Мы плохо знаем свою Россию, рвёмся в экзотические страны, на острова теплых морей и океанов. Я подумал об этом, когда оказался в Самаре, и остался счастлив, любуясь ее красивейшими старинными зданиями и общаясь с ее людьми. Наиболее яркое впечатление оставили у меня спектакли Самарского академического театра драмы имени М. Горького, на которые директор Мелёшин Валерий Сергеевич любезно пригласил меня.
ПРИТЧА О ПОБЕЖДАЮЩЕЙ СИЛЕ ДОБРА
Спектакль «Странная миссис Сэвидж» по пьесе Джона Патрика в Самарском академическом театре драмы имени М. Горького.
Режиссер народный артист России Александр Кузин (Ярославль).
Действие происходит в «Тихой обители», под которой следует понимать странную психолечебницу, в которой находятся исключительно приятные люди. Душевные болезни их настолько незначительны, что только придают им некоторую пикантность. Джефри (артист Герман Загорский) всё время прикрывает на лице рукой шрам, которого на самом деле нет; Флоренс (Любовь Анциборова) носит на руках куклу младенца, рассказывая, что ему пять лет; Ганнибал (Александр Герасимчев) пиликает на скрипке, у которой одна струна, но считает себя успешным музыкантом… В остальном они просто хорошие люди.
Объединяет их всех то, что они исключительно внимательны и доброжелательны друг к другу. Ничего подобного не встретишь не только в дурдоме, но и в обычных сообществах, и потому происходящее представляется волшебной сказкой. Персонал элитного медицинского заведения в лице доктора Эммета (Петр Жуйков) и медсестры мисс Вилли (Екатерина Рузина) также заботливы и добросердечны по отношению к пациентам.
В эту райскую обитель трое взрослых детей – Лили-Белл (Елена Ивашечкина), сенатор Тит (Виктор Мирный) и Сэмуэл (Владимир Сухов) – отправляют свою богатую мать миссис Сэвидж (народная артистка России Жанна Романенко), которая отчаянно сопротивляется, имея о психобольницах реальное жесткое представление. Она в полном здравии ума, но дети опасаются, что она потратит всё свое состояние на всякого рода благоглупости, желая помочь всем людям стать счастливыми. Дети не оставляют ее и здесь, они требуют от нее сказать, где она спрятала документы на свои капиталы. Миссис Сэвидж начинает хитрить и потешаться над соискателями ее богатства, направляя их искать коробочку, то якобы закопанную в президентском саду, то спрятанную в каком-то музее животных. Те перекапывают землю в неположенном месте и попадают в нелепые ситуации.
Алчные и вредные дети противопоставляются блаженным обитателям «Тихой обители», что и составляет важнейшую сюжетную линию спектакля, раскрывающую безнравственные законы капитализма. На меня, однако, большее впечатление произвела редчайшая душевная атмосфера, царившая в обители. Все персонажи замечательны в своих нравственных качествах, но выделяется одна – Фэри (Алина Евневич), непосредственная, озорная, трогательная, излучающая радость бытия и неиссякаемую энергию. Ее игра захватила меня. Пьеса Патрика написана остроумно, ярко, но каждое его слово она дополнительно окрашивала еще своим обаянием, едва уловимой улыбкой, выражением глаз и жестами. Я следил за каждым ее движением и словом, пытаясь уловить технику ее игры, но это оказалось бесполезным, т.к. всякий раз, во всякий момент в ее игре проскальзывало нечто новое. Она была похожа на светящийся шар, покрытый множеством зеркальных пластинок, отражающих свет во всех направлениях. Я был очарован, столько в ней виделось оптимизма, душевности и любви к окружающим.
Главной героиней пьесы и спектакля, безусловно, является миссис Сэвидж, представленная высокопрофессиональной игрой Жанны Романенко, в чем нет сомнения. Ее заслуженно любят в Самаре, это заметно по тому, что аплодисменты в зале раздаются уже при ее выходе на сцену. Волей-неволей я сравнивал ее игру с игрой Алины Евневич и находил в этом выигрышные стороны одной и другой. Со стороны Жанны Романенко филигранная работа, со стороны Алины Евневич буйство художественных красок.
У народной артистки сказываются десятилетиями отработанные приемы: эффектные паузы, многозначительные взгляды, неожиданные выходы и уходы. Она точно знает, как произвести впечатление на публику, в какой момент последуют заслуженные аплодисменты, она хозяйка положения, ее работа безупречна. Алина Евневич творила как бы без оглядки на зрителей, творила для собственного удовольствия.
