Два альманаха Н.М. Карамзина положили начало выпуску содержательных и глубоко-продуманных повременных изданий, составленных из произведений русских авторов. Здесь широко были представлены литературные жанры – стихотворения, проза и даже фрагменты эпоса. В публикации раскрыты криптонимы, представленные вместо авторской подписи под произведениями, освещена ситуационная среда конца XVIII века, в которой создавались эти альманахи. Сентиментализм, знаменем которого был Н.М. Карамзин, всё больше утверждался в недрах литературных течений, вытесняя старые приемы письма, уступая место более современным, отвечающим чувствам, мечтам и размышлениям читающей публики. В дополнение к альманахам русских авторов Н.М. Карамзин прибавил отдельный сборник – «Пантеон иностранной словесности», в котором напечатал образцы мировой классики – фрагменты из «Освобожденного Иерусалима» Т. Тассо, из поэм Оссиана, представил персидскую поэзию созданиями Саади, примеры красноречия из Цицерона. Литературная программа Н.М. Карамзина предшествовала его капитальной работе как историка русской многовековой действительности. Признанный Историограф и в этом академическом труде проявил себя как замечательный стилист и знаток родного языка, его глубин и новых возможностей.
***
Альманахи Николая Михайловича Карамзина «Аглая» и «Аониды» – явление в истории русской журналистики уникальное. Составлены сборники исключительно из произведений отечественной словесности, написанных современными авторами, и составлены с выбором писателем-сентименталистом. Роль составителя в этом выборе была определяющей. Солидные книжки, пронизанные чувствами, «полезными для сердца и разума», вызвали небывалый всплеск интереса к чтению в среде самых разных сословий и во многом повлияли на литературные предпочтения публики, вызвали интерес к произведениям нового стиля, «чуткого» к мироощущению просвещённого человека.
Конец царствования Императрицы Екатерины II был сложным периодом в Российской Истории: государство фактически было отдано в руки молодого, малообразованного и корыстолюбивого фаворита императрицы Платона Зубова. В своей книге «Сотворение Карамзина» Юрий Лотман писал: «… Он пытался руководить государством, до предела усиливая царившую в стране реакцию: перлюстрация писем, цензура, преследования всякого проявления мысли, взятки <…>, – таковы были черты его внутренней политики… Литература сделалась опасным ремеслом. Цензурные и полицейские стеснения губили журналистику… Писатели шли на государственную службу и превращались в чиновников… Другие – разбегались. Крылов почел за благо скрыться на семь лет из столиц, практически прекратив литературную деятельность. Карамзин уехал в Знаменское» [1, С. 233] (в июне 1793 года). Село Знаменское – это Орловское имение его близких друзей Плещеевых. Периодически возвращаясь в Москву, Карамзин живет в Знаменском до декабря 1795 г. и, несмотря на сложности, «развертывает, – по словам Ю. Лотмана, – исключительно активную деятельность профессионального литератора»: выпускает в свет две части альманаха «Аглая», издает отдельными книжками несколько своих сочинений и переводов, начинает сотрудничать в «Московских Ведомостях».
Альманах, по определению современной энциклопедии «Литература и язык» (М., 2006), – это сборник произведений, объединённых по тематическому, жанровому или другому признаку. Толковые словари Ожегова и Ушакова определяют альманах как «непериодический литературный сборник с произведениями разных писателей». В этом отношении «Аглая» является настоящим первым русским литературным альманахом, ибо в двух частях «Аглаи» участвовали три видных русских литератора: сам Н.М. Карамзин, М.М. Херасков и И.И. Дмитриев.
Альманах «Аглая» выходил в свет по одной книге в год в 1794 и 1795 годах. Своё поэтическое название получил от хариты, античной богини веселья и радости, которой Николай Михайлович, по-видимому, уподобил воспеваемую им грацию, Елизавету Ивановну Протасову, будущую свою жену (с 1801 г.), которую, как он сам говорил, «тринадцать лет знал и любил». Но некоторые исследователи полагают, что «Аглая» посвящена Настасье Ивановне Плещеевой, старшей сестре Елизаветы Ивановны, которая по отношению к Н.М. Карамзину, будучи старше его на 12 лет, в себе соединяла роли матери, старшей сестры и сентиментального друга. «Аглая» предназначалась как преемница «Московского Журнала», но с более свободным сроком выпуска, чем журнал, и с «более выработанным слогом». В обращении к читателю Н.М. Карамзин заметил: «Наконец – вот первая книжка! В ней одни Русские сочинения, переводов нет. На этот раз приятели мои сообщили мне только две пиесы» [3, С. IV]: басню «Чиж» и «Разлуку», написанные И.И. Дмитриевым и М.М. Херасковым. В первой книжке «Аглая» Н.М. Карамзин поместил «Путешествие в Лондон» – отрывок из второй части «Писем Русского Путешественника» и статьи: «Что нужно знать автору» и «Нечто о науках, искусствах и просвещении», уточняющие мировоззренческие позиции составителя.
