Человек жив, пока жива память о нем. А потому — случись вам быть в Воронеже на главной его улице, на проспекте Революции, против почтамта, остановитесь у старого особняка, в каком сейчас размещается казначейство. На боковой стене дома бросится в глаза небольшой серокаменный свиток. На нем высечено, что здесь в пятидесятые годы в редакции газеты «Молодой коммунар» работал поэт Алексей Тимофеевич Прасолов. Мал золотник — но дорог, он подтверждает, что земля Воронежа не только приняла в себя прах поэта, город взял его в духовные спутники.
В субботний день 6 декабря 1986 года на здании Россошанского педучилища открывали тоже мемориальную доску памяти поэта. С решением городского Совета народных депутатов собравшихся ознакомил председатель исполкома Игорь Михайлович Иванов. Писатель, секретарь правления Союза писателей РСФСР Михаил Петрович Шевченко снял белое полотнище. На граните надпись: «Здесь в здании педагогического училища с 1947 года по 1951 год учился русский советский поэт Алексей Тимофеевич Прасолов. (1930 — 1972)».
«Этот пасмурный декабрьский день, — сказал Михаил Шевченко, — останется светлым днем в истории культуры нашего родного города. Даже само зимнее солнце, прорываясь сквозь тучи, старается сделать день весенним.
Есть глубокий смысл в том, что увековечение памяти об Алексее Прасолове связано прежде всего с Россошанским педагогическим училищем. Годы учебы здесь — трудные первые послевоенные годы — были, по себе знаю, самыми светлыми в нашей жизни. Сюда он пришел из ближнего села Морозовка скромным, жаждущим знаний парнишкой. Здесь он неистово постигал знания, здесь крепли его поэтические крылья.
Он немного поработал учителем, но был им всю жизнь. Перед тысячами читателей во весь рост учителя вставал он с газетных страниц — то ли стихотворными строками, то ли строками публицистических статей, оперативных корреспонденций. Учителем он вставал со страниц своих книг.
Поучительна для всех нас его судьба.
Со времени трагической гибели Алексея Прасолова прошло почти пятнадцать лет. Смерть высветила истинное значение его как поэта.
В русскую советскую поэзию он навсегда вошел как замечательный лирик. В творчестве его отразился наш яростный и прекрасный мир, наше неспокойное время.
Сегодняшняя известность поэта Алексея Прасолова — это только начало его славы, его бессмертия... И нельзя не радоваться тому, что славу его умножают люди родного края, где Алексей Прасолов жил и работал, где родились лучшие его произведения.
От имени секретариата правления Союза писателей РСФСР я сердечно благодарю Россошанский горком партии и горисполком за благородное решение установить эту мемориальную доску. Я благодарю руководство педучилища, преподавателей и учащихся, которые бережно хранят память о поэте. Я благодарю всех — всех, кто пришел сегодня сюда.
Я счастлив, что судьба подарила мне многолетнюю дружбу с Алексеем Прасоловым, я счастлив, что сегодня здесь...
— Недалеко от нас, в Морозовке, — говорил Михаил Шевченко, — живет мама поэта — Вера Ивановна. Низкий поклон ей за то, что она вырастила всем нам такого сына! Низкий поклон ей за все — за все, что пережило и переживает сейчас ее материнское сердце! Пусть сдерживает боль ее, пусть приносит ей радость мысль о том, что книги ее сына читают тысячи и тысячи людей. Он нужен нам. Он продолжает жить!».
...У стен «школы учителей» с мемориальной доской звучали еще добрые слова о поэте. Будь так, что вдруг Алексей Тимофеевич услышал эти речи, обязательно иронично съязвил бы о себе: побронзовел...
Впрочем, иначе и не должно: уходит прочь суетное, остается нетленное. Обостренней слышишь поэта, стремящегося донести нам дорогую и важную мысль.
В пылу труда
Хранит в нас душу безымянность
Надежней славы иногда...
Его стихи, как «крик, для душ не бесполезный». Конечно, не бесполезный людям неочерствелым, утверждающим самих себя прежде всего постижением человеческого в человеке. Именно тогда —
Весь мир непознанный нам нужен,
Чтоб стали мы ему нужны.
