Нельзя скачать, что в современной Мавритании есть множество достопримечательностей, способный привлечь любого туриста. Главная особенность страны – это Сахара, пожалуй, в наиболее чистом ее виде, занимающая 99% ее совсем на маленькой территории (10-е место в Африке, где немало больших стран). Есть еще непонятный природный феномен, который виден, говорят, даже из космоса – некая впадина Гелб эр-Ришат, до которой добраться не только непросто, а совсем не просто. Но это – отдельная тема, о которой поговорим как-нибудь в другой раз.
Сегодня же мы двинемся на море-океан, точнее, на северо-западную оконечность мыса возле порта Нуадибу, который называется Кап-Блан (Белый мыс). Кто и почему его так окрестил, неизвестно, скорее всего португальцы или французы, во всяком случае, с берега никакой он не белый и даже не серый. Скорее темно-коричневый, порой – просто угольно-черный, белые оттенки я заметил только лишь на чайках и одном-двух строениях, принадлежащих мавританской армии и службе наблюдения. Говорят, в этих местах в прошлом веке нередко бывал А. де Сэнт Экзюпери, французский пилот и писатель, очень популярный в советских франкоязычных и не только кругах в семидесятые-восьмидесятые годы XX века. В каком-то кино, кажется, производства Ленфильм, был выведен некий ленинградский вьюношь, балдевший от его, Сэнт Экзюпери, произведений и даже прилепивший на шкаф его фотоизображение. В самом Нуадибу, почти в самом его центре, до сих пор торчит большущий памятный камень с исчезнувшими надписями, у которого этот летчик точно бывал и который упоминал в своих сочинениях.
Ну да ладно, наша тема сегодня не эта, а другая. Стало быть, и будем говорим про нее. Главное, что сегодня отличает эти места от всех остальных в Мавритании, да и не только в ней, быть может, во всем мире, – это сохранение здесь скопления или, как говорят специалисты, лежбища тюленей-монахов. Раньше таких монахов было много и повсюду, включая наше Черное море, а также Карибское и Средиземное, плюс побережье Португалии и даже Австралию. Сейчас же, как это нередко случается в наши времена, их осталось немного, даже очень-очень мало, и шансов на длительное пребывание этих нерп на нашей планете, увы, не так много.
Есть, впрочем, небольшая надежда на то, что все-таки удастся их сохранить как класс, точнее, как вид. Это я понял после посещения двух пещер, находящихся на сахарской части мыса Кап Блан. Да и выбраться туда мне удалось только на пятый год работы в Мавритании, раньше как-то не получалось: «все кибинет да кибинет».
Погода была обычная для этих мест, то есть, солнце и сильный ветер, что несколько сглаживало такую же обычную для этих широт жару. Мои друзья из Нуадибу «договорились с местной таможней», точнее, с военнослужащими мавританской армии, которые и контролируют все проходы и переходы в этих местах, прежде всего, благодаря благожелательному отношению руководителя мавританского проекта сохранения сообщества тюленей-монахов г-н Мбарека. К слову, этот человек местного происхождения с доброй половиной португальской крови, вот уже многие годы остается главным мотором данного проекта. Больше того, по нашему глубокому убеждению, данный проект, во многом благодаря усилиям г-на Мбарека, сохранился и даже развивается, без него все выглядело бы совсем иначе.
Ладно, нас пропустили на другую, западно-сахарскую сторону мыса Кап-Блан и по неровной и почти незаметной песчано-каменистой тропинке, малым, предельно осторожным ходом, мы пробрались на берег, туда, где находятся здания организации, ведающий делами тюленей. Всего их – два или три, скорее, речь идет о небольших складах, на которых хранится различное оборудование, необходимое для работы с тюленями, прежде всего, резиновые лодки, акваланги, лебедки, тросы, веревки, какие-то мыльные и не очень растворы и прочее-прочее (вход в «монашеские» пещеры находится метрах в 20-25 ниже этих сооружений, непосредственно на берегу Атлантики). Самое интересное в этих складах были мониторы, на которые, благодаря солидной группировке камер, выводилась жизнь тюленей в пещерах, что называется, «он-лайн». Не менее интересно было также взглянуть и на разбросанные в творческом беспорядке на полу второго склада черепа и скелеты разных чудищ морских (см. прилагаемое фото).
Наш гид-хозяин любезно включил мониторы и показал на экране «поминутную» жизнь тюленей (правда, в черно-белом варианте), число которых точно не известно. Он рассказал много чего интересного об этих, увы, все более уникальных животных, их истории, настоящем и совсем не светлом будущем, иногда сбиваясь на тематику помощи, столь необходимой его конторе для продолжения своей работы.
