Свитязь возник в моей жизни ещё в юности. Непостижимым образом совершенно недружные одноклассники решили после окончания 10 класса провести неделю на озере. Не помню, кому принадлежала идея, но все ее поддержали, быстренько собрались, и вот мы уже на диком берегу. Он полностью покрыт зеленью, а от самого берега в воде по мелководью растет очерет. Пришлось расчищать место для палаток и стоянки. Трудились с энтузиазмом. Вода манила в жаркий день, так хотелось окунуться в ее прохладу. Водная гладь раскинулась во все стороны. Озеро поразило своими размерами и маленьким чудом: на его середине зеленел остров. Это была не только заповедная зона со множеством птиц и зверей, но и приграничная полоса. Вон за тем берегом начиналась Польша, въезд в ближайшее село возможен только по пропускам. В общем, сейчас, по прошествии полувека, в это трудно поверить, но край поражал своей нетронутой природой. Уже тогда я ощутила какое-то магическое очарование места: хотелось здесь быть всегда. А вода! Такой прозрачной и чистой я никогда раньше не видала. Зашла по плечи в озеро — под ногами чистый песок, а вокруг меня вдруг начали плавать рыбы, некоторые величиной с ладонь. Они совершенно не боялись моего присутствия. Удивительное, необыкновенное ощущение единения с природой охватило меня здесь тогда, да и по сей день не отпускает. Так получилось, что с того времени со Свитязем оказались связаны все последующие события в моей жизни.
Во второй раз я попала на озеро после окончания первого курса института. Ранней весной умер мой отец. Мы оказались в очень тяжелом материальном положении. И вот, вместо каникул после учебы, я отправилась работать вожатой в пионерский лагерь «Чайка». Он был расположен у самого берега. За три лагерные смены я хорошо узнала эти места и еще больше полюбила их. Справа от нашей территории расположилось село со старинной деревянной церковью, магазинами и небольшим кинотеатром. Слева — насколько хватало зрения - зеленел лес. В знойные дни воздух пах сосновой смолой и хвоей, а озеро отдыхало у ног сосен, как гладкое зеркало. Что это было за упоение лежать на теплом песке, наблюдать за облаками и полетом птиц, и погружаться в невесомость. А совсем рядом тихонько плещется о берег волна, мягко шуршит очерет и стрекочут кузнечики. И каким очарованием дышала старая деревянная мельница, чудом уцелевшая во время войны. Её лопасти-крылья потрескивали и раскачивались в ветреный день, а в спокойное время казалось, что она плывет по озерной глади. Как романтично выглядела она вечером, когда рядом на круглой деревянной танцплощадке зажигались огни, звучала музыка, спокойная, лирическая, а в паре с тобой робко танцевал чудной красоты молодой абориген. Все дышало в нашем лагере и селе патриархальностью, жизнь плавно переходила из одного дня в другой, а вокруг сияло дивной красотой озеро. Через какое-то время я отметила, что коренные жители села отличались необыкновенной внешностью: они были высокие и стройные с роскошными волосами цвета спелой пшеницы, гладкой, обласканной солнцем кожей и красивыми зелеными глазами русалочьего разреза. Пришельца здесь можно распознать сразу. Так возникла одна из первых загадок Свитязя. Кто были их предки? Откуда пришли? Невольно проводила аналогию с Римом. По легенде, его основали уцелевшие троянцы. Вот почему высокие, светлоглазые, светловолосые богоподобные римляне отличались от коренных представителей италийских племен, коренастых, темноволосых и темноглазых. Воображение рисовало разные варианты истории свитязян, а пока не уставала любоваться необыкновенно красивой их породой. А может быть, это озеро за долгие столетия так отшлифовало человека, превратив его в свое подобие совершенства.
