Коля, Николай Григорьевич Машкин. Как его имя всегда для меня созвучно с именем любимого города детства Николаевом, моей малой родиной. И его родиной. Поэт Константин Скворцов, с которым они вместе ездили в Златоуст, написал эти хрестоматийные строки: «Не может Родина быть малой с такой великою душой».
Нет, ну правда, наша родина самая лучшая и красивая самая, по словам уже другой поэтессы, Светланы Сырневой. Она о большой Родине, и мы с Колей о большой! Нас с Николаем Григорьевичем, да и в первую очередь его и В.Н. Ганичева с ним всегда роднило это большое «родство» по великому Союзу и по великому городу святителя Николая. У Коли была большая и такая трогательная дружба с Валерием Николаевичем Ганичевым, земляком, сотоварищем, соразмысленником.
Ночами, когда Ганичев не мог спать от болезни, они вели неспешные беседы, сверяли курс, вспоминали родной город. Коля относился к нему по-сыновьи, и за это мы все были ему благодарны. Да и все наши дела, порой слегка непонятные, всегда находили у него поддержку и понимание, он всегда принимал участие в них деятельно насколько мог, в городе Николаеве из людей такого ранга власти он был единственным, кто понимал значение Ушакова, ушаковского движения, наших ушаковских дел и десантов, дел по сохранению русского языка, по сбережению памяти, по единению детей Украины и России, по отстаиванию величия нашей общей Родины, которая для нас никогда не была разделённой!
Он и главный режиссёр театра Николай Антонович Кравченко! Как же их уничтожали, гнобили, убивали словами, делами, как последовательно травили и как они стояли, как отстреливались со своей безымянной высоты! Сердце одного не выдержало, Здоровье другого подорвано навсегда тюрьмой и застенками СБУ ... Но дух! Но Дух и Вера! Это всегда с Николаем Машкиным, дух его не покидал никогда, даже в страшных застенках Харькова. Это продолжение того духа молодогвардейцев, духа героев-десантников Ольшанцев, освобождавших родной его город, тех Шуры Кобера и Вити Хоменко, которые ходили по улицам этого города и ушли в бессмертие.
Николай, воспитанный страной подвига, и сам совершил этот подвиг стойкости, хотя ничего подобного мы от него не слышали, а слышали рассказы о тех людях, кто претерпел и стоял, кто был рядом. И ждём, что ещё будут написаны эти истории, будут увековечены судьбы этих безвестных людей, будут написаны именно Н.Г. Машкиным, который умеет художественно отобразить и который помнит всякую деталь жизни тех людей.
Подвиг был, но потом начались тяжелые будни. Хорошо, что есть друзья, а он всегда умел и умеет дружить, друзья по родному же городу, по Николаеву, которые дали такую непростую для наших братьев с Украины, оказавшихся в Москве не по своей воле, возможность работать по специальности, быть инженером большого производства, ещё и придумывать что-то, чего мы не понимаем, ещё и творить, ещё и работать с молодыми!
Спасибо вам, друзья Николая, низкий поклон за него, за то, что были верны молодости и дружбе, за то, что и сейчас ежечасно поддерживаете нашего товарища в память о городе корабелов, где «парус белый, белый, белый над волной…»
Ах, Коля, помню, как мы ждали тебя, как ловили каждый звонок из Николаева от Ластивки, от Гали из ушаковского центра, как стояли на молитве за тебя, как Валерий Николаевич звонил всем, искал возможности вместе с Сергеем, с Маратом выйти на тех, кто мог бы облегчить твоё страдание, как все силы были подняты, чтобы обменять тебя, а мы не знали, доходит ли до тебя наша молитва, наши усилия, получается ли. Пишу это, и сердце болит, так хорошо помню все эти ужасы, переживания. Мы не знаем, жив ли, как там! Не знаем! Нет свиданий, передач, весточек, нет суда...
О Боже, как же это было... не страшно, а испепеляюще. Потом оказалось, что все было ещё в тысячи раз страшнее, чем мы представляли.
...И появилась надежда. А вот уже мы все друзья прильнули к экранам, просто впечатались в него! Длинный, худой, с какой-то сумкой, среди военных один гражданский...
– Коля! Он! – задохнулся, комок сглотнул, почти выдохнул Серёжа.
Он уже знал, что должны, но все же на ниточке, на волоске...
– Нет! – я не верю, не узнаю, боюсь, что это не так...
Это был наш Коля Машкин, наш друг, наш герой, просто наш...
Потом было много всего вместе, но той минутки моему сердцу не забыть!
Коля, мой дорогой друг Коля, живи долго, береги себя, люби себя хоть немного, нам ещё надо в наш родной город, в город над Бугом, нас ждут там Ласточка и Галюся, нас ждёт там наш яхт-клуб и набережная адмирала Макарова, твои друзья по газете, кто был верен, собор и церковь на Фалеевской, где столько людей за тебя молилось, ждёт памятник Ольшанцам и танк на Ленина...
Он был из Николаева,
Ходил он по морям.
Война, война несла его,
Как парус по волнам.
Моряк уходит в плавание,
Где неба синева,
И слышатся из гавани
Прощальные слова.
Припев:
Если скажут, если скажут,
Что погиб я, вы не верьте,
Вы не верьте!
Не пришёл ещё последний час!
Ах, Милый город Николаев!
Николаевские верфи!
Я уверен мы с тобой
Ещё увидимся не раз!
Эту песню на стихи Анатолия Софронова, тоже героя и борца, ты впервые услышал на фестивале Бородинская осень, повернувшись, я увидела твою слезу, сама-т я уже к этому времени рыдала и обернулась к человеку, который понимает, что такое этот небесный город! Я хочу всегда оборачиваться и встречать твой понимающий и надежный взгляд, взгляд друга по сердцу и товарища по мыслям и вектору движения, который всегда на стороне правды и справедливости и никогда на стороне обличённых им «детей полицаев». Верю в тебя!
Марина Ганичева
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
