Осеннее поле было непривычно лишь для Марии. С рассвета под ещё ярким южным солнцем оно вдруг стало ослепительно белым-белым. Будто чистым снегом укрыло землю за ночь. Нет же. То на хлопчатнике опали листья и разом открылись свету в резных чашечках-ладошках светлые хлопья, зрелые – готовые к превращению в умелых руках в полотно ткани.
Мария ещё не знала, что цветок хлопка был самым любимым в узбекском народе. Он есть в песне и танце, в узорах на одежде и в росписях на домашней утвари.
Диво судьба неожиданно дарила ей, механизатору Ковалёвой, гостье из воронежского Черноземья. Впрочем, какая она теперь гостья? В том 1954 году Мария обживалась в Узбекистане – в колхозе имени Тимирязева близ районного городка Буки Ташкентской области. А чуть раньше в здешние края переселились вместе с односельчанами семья старшей сестры Наташи Певченко и мама Ульяна Семёновна Ковалёва.
При приёме на работу директор машинно-тракторной станции Михаил Иванович со странновато страшной фамилией – Живодёров, как оказалось, добрейшей души человек, – сам вслух изучал документы и беседовал с Марией. Величал по отчеству. Так с ней разговаривали впервые.
– Так, Александровна, родилась ты десятого декабря тысяча девятьсот тридцатого года. Село Цапково Новокалитвянского района Воронежской области. Русская, а говоришь как украинка. Да и название у села подстать моей фамилии. Цапом, знаю, обзывают козла на Украине.
– Мы воронежские хохлы, – объясняла Мария. В роду были ковали – кузнецы. Записали – Ковалёвы.
– Так, Александровна, двадцать четвёртый год тебе, а .уже трактористом – комбайнером поработала немало. Не тяжело?
– Вроде справляюсь. Из породы ковалей. Мама говорит, что я вся в отца. С детства старше своего возраста. Председатель нашего колхоза имени Кирова Пётр Андрианович Шевченко в пятнадцать лет послал меня на курсы трактористов. Мужики, мол, воюют, некого за руль сажать. Уступишь своё место отцу, когда с фронта вернётся. А батя погиб. Осталась я механизатором. И пока не жалею.
– Это хорошо, Александровна. Статью тебя природа не обделила. Коня на скаку остановишь, в горящую избу войдёшь. О тебе сказано.Нам такие нужны. Сеяла-молотила ты пшеницу, теперь будешь выращивать чигит. Знаешь, что это такое? Узбекский хлеб – белое золото. Хлопок. Людей не только коормить надо, но и одевать.
Сразу скажу: земля здесь – не ваши чернозёмы. Упустишь, присушит, пашня что камень, на глазах станет пустыней. Жить придётся в поле.
– Я к этому уже привыкла.
– Раз так, то принимай, Александровна, технику...
***
На хлопковом поле Мария, как механизатор, повторяла уже пройденный ею на родимой ниве «пшеничный» путь.
Садилась за руль трактора. В сцепке то плуг, то бороны, то культиватор. Пашня – что грядка. Выезжай с сеялкой. Одно отличие: на хлопке за лето до девяти раз рыхлила междурядья. Солнце палящее, после полива, после дождя быстро сушит землю.
Подоспела уборка – в поле выходили женщины, в фартуки руками собирали с каждого куста белую вату.
Знакомая песня:
За горою у колодца,
Где студёная вода,
Вслед за жнейкою вязала
Снопы девка молода.
Когда Мария впервые встала за штурвал новенького зерноуборочного комбайна «Коммунар", ещё ведомого трактором, кто бы поверил, что напрочь канут в небытиё конные косилки – лобогрейки, самоскидки и перетянутые вручную перевеслом снопы. А каждый сноп на краю загонки укладывали в скирд и обмолачивали зерно после жатвы.
Тут же – ровно состриженная у земной подошвы стеблистая пшеница, жито-рожь с механической косы под крыльями мотовила ложилась на жатку и уплывала в нутро машины. Там невидимо глазу вымолачивались колосья. Солома уходила в копнитель, а отвеянное зерно золотым потоком звенело в бункере комбайна.
