Солнечный, ветреный день. Последнее утро в Дамаске, где мы провели целую неделю. Впереди – дорогу в Бейрут.
У границы шум подъезжающих автомашин, легковых и грузовых. Здесь полагается пройти обычные пограничные процедуры. Миновать сначала сирийских, а затем ливанских пограничников, затем уже въехать в Ливан.
Все выше поднимаемся в гору. Возле дороги лежат метровые снежные сугробы. Настоящая зима.
Зачем же па этот раз мы направляемся в Бейрут? Задачи две: узнать, как в новых условиях работает редакция журнала «Лотос» – орган афро-азиатских писателей, и подписать договор о дружбе между Союзом писателей Ливана и Союзом советских писателей. Сорок с лишним номеров журнала «Лотос» выпущено за эти годы на английском, французском и арабском языках. На Шестой конференции писателей стран Азии и Африки, которая состоялась в июне 1979 года в столице Анголы Луанде, была избрана новая редколлегия «Лотоса». Редактором журнала назначен прогрессивный пакистанский поэт Фанз Ахмад Фаиз.
...На следующее утро после приезда мы были в кабинете Фаиз Ахмад Фаиза.
Фаиз Ахмад Фаиз последние десятилетия жил нелегкой жизнью: сидел в пакистанской тюрьме, испробовал горький хлеб эмиграции. Но не переставал писать.
Фаиз говорил:
– Мы полны надежд и уверенности в том, что «Лотос» по-прежнему будет привлекать внимание читателей. Мы собираемся публиковать произведения новых авторов, молодых писателей Азии и Африки. Для нас одной из основных задач является распространение «Лотоса», реклама его, ибо каждый человек, знающий английский, французский, арабский языки, может в журнале найти для себя интересные произведения.
Был теплый, солнечный день. С балкона вместе с Фаиз Ахмад Фаизом, Моином Бсису мы смотрели на виднеющееся невдалеке Средиземное море и на огромный город.
Моин Бсису сказал:
– Стоит посмотреть на Бейрут сейчас. Здесь были тяжелые бои, бомбардировки, разрушены целые районы.
И невольно вспомнились стихи Моина Бсису, опубликованные в «Огоньке»:
Счастлив поэт в аэропорту.
Счастлив читатель в аэропорту,
Был безопасен путь сюда
к трапу, где стоит самолет
иностранный.
И все – о'кэй,
И только мешок с песком
один
напоминает – это Бейрут.
Бейрут
не гибнет и не живет,
читает газетную статью:
справа – убитый,
слева – мертвец.
Газета читается – жизнь идет.
Счастлив поэт,
доволен читатель —
скоро отправится самолет.
А этот жалкий мешок с песком
не будет мозолить глаза.
И, однако, Бейрут живет
и умирает
в своих стенах.
Горький город.
Пули. Хлеб.
Вино. Развалины. Облака.
Лодка, гниющая на мели.
Запястья в наручниках.
Интервал
между трупами. И мишень.
Изрешеченная доска.
Афиша, исхлестанная дождем.
Длинные пальцы твои дрожат
над клавишами ночей и дней.
И птица весенняя парит
над руинами.
Взрывы бомб.
Газету печатает кровь. И боль.
Газету читает ночь. И смерть.
Тем временем в аэропорту
читатель доволен, счастлив поэт,
И стюардесса раздает
посадочные талоны. Ура!
Тысяча метров.
Бейрут позади.
Как хорошо!
Бейрут позади.
Можно газету почитать.
В Бейруте налаживается жизнь.
Как приятно!
И все о'кэй.
Довольны все.
Бейрут позади...
(Перевод М. Курганцева)
...Мы направляемся из шумного торгового приморского района в район города, сейчас безмолвный. Вскоре мы оказываемся среди развалин, где у моря поднимаются стволы расстрелянных, без ветвей пальм, возвышаются полуразрушенные дома. Я выхожу на мостовую, но тут же слышу голос сопровождающего:
– Садитесь в машину, здесь могут быть снайперы.
Мы отправляемся дальше. И снова – развалины, обожженные стены, груды кирпича и перешибленные стволы безжизненных пальм. Когда ты это видишь своими глазами, представляешь всю драматичность, всю сложность событий. Бейрут и сейчас активно торгует и даже строится в отдельных районах. Но безжалостные, опустошительные следы войны остались всюду. В те дни на страницах французского журнала «Монд дипломатии» появилась статья Селима Тюрьке, в которой говорилось:
«К жертвам войны необходимо отнести прежде всего население Ливана, проживающее на юге страны. В течение пяти лет оно вынуждено было раз десять покидать свои родные края, причем наиболее массовое переселение началось после израильского вторжения на юг Ливана в марте 1978 года. В последние месяцы этот район не только страдает от карательных операций Израиля, но я подвергается систематическим ежедневным бомбардировкам. Сегодня, в то время, когда остальная страна живет относительно мирной жизнью, юг, покинутый своими жителями, продолжает разрушаться, при этом нет никакого проблеска решения его проблемы».
