«Почётный старожил Москвы», если б было такое звание, то его несомненно бы присвоили скромному подвижнику русской культуры, её духовному целителю, Николаю Васильевичу Сушкову (1796 – 1871), летописцу живого источника просвещения времени Императоров Александра и Николая – Московского Благородного Пансиона при Московском Университете, славном своими учёными наставниками и воспитателями, хранителю добрых традиций в отечественной педагогике. Имя Н.В. Сушкова прочно связано с духовной жизнью России. Он, может быть, единственный из светских людей, кому Святитель Филарет (Дроздов) так задушевно поверял свои воспоминания. И эти личные беседы со временем найдут своё отражение в труде Николая Васильевича, писанном им много лет и оборванном разве что кончиной мемуариста. Его «Записки о жизни и времени Святителя Филарета», выпущенные в свет на другой год после смерти автора, и поныне – главное пособие для исследователей православной жизни первой половины XIX века. С теплотой и нежностью писал о Николае Васильевиче Фёдор Иванович Тютчев. В своём письме к дочери Екатерине от 8 июля 1871 года великий поэт и мыслитель заметит о Сушкове: «Это была прекрасная натура, в которой под детской непосредственностью таилась незаурядная сила чувств и стремлений… Во всякую эпоху моей жизни он был бы одним из тех, чьё отсутствие я более всего ощущал бы, но в настоящее время я чувствую себя столь недолговечным, что длительные сокрушения уже неуместны». На следующий день поэт записывает: «Не могу представить себе, что он, такой добрый и жизнелюбивый… что он тоже ушёл от нас, унося с собой целый мир традиций, который уже не вернуть».
Тихая и деятельная жизнь Николая Васильевича в целом сложилась вполне счастливо. Его отец, Василий Михайлович Сушков (1747 – 1810) в царствование Императора Павла Петровича состоял Симбирским губернатором. Мать, Мария Васильевна (1752 – 1803), занималась стихотворством и переводами, женщина богомольная и великодушная. Учился юноша Н.В. Сушков в Москве в Благородном Пансионе при Московском Университете, где к тому времени уже два десятилетия трудился Антон Антонович Прокопович-Антонский, сперва читал лекции по естественной истории, а потом тридцать с лишним лет был директором Пансиона. К воспитанию студентов им привлекались лучшие научные силы – историки, филологи, латинисты и грамматики. На главном месте при обучении держались дисциплины – отечественная словесность и русский язык, поощрялись творческие занятия стихотворством и прозаическими пробами. Наставником Николая Сушкова в литературных упражнениях стал профессор Алексей Фёдорович Мерзляков, крупный знаток античных писателей, переводчик с латинского древних классиков и к тому же даровитый русский поэт-песенник, а в непринуждённой обстановке ещё и находчивый импровизатор. По настоянию профессора студент Николай Сушков сочиняет свои первые стихотворения, одно из них «Дружба» было зачитано им в 1810 году на торжественном акте Благородного Пансиона. А спустя пять лет его имя замелькает под стихами и короткими рецензиями в периодике той поры, будут и водевили и комедии, но следа глубокого в литературе они не оставили, запомнились разве что громкие имена исполнителей на бенефисах.
После Пансиона Сушков переезжает в Петербург, входит в общение с крупными писателями и среди них – Державин, Карамзин, Крылов, Гнедич. Как тут не обрести отточенный вкус к вдохновенному слову, не возвысить свои понятия о прекрасном?! Впрочем, любил обходиться скромным и простым бытом, по-старомодному. Присутствие в Министерстве юстиции вскоре поменял на службу в Департаменте горных и соляных дел, занимаясь статистикой и описанием соляных источников, солеварен, и добычей каменной соли. Поездки к соляным озёрам, публикации в «Горном Журнале» и в местной печати надолго отодвинули в сторону изящную словесность. А тут ещё приключения молодости, одно из них закончилось несчастною дуэлью, судом и тюремной камерой. Отсидев в крепости положенный срок, церковное покаяние отбывал в Москве – такова личная просьба. Здесь под влиянием Митрополита Филарета, великого Московского молитвенника, целителя и наставника людей, Николай Васильевич Сушков изживает в себе теплохладное отношение к вере и делается совсем иным человеком – убеждённым, полноценным православным верующим. Теперь его дорога к храму прямая и чистая, и душа его ликует.