Ее персонаж – милый бесенок, требующий к себе любви абсолютно всех людей. Она перетягивала на себя одеяло смысла пьесы, уводя его от достаточно банального противостояния членов семьи Сэвидж в финансовых вопросах в сторону душевную. Любви и только любви просит и требует она от всех окружающих: «Мне так нравится, когда люди говорят, что любят меня».
О религиозных взглядах Джона Патрика (1905-1995) я не нашел информации в Википедии, но образ, создаваемый Алиной Евневич, сугубо христианский. Возможно, недаром на ее странице в интернете неоднократно упоминается ее девичья фамилия – Богданова, Богом данная. Мы все даны Богом, но она, очевидно, отмечена особо, так органично она была, с высоким и крутым лбом, в коротком сарафанчике и кофточке цветов только что появившегося на свет весеннего цыпленка. Так вписываются ее слова о любви в слова Христа, сказанные им в последней беседе со своими учениками за несколько часов до ареста и распятия: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, та и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Евангелие от Иоанна, глава 13, стихи 34,35).
Впервые мной встречен такой странный персонаж на подмостках сцены. Лишь у Марины Цветаевой вспоминаются стихи на эту тему, но там они сказаны с трагическим надрывом:
«К вам всем – что мне, ни в чем
не знавшей меры,
Чужие и свои?! –
Я обращаюсь с требованием веры
И просьбой о любви.
За быстроту стремительных событий.
За правду, за игру…
– Послушайте! – Еще меня любите
За то, что я умру».
Из других артистов очень приятное впечатление произвела Любовь Анциборова в роли Флоренс. Высокая, в длинном бардовом платье она по-детски мило с улыбкой припрыгивает вместе с другими по краю ковра, иллюстрируя другую страницу Евангелия: «Если не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18, 3). Она красиво держится в своем платье, таком сегодня редком для девушек, поколения которых вырастают, не зная других нарядов, кроме мужской одежды – джинсов. Забавен артист Олег Белов, для которого придумана роль без слов инвалида колясочника, названного Алексом, который выражает свои эмоции от происходящего лишь выразительными, порой утрированными гримасами.
Заканчивается спектакль тем, что бесчестные дети миссис Сэвидж остаются посрамленными, а сама она настолько прониклась атмосферой дружелюбия и благочестия, царящей в обители, что хотела остаться в ней, и ее пришлось убеждать в том, что на свободе она принесет больше пользы людям. Спектакль оказался на редкость высоконравственным, её герои полны любви, внимания и заботы друг о друге.
Я просмотрел несколько видеороликов с постановкой пьесы «Странная миссис Сэвидж» в других театрах и, на мой взгляд, воплощение ее на сцене Самарского театра наилучшее, благодаря, прежде всего, актрисам Жанны Романенко и Алины Евневич (Богдановой). Жанну Романенко уже по фигуре и повадкам видно, что она «странная» – легкая и подвижная, что не очень характерно для народных артисток, обычно располневших и не спортивных. Естественно, что в оценке данного спектакля я выражаю сугубо личное мнение. Как говорят в театре, драматург пишет одну пьесу, режиссер ставит другую, а зритель (критик) воспринимает третью.
Есть в этом спектакле и режиссерские находки, и изящная сценография Кирилла Данилова (Москва), и изысканная работа художницы по костюмам Янины Кремер (Москва), которая прониклась особенностью содержания пьесы. В частности, у неё доктор и медсестра одеты не в обычные белые халаты, как в спектаклях других театрах. Она уходит от подобного больничного примитива, что придает спектаклю более обобщенный, общечеловеческий смысл, наблюдаемый не только в каком-то лечебном заведении, а в обществе вообще. Когда я только вижу в спектаклях по пьесе «Странная миссис Сэвидж» доктора в белом халате, мне это уже не интересно, это уже на ступень ниже задумок автора. Такой доктор будет играть врача узкой квалификации, а не специалиста по человеческим душам. Халат обязывает. Он к тому же выпадает из интерьера белым пятном чисто эстетически.
Чудеса продолжались и по окончанию спектакля. Я сидел близко к сцене, в четвертом ряду, и на поклонах Алина, назову теперь ее так просто, оказалась против меня, и мне почудилось, что она в доли секунды встретилась взглядом с моей соседкой, которая пришла перед самым началом и села рядом на свободное место. Я понял, что она человек причастный к театру, и обратился к ней с вопросом, знакома ли она с актрисой, так привлекшей мое внимание. Она ответила просто: «Это моя сестра». Я был поражен такой случайностью и, представившись, просил передать сестре, что восхищен ею. «Вы можете сказать ей это сами, – предложила она, – сейчас она выйдет».
Алина вышла через несколько минут, уже в своем обычном наряде, и я имел удовольствие высказать ей свои восторги. Так прелестна она была в своей детской, евангельской, пронзительной просьбе о любви. Ведь и Бог есть любовь. Мне было невозможно определить, с кем я говорю: с персонажем Фэри или с актрисой Алиной, и я сказал, как бы продолжая спектакль: «Вы просите признаний в любви, примите и мое». Спектакль продолжался для нас еще несколько минут, при свидетеле – сестре, которую, оказалось, звать Наташей.
Переходя к реальности, я попросил у Алины автограф на программке, чего никогда не делал. Она спросила, что написать, и я ответил, что достаточно расписаться. Придя в гостиницу, я с трудом нашел ее автограф среди пометок, сделанных мной во время спектакля. Это была крошечная роспись у ее фамилии, наподобие той, что оставляют люди в ведомости на получение своей не великой зарплаты. Думается, и без специалиста по почерку, очевидно, что азартная на сцене, в быту она показалась мне человеком скромным, едва ли не застенчивым.
Расставаясь, она подсказала, что завтра будет занята в комедии «Шесть блюд из одной курицы», на которую у меня уже было приглашение. Однако на следующий день она позвонила мне и сказала, что по семейным обстоятельствам играть не будет, что очень огорчило меня. Алина успокоила меня тем, что ее заменит другая актриса, которая играет не хуже.
ЕЩЕ ОДНА ИСТОРИЯ ЛЮБВИ
Комедия «Шесть блюд из одной курицы» в Самарском академическом театре драмы имени М. Горького. Автор пьесы Ганна Слуцки, режиссер Валерий Гришко – главный режиссер театра.
Сюжет пьесы прост, но оригинален. Богатая и заботливая мамаша (народная артистка России Жанна Романенко) ищет пару для своего тридцатилетнего сына-бизнесмена (Денис Евневич). Интрига в том, что у того была любимая (Надежда Якимова), но мать разлучила их, как это случается, бесцеремонным вмешательством в их отношения. Теперь она осознала свою ошибку и прилагает энергичные действия для исправления своей вины. Она создает даже брачную контору и направляет к нему ищущих мужей особ.
Первой является некая Марина, роль которой играла на этот раз Наталья Прокопенко вместо бывшей в расписании Алины Евневич. Это было какое-то странное, чудаковатое, ирреальное и в тоже время прелестное существо, пластичное и изящное, с полуулыбкой на лице. Поглощенная сама собой и почти не слушающая своего собеседника, увлеченная какой-то модной теорией живой воды как эликсира жизни и элементами йоги. Она пришла лишь с целью научить соискателя правильной жизни и также легко исчезла, как и появилась, оставив тому бутылочку «живой» дождевой воды. Такая жена была бы замечательна для ведения здорового образа жизни, но бизнесмен не заинтересовался ею в отличие от автора этих строк.
Второй оказалась совсем уж непотребная Илона (Наталья Ионова) из числа леди по вызову. Она зарабатывает на жизнь своим посильным трудом, и взяла лишь три тысячи за вызов, поскольку услуги ее не были востребованы. Здесь она оказалась по ошибке, перепутав адрес, мужа ей не надо. Она откровенно рассказала о своих профессиональных делах, выкурила сигарету и выпила пару рюмок коньяка. Они дружески побеседовали, и она исчезла, как дым от сигареты. Наталья Ионова замечательная актриса, выросшая в Петербурге, который неизбежно накладывает интеллектуальный отпечаток на своих жителей, но когда видишь ее первый раз на сцене, трудно отделаться от поведения того персонажа, в данном случае отрицательного, которого она изображает, чтобы восторгаться ею. В интернете же о ней самые благоприятные отзывы.
В третьей претендентки на роль невесты я не сразу узнал Любовь Анциборову, которая накануне представляла простушку в комедии «Странная миссис Сэвидж», а теперь предстала в виде деловой бизнес леди в строгом брючном костюме. Вполне убедительна была и та ее роль, и эта. Как же удивительно может менять актриса свой образ. Не мудрено, после окончания Санкт-Петербургской государственной Академии театрального искусства в 2010 г. она в Саратовском академическом театре драмы (САТД) сыграла уже около двадцати ролей, в том числе ведущих.
Наконец, последней приходит, кто бы вы думали – бывшая любовь сына Оля Иванова (Надежда Якимова), которую мать с трудом сумела отыскать и уговорить прийти, настолько они были обижены друг на друга. Долго они выясняли отношения, и когда выяснилось не без помощи матери, что им никто другой не нужен, они воссоединили свой союз. Надежда Якимова как бы подводит черту под галереей красивых актрис театра (и это еще не все). Сама она мила, весь вид ее излучает уют, покой и гармонию и так красиво жестикулирует она руками и пальцами.
Что касается игры народной артистки Жанны Романенко, то в этом спектакле она показалась мне еще совершенней и интересней, но о ней уже много сказано и написано, и открытия какого-либо в ее отношении я сделать не решаюсь. Единственный артист мужчина Денис Евневич меня ничем не удивил. Он показался мне суховатым, а то и просто скучным, я не увидел в нем артистического обаяния. Дела у его персонажа с бизнесом находились под угрозой, но это не повод быть невыразительным. При таких великолепных партнершах артистическая душа должна ликовать и петь, и зрители должны видеть это.
Не следует думать, что театр подобрал красавиц и за счет этого срывает успех. Все названные актрисы окончили высшие театральные учебные заведения и имеют несколько лет стажа именно в этом театре, а красота лишь сопутствующее качество в их успехах. Бог дал им артистические способности, и они украшают жизнь зрителям Самары. Невозможно отдать предпочтение одной актрисе перед другой. Будучи все разные, каждая ведет свою партию с полной отдачей и блеском.
Зрители чрезвычайно тепло благодарили артистов. Казалось бы, ну, что за событие – вернулась чья-то жена? Мало ли их уходит на какое-то время к маме или вообще уходят, другие приходят. Какое дело посторонним до этого? Однако весь зал тепло и радостно долго благодарил артистов, зрители восприняли происходившее на сцене так, как будто это произошло в их собственном доме. Такова сила подлинного искусства.
Если в команде постановщиков спектакля «Странная миссис Сэвидж» принимали участие москвичи, то в спектакле «Шесть блюд из одной курицы» – петербуржцы: сценография Артема Агапова, костюмы Марины Агаповой, музыка Артура Мкртчана.-
ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ – ДЕЛО ТОНКОЕ
Спектакль Самарского театра юного зрителя «Самарт» «Денискины рассказы» по произведению Виктора Драгунского. Автор постановки и режиссер Евгений Зимин, сценография и костюмы Веры Курициной.
Из многочисленных рассказов советского писателя Виктора Драгунского постановщики выбрали несколько, такие как: «Двадцать лет под кроватью», «Девочка на шаре», «Тайное становится явным», «…Бы», «Фантомас», «Тиха украинская ночь». Первый из рассказов просто развлекает, но делается это на приличном для зрителей (в зале были восьмилетние дети) уровне, их просто как бы вовлекают в игру. В «Девочке на шаре» достаточно трогательно повествуется о нежных чувствах мальчика по отношению к девочке циркачке и первых его сердечных страданиях по причине ее внезапного отъезда «во Владивосток», т.е. бесконечно далеко, на край света. Жалко мальчика, как в чудном стихотворении Анны Ахматовой:
«Мальчик сказал мне: «Как это больно!»
И мальчика очень жаль.
Еще так недавно он был довольным
И только слыхал про печаль.
А теперь он знает все не хуже
Мудрых и старых вас.
Потускнели и, кажется, стали уже
Зрачки ослепительных глаз.
Я знаю: он с болью своей не сладит,
С горькой болью первой любви.
Как беспомощно, жадно и жарко гладит
Холодные руки мои».
Так жестоко поступил автор Драгунский со своим героем, не оставив ему ни малейшей надежды на взаимность.
Третий рассказ «Тайное становится явным» сугубо назидательный. Мальчик, не желая есть манную кашу, вываливает ее за окошко на шляпу прохожего мужчины. Тот заходит вместе с милиционером (Юрий Коннов), и мальчик, разоблаченный с поличным, получает урок стыда на всю жизнь. Сквозь землю готова провалиться и мама (Ольга Ламинская). Каша представлена актрисой Мариной Щетининой (она же циркачка) с метровой шляпой, на которой, вероятно, пенопластом волнами живописно уложена «каша», как и на шляпе и плечах прохожего.