В домик на приречной сельской улочке, где жила мать поэта, его друг пришел — Михаил Шевченко. Москвич, но частый гость на родине. Когда-то в послевоенные годы прямо с занятий в педучилище вдвоем с ее сыном они являлись сюда, добирались на перекладных: пешком до станции, в рабочем поезде и опять пешком.
А потом жизнь увела парней далеко от отчей хаты, Мишу в столичный Литературный институт, Алешу в воронежские дали.
— Узнаю ли? — повторял Шевченко. И, войдя во двор, по-мальчишечьи обрадовался. — Все, как тогда. Тут, в кухоньке, с Алексеем ночи напролет без сна в разговорах коротали.
Обнял по-сыновьи, прижал к себе застывшую на пороге махонькую старушку — Bерy Ивановну.
Обрадованные встречей, долго говорили.
— А вот тут...
— Скрипка висела, — торопилась подсказать Ивановна. — Алеша на ней играл, любил петь.
— Мне после выпускного курса сразу пришлось в педучилище вести уроки пения в группе, где учился Алеша. Правда, умудрился его ни разу не поднять, не спросить. И он меня не подводил, как положено — по имени-отчеству учителя называл, — припомнил Шевченко.
— Уважительным рос, — соглашалась мать.
— Сегодня ехал по Россоши, вспомнилось: от города до железнодорожной станции тянулись пустыри, ветер дунет — темно в глазах от песчаного дождя. Мы тогда выходили сюда всем училищем сосенки сажать. И Алеша, конечно. В летнюю жару на лошадях в бочках воду возили и поливали деревца. Не дали им засохнуть. Теперь лес сосновый в городе...
В «литературной гостиной» Россошанской районной библиотеки еще с 1995 года стали проводить «Прасоловские чтения». Приурочены они всегда к очередной годовщине со дня рождения поэта и проходят не только в читальном зале, но и на выезде.
Село Александровка. В здешнюю школу приехали литераторы из Россоши. Учителям и ученикам они читали стихи Алексея Прасолова, говорили о его творческом наследии.
Что интересно, о своих встречах с поэтом рассказывал житель Александровки Виктор Побединский, по его собственному признанию, «баловавшийся в молодости стихами». Среднюю школу Виктор Иванович заканчивал в городе. Там-то учитель рисования и художник Владимир Георгиевич Цимбалист отвел способного хлопчика в редакцию Россошанской районной газеты на заседание литературной группы.
— В прокуренном кабинете увидел первый раз Прасолова. Запомнились глаза — чуть светились улыбкой и немножко лукавством. Большие залысины на голове, хотя сам еще молод. Рядом на столе лежал черный берет, оказалось его повседневный непривычный в ту пору убор. Познакомились. Попросил: «Читай стихи». С ручкой дотошно и придирчиво прошелся по рукописям. Потом узнаю, что так же требовательно Алексей Тимофеевич относился и к себе. Заходил к нему на квартиру и видел исписанные и почерканные листы.
С его легкой руки меня напечатали. По его приглашению читал свои стихи со сцены на вечере в доме культуры. Всем авторам Прасолов дарил книги поэтов-классиков с напутствием: вот, мол, на кого нужно равняться, у кого надо учиться. На титуле мне он написал на память:
Пусть не стынет сердце
ни в мороз, ни в зной.
Горе тем,
кто греться
вздумал под луной!
Край мой
заткан снова
нежной синевой —
незаемным словом
ты его воспой!
Поставил дату: 18 января — 1957-й год. Особо выделил: незаемным словом.
После школы я служил в армии. Вернулся домой — заведовал клубом, был секретарем комсомольской организации. И меня разыскал, вспомнил Алексей Тимофеевич.
Получаю по почте:
«Здравствуй, Виктор!
Надеюсь, мое письмо тебя найдет. Давно я не читал твоих стихов и не верю, что ты их не пишешь.
Я тебя поэтому и прошу: будь добр, напиши или, если есть готовые, пришли два стихотворения, в которых бы чувствовалось Время. Они могли бы пойти в праздничный номер нашей газеты. Самое главное, не считай себя умолкшим навсегда и не бойся стихов, хотя свои всегда страшнее чужих. О согласии ответь сразу же. Хорошо?
Желаю всего доброго.
Жму руку. А Прасолов.
6.10.1967.»
