Его отец, адмирал Михаил Станюкович, командовал военным портом Севастополь. Подростком Костя Станюкович стал свидетелем героической обороны Севастополя в 1853 – 1855 годах. Свидетелем и участником – находясь в крепости вместе с отцом, он, одиннадцатилетний, готовил для раненых перевязочные материалы и под вражеским огнём доставлял их в походные лазареты. За проявленную храбрость его удостоили двух боевых наград: серебряной медали на георгиевской ленте «За защиту Севастополя» и бронзовой на андреевской ленте «В память войны 1853-1856 годов».
Отец хотел видеть сына морским офицером. А Константин рано проявил интерес к литературе, истории, искусству, мечтал об университете. Однако по распоряжению отца юноша был определён в Морской корпус в Петербурге. Учеба в корпусе чередовалась с практикой на парусном корабле «Орёл». По настоянию отца кадета Станюковича ещё до окончания учёбы назначили офицером на винтовой корвет «Калевала», отправлявшийся на три года в кругосветное плавание. Атлантика и Тихий океан, Америка, Африка, Индия, Китай. Он оказался способным и любознательным офицером, ему благоволил командир эскадры, его ждало успешное и быстрое продвижение по службе. А он продолжал мечтать о писательстве и уже делал первые наброски будущих морских рассказов и повестей. И к концу третьего года плавания командир эскадры внял просьбам своего любимца и отправил его с донесением в Петербург. Едва переступив порог морского министерства и, передав начальству служебные документы, лейтенант Станюкович тут же подал в отставку.
Семья осуждала его, разгневанный отец лишил наследства. Отставной двадцатилетний лейтенант флота остался один, без чьей-либо поддержки…
В 1869 году в управлении строящейся Курско-Харьковско-Азовской железной дороги появился новый молодой сотрудник. По Курску, где он снимал квартиру, шли о нём толки: сын севастопольского военного губернатора, адмирала, а зарабатывает на жизнь службой на железной дороге. И ждёт первых заработков, чтобы выслать денег оставленной в Петербурге жене с годовалой дочкой…
Молодой служащий энергично взялся за новое для него дело. Начав работать в самом управлении, он вскоре был назначен правителем дел 1-го отделения службы ремонта путей и зданий, а ещё через год – помощником ревизора службы движения. Он много ездил из Курска в Харьков и обратно. Не раз задерживался – по делам – в Белгороде. И всюду: на станциях и полустанках, на строительстве, в бараках и землянках, где жили рабочие, в качающемся вагоне поезда – он охотно вступал в разговоры, расспрашивал и внимательно, заинтересованно слушал.
Нередко его собеседниками оказывались и «рядчики». По своему обыкновению хмельные, польщённые вниманием «барина», они были не прочь пооткровенничать: «Инженер допекает подрядчика, подрядчик, который покрупней, нашего брата норовит слизнуть, ну а мы – тоже люди-с…», – и рядчик, ухмыляясь, объяснял нехитрую механику своих расчётов со строителями. Наняв рабочего на лето и пообещав сто рублей, он вручал ему десятку задатка и отбирал «пачпорт». Паспорт человеку теперь заменяла рабочая книжка.
«Эти самые книжки, – продолжал свои откровения рассказчик, – для рядчика же и сделаны, потому в них рабочему пишутся штрафы да прогулы, и этого добра можно туда столько нагородить, что при расчёте придётся рабочему, на хороший конец, двадцать пять. Известно, рабочий человек неграмотен, тёмен, ну, этим и пользуются…».
В ноябре 1870 года в очередном номере столичного журнала «Искра» появился фельетон в трёх частях с откровенно насмешливым названием «Русские американцы» и подзаголовком «Мои беседы в вагонах и на станциях железных дорог». «Русскими американцами» автор окрестил тёмных дельцов – тех, что хищно наживались на грабеже рабочих и государства. Под фельетоном стоял довольно прозрачный псевдоним: К. Наташин. Наташей звали дочь молодого служащего управления дороги – того самого, которому так хорошо был знаком каждый полустанок от Курска до Белгорода и от Белгорода до Харькова.