...Прослышав, что воронежская Мария на свой лад переоснастила заводской культиватор, директор сам прошёл по полю вслед за агрегатом. Похвалил:
– Ты у нас конструктор, Александровна.
А когда во двор МТС доставили первый хлопкоуборочный комбайн, то Михаил Иванович во всеуслышанье заявил Ковалёвой:
Директор не ошибся: молодость и смелость высоты берёт. Ведь в механическую уборку хлопка в ту пору не только в каком-то колхозе – в Узбекистане мало кто верил.
Не сразу комбайн подчинился Марии. Бункер наполнялся хлопком быстро, но и пройденная загонка белела утерянной ватой-пухом. Опытные технари судили-рядили: без ручного сбора не обойтись. И в верхах власти так считали. Урожай собрали рекордный. Но комбайнеру Ковалёвой вручили пусть и высший в стране орден Ленина, а сборщице хлопка, неутомимо ловкой Саодат Гульахмедовой присвоили звание Героя Социалистического Труда.
Машинно-тракторные станции расформировали. Технику передали в сельхозпредприятия. Директор возглавил пригородный совхоз «Буки», в котором осваивали, по сути, целинные земли под хлопчатник. Солончаки да топи. Размечали первые улочки будущего посёлка, колышками означали места новостроек. Михаил Иванович настоял вначале посадить парк. Что и сделали. В новом коллективе – сборная Советского Союза. Сюда съезжались русские и украинцы, узбеки и туркмены, киргизы и татары, корейцы. Уговорил Михаил Иванович оставить обжитое место, позвал на выручку Марию Ковалёву.
– Без таких опытных механизаторов, как ты, Александровна, нам хлопок не вырастить.
Переехали в хороший дом с подворьем, где сразу посадили чинару – пусть растёт любимое здесь всеми красивое – высокое и тенистое – дерево и душу греет. В зимние месяцы учила механизаторов на районных курсах. Среди её питомцев была и знаменитая сборщица Саодат. Проворными в поле руками в кабине с боязнью бралась за рычаги трактора. «Не бойся, машина послушная, – подбадривала Мария. – На ней больше меня хлопка собирать будешь». У девушки-узбечки слёзы в глазах. «Не получается из меня механизатор». «Не робей, воробей. Мужикам нос утрёшь!»
А весной Ковалёва сама чуть не плакала, ругала себя: зачем согласилась на переезд. Двадцать дней засевала пятидесятигектарное поле. Дождь за горой, а трактор уже по ступицы вязнет в пашне. Такого трудного поля ещё не было в её жизни. Она уже знала: солончаки здесь сами по себе не становятся плодородными. Сколько навоза, минеральных удобрений придётся внести. Впрочем, крестьянский хлеб везде и всегда нелёгок.
Серебряную и Золотую медалистку Всесоюзной Выставки Достижений Народного Хозяйства поддерживали газетчики. «Заслуженный механизатор Узбекской ССР Мария Ковалёва возглавила первое механизированное звено. Сейчас их только в Букинском районе более шестисот. Вырывая у непогоды буквально каждую минуту, каждый час, ведут сев хлопчатника».
От осени до осени ковалёвское поле становилось урожайнее. Приращивала гектары и собрала с каждого по тридцать и более центнеров, а всего – за двести тонн хлопка. В 1971 году Марии Александровне Ковалёвой присваивают звание Героя Социалистического Труда.
В селе Цапково я услышу от Марфы Прохоровны Певченко:
– Марийка стала Героем! Да мы же в школу с ней вместе бегали. Когда наши солдаты турнули оккупантов – немцев и итальянцев, – фронт отодвинулся, мины и снаряды с поля выносили. Вместе на тракторах начинали работать. Надо же. Марийка герой.
Главное – стараниями крестьянки, «для которой белая коробочка хлопка стала такой же привычной и дорогой, как колос воронежской нивы», в Узбекистане укреплялось доверие к механизированной уборке. Её мнение, её предложения учитывал генеральный конструктор хлопкоуборочного комбайна Радкевич. Евгений Владимирович и его команда исполняли «социальные заказы» Марии Александровны. Бункер оснастили гидравлической – механической «топтушкой» для трамбовки хлопка. Не надо больше механизатору «плясать» на коленях, утаптывая вату. На барабан поставили съёмные щётки с безболтовым креплением. Менять их теперь – не час, минутное дело.