Так опять я стал сотрудничать с газетой. Алексей Тимофеевич приезжал к нам в Александровку по работе. Говорили о текущих сельских делах. Жалею теперь. Фотоаппарат имел, а не сфотографировал его. Все на потом откладывал.
Встречались в Россоши. Его излюбленное место — парк юности у педучилища, где он учился. Всегда тянуло его туда. Сразу становился веселым, разговорчивым. Беседовали, читали вслух.
Правда, надежд я его не оправдал, сочинение стихов оставил. Не судьба. А поэзию любил и люблю...
Виктор Иванович не только выступил. Он подарил библиотеке Александровской сельской школы книги стихов Алексея Прасолова.
На «Прасоловских чтениях» в библиотеке Россоши всегда бывают гости, знавшие Алексея Тимофеевича. Их рассказы освещены светом доброй памяти о поэте.
— Как учитель, был терпелив Алексей Тимофеевич в работе с молодыми самодеятельными поэтами, — рассказывал журналист, автор стихотворных сборников Николай Корхов из Ольховатки. — Подолгу и кропотливо объяснял нам — почему эта строчка не несет в себе полной смысловой нагрузки, а та — просто лишняя — вычеркни ее, и стих не изменится. Ему явно доставляло удовольствие возиться с нами, хотя тут же отмечал, что научить писать стихи нельзя, этот дар дается природой и его можно лишь совершенствовать. Увидел ли он в наших стихах искру божью или его покорило упорство, с каким мы, несмотря на критику, каждый раз приносили ему новые стихи — не знаю. Даже упрекая, он не повышал голоса, лишь в глазах появлялся блеск, да лицо оживлялось больше обычного. Он не только «разносил» стихи, но и подсказывал, как лучше выразить мысль, чтобы она обрела четкое законченное очертание. И радовался вместе с нами, если его советы доходили до разума, были поняты и правильно, по его мнению, учтены.
Художник Виктор Колиух вспомнил, что познакомился он в Россоши с поэтом Алексеем Прасоловым весенним вечером возле танцплощадки в старом парке в 1959 году.
— Это был молодой человек среднего роста в черном костюме и черной шляпе. Весь вечер я слушал его рассказ о себе. Парк давно затих. Все разошлись. Мы сидели на прохладной траве. Алексей в детстве пас коров и была у него страсть рисовать. Рисовал мелом, где придется. «Смотри, как интересно упал свет!» — вдруг сказал он, кивнув в сторону освещенных ночным фонарем веток кленов и ограду паркового деревянного штакетника.
На следующий день, как мы и договорились, я зашел к нему в редакцию местной газеты. Он торопился на вечерний киносеанс. Рядом была жена. Одет он был в модные узкие брюки. Алексей взял листы писчей бумаги и написал мне на память два стихотворения. Текст одного из них на всю жизнь въелся в мою память. В нем был весь Прасолов, вся его мятущаяся душа. Чувствовалось что-то драматическое.
Вот стих его. В нем — вся философия бытия, торжество жизни и торжество смерти:
Пахнет первою сиренью,
Юной силой дышит тело.
Что ж на улице весенней
Я застыл оцепенело.
В суматохе перекрестка
Тают траурные звуки,
Средь венков —
лицо из воска,
Кротко сложенные руки.
Солнце льется
знойным светом,
Солнце сушит чьи-то слезы,
И шумят, резвясь на солнце,
Белоствольные березы.
Однажды сделанное добро не забывается даже в мелочах.
На очередных «Прасоловских чтениях» попросила «сказать свое слово» пожилая женщина и рассказала о человеческом участии журналиста районной газеты Прасолова в ее судьбе. Стихов она не читает, зато «на всю жизнь» остается благодарна Алексею Тимофеевичу. Когда-то он выхлопотал ей положенную доплату к заработку, которая теперь тоже «хоть на чуток прибавила скудную пенсию».
Высшая похвала поэтическому слову: стихи как песня.
Прасолова числят не певцом, отдают ему должное как поэту письменного слова. Мнение довольно распространенное, и держалось оно устойчиво до поры. Как-то на литературные чтения зашел гость. Представился: «Андрей Живолуп». Артист московского театра, родом здешний, из колена некогда знаменитого архиповского (село близ Россоши) разбойника «робин гуда».