Во второй книжке «Аглаи», выпущенной в свет в 1795 году в Москве, в той же Университетской типографии, опубликован ряд важнейших произведений самого Н.М. Карамзина – воображаемая повесть «Сиерра-Морена», литературная зарисовка «Афинская жизнь», было и продолжение «Писем Русского Путешественника» – отрывок «Париж». Западнические иллюзии потускнели и окончательно исчезли. Европа позади: «Там лежит страннический посох мой, и тлеет во прахе!» – восклицает Николай Михайлович. Родина, своя национальная культура отныне будут питать его душу. Завершает второй выпуск «Аглаи» богатырская сказка «Илья Муромец», по складу напоминающая народную былину. Альманах также начинается посвящением: «Тебе, любезная, посвящаю мою Аглаю, тебе, единственному другу моего сердца!». Сколько здесь личного, и во всём издании – семейного, альбомного. Такие книжки читали, не выпуская из рук, так что вскоре пришлось прибегнуть к переизданию «Аглаи».
В ноябре, шестого числа, 1796 года Императрица Екатерина II скончалась. На престол взошёл Император Павел I, 4 июля 1797 года он подписал указ о введении в России цензуры, что, по мнению историков, привело к возникновению настоящего цензурного террора. В 1796 году Н.М. Карамзин выпустил первую книжку нового альманаха – «Аониды», всего вышло в свет три книжки: в 1796, 1797 и 1799 годах. Название дано в честь муз искусства, обитающих, согласно сказанию, на горе Геликон. Все эти книжки по составу оказались непохожими на выпуски «Аглаи». Там был, по существу, один автор стихотворных и прозаических текстов, за исключением оговоренных, здесь же участвовало множество поэтов не только из близкого круга Николая Михайловича, но и начинающие, подающие надежды авторы, и даже поэты из «противоположного» карамзинистам литературного лагеря. (В начале 1790-х годов «Московскому журналу» Карамзина во многом противостояли журналы «Зритель» и «Санкт-Петербургский Меркурий», издававшиеся И.А. Крыловым «с товарищи» (А.И. Клушиным и П.А. Плавильщиковым), они вели полемику с сентименталистами). Само собою, все тексты отбирались лично самим издателем. Под собственными произведениями он часто подписи не ставил – у него право преимущественное, остальные авторы обходились намёками на свои фамилии, чаще прозрачными, или весьма затейливыми, жеманными, во вкусе века, криптонимами. Издатель во вступлении заметил: «Надеюсь, что публике приятно будет найти здесь вместе почти всех наших известных Стихотворцев; под их щитом являются на сцене и некоторые молодые Авторы, которых зреющий талант достоин её внимания». Из маститых поэтов в «Аонидах» печатаются: М.М. Херасков, Г.Р. Державин, Н.А. Львов, И.И. Дмитриев, В.В. Капнист и В.Л. Пушкин. В тех же книжках помещены произведения стихотворцев второго ряда: Н.П. Николева, М.Н. Муравьёва, Ю.А. Нелединского-Мелецкого, В.В. Измайлова, Д.И. Хвостова. В образцах представлены менее известные, а то и просто начинающие поэты: Д.И. Вельяшов-Волынцев, Д.А. Кавелин, А.Ф. Малиновский, М.Л. Магницкий и А.Л. Магницкая, А.И. Клушин, Е.П. Свиньина, Ф.М. Брянчанинов и др. Словарь псевдонимов И.Ф. Масанова [8] во многом улавливает, раскрывая, подлинные имена, скрытые под криптонимами. В «Аониадах» в отличие от «Аглаи» печатались и переводные произведения. Так, в книге первой помещены: «Гектор и Андромаха» – из «Илиады» Гомера и «Любитель нынешнего света» Вольтера, а во второй книге – «К луне» и «Минвана» Оссиана. Третья книга знакомила читателей с произведениями Лафонтена в переложении Александра Васильевича Храповицкого, с другими переводами зарубежных писателей. Разумеется, выше по мастерству и вдохновенному восторгу в книжке первой стало переложение Шестого псалма «Господи, да не яростию Твоею обличиши мене…», выполненное Иваном Андреевичем Крыловым с названием «Ода». Ермил Костров переложил Восемнадцатый псалом царя Давида, Иван Дмитриев – 49-й псалом. Из духовных стихотворений, помещенных в «Аонидах», можно также отметить оду заслуженного поэта М.М. Хераскова «Размышление о Боге», и «Песнь Богу» молодого В.В. Измайлова.
