих событий.

Его книга "Огни в тумане: Думы о русском опыте" (Харбин, 1932; М., 1991). В них портреты политических деятелей того времени, раздумья об исторических путях России, о русской интеллигенции.

Писатель продолжал работать над начатой им еще в период войны серией рассказов с главным героем Касьяновым ("Первый бой" // Понедельник. - Шанхай, 1931. - N 2). С фигурой этого русского офицера, кадрового командира, втянутого после бегства в Китай в местную междоусобицу, читатель познакомится позже - в повести Иванова "Дочь маршала", вышедшей в Хабаровске в 1973. В Харбине Всеволод Никанорович издал "1905 год: Роман молодой души" (1929) и "Повесть об Антонии Римлянине" (1932), где был использован сюжет памятника новгородской житийной литературы XIV века.

В феврале 1945 Иванов вернулся в СССР, обратился к удававшемуся ему жанру хроники, по мнению критиков, занял заметное место в отечественной исторической романистике. К числу выдающихся исторических произведений Иванова В.Н. принадлежит его книги "Черные люди" (М., 1963), повести "Императрица Фике" (М., 1968), "Александр Пушкин и его время" (Хабаровск, 1970).

+ + +

Китайская литературная эмиграция - это долгий непознанный нашим современным читателем айсберг, где за каждым персонажем русской словесной истории была своя отдельная, подчас фантасмагорическая история.

Словом, дорогих наших китайских братьев по цеху, что делают великое нерукотворное делание русской памяти для читателя русской литературы, мы поздравляем и благодарим.

Валерий Ганичев, председатель Союза писателей России

Поиск

Искомое.ru

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"