...На другой день Моин Бсису сказал мне:
– Ты приглашен в Бейрутский университет, в зал имени Гамаль Абдель Насера, для выступления на митинге, посвященном солидарности с национально-освободительной борьбой арабского народа Палестины. Там будут выступать представители Ирана, Кубы, Египта, Ливана, Южного Йемена и, конечно, Организации освобождения Палестины.
Когда мы подъехали к залу университета, на площади было уже очень много людей. Пробиваясь сквозь тесную толпу, мы вошли в зал, наполненный до отказа молодыми людьми. Вскоре начался митинг. Звучали песни, произносились горячие речи. На стене висел большой плакат: «Кровь наша не нефть и не вода. Она – соль земли во время пашни и порох во время гнета».
На сцене появилась высокая женщина с распущенными косами. Это была египтянка Азза, жена египетского прогрессивного поэта Ахмада Фуида Нагма. Человек, представивший ее, сказал:
– Привет тебе, Египет Абдель Насера.
Азза читала стихи, спела песню, говорила:
– Арабы поднимаются на борьбу против кэмп-дэвидских предательских соглашений, против предательства Садата. Я – египтянка. Мы здесь среди братьев. Я прошу вас, не путайте два понятия: они – это они, а мы – это мы.
С прекрасными стихами выступил Моин Бсису. А когда я после выступления вернулся на свое место, ко мне протиснулись две девушки: одна светловолосая, другая смуглая. Первая обратилась ко мне на русском языке:
– Мы рады, что в этот день вы вместе с нами.
– Вы так хорошо говорите на русском языке.
– Я из Волгограда. А здесь работаю медсестрой в госпитале.
В те дни в бейрутской газете «Ас-Сафир» было опубликовано интервью с премьер-министром Ливана. В нем говорилось, что кэмп-дэвидские соглашения провалились. Они не могли дать Ближнему Востоку прочный стабильный мир, так как игнорируют палестинскую проблему, отстранили от процесса ближневосточного урегулирования арабский народ Палестины и пытаются урегулировать конфликт без решения проблем пародов Ближнего Востока.
***
...Недолго, всего три дня, мы были в Бейруте в декабре 1979 года. А в середине января 1980 года я снова летел в Бейрут по приглашению ливанского Союза писателей на их Первый объединенный съезд. В условиях сложной, запутанной, инспирированной агентами Израиля и ЦРУ обстановки, которая сложилась не только в самом Бейруте, но и во всей стране, литераторы Ливана решили объединить силы, создать единый Союз писателей. Все это было не так просто: небольшая часть ливанских литераторов не поддержала эту идею, но подавляющее большинство писателей подготовило съезд, открывшийся в одном из отелей Бейрута.
Со съездом ливанских писателей совпало первое заседание новой редколлегии журнала «Лотос». На заседание редколлегии и на съезд ливанских писателей прилетели генеральный секретарь Ассоциации писателей стран Азии и Африки южноафриканский писатель Алекс Ла Гума индийский поэт Субхаш Мукерджи и сенегальский поэт Мамаду Траоре Диоп. Нам предстояло утвердить планы работы журнала на ближайшее время.
...Обстановка в Бейруте снова обострилась. Люда жили в ожидании каких-то новых событий. По вечерам было темно и малолюдно, ходить по улицам небезопасно.
Прилетевший в Бейрут из Ливии египетский прогрессивный писатель, наш старый друг Абдаррахман аль-Хамиси сказал:
– Я предлагаю съездить вечером на побережье Средиземного моря, в рыбный ресторан, где мы сможем спокойно поговорить о том, что происходит здесь и в других местах мира.
– А не опасно?
– А что? Сейчас всюду опасно.
– Поехали.
Для меня эта дорога была хорошо знакома. Не один раз в прежние времена мы направлялись по ней в Сайду, Тир, Набатию. Но тогда здесь был еще мир. С двух сторон лежали виноградники и цитрусовые сады. Люди работали в этих садах. Рыбачьи лодки уходили в море. Сейчас же была кромешная тьма, патрули, узкие проезды мимо набитых песком мешков, внимательный взгляд часовых, смотревших на номера машин, всматривающихся в лица пассажиров.