Но надо ещё послужить Отечеству на гражданском поприще. И вот он уже зачислен чиновником по Министерству внутренних дел, совершил ряд поездок по Западному краю, затем недолго побыл в Департаменте путей сообщения, женился в 1836 году на Дарье Ивановне Тютчевой (1806 – 1879), родной сестре поэта, и вскоре получил назначение на пост губернатора в Минск. Но послужить долго в этой должности не успел: его слишком открытое сочувствие к воссоединению униатов с Православием закончилось его отставкой. Покинув службу, Н.В. Сушков навсегда поселяется в Москве. Ему уже пятьдесят лет, о карьере думать «и поздно и не нужно».
Москва, московская жизнь целиком захватили душу Николая Васильевича Сушкова. Ведь подходил юбилей нашей древней столицы – 700 лет со времени её основания! К этой дате готовились все творческие силы, и в первую очередь словесники, поэты и писатели. На призыв Михаила Петровича Погодина, редактора «Москвитянина», ко всем творческим людям создать достойные этому событию произведения. Н.В. Сушков принялся за поэму в лицах «Москва». В ней есть исторические деятели – Боярин Кучка, Калита, Суздальский Князь Андрей, а с ними городской люд, – кудесники, юродивые, кликуши – для колорита, и простонародье – дворня, няни, сенные девушки, приживальщики и богомольцы. Все они олицетворяют тогдашний быт Москвы, и каждый говорит и причитает по-своему. Поэма многоголосая, и весьма сценичная, что-то среднее между ораторией и лирической драмой, и народное веселье представлено широко. Чуть позже появилось поэтическое творение Фёдора Николаевича Глинки, также посвящённое юбилею Москвы. Н.В. Сушков усмотрел в нём некоторые заимствования из своей поэмы. Вспыхнула литературная потасовка, но вспыхнула и погасла. Дружеские связи двух литераторов возобновились на старый лад, без взаимных обид.
Но вот критики слева ополчились: для них «Москва» Н.В. Сушкова – образец безвкусия и отсталости. Николаю Васильевичу пришлось отвечать всем, кто раздражался, читая его страницы. «Отечественные Записки» в отзыве на публикацию поэмы «Москва» упрекают автора в опережающих на века предчувствиях давних событий: город станет – сердцем России и будет решать её судьбу. Но ведь то говорится устами отшельника, человека Божиего, а для него грядущее проступает в настоящем, сквозь сон, или через песню, пока ещё как фантазия. Ведь главное лицо драмы – Русь, её народ, её Вера, любовь к Отечеству, её нравы и обычаи. «В них завязка, – пишет Н.В. Сушков, – в них юная жизнь России и зародыш Москвы – развязка великой судьбы России». На упрёк журнала «Библиотека для Чтения», что Н.В. Сушков увлечён чтениями о словесности С. Шевырёва и пишет в подражание ему, Николай Васильевич отвечает: «Об этом спорить не буду и прямо скажу – сочувствую взглядам на историю и Карамзина, и Шевырёва, и Языкова». Национально-мыслящие историки ближе стояли к истине, чем скептики, или ненавистники нашей старины. Такого рода нападкам творение Николая Васильевича Сушкова подвергалось и со стороны некоторых авторов «Современника» и «Финского Вестника», да ведь эта их позиция во многом неизменная. Зато порадовало Сушкова письмо от Ф.И. Тютчева, полученное в начале февраля 1847 года. В нём поэт-мыслитель, в частности, писал: «Гораздо раньше, чем я получил ваши два экземпляра, мы уже прочли вашу драму-поэму… Вот, благодарение Богу, язык живой, язык, имеющий корни в родной почве. И это сразу чувствуется по его яркости, по его благоуханию. Но именно эта-то бесспорная заслуга вашей поэмы, – печать народности, которою вы её запечатлели, – и навлечёт на вас ругань со стороны гнусной клики, состоящей из нескольких здешних журналистов, которые инстинктивно ненавидят всё, что имеет вид и привкус народности».
Более определённо и более резко против разрушителей исторических ценностей и подмен народных идеалов выступил литературный соперник и при этом многолетний друг Сушкова поэт Фёдор Николаевич Глинка (1786 – 1880), творец религиозно-философских поэм «Божественная Капля» и «Видение Макария Великого». «Божественную Каплю» читали и переписывали от руки, но напечатать в России долгое время не могли. Позже это произведение Глинки появилось в свет (1861) в Берлине, и оттуда скрытно переправлялось к нам. Только спустя годы выдающееся произведение Фёдора Николаевича Глинки появится на Родине, в двух книгах, но прочитать его с разумением люди так и не успеют – мешали социально-общественные страсти. А жаль; Глинка в дополнительных разъяснениях к «Видению Макария Великого» говорит о вещах важных, насущных для всех русских. Сын пустыни, Макарий Египетский, предупреждал: «Попомни слова мои – придет, говорю тебе, время, когда бесы станут заходить к людям, разве только за тем, чтобы дивиться на людей, чтобы у них учиться!». Мудрец-пустынножитель далеко видел!.. Эту поэму современники Глинки читали лишь в рукописи, напечатана будет через 150 лет, уже в теперешнее время.