К. Наташин – Станюкович уже не новичок в литературе. Им издана книга «Из кругосветного плавания. Очерки морского быта», в петербургских журналах и газетах опубликовано немало рассказов, очерков, статей. Но в первые месяцы своей чиновничьей деятельности, осваиваясь с новыми обязанностями, находясь постоянно в разъездах, он вынужден был забыть про перо и бумагу. Досуга хватало лишь на короткие строчки писем жене: «Я здоров, – сообщал он ей 18 июля 1869 года, – испытываю невыносимую жару и веду деятельную жизнь (целый день на ногах). Пока ничего не пишу». Но уже в письме от 16 октября из Курска – лаконичное признание: «…Пишу по вечерам роман и, следовательно, не скучаю».
Служба по-прежнему требовала массу времени, надолго отрывала от едва начатой рукописи. «…Раздражаюсь я на себя, – признаётся Станюкович (письмо от 5 ноября того же года), – на свою пока неумелость вырваться из обстоятельств, которые для меня вовсе не красны… – И с горечью добавляет: – Когда галка орлом быть хочет – а я пока похож на галку, имеющую это намерение, – то поведение галки трагикомическое. Ну, я в этом положении».
После смерти отца (в январе 1870 года) Станюковичу отходила часть наследства. И он мечтал: «Если получу хоть тысячу, брошу службу и кончу роман, заплатив курские долги… – И тут же, словно боясь спугнуть робкую надежду, добавлял: – Впрочем, это предположение». Но и в следующем письме возвращался к отрадной мысли: «Хорошо бы разом хоть тысячу получить. Тогда контору побоку. Кончаю роман и баста… Теперь Курск для меня – эдем». Но вот новое письмо жене – из Симферополя: «Как я и ожидал, отец оставил вздор. Деньгами 1800 рублей и аренду на 9 лет; всё это разделится на 6 равных частей… Говорят, его обобрали».
В Курск Станюкович возвращается «усталый и раздражённый». Ещё целый год предстоит служить ему на Курско-Харьковско-Азовской железной дороге. За этот год он закончит комедию «На то и щука в море, чтоб карась не дремал» (кстати, материалом для неё послужили те самые наблюдения, которыми он впервые поделился в журнальном фельетоне «Русские американцы»).
Оставив в начале 1871 года железнодорожную службу, Константин Михайлович ряд лет учительствовал в сельской школе. Позже он станет управляющим пароходством. В 1880-е годы приобретёт право на издание журнала «Дело». Власти сочтут «Откровенного писателя» (так Станюкович подписывал в журнале свои статьи и очерки) «неблагонадёжным» и весной 1884-го «упекут» в одиночную камеру Петропавловской крепости, а ещё через год отправят на три года в сибирскую ссылку.
И там, в Сибири, и станут рождаться – один за другим – его замечательные морские рассказы: «Максимка», «Побег», «Нянька», «Куцый», повести «Севастопольский мальчик», «Грозный адмирал», «Вокруг света на «Коршуне». Все они ещё при жизни автора войдут в золотой фонд русской литературы. Морские рассказы К.М. Станюковича удостоились высшей писательской награды – Пушкинской премии, были переведены на многие иностранные языки.
Думается, длившаяся почти три года служба в нашем крае будущего знаменитого писателя-мариниста не просто обогатила его огромным и многокрасочным жизненным материалом. На железной дороге, в столкновениях с беззастенчивым миром эксплуататоров, мошенников, взяточников и казнокрадов проходили суровую закалку идеалы добра и справедливости, которым он будет служить неустанно, выковывалось мировоззрение писателя. Благодарные читатели назвали его «писателем-гражданином, служившим весь век образцом стойкости убеждений», а товарищи по литературной работе – «живой совестью и прокурором правды».
Борис Осыков
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