К сожалению, камеры были, не самые современные, повторюсь, черно-белые и без звука, однако представление об условиях тюленье-монашеской жизни в трех мавританских пещерах получить было реально. Посидели, поглядели, потом пошли на берег, чтобы увидеть все в цвете и реальности. Обрыв на самом деле был высоким, внизу – полным-полно камней, плюс к тому океан, как чаще всего бывает здесь, бурлил и накатывал волну за волной, полируя камни и неся на отмели песок. Здесь же нам было торжественно обещано при следующей оказии спустить вниз, в пещеру, чтобы лично приобщиться к особенностями быта тюленей-монахов, при том, что все это будет сопровождаться разными мерами предосторожности, а главное – надеванием респиратора (некоторые считают, что противогаз – значительно лучше), учитывая перманентное наличие специфического и предельно насыщенного запаха в самих пещерах.
Прогулялись по берегу, поглядели сбоку на пещеры, необычно больших чаек и даже естественный сад камней. Было интересно и необычно, но главного – прямого общения с тюленями-монахами, очевидно не хватало. Однако удача была на этот раз с нами – вдалеке в серо-бурых перекатывающихся волнах замелькала какая-то темная точка. Г-н Мбарек немедленно заявил, что речь идет о молодом тюлене, одном из немногих, который на свой страх и риск выбирается на вольную охоту в открытый океан, как говорят здесь, море. Кстати, по словам того же Мбарека, наибольшее число смертей тюленей-монахов в наше время приходится на обычные рыбацкие сети, в которых они, охотясь за рыбой, запутываются и в конечном счете погибают. Наш же тюлень подплыл поближе к берегу и с явным любопытством смотрел на нас, похоже, в желании попозировать. Опять же, по многочисленным рассказам и свидетельствам, тюлени-монахи всегда были очень любопытными и доверчивыми, из-за чего сейчас их стало немного, а в некоторых местах природного обитания в прошлом, например, в Карибском море, они и вовсе исчезли.
Мы уже уходили к машине, когда в море появился еще один тюлень, возвращавшийся домой. Он тоже «махнул нам ластой», как бы прощаясь. Славной и интересной оказалась поездка.
Закончить зарисовку хотелось бы небольшим экскурсом в недалекое прошлое. Года два до этого мы рыбачили со скалы километрах в 150-170 южнее тех мест, где познакомились с ластоногими. Получилось так, что трое моих спутников куда-то отвлеклись и на обрезе сказы мы осталось вдвоем. Море было на удивление спокойным, практически штилевым, солнышко пригревало, но не шпарило с дикой силой, впереди был целый день тяжелого рыбацкого труда с как всегда неизвестным результатом. Мы сидели и напряженно смотрели на наши лески в ожидании реакции морских чудищ. И она не заставила себя долго ждать. Напротив нас, буквально метрах в 20, без какого-то, даже малейшего, всплеска из моря выглянула усатая, нет, не морда, скорее, моська с широко раскрытыми черными, удивленными глазами. Вслед за этим на поверхность так плавно и тихо выплыло туловище, довольно большое и гладкое, светло-серого, местами белого цвета. Передние лапки монах (а это был именно он) сложил на груди почти молитвенно, как бы подтверждая свое духовное название, и, не шевелясь, пронзительно, не мигая смотрел на нас – то ли изучал, то ли оценивал на предмет, возможно, перекусона. В какой-то момент даже показалось, что он делал это с большим и искренним сожалением. Как и полагается в природе, ни камеры, ни мало-мальски приличного мобильника под рукой не случилось – на скалу добираться было и так нелегко, практически каждый грамм был на счету, да и связи там отродясь не бывало. К тому же возвращаться до оставленной в ста метрах выше автомашины было всегда на порядок тяжелее: пойманная рыба (а без 40-70 кг разных ее видов никогда не уходили) увеличивала груз на порядок, а то и на два.
Тюлень-монах, лежа на спине, долго и вдумчиво смотрел на нас, мы, естественно, без команды сверху замерли, как те соляные столбы. Случился тот самый момент, когда мгновение застыло и продлилось достаточно долго (потом прикинули, что эта бесконечность продолжалась две-три минуты). Все это время мы оставались в застывшем состоянии в ожидании дальнейших событий. Они не замедлили произойти: тюлень, вдоволь налюбовавшись на нас, произвел своим передним правым ластом нечто похожее на всем известное круговое движение у виска и, опять же, без малейшего всплеска, исчез в пучинах моря. Ни секунды не шучу, у меня есть живой свидетель. На мой вопрос уже известный г-н Мбарек позднее подтвердил, что в стаде тюленей всегда присутствуют три-четыре молодых самца, которые рискуют заплывать далеко в океан. Есть подтвержденные сведения, что одного такого кочевника видели аж в районе Азорских островов.
Хотелось бы, чтобы эта живая, удивительная красота сохранилась и в будущем в мавританском море-океане… Это, убежден, важно для всех.
Владимир Чамов
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