И вот мы уже в пустынном ресторанчике. Слышен тихий плеск волн. За окнами темнота. Поскольку вечером нам предстояла еще одна встреча, в половине десятого мы покинули ресторан.
Где-то совсем недалеко от Бейрута вдруг загремели автоматные выстрелы. Перед машиной пронеслись трассирующие пули.
– Здесь снова столкновение, – сказал спокойно Хамиси.
На следующее утро мы узнали, что причина перестрелки была не слишком значительной. Столкнулись два автомобиля – водители схватились за пистолеты. В дорожный конфликт вмешалось несколько солдат, принадлежащих к разным политическим группам. Никто из стрелявших не пострадал. Тяжело ранен был один прохожий.
...После обеда, устроенного в честь участников съезда министром просвещения Ливана, мы выходили из ресторана отеля, где происходил обед. Тепло попрощались с председателем Союза писателей Ливана Ахмадом Лбу Саадом. Он провожал очень пожилого поэта, выступавшего с чтением своих стихов. Поэт сказал мне:
– Вы из Советского Союза? Мы рады видеть вас здесь, в Бейруте. Мы постоянно чувствуем вашу помощь и вашу дружбу...
Его старческая, сморщенная рука была сильной. Я пожелал ему здоровья. Он улыбнулся и сказал:
– Главное – наша победа.
Оказавшись в Бейруте во второй половине января 1980 года, мы почувствовали, что прогрессивные и демократические силы в Ливане и других арабских странах осуждают пропагандистскую шумиху, поднятую на Западе в связи с событиями в Афганистане. В лице революционного Афганистана, указывала бейрутская газета «Ан-Нида», эти прогрессивные силы чувствуют поддержку в их борьбе против капитулянтских проектов ближневосточного урегулирования.
Те же мысли высказывала палестинская газета «Аль-Канда»:
«Апрельская революция в Афганистане является подлинной революцией, совершенной в интересах трудящихся. В результате этой революции в стране осуществлен ряд прогрессивных преобразований, наиболее важными из которых являются аграрная реформа, индустриализация страны, сокращение безработицы, борьба с неграмотностью. Одновременно Апрельская революция нанесла сокрушительный удар по феодализму и реакционным элементам Афганистана. Не случайно поэтому, что международный империализм и внутренняя реакция увидели в этой революции серьезную угрозу для себя и с самого начала стали плести заговоры с целью ликвидировать ее и вернуть Афганистан в сферу своего влияния. Для этого они собрали бежавшие в Пакистан феодальные и реакционные афганские элементы, объединили их в военизированные группировки, вооружили и обучили их ведению подрывных действий против законного революционного правительства Афганистана, имея конечной целью его свержение.
Доказательством этому служит то, что афганское правительство не раз демонстрировало образцы оружия американского и западногерманского производства, захваченного у членов бандитских антиправительственных группировок, проникших на территорию страны из Пакистана.
В настоящее время развязана активная пропагандистская кампания, направленная на то, чтобы опорочить Советский Союз, оказавший народу Афганистана братскую помощь в борьбе с происками внешних сил. Однако эта пропагандистская шумиха ничего, кроме смеха, вызвать не может. Каждому мыслящему человеку ясно, что она направлена лишь на то, чтобы прикрыть криками о «советском вмешательстве» свое собственное неприкрытое вмешательство во внутренние дела Афганистана».
В эти же дни мы с интересом познакомились с интервью, данным Моином Бсису журналу для женщин «Миства». Моин Бсису ответил корреспонденту на несколько вопросов:
«– Верите ли вы, что революция – основной источник вдохновения для поэтов? Или вы полагаете, что поэзия движет чувства людей к революции?
– Это единство глубоко диалектично. Поэзия влияет на революцию, и, наоборот, в свою очередь революция влияет на поэзию. Я не могу представить себе революцию без поэзии, потому что поэзия – это истинная культура, рожденная революцией. И подобно тому, как боец заряжает свою винтовку пулями для того, чтобы выстрелить во врага, поэт заряжает эту винтовку не пулями, конечно, а... водопадами своей родины, ее горами, городами, улицами, короче говоря, поэт заряжает винтовку свою всей родиной, патриотизмом.
– Как вы относитесь к поэтам, которые воспринимали Ливан лишь как базис красоты и покинули его в беде?