С кона 1850-х годов в московском доме Сушковых стали собираться для собеседований видные интеллектуалы, историки и писатели. Салон Сушковых посещали М.П. Погодин, И.М. Снегирёв, молодой Лев Толстой. Графу понравилась племянница Дарьи Ивановны, Екатерина Фёдоровна, младшая дочь поэта Тютчева – она жила в этом доме с 1853 года. Эта талантливая, тонко чувствующая религиозная натура занималась переводами на английский проповедей Московского иерарха Филарета (изд. В Лондоне в 1873 г.), живо интересовалась жизнью своей страны, Великой России. Екатериной Тютчевой написаны «Рассказы из Священной истории Ветхого и Нового Завета» (1884), книга рассчитана на юных читателей. Образ Екатерины Фёдоровны, светлый и пленительный, восхищает всех, кто посещает Мураново, Дом поэтов Евгения Боратынского и Фёдора Тютчева. Там же хранятся парадные портреты супругов Сушковых, Николая Васильевича и Дарьи Ивановны, из московского их дома.
Перу Николая Васильевича Сушкова принадлежат «Воспоминания о жизни и времени Святителя Филарета», в свет вышли в 1868 году. Без этого труда невозможно представить живой образ великого духовного светила, выдающегося богослова и церковного деятеля. Святитель много лет непосредственно общался с Н.В. Сушковым, поверял ему, и только ему рассказы о событиях в своей жизни, начиная с детства, проведенного в патриархальной Коломне. С августа 1821 года в сане архиепископа Филарет вступил в управление Московской паствою. В отрывках из своих записок, напечатанных во втором выпуске «Бесед Общества любителей Русской словесности» за 1864 год Сушковым последовательно прослеживается путь Владыки по руководству церковной жизнью приходов и училищных заведений. В его проповедях нет и намёка на мистицизм, столь характерный для Петербургской богословской школы времён первоприсутствующего в Синоде митрополита Михаила (Десницкого), воспитанника «Дружеского Общества» и почитателя писаний А.Ф. Лабзина, сподвижника И.Г. Шварца и Н.И. Новикова. Как тут не вспомнить слова Николая Васильевича Сушкова, оставленные им в его записке о трёх Иерархах: Амвросии, Михаиле и Серафиме, труждавшихся до Филарета: «Воспитание всегда кладёт свою печать на чело и сердце воспитанников: развивая силы духа и мышления, оно действует на убеждения и верования наши, оставляет свой след на путях жизни нашей и отражается в нраве и деятельности. Не без следа остались мистические высокие, благородные стремления «Дружеского Общества» в трудах и в целой жизни его воспитанников, каковы были, например: А.А. Прокопович-Антонский, брат его, архимандрит Донского монастыря Виктор, митрополиты Михаил и Серафим, Лабзин, Грибовский, Подшивалов, Максимович, Сохацкий, Перелогов, Черепанов, Тимковский, Невзоров, Багрянский, Походяшин и другие» («Чтения в Имп. Обществе истории и древностей Российских при Московском Университете». 1867, кн. Первая. – отд. Оттиск. – С. 10).
Среди многочисленных публикаций Николая Васильевича Сушкова, кроме главной темы – духовной жизни его времени и обзору деятельности церковного светоча – Митрополита Филарета (Дроздова), бытописатель Москвы собирал по крупицам сведения о литераторах, близких ему по умонастроению: профессоре А.Ф. Мерзлякове, поэте и переводчике «Илиады» Н.Н. Гнедиче, В.А. Жуковском и многих других крупных и более мелких именах – дорожил ими, как оригинальными самоцветами. Всё это собрано и представлено в его главной книге «Московский Университетский благородный Пансион и воспитанники Университета, гимназии, Пансиона и Дружеского общества» (М. 1858. 120 с.).
Предлагаем вниманию наших читателей ряд страниц из этого труда, посвящённых профессору классической словесности и талантливому переводчику А.Ф. Мерзлякову, а также подробности быта Благородного Пансиона, педагогических приёмов его наставников, направленных на благонравное воспитание учащихся. В скобках указаны страницы этой уникальной книги Н.В. Сушкова.
А.Н. Стрижев, М.А. Бирюкова
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