Дети не обременяли, у меня были самые меньшие, после первого класса, 5-ый отряд. Главное, вовремя накормить отвести к озеру, поплескаться, поиграть и уложить спать. С ними было спокойно и хорошо, никто не заболел. Слушать детские истории было интересно, но некоторые пришлось пресекать, особенно, когда речь заходила ночью о черной руке. Ведь они такие фантазеры, и сами боялись и других пугали. Меня тоже начали настораживать некоторые явления в моей комнате. На столике у кровати стали появляться роскошные розы. То красная, то чайная, то розовая. Уходя, я всегда закрывала дверь своей спальни на ключ, но розы продолжали упорно появляться. Тайна раскрылась, когда я однажды увидела, как юноша из старшего отряда ловко взбирался на второй этаж, держа в зубах очередную похищенную в сельском цветнике красавицу. Мой юный воздыхатель как-то предложил мне отправиться вместе с ним ночью за морковкой в чужой огород. Конечно, все это было глупо и смешно, но как же романтично! Так прошел сезон. А зимой я уже с нетерпением ожидала летних каникул, чтобы опять окунуться в магическую атмосферу Свитязя. Новая лагерная жизнь не обманула моих ожиданий. Лето оказалось насыщенным необычными, волнующими событиями, главным действующим лицом в которых стало озеро. Как-то молодой начальник «Чайки», заскучав на берегу, решил устроить для всех детей развлекательную поездку на катере к острову. Остров, конечно же, манил взоры. В хорошую погоду он казался далеким, а при наступлении ненастья он как бы приближался. Зеленый его шатер темнел и на фоне неба резче проступали его очертания. Это была верная примета: завтра жди дождя или летней бури. Когда она налетала, все вокруг преображалось. Вспучивалась водная гладь, волны с яростью бросались на берег, оставляя после себя водоросли, поднятые с глубин, и обломки очерета. Вода, до того светлая и ласковая, темнела до неузнаваемости, сливаясь на горизонте с таким же свинцово-серым небом. Грозным и неукротимым становился Свитязь. Но сейчас стояла хорошая погода. Воспитанники наши дружно построились, и мы все с достоинством погрузились на катер. А во время пути к острову я вспоминала рассказы о диве на острове: там стоял красивейший резной деревянный дом, двор с колодцем и тоже деревянным настилом. Поговаривали, что туда ездили на отдых члены ЦК и космонавты. Чудо-место, да и только. Вот мы у причала, естественно, деревянного. Мои послушные лагерники становятся в пары, берутся за ручки, сходим по трапу на дорожку, ведущую к домику. Он уже просматривается через ажур деревьев. И вдруг будто налетел вихрь. Впереди послышались детские крики, строй рассыпался. И нашему взору предстала дивной красоты небольшая лань ярко-песочной окраски с маленькой головкой, увенчанной острыми ветвистыми рогами. Глаза у животного сверкали злобой. «Козел!» — завопили дети. А он с неукротимой энергией стал бросаться на всех, кто находился рядом. Что тут началось! Малыши сбились в кучу, визжали изо всех сил, мы с вожатой были не в состоянии прикрыть их собою. Правда, наш физрук, директор, завхоз и воспитатель старшего отряда, быстро сориентировавшись, схватили этого козла кто за рога, кто за ноги. А он мотал четырех здоровых мужчин в разные стороны. Сколько же силищи и ярости было в таком небольшом животном! Понимая, что спасатели долго не продержатся, мы бегом ринулись к катеру. Оказавшись в безопасности, теперь уже с борта с интересом наблюдали за схваткой. Кто кого? Отметив, что никого из пионеров уже нет на берегу, физкультурник дал команду, и наши храбрецы, отпустив в одно время животное, ринулись на судно. Пулей летели они к спасительному борту. Думаю, что сам О'Генри, сочиняя своего «Вождя краснокожих», не мог представить себе подобной скорости. Кто бежал последним, не помню, но досталось ему от преследователя больше всего. Ибо олень гнал их до самого катера, подбадривая бегущих своими рогами. Отчалив от берега, «тогда считать мы стали раны, товарищей считать». У кого синяки, у кого ссадины. Но вот что интересно, все с восторгом вспоминали приключение, особенно его заключительные аккорды. Зрелище было явно захватывающим, имеющим некоторые последствия. По утрам, когда многие еще видели сладкие сны, мужская часть лагеря усиленно подтягивалась на турнике и качала пресс. Некоторое время спустя мы узнали от местных жителей историю животного. Оказывается, на острове жила пара ланей, очень привязанных друг к другу. Зимой самочка вышла на лед и провалилась. После гибели подруги самец озверел и стал бросаться на людей, приходящих на его, как он считал, территорию. Местный сторож стал использовать его как собаку, ведь тот сразу слышал чужака и стремился прогнать его. А как же члены ЦК и космонавты? Рассказчики разводили руками.