Досадны до боли потери хлопка, которые приходилось собирать вручную. Сконструировали пневматический подборщик.
Комбайн становится совершеннее, а требования к нему у механизаторов и текстильщиков возрастают. Хлопковые коробочки созревают неравномерно. В первосортное волокно попадает и «неспелое». Из-за него при окраске ткани появляются белые пятна. За брак на фабрике тоже в ответе механизатор. Думай, конструктор, создавай комбайн для поярусного сбора «косовицы» хлопка. Вместе с ним поднимала целину в механизации хлопководства и Мария Ковалёва. Звание Героя за так не дают. Цветную открытку с портретами лучших в Узбекистане бригадиров-хлопководов сестёр Ковалёвых – Натальи и Марии – за зря не выпускают. По труду была – «честь и слава вам!»
Жаль, директор не увидел, как Александровна оправдывала его доверие. Михаил Иванович совхоз «вывел в люди», да себя надорвал. До срока завершил свой земной путь.
Гордилась дочерьми мама Ульяна Семёновна. Марии она помогла вырастить сына Виктора. Раз знатный хлопкороб не волен свободно распорядиться своим временем, то бабушка с внучком собралась в дальнюю дорогу и показала ему родимый Дон и меловое белогорье, степное село на всхолмье, по которому пролегла и его, Вити, первая тропа. Семёновна нянчила и правнучат – Олю и Сашу. Молодая бабушка Мария всё в поле да в поле. Там же и Виктор – машинист-электрик насосной станции. Его жена Галя – медицинская сестра в сельской больнице. Все при делах. А прабабушке Ульяне в радость баюкать детишек и принимать от почтальона свежую почту.
Открыла журнал "Крестьянка" – увидела портрет дочери Марии. В главной газете страны "Правда" чуть ли не на всю страницу рассказ о ней же – «Букинское созвездие». Статьи, фотографии в районке, в областной газете «Ташкентская правда», в республиканской «Правда Востока».
Приятно Семёновне за дочь и жаль её, только постоит у кроватки над спящей Оленькой, во дворе полюбуется на любимые розы и опять туда же – на хлопок.
Судьбу не выбирают.
***
Перекроила жизнь Героини, как и миллионов её сограждан, перестройка, объявленная моложавым и говорливым Генеральным секретарём Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза. Кто бы знал, что в считанные годы он станет не созидателем, а могильщиком великой державы?
Взлелеянное её женскими руками узбекское поле, белое поле пустыни стало родимым для воронежской крестьянки-колхозницы Марии. Ему она достойно посвятила себя сполна. В этой земле она похоронила маму, старшую сестру. Здесь она стала заслуженным человеком.
Потому таким мучительным было для неё расставание с Узбекистаном и с могучей страной, как и для всех, «кто из Союза родом», для кого «Родина не может быть чужой».
Трудно найти объяснение: но – механизаторы, инженеры, учителя, музыканты, художники – специалисты, люди иной национальности вдруг стали – «лишними» там, где они жили, трудились, творили…
Это не могла понять и принять Мария Александровна.
Семья сына вынужденно переехала на родину его жены Галины в Одесскую область в 1993 году. «Спустя три года забрали к себе и маму, – пишут Ковалёвы. – Но ей хотелось, как она говорила, дожить век под своей чинарой, у своих роз, там, где трудилась. Дважды съездила из Одессы в Узбекистан и убедилась, что никому она там не нужна. В 2000-м году оформила, приняла гражданство Украины. Девятого сентября 2007 года в возрасте 77 лет скоропостижно скончалась. Остановилось сердце. Похоронена у нас в селе Шевченково Килийского района».
На географическую карту глянешь – кажется, что в Шевченково доносится шум волн близкого Чёрного моря. И не слышится ли в криках чаек голос души далёкого предка – слободского казака, ставшего суворовским воином, Коваля, Ковалёва, который на исходе восемнадцатого века взял штурмом у турок неприступный Измаил и утвердил здесь, на Дунае, границу России.
Как знать, как знать...
Пётр Чалый
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