Пригладил бороду, «густа и непокорна, словно Русь», тронул струны гитары и сказал:
— Песни на стихи Алексея Прасолова.
Запел. Да еще как!
Услышал ведь прасоловское: «Бетховен со мной, хотя пишу не о нем».
...Письмо из редакционной почты с жалобой на Россошанскую коммунальную службу привело меня, собственного корреспондента воронежской областной «Коммуны», в старинный, скорее всего, бывший купеческий особняк. Под его крышей, наверное, еще с давних дореволюционных времен разместились жилые квартиры. В разговоре выплыло, что в пятидесятые годы тут поселилась молодая семья журналиста Прасолова. Старушка, моя собеседница, с улыбкой вдруг вспомнила страшную летнюю грозу. «Будто снова — война, фронт. Ночь темная. Небо полыхает, гремит. Мы, женщины с детишками, сбились в кучу в безоконном коридорчике. Чтобы успокоить нас, единственный наш мужик Алексей стал читать стихи. Смотрит, вопли-сопли не унимаем. И тогда он запел. Как сейчас вижу: стоит перед нами, в полный голос красиво выводит «Дывлюсь я на нэбо, та й думку гадаю. Чому я нэ сокил, чому нэ литаю?» Мы и рты раскрыли. Гром уже не слышим, молния нам нипочем...»
Из тех же лет почтовая открыточка — картинка дивной осени.
Вроде бы неприметная должность в газетной редакции — корректор. Но — важная. Своеобразный отдел контроля, ответственный за чистоту и грамотность русского языка в газете. Хоть журналисты — народ чаще подкованный в филологических науках, случается и они «заговариваются» на страницах своих рукописей. А тут опытный корректор на страже: в полосе до выхода публикации в свет к читателю «выловит» и исправит ошибки.
Правда, среди корреспондентов есть всяковой люд, встречаются «на свете всех умнее». Для таких несговорчивых у корректора всегда наготове пудовые словари от Даля до Ожегова.
Алексей Прасолов сам начинал работать в газете корректором. Позже, уже журналистом, не смотрел на редакционный «Отдел Технического Контроля» свысока, а уважительно и с благодарностью принимал замечания. Напоминанием о том открытка, какую сберегла Лариса Васильевна Рубан, жительница Россоши. Долгое время она трудилась «неистовым ревнителем» языковой чистоты в Россошанской районной газете «За изобилие».
«В день рожденья,
В час привета
Пусть Вам станет
Так светло,
Словно это
Бабье лето
Тихо в комнату вошло.
А. Прасолов.
16.10.67».
В октябре 2010 года исполнилось в вечности — 80 лет со дня рождения большого русского поэта Алексея Прасолова. Он рано окончил свой жизненный путь — на сорок втором году. Его родина — юг Воронежского края, грань России и Украины, славянская «земля моя, я весь отсюда». По предложению Воронежских отделений Союза писателей России, Союза российских писателей и местного отдела культуры администрация Россошанского района приняла решение: 2010 году быть Прасоловским.
Начало Году памяти Алексея Прасолова было положено февральским литературным сбором читателей с участием гостей из Воронежа и Москвы, который прошел в районном доме культуры Россоши. Открыли его тогдашний руководитель областного отделения Союза писателей России Евгений Новичихин и начальник районного отдела культуры Виктор Стреx. Они сообщили, что в течение года в библиотеках и клубах, в школах и средних специальных учебных заведениях пройдут литературные уроки, встречи с писателями, вечера, творческие конкурсы, посвященные поэтическому наследию именитого земляка.
От имени правления Союза писателей России и редакции ведущего российского журнала «Наш современник» его редактор, поэт, литературный критик и публицист Станислав Куняев обратился к местной власти:
— В российской глубинке явилась добрая традиция. Имена современных литераторов-классиков, окончивших свой земной путь, присваиваются библиотекам. В последнее время такие святые, духовные для русской литературы места появились на Кубани, в Вологодской, Саратовской областях, где хранят память о поэтах Юрии Кузнецове, Николае Рубцове, Анатолии Передрееве. Заслуживает этой чести и ваш Алексей Прасолов, утверждавший народные православные ценности в своих лучших стихах.