Свитязь убаюкивал. Как-то отходило все неприятное, в душе воцарялся мир и покой. Но я понимала, расслабляться нельзя. И последующие события подтвердили эту истину. Полторы лагерные смены наш медпункт скучал. Слава Богу, все были здоровы, таблетки, шприцы и все остальное мирно лежало в застекленных шкафах. Получив в школе, а затем в институте медицинское образование на уровне медсестры запаса, я обладала некоторыми навыками и познаниями в этой сфере. Поэтому, когда наша лагерная медсестра Мария собралась на два дня в поездку по своим делам, я охотно согласилась заменить ее на это время. Согласовали все с начальством, и я осталась на хозяйстве. День прошел спокойно, А ночью меня разбудили по тревоге: отравился третий отряд. Что это был за кошмар, трудно описать: почти тридцать подростков, если не было рвоты, с нетерпением топтались в очереди у туалета. Всю ночь до рассвета мы с лагерным врачом промывали марганцовкой желудки, давали таблетки щупали пульс, измеряли температуру. Совсем плохих больных не было, поэтому скорую не вызывали, но тревога за ребят не оставляла. И если на койке вдруг раздавался стон, бросались помогать страдальцу. Прошлись по спальням всех отрядов, набегавшись и накупавшись за день, пионеры мирно спали. Значит, причина была не в нашей пище. Потом выяснили, что виновата сладкая газированная вода, купленная в местном магазине. Утром приехала санстанция, начались бесконечные смывы и уборки. В общем, к часам одиннадцати я чувствовала себя совершенно разбитой. Пошла со своим отрядом на берег отдохнуть. Но не тут-то было! Не успела закрыть глаза, как прибежал дежурный и завопил, чтобы я срочно шла в медпункт: там такое, просто ужас! Собрав остатки обессиленного ночными событиями организма, поспешила к медпункту. Возле калитки стоял молодой обнаженный по пояс мужчина, страшно бледный. Его майка, намотанная на руку, вся пропиталась кровью, кровь капала и на ноги страдальца и на землю. Зрелище не для слабонервных. Быстро наложила жгут, на записке написала время и засунула под резинку (нас так учили медики), промыла рану на запястье, забинтовала и заставила во всю сопротивляющегося пациента немедленно ехать в больницу к хирургу: порез нужно было обязательно зашивать. По ходу узнала, что рыбак чинил мотор лодки и по неосторожности подставил руку под лопасть винта. Когда вспоминаю об этом, то думаю, что только в молодые годы человек может пережить эти ужасы без глубоких стрессов. Сейчас такое невозможно. Хорошо, что сразу же появилась попутная машина, которая и доставила страдальца в больницу. Еще несколько дней в ожидании штатной медсестры прошли в мелких эксцессах, но крупных потрясений, к счастью, уже не случалось. А затем в нашей медицинской сфере до конца лагерного сезона воцарился благодушный покой. И на какое-то время я совсем забыла о кровавом призраке у калитки медпункта. Жизнь в лагере текла по установленным пионерским законам: походы, песни у костра, конкурсы, ночные вылазки проказников-подростков с тюбиком зубной пасты по чужим палатам (по утрам некоторые пионеры обнаруживали, что лицо измазано чем-то белым), просмотрами фильмов в местном кинотеатре и, конечно же, плесканием в озере и отдыхом на берегу. Это был настоящий релакс. В один из таких блаженных дней на воде послышался шум мотора. Мои малыши с интересом наблюдала за приближающейся лодкой и вопили: «Корабль! Корабль!» Судно уткнулось носом в песок, и на берег спрыгнул молодой, загорелый, красивый мужчина с легкой белой повязкой на руке. Я узнала своего пациента. Со словами благодарности он бросился ко мне и предложил показать озеро. Условились, когда я смогу пойти с ним. И в назначенное время, взяв в спутники верного пажа из первого отряда, любителя чужих роз и морковки, мы втроем отправились на прогулку. Вот тогда я по-настоящему увидела Свитязь, все его прекрасные укромные уголки. Ведь берега его были, повторяю, не только пограничной, но и заповедной зоной. Диковинные невиданной красоты белые цапли при нашем появлении поднимались в воздух. В тихих мелких заводях стаями величественно скользили лебеди. Они грациозно изгибали шеи, и оранжевыми с черным клювами хлюпали по воде, выискивая мелкий корм. Нас не боялись, мотор не работал, а лодка мягко покачивалась на волнах. Дно просматривалось почти на три метра в глубину. Там росли, как в сказочном подводном царстве, экзотические деревья. Чудный, чудный, волшебный мир завораживал и манил к себе. Нетронутая человеком природа жила своей жизнью, полной красоты и гармонии. Чистейший воздух с легкой серебряной пылью наполнял не только лёгкие, но и каждую клеточку тела живительными струями. Божия благодать! Сейчас многое изменилось в этом ареале. Цивилизация со всей наглостью кинулась его поглощать. Многое уберечь оказалось невозможным. Как же благодарна я была моему гиду за то, что он показал мне в те годы дивную прелесть дикого мира, существующего бок о бок с нами. Да, такое стоило и бессонных ночей, и страшной усталости, и всех пережитых кровавых событий. Прогулка закончилась. А в памяти до сих пор живет воспоминание о часах, проведенных в общении с новым, совершенно незнаемым чудом природы.