Сценически изобретательно решены и другие эпизоды. Так, все артисты (Сергей Дильдин, Алексей Кондрашев, Юрий Коннов, Ольга Ламинская, Валерия Павлюк, Марина Щетинина) в самом начале появляются один за другим… из шкафа, придвинутого к стене – оригинально, забавно. В одном из рассказов к длинной фигуре артиста приставлен вместо головы чемодан, открывающаяся крышка которого изображает рот человека. Разнообразит действие экран, на котором появляются кадры из сногсшибательного когда-то кинофильма «Фантомас». На этом же экране каким-то образом рисуются фигурки мам и пап и воспроизводятся записки младших школьников, подражающих Фантомасу угрозами своим учителям: «Ни выходи ночю во двор. Убю!», «Закажи свой партрет! В белых тапочках» и прочее.
Артисты постоянно обращаются к зрителям, побуждая их внимание. Если в спектакле академического театра «Странная миссис Сэвидж» я оказался причастным к действию сразу же по окончанию спектакля, то здесь
меня неожиданно вовлекли в саму игру на сцене – такие вот чудеса происходили со мной в театрах Самары. Представлялся рассказ «… Бы», в котором Дениска фантазировал на тему, как было бы, если бы дети стали главнее родителей и те слушались бы детей, чтобы взрослые были как дети, а дети как взрослые.
Цитирую по книге слова Дениски: «Садимся обедать, приходит папа после работы, я закричал: «Ага, явился! Вечно тебя надо ждать! Мой руки сейчас же! Как следует, как следует мой, нечего грязь размазывать. После тебя на полотенце страшно смотреть! Щеткой три и не жалей мыла. Ну-ка, покажи ногти!» Говоря эти слова, актриса Валерия Павлюк, изображавшая Дениску, шла прямо ко мне, сидящему в последнем ряду маленького амфитеатра, взяла меня за протянутые ей навстречу руки и сказала: «Это ужас, а не ногти. Это просто когти!»
Представьте, включенный в атмосферу спектакля, я с интересом принял участие в этой игре, и рассказывал потом директору Сергею Соколову, что актриса подошла именно ко мне, возможно, озаренная интуицией. Ведь меня звать Львом, и «когти» мои оказались здесь весьма кстати, как никогда.
Отличным оказался спектакль, он был и развлекательным, и полезным в нравственном отношении. Не часто увидишь такой, но я не готов хвалить по одному спектаклю весь репертуар театра. К тому же вне спектакля у меня возникли многие сомнения и подозрения по поводу нравственной, идеологической и религиозной ориентации театра.
Случилось этого после того, как я прочитал две огромные книги о театре с самоназванием «Самарт», общим числом около 800 страниц, подаренных мне директором. Книга написана летописцем театра, журналистом и театральным критиком с чисто русской фамилией – Ивановым Валерием Семеновичем и одобрена министром культуры Самарской области Филипповым С.В. В ней цитируется многие режиссеры, артисты и другие деятели театра, в результате чего складывается объемная и целостная мировоззренческая картина предпочтений театра.
Я обратил внимание, прежде всего, на то, что слово «бог» пишется у них с маленькой буквы, как и во времена Советов. Театр гордится спектаклем «Поминальная молитва» Горина, в котором обыгрываются «еврейские погромы» в России начала XX, хотя кого-то больше волнует сегодня погром России XX-XXI веков. «Поминальная молитва», идущая в театре уже четверть века, по убеждению автора, «принципиально перевернула жизнь нашего театра», и далее: «за это время принципиально изменилась идеология театра, его труппы». Что за чудеса, какие метаморфозы произошли в театре после поминальной молитвы, какую идеологию он стал исповедовать: ветхозаветную, марксистко-ленинскую, тоталитаризм, расизм…? Известно только, что руководителя художественных программ «Самарта» Адольфа Шапиро настораживают «фашистские шествия у нас в России».
Меня лично более чем настораживает еще одна постановка театра «Самарт» – «Манюня», инициатором которой стал непосредственно директор театра Сергей Соколов. Странно читать в книге про «Манюню» одобрительные слова: «На протяжении всего спектакля не совершают ни одного поступка, свидетельствующего о высоком: о справедливости, сострадании и прочее… ». Позвольте, если спектакль не говорит о высоком и справедливом, значит, трактует о низком и безобразном. Это уже подозрение на уголовщину.