Станислава Юрьевича поддержала директор главной библиотеки Россошанского района Надежда Басова.
Пришла телеграмма из Киева: «Всеукраинский творческий союз — Конгресс литераторов Украины — вместе с писателями Воронежа и России чтит память поэта Прасолова Алексея Тимофеевича в год его 80-летия. Желаем Вам, дорогие коллеги, творческих успехов в деле сохранения памяти удивительно тонкого русского лирика. Писатель Леонид Череватенко. Поэт Владимир Черепков. Председатель Конгресса Александр Корж».
О творческом пути земляка рассказали Галина Умывакина и председатель комиссии по творческому наследию А. Т. Прасолова Виктор Будаков. Ведущая, библиотекарь Нина Герасимова пригласила на сцену местную литературную «ячейку» — членов Союза писателей России Светлану Ляшову, Виктора Беликова, Василия Жиляева, Леонида Южанинова и краеведа Алима Морозова. Они поделились воспоминаниями об Алексее Тимофеевиче, читали посвященные его памяти стихи. Речь шла о том, что в русскую поэзию Прасолов навсегда вошел как замечательный лирик, запечатлевший прекрасный и яростный мир неспокойного XX века, сказавший свое незаемное слово о сокровенном в душе человеческой.
В зале прозвучала песня на стихи поэта в исполнении ее автора Алексея Дубровина, учителя детской школы искусств. С прекрасными литературно-музыкальными «прасоловскими литературными композициями» выступили артисты молодежного театра РАМС и студенты педагогического колледжа.
Киноэкран вернул невозвратимое: сквозь время сам Прасолов читал свои стихи. Что примечательно, под сводами зала звучали поэтические шедевры — «Мирозданье сжато берегами», «Я услышал: корявое дерево пело», — которые рождались под этой же крышей дома культуры, когда в середине шестидесятых годов здесь работал поэт.
Тут же были развернуты архивные и книжные выставки.
В этот же день возложили цветы к мемориальной доске у педагогического колледжа, в котором учился Алексей Тимофеевич. Гости ознакомились с «прасоловскими стендами» в музеях — районном краеведческом и педагогического колледжа. На встрече в администрации одобрили мысль о присвоении центральной библиотеке имени поэта-земляка. А еще все высказались за то, чтобы «шагнуть дальше» — в селе Морозовка выкупить бывшее подворье Прасоловых и в старом домике, который построили, в котором жили мать с сыновьями, открыть музей Алексея Тимофеевича Прасолова.
В эти дни очень хотел быть в Россоши ее почетный гражданин Михаил Шевченко. Но болезнь не позволила, 29 апреля из Москвы пришла скорбная весть: Михаил Петрович скончался. Нам остаются его книги, есть и его слово о Прасолове:
«Вспоминая Алексея, перечитывая стихи его и письма, невольно думаю об одном совпадении. Из воронежских степей пришел в поэзию Алексей Кольцов — сын прасола. А сто лет спустя из тех же воронежских степей приходит в поэзию Алексей Прасолов. Самое большое событие в жизни Алексея Кольцова, оставшееся в истории, была встреча со своим великим современником Александром Пушкиным. И самое большое событие в жизни Алексея Прасолова, освещающее путь поэта, была встреча с великим нашим современником Александром Твардовским.
Есть в этом совпадении какая-то закономерность».
Высажены и зазеленели первые деревца Аллеи русской культуры в старинном Борисоглебске. Расти ей теперь у камня с надписью «Здесь городу начало. Стоять ему в веках».
У куста сирени, привезенной из тамбовской деревни, установлена памятная табличка с портретом великого композитора и пианиста Сергея Васильевича Рахманинова. Близким и дорогим было ему вроде ничем не примечательное село во глубине России. «Туда я всегда стремился на усидчивую работу, которой окружающий покой благоприятствует.... Имение это степное, а степь — это тоже море, без конца и края, где вместо воды сплошные поля, от горизонта до горизонта».
Деревце липы — из Боброва. Тамошнее село Коршево — родина выдающегося издателя и просветителя Алексея Сергеевича Суворина. Уроженец из крестьянской семьи, «русский самородок, сумевший встать в ряд крупнейших отечественных деятелей». Его газету «Новое время» знала вся читающая Россия. Выпустил он около 1600 книг — от классики до справочников — общим тиражом в 6, 5 миллионов экземпляров.