Программа издания сборников «Аониды» ставила главной целью – собрать вместе литературные силы и раскрыть возможности дальнейшего роста отечественной словесности. «Я с удовольствием беру на себя должность издателя, желая с своей стороны всячески способствовать успехам нашей Литтературы, которую люблю и всегда любить буду», – заявлено было Н.М. Карамзиным в первой книжке «Аониды, или собрание разных, новых стихотворений». По её выходе, кроме благосклонных откликов, раздавались и упрёки за публикацию некоторых слабых стихов. Николай Михайлович в следующем выпуске сборника на это ответил так: сделано это было «отчасти для ободрения незрелых талантов, которые могут созреть и произвести со временем нечто совершенное; отчасти для того, чтобы справедливая критика публики заставила нас писать с большим старанием…, чтобы не очень хорошее тем более возвышало цену хорошего». Таким образом, проблема литературного мастерства выдвигалась на видное место. Живость мысли, истина, непритворная чувствительность, искренность и простота изображения – вот необходимые признаки качества произведения. Истинный поэт и в обыкновенных вещах найдёт поэтическую сторону, и она полюбится читателям.
Николай Михайлович Карамзин блестяще выполнил поставленную перед собою задачу: проявив необычайные организаторские способности, он сумел собрать в «Аонидах» настоящее созвездие из более, чем 40, замечательных русских поэтов и поэтесс, заслуженных и никому пока не известных, молодых и почтенного возраста, разных взглядов и вкусов, разного социального положения (здесь представлены поэты-князья Горчаков, Хованский, Шаликов и поэт – выходец из крестьян Ермил Костров), разных литературных «лагерей» и направлений. Как отметила известный литературовед Н.Д. Кочеткова в своей статье о лирике в Русской литературе XVIII века: «Именно поэзия оказалась той областью, где художественные поиски тех и других неожиданно очень тесно соприкоснулись. Многие написанные Крыловым, Клушиным… стихотворения, в которых авторы изливали «скорбь души» и сетовали на разлуку с возлюбленной, порою даже трудно отграничить от произведений, созданных «карамзинистами»» [2]. В этой же статье дается оценка «первой печатной русской поэтической антологии» под названием «Аониды»: «Издатель дерзнул обойтись без авторитетов недавнего прошлого: в антологию вошли стихи лишь современных поэтов <…>. Это был генеральный смотр русской поэзии конца века и одновременно — школа мастерства» [2]. Не удивительно поэтому, что на страницах альманаха «Аониды» представлены практически все жанры поэзии: оды и духовные стихи, лирика, басни, послания и посвящения, мадригалы и эпиграммы, легкие и шутливые стихи, стансы и стихотворения, посвященные смерти близких людей, притчи и сказки, хоры и танцы, конечно же, песни и – новые для русской культуры того времени – романсы. Песни представлены здесь особенно широко, многие поэты брали за основу мелодии народных песен и писали на них новые тексты.
Если альманахи Н.М. Карамзина «Аглая» и «Аониды» целиком были посвящены русской словесности, то его сборник «Пантеон иностранной словесности» 1798 года (Кн. I и II) знакомил русскую публику с литературой мировой и тем первым сборникам родственен разве что эстетическому вкусу и предпочтениям самого составителя. Здесь продолжились «Письма Русского Путешественника» и перевод из Оссиана. Из «Освобождённого Иерусалима» Тасса выбран «Армидин сад», дан в переводе. Много внимания уделено красноречию Цицерона, его мыслям о творческом начале бытия. Персидская поэзия представлена сочинением Саади. Шутки и затейливые рассказы рассчитаны на развлечение. Таким образом, Николай Михайлович Карамзин привнёс в отечественную литературу и своё, и чужое. Чужое, но не чуждое нашему просвещению. По поводу этого альманаха, изданного в условиях жесточайшей цензуры, Ю. Лотман выразился так: «Свои душевные переживания можно было выражать и с помощью переводов, как это в дальнейшем и делал Жуковский, а дневник превратить в сборник цитат и выписок (ср. «Чужое – мое сокровище» Батюшкова). Карамзин пошел дальше: он не только составил три больших тома выписок из древних, новых и новейших авторов – по сути собственную лирико-философскую исповедь, отличавшуюся поразительным единством, но и предложил эту исповедь читателям, одновременно раскрывая перед ними свой душевный мир и давая им образец для самовоспитания их личности» [1, С. 253].