– К большому сожалению, те, кто спрятали в свое время авторучки и сбежали, сейчас мечутся от одной позиции к другой, громко разглагольствуя о высоком литературном и критическом уровне. Они готовы всегда защищать поэта-узника в той или иной стране, но, когда дело доходит до защиты всего народа на поле брани, там не найдешь ни их пера, ни слова, ни лица.
Менахем Бегин выражает лицемерное соболезнование по поводу якобы совершающихся в Афганистане злоупотреблений против ислама. Однако святая мечеть Аль-Акса расположена в оккупированном Израилем Иерусалиме, а не в Кабуле, а израильские вооруженные поселения сооружаются сегодня не на афганской земле, они создаются в секторе Газа, Наблусе и Галилее...
На какой позиции стоят те, кто пишет об этой надуманной проблеме? Они выступают псевдохранителями демократии и свободы.
Некоторые поэты напоминают неумелых рыбаков. Прежде чем закинуть собственный невод, они сами оказываются в ловко расставленной сети».
***
...Последний вечер в Бейруте. Мы поднялись в уже знакомую мне квартиру нашего палестинского друга Моина Бсису. Нас встречала его гостеприимная жена Сахба, сын-подросток Тауфик и дочка Малика.
Разговор шел о волнующих нас проблемах. Говорил Моин Бсису:
– Я хочу сказать своим друзьям: кто же такие палестинские беженцы? Мы лишены своей земли, живем сейчас в Ливане, рассеяны по другим землям. Но мы – единое целое.
– Моя родина – Пакистан, – сказал Фаиз Ахмад Фаиз, – но я не могу сейчас жить там. Здесь же, в Бейруте, работая вместе с арабами, я чувствую прилив новых сил. Я верю в то, что будет свободной и моя родина.
Как всегда, неторопливо говорил Алекс Ла Гума:
– Я сам южноафриканец, но не могу жить на своей родной земле. Поэтому для нас особенно важен пример Палестины. Борьба палестинцев объединяет нас и заставляет все более серьезно относиться к тому, что происходит на арабских землях.
...С каким-то особым чувством возвращался я на этот раз из Бейрута в Москву. Позади осталась многострадальная ливанская земля, которую еще ждет много испытаний. Но и за этот короткий срок мы снова увидели тех, кто сражается не на словах, а на деле с врагами свободы арабских народов.
Они победят!
1980
ЭТО БЫЛО В ЛИВАНЕ
Как будто ничего не изменилось внешне в Бейруте за эти несколько месяцев. Так же, как в январе, встречала нас в аэропорту друзья: палестинский поэт Моин Бсису и соредактор журнала «Лотос» Фаиз Ахмад Фаиз, товарищи из Советского посольства. Все те же в здании аэропорта вооруженные автоматами пограничники.
Вместе с Камилем Яшеном мы прилетели на этот раз в Бейрут для того, чтобы принять участие в праздновании награждения международной Ленинской премией «За укрепление мира между народами» египетского поэта, борца за свободу и независимость родной земли Абдаррахмана аль-Хамиси.
Наши друзья пригласили нас па этот первый такой праздник па ливанской земле.
Все тот же знакомый путь от аэропорта в отель «Камадор», где мы обычно останавливались в последние прилеты в Бейрут.
– Ну как тут сейчас? – спросил я заведующего отделением АПН в Бейруте, когда мы проезжали лачуги и хижины, в которых жили палестинцы.
– Обычно,– ответил он.
– Все так же стреляют?
– Конечно... Но количество убитых в день за последнее время уменьшилось...
– И как же уменьшилось?
– Раньше в среднем доходило до тридцати, теперь снизилось до десяти – двенадцати человек.
Слева от нас виднелось синевато-голубое море, справа вдоль дороги поднимались высокие здания жилых домов и отелей.
– А в остальном так же спокойно?
– Да, если не считать диверсантских взрывов.
– Продолжаются?
– Последний произошел позавчера недалеко от редакции журнала «Лотос».
– Никто не пострадал?
– Тридцать пять раненых, один убитый. Взрывчатку подложили в старую автомашину. В семь часов вечера она взорвалась. Сейчас не с руки, а завтра по пути в «Лотос» посмотрим.
– А кто подложил взрывчатку?
– Если бы знать...
На сиденье машины лежала газета.
– А это что?
– Это... Это то, что происходит здесь в настоящее время. Полицейский обыскивает студента, идущего на экзамен.
– Студента?
– Чтобы у студента не было при себе оружия и шпаргалок.
...На другой день, направляясь в редакцию журнала «Лотос», на одной из улиц, спускающихся к морю, мы увидели следы разрушительного взрