В день рождения Евгения Ивановича Носова, еще и еще раз хочется обратиться к памятным встречам с ним, с его друзьями, потому что мир их, их отношения были очень светлыми, добрыми, и сейчас мысли об этом помогают нередко в трудные моменты.
У Мастера было много друзей. Это и прекрасный художник Михаил Степанович Шорохов, и писатель Петр Георгиевич Сальников, и наши курские прозаики, бывшие учениками Евгения Ивановича. Все они оставили свои воспоминания о нем. Сегодня же мне хочется вспомнить людей, которые своей дружбой с Мастером обогатили и мою жизнь.
«Как я горжусь и радуюсь, что мы вместе на старости лет! Это так нынче много…» — написал Евгению Ивановичу его друг Виктор Петрович Астафьев. Этих двух талантливейших писателей связывали долгие годы дружбы и переписки. Они познакомились в Москве, на Высших литературных курсах, жили по соседству в общежитии. Частые споры, долгие разговоры за полночь. Спрашивали друг друга: «Ты чё написал?» — «А ты чё написал?» — так вспоминал об этом Евгений Иванович на встрече со студентами пединститута в 1984 году.
А в 89-м Астафьев приезжал в Курск на Воробьевские чтения. От встречи с ним осталось ощущение человека яркого, самобытного, смелого и в поведении, и в высказываниях, веселого, даже озорного, вопреки возрасту. С книгами его я была знакома еще со школьных лет, позже с восторгом прочитала «Царь-рыбу». Я писала о нем в книге «Мастер с нами» и сейчас процитирую свои же несколько строчек: «…Когда один говорил за трибуной, другой вставал из президиума и что-то добавлял свое. Но что!.. Рассказывает Евгений Иванович эпизод из своей фронтовой жизни, а Виктор Петрович вскакивает и буквально кричит: «А ты помнишь, как бывало, везут нас по проселочной дороге в кузове грузовика, и машину подбрасывает на чем-то, а это – трупы неубранные…»
В их строчках о войне – правда, суровая, горестная, незабываемая. Но была и разница в их отношении к этому. В 1991 году Носов написал другу большое, очень серьезное, до деталей продуманное письмо (оно опубликовано в книге «Мастер с нами»), где он тщательно проанализировал его роман «Прокляты и убиты». К сожалению, многие говорили, что из-за этого их дружба ослабла, но это далеко не так: пером Мастера водило прежде всего желание помочь другу, сделать его книгу лучше, ведь «всё пройдет, а книга останется», и в ней не должно быть места сиюминутному желанию как-то угодить современному читателю. И автор романа не мог не понять и не принять этого, тем более что в конце письма были такие слова: «… А книжка… все равно получилась. В ней много истинного добра, человечности и душевной красоты, в том числе и авторской. Видно, что писал добрый, душевный, глубоко страдающий человек».
В книге «Мастер с нами» помещен материал Валентина Распутина «Последние страницы Евгения Носова». И в нем, и в интервью, которое мы взяли у него (а также у В.Ганичева, В.Крупина, С.Викулова, А.Сегеня и Н.Сергованцева в 2004 г. в Москве, в Союзе писателей), он с восторгом говорит о последних рассказах своего старшего друга: «… ведь просто не бывает таких рассказов!..» Евгений Иванович ласково называл его «чукчичка»… Они очень любили и уважали друг друга. Кроме признания таланта обоих, в основе их дружбы была глубокая порядочность, честность и неиссякаемое трудолюбие. Это были настоящие партнеры в литературе, в писательском труде. И, по-моему, сейчас Валентин Распутин – самый честный из всех русских писателей.
Очень дружески, тепло и сердечно относился Евгений Иванович к Василию Белову, высоко ценил его писательский талант: «Растрогал ты меня до слез своим Иваном Африканычем!.. – писал он о повести «Привычное дело». — Есть просто гомеровские страницы. Читал по кусочкам, по глоткам, как дорогое вино…Чудо это, Вася!..»
В 70-е годы Евгений Иванович ездил в гости к своему другу в Вологодскую область, в его родную Тимониху, а соседнюю деревню – Вахруниху – он изобразил на картинке, как сам называл свои живописные работы, которых у его друзей, в домашней галерее – несколько десятков. С удовольствием вспоминал он, как собирал подберезовики в щедром вологодском лесу – не хватило корзинки – снял рубаху, насобирал в нее, потом и в майку, завязав ее узлом… А когда в совершенном восторге принес их в дом, ему сказали: «А мы такие и не берем, берем только рыжики…» Не случайно и на картинке на переднем плане именно грибы, подступившие вплотную к деревне…
Когда мы думали, какие слова написать на памятнике Мастеру, кроме завещанных «Покормите птиц!..», то выбрали сердечную, искреннюю и очень емкую фразу друга Мастера, Виктора Потанина: «В творчестве Евгения Носова много от народной песни, от бездонных родников, питавших Чехова и Платонова, Бунина и Лескова…»
Несмотря на зрелый возраст обоих, Евгений Иванович всегда ласково называл его Витя Потанин. Когда вышла «Книга о Мастере», Евгений Иванович попросил меня послать ее в Шадринск Василию Юровских. Тот прислал восторженное благодарственное письмо с просьбой подарить такие же книги его друзьям – Ване Ягану и Вите Потанину. И мы их послали. Так все трое далеких, но таких близких по духу людей и закрепились в душе, хотя до этого я о них почти не знала. От Ивана Ягана я получила письмо и его книгу, с Василием Ивановичем Юровских долго переписывалась. Письма его были очень интересными. А потом он вдруг замолчал. Почувствовав неладное, пишу ему снова и после долгого молчания получаю ответ: «Похоронил сына…» А было ему всего 25. Был художником, собирался приехать в Курск – писать портрет Евгения Ивановича… А через некоторое время ушел от нас и его отец, не вынес разлуки с сыном. В свое время Мастер дал Василию Юровских замечательную рекомендацию, где называет его чистым и светлым художником и дает полностью его рассказ-новеллу, в котором «бездна поэзии и такая светлая сыновья любовь к отчей земле».
А Виктора Федоровича Потанина я случайно встретила в Москве на Комсомольском проспекте в Союзе писателей. Я не раз видела его фотографии, узнала его: «Вы Виктор Федорович?..» В ответ – удивленная улыбка: «Да…» Немного поговорили, к сожалению, он очень торопился. Человек очень приветливый, простой, скромный.
Уже после 2002 года, когда Евгения Ивановича не стало, я написала письмо В.И.Политову, одному из ближайших учеников Мастера. Вот слова этого прозаика: «Евгений Иванович для меня в литературе не крестный отец, а родной. Не будь его, давно не было бы не только члена СП Политова, но и его самого. Евгений Иванович, его письма, открытки поддерживали меня в самые трудные периоды моей бестолковой бродячей жизни. Жаль, что мне так и не удалось встретиться с ним. И вот после вашего письма я стал перебирать его письма. Я храню их, как драгоценность. Ведь в каждом письме не только советы и похвалы, а и такие слова: «Я говорил и рекомендовал, а проще – отдал твою рукопись в журнал» (в издательство и т.д. и т.п.) И так в каждом письме! В каждом!.. Господи, да он за уши меня вытащил в Союз писателей! «Почему до сих пор не подаешь заявление в Союз? Тебя примут по одним журнальным публикациям»…
Вот и не виделись эти два человека, а невозможно не назвать их друзьями…
Перечитываешь письма из архива Мастера, листаешь его страницы, с теплотой рассказываешь о нем на экскурсиях – и он снова рядом…
* «Курская правда», № 2 (25070), 15 января 2011 года
Евгения Спасская, научный сотрудник Литературного музея
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