Яблоня — гостья из Россоши. Деревце посажено в память известного поэта-современника Алексея Тимофеевича Прасолова. Корни его творческого наследия, по словам воронежского литературоведа Анатолия Абрамова, «в большой художественной культуре страны (от фольклора, древнего русского искусства... до Тютчева, Заболоцкого). Но не менее важно сказать и о том, что учителями Прасолова были и Пушкин, и Лермонтов, и Блок, и Твардовский. И самое главное, учась «мудрости и совершенству» у великих поэтов, он в лучших произведениях оставался самим собой».
Что интересно, Алексей Тимофеевич бывал при жизни в Борисоглебске. Гостил у своего друга военного летчика Александра Сорокина, которому посвятил стихотворение «Над полигоном». И вот он как бы вновь здесь — деревцем милой малой родины...
«Дорогие хранительницы музея нашего Россошанского педагогического училища! Сердечное спасибо за неожиданный подарок. Почтальон вручила мне бандероль с альманахом «Слобожанская тетрадь», выпуск третий, посвященный жизни и творчеству моему сокурснику, поэту Алексею Прасолову. Сразу прочла книгу от корки до корки.
...Изболелась душа за неустроенность его бытия. Почему жестокой оказалась к нему судьба? Молю об одном, пусть на Том Свете Алеше будет хоть немного легче.
Читаю и перечитываю стихи Прасолова. Всегда открываю для себя что-то новое. Меня просто поражает: как вмещался его стихотворный гром в небольшом теле. Невысокого росточка, с детства не крепыш.
Спасибо Вам за то, что сберегаете память о поэте, свет его души.
С уважением Клавдия Стефановна Горбань».
Родимым домом для поэта Алексея Прасолова в Россоши была районная библиотека.
Три шага от редакции газеты с шумного и поныне перекрестка в старом городке. В сиреневом тумане провинциальный переулочек. Овальным углом старокаменное строение. Как крепостная стена некогда оно укрывало от близкого базарного торжища дворянскую усадьбу знаменитых Чертковых.
С торца здания двери с тугой пружиной. За ней сенцы с кочегаркой, а далее — просторная зала. Под ее сводами витал дух веков — старосветских помещичьих. И не только. В годы Первой мировой войны тут размещалась палата военного лазарета. После земство вознамерилось открыть здесь классы мужской гимназии, но время распорядилось иначе, вселило невиданное диво — кино «Иллюзион». Когда «важнейшему из искусств» потребовалось помещение просторней, здесь открыли библиотеку.
Из газетной суеты Алексей Тимофеевич попадал в мир, где мог слушать желанных собеседников — классиков отечественной и зарубежной литературы. Слышать их с книжных страниц сквозь время и пространство.
Для завсегдатая читального зала у библиотекаря всегда припасены свежие литературно-художественные «толстые» журналы. «Поглядим, посмотрим, чем нас попотчуют инженеры человеческих душ?»
В уединении наступал «час сокровенного». Раскрывал заветный блокнотик, нумеровал очередной в клеточку листик, мелким, но четким почерком вписывал выношенное дитя — новое стихотворение.
О первая библиотека,
Весомость тома на руке!..
Старый особняк не уцелел. Его снесли капиталисты ельцинского розлива.
Библиотека ранее переселилась на нынешнюю главную городскую площадь. В ее залах — полки шеренгами в ряд. В книжной тесноте, не в обиде, стоят сборники. На корешках имя автора — того самого заядлого книгочея, чье творческое наследие хранят и несут читателю иные хозяйки сокровищницы знаний.. 26 мая 20I0 года у крыльца собрались млад и стар. Добрым словом помянули поэта-земляка. Озвучили решение местной власти. Под аплодисменты развязаны скрепы — опало покрывало, открылось людскому взору золотое тиснение строк: «Россошанская библиотека имени А. Т. Прасолова».
...21 октября 2011 года у библиотечного крыльца вновь встретились читатели — земляки поэта. На стене здания открылся людскому взору как бы явленный сквозь страницы его книг бронзовый лик Алексея Тимофеевича Прасолова.
Петр Чалый (Россошь Воронежской области)
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