Наша работа, как исследователей, заключалась: 1) составлении библиографического указателя авторов и произведений, вошедших в альманахи «Аглая», «Аониды» и «Пантеон иностранной словесности», составлении постатейной росписи этих альманахов Кармазина; 2) раскрытии, по возможности, псевдонимов и криптонимов; 3) анализе имеющейся литературы об альманахах Н.М. Карамзина и сведении воедино разрозненной информации обо всех авторах альманаха «Аониды» (уточнение их деятельности до издания «Аонид», а также попытка проследить их дальнейший творческий и жизненный путь). Для выявления биографических фактов из жизни поэтов были использованы в совокупности следующие источники: Русский биографический словарь [4], Словарь русского языка XVIII века [6], Биографический словарь «Русские писатели 1800 – 1917» под ред. П.А. Николаева [7] и другие [5].
Некоторые статистические данные, полученные при рассмотрении альманаха «Аониды», сведены в таблицу, представленную ниже. В таблице наглядно показано число стихотворений, опубликованных каждым автором в каждой из трёх книжек альманаха, общее их число, а также указан возраст авторов в период издания альманаха. Здесь можно увидеть, что в общей сложности в трёх книжках «Аонид» было напечатано 259 стихотворений, больше всего стихотворений (60) принадлежит перу самого Николая Михайловича Карамзина, которому тогда было 30 с небольшим лет. Следующим по количеству стихотворений идёт ближайший друг и родственник Карамзина – Иван Иванович Дмитриев (24 стих.). Восемнадцать стихотворений Г.Р. Державина, четырнадцать стихотворений В.Л. Пушкина, десять стихотворений В.В. Капниста, семь стихотворений М.М. Хераскова – это всё широко известные и любимые читающей публикой стихотворцы. Десять стихотворений подписаны псевдонимом «Пол.», десять – сочинил молодой поэт В.В. Измайлов. Восемь стихотворений и песен рано ушедшего из жизни князя Г.А. Хованского – его памяти во второй книжке «Аонид» Н.М. Карамзин посвятит стихотворение: «На смерть К. Г.А. Хованского». Остальные авторы поместили от 1 до 6 стихотворений. Сочинения, принадлежащие Карамзину, Державину, Дмитриеву хорошо изучены и проанализированы специалистами-литературоведами. Практически все они были переизданы. А вот стихотворения многих менее известных авторов с тех пор не переиздавались, и до недавнего времени были доступны для очень узкого круга читателей. К счастью, сегодня можно прочитать их все в старопечатном варианте, в отсканированном виде, в интернете, на официальном сайте РГБ. Все три книжки альманаха «Аониды» находятся в свободном доступе, чего, к сожалению, пока нельзя сказать об альманахах «Аглая» и «Пантеон Российской словесности». А в современной орфографии многие сочинения до сих пор не переизданы, хотя представляют интерес и для современного читателя.
Интересно проследить судьбу молодых стихотворцев, поместивших свои сочинения в «Аонидах». Их, по-видимому, тринадцать – в возрасте до 30 лет, восемь из них в 1799 году не старше 26 лет, а четверым к моменту публикации нет ещё и двадцати. Из биографий этих людей можно увидеть, что многие из них были питомцами Московского университета или благородного пансиона при Московском университете. Большинство из них впоследствии стали видными литераторами, государственными деятелями, достигли высоких чинов и званий, с успехом потрудились на ниве народного просвещения в России. Несомненно, что публикация в «Аонидах» для них послужила своеобразным «трамплином» к будущим достижениям.
Стихотворения разных авторов, размещенные в трёх книжках альманаха «Аониды»:
Русские писатели 1800 – 1917. Биографический словарь / Гл. ред. П.А. Николаев. М. 1989 – 2007. (По указателю).
Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей. В 4 т. / Подгот. к печати Ю.И. Масанов; Ред. Б. П. Козьмин; Всесоюз. книжная палата. М.: Изд-во Всесоюз. книжной палаты, 1956-1960. 4 т. (По указателю). Интернет-версия: http://feb-web.ru/feb/masanov/default.asp
Интернет-ресурс Института Русской литературы (Пушкинского Дома) РАН: Русская литература. Век XVIII. Лирика. Отв. ред. Н.Д. Кочеткова. М.: Худож. лит-ра, 1990;
М.А. Бирюкова, А.Н. Стрижев
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