О чем же «Манюня»? Я внимательно изучил повесть Нариэн Абгарян, смотрел в Омском ТЮЗе ее постановку Евгении Никитиной, которая приложила руку и к спектаклю в Самаре. Манюня – десятилетняя внучка бабушки Ба, «принадлежащей к одной из основных авраамистических религий», приносит домой выпавшего из гнезда птенца. Бабушка с хрустом сворачивает ему голову в присутствии детей. За жестокое обращение с животными подобает уголовное наказание, но бабушкой постановщики восторгаются. Она угрожает и детям страшной халдейской угрозой: «У вас бы вытекли кишки и всю жизнь мотались между ногами». Девочки обсуждают вопрос о том, может ли воскреснуть птенец, и Манюня уверенно заявляет: «Ну, ты же слушала, как Ба рассказывала про гойские выкрутасы с воскрешением». Невероятно! «Самая прекрасная во всех отношениях девочка» оскорбляет религиозные чувства православных, разделяя взгляды тех, кто распинал Христа. Это уже второй повод для открытия уголовного дела. В ее детские годы она отлично понимает, кто такие гои и презирает их.
Манюня – вполне законченный террорист в свои 10-12 лет. В отсутствии родителей она влезает на стол, достает с антресоли двуствольное охотничье ружье отца Мойши, заряжает его патронами с пулей (!) и дважды стреляет в сидящего на балконе гоя-физрука, читающего газету, и промахивается. Невероятно, как она справилась с тяжелым ружьем, как различила патроны с пулей, как не оглохла от выстрелов и как ее никто не задержал, но автор повести Абгарян уверяет, что всё в ней автобиографичное, т.е. стреляла она когда-то сама и, значит, как минимум, была поставлена на учет в детской комнате милиции. Манюня, увидев, что физрук ушел из-под обстрела невредимым, сказала: «Ни черта мы его не убили! Мы в глубоком унынии поплелись в ванну». Нечего унывать, первый блин часто бывает комом.
Чудовищно! Манюню с младенчества воспитали агрессором, что же дальше она будет делать в России, какие посты занимать, ни в министерстве ли культуры РФ, наподобие эротической Васильевой, блистательно орудовавшей в министерстве обороны под Табуреткиным? Итак, терроризм в чистом виде – это третий повод для уголовного преследования создателей «Манюни». Подобная русофобская пьеса-проказа расползается по России, она награждена какой-то литературной премией. Для детской пьесы умиляет также словарный запас действующих лиц, характерный для скотоводов Палестины: «москвички – в ж.пе спички». «не зарекайся, пока не наступил климакс», «грудь моряка – ж.па индюка», «ни дыхнуть, ни п.рнуть», «дети живучи, как тараканы» и просто «г.внюк».
В книге по истории театра «Самарт» можно найти еще много чего интересного. Восхищаются «революционным пафосом и драматизмом Гайдара» – любителя собственноручно расстреливать заложников; случается, разрабатывают тему «без фиговых листков нравственных табу»; гордятся поставившим там спектакль режиссером Константином Богомоловым, кредо которого: «в этом мире нельзя быть чрезмерно интеллигентным человеком» и «в определенной степени надо быть подлым» и т.п.
На многих страницах книги мелькает фамилия Георгия Цхвиравы, который частенько ставит в «Самарте» свои спектакли, будучи главным режиссером Омского академического театра драмы. Я смотрю все его спектакли в Омске и мягко скажу, что Цхвирава человек с весьма сомнительной гражданской и нравственной позиции.
Ну, ладно, хватит о плохом, не для того задуман этот материал. Всё негативно сказанное здесь относится только к театральным руководителям: директорам, режиссерам, художественным руководителям, министрам культуры… Артисты же народ безобидный, подневольный, ранимый. Если у них и есть вдруг какая-либо собственная мировоззренческая позиция, то нет никакой возможности высказать ее. Они законно хотят лишь того, чтобы их любили! В этом городе я успел лично сказать о любви только одной актрисе – Алине Евневич (Богдановой). Теперь я говорю об этом всем, включая ту, которая назвала мои руки «когтями» – Валерию Павлюк. Похоже, она еще и смелая девушка, не побоялась того, что другой на моем месте мог бы и оскорбиться. Артисты древнего и красивого города Самары оставили о себе самые замечательные впечатления, и даже странным кажется, что я не знал их раньше.
Омск – Самара – Омск
Май 2018 г.
Лев Степанеко
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