Сезон ознаменовался еще одним трагикомическим событием. О нем будто бы никто не знал, но с удовольствием подробности обсуждали все. Дело в том, что остров, как зона зеро, манила к себе любителей романтики. И некоторые, несмотря на опасность попасться, что называется на рога, пускались в рискованный вояж. Две наши милые молодые дамы корпулентной комплекции пленили сердца истинных мачо (их происхождение нам неизвестно), и те решили удивить подруг своей отвагой и силой, и пригласили их на прогуляться на остров. Не знаю, то ли девичий склероз подвел их и они запамятовали особенности нашей лагерной экскурсии на опасный клочок суши, то ли мачо уверили их в полной безопасности, но девицы согласились. А далее следовал драматичный по силе рассказ о таком легкомысленном решении и его последствиях. Причалили они к берегу в полном благодушии. Погода чудесная, на озере почти штиль, никаких опасных животных не видать. Высадились из лодки и в предвкушении приятного пикника на лоне природы последовали к очаровательному деревянному котеджику. Позаглядывали в окна, рассмотрели резьбу на крылечке и только собирались достать из колодца свежей водицы, как послышался треск сучьев, и из кустов на них пулей понеслось рыжее существо с рогами. События развивались в столь ускоренном темпе, что никакая киносъёмка не смогла бы их запечатлеть. Почему-то животное с ходу врезалось в мужиков. Те, включив невероятную скорость, понеслись к лодке, а зверь подгонял их бешенными наскоками сзади. Позабыв о сердечных подругах, мачо оказались в безопасности и даже взялись было за весла, но тут их остановили женские вопли. А как же любимые?! Одна повисла, несмотря на немалый вес, на перекладине под крышей крыльца. Увы! Нижняя половина ее туловища оказалась досягаемой и была, видимо, очень соблазнительной для любителя пободаться. Другая попыталась спрятаться под по навесом колодца, но по габаритам не вписалась в пространство, и какая-то ее часть оказалась снаружи. А самец лани, казалось, только и ждал своего часа, метался от одной мягкой части к другой и тузил, что есть мочи. На вопли, наконец, откуда-то выполз сторож в не совсем вменяемом состоянии и за обещанную мзду согласился придержать проказника. Прекрасные нимфы мигом домчались до лодки, и она отчалила от места их пыток. Но вот беда, сесть наши прелестницы не могли. Так и шли они до берега, опираясь на плечи мужественных защитников, всю дорогу ругая их нехорошими словами. А с берега за странной компанией в лодке наблюдали заинтересованные зрители. О последствиях для дам умолчу. Не знаю, как они спали, но сидеть в течение многих дней не могли. Так и бродили по лагерной территории, прислоняясь то к одному косяку, то к другому. Ведь обе работали, а подменить их было некому. Закончился лагерный сезон. Было жаль оставлять это место и возвращаться к прозе привычного уклада. По приезде домой целый год мечтала о новой встрече со Свитязем. Но она состоялась не так скоро, как хотелось. Другие обстоятельства моей жизни на какое-то время заслонили от меня образ любимого озера. Но потом я много раз бывала там, и в каждый приезд открывала для себя что-то новое. Это любовь навсегда.
Алла Мардиева
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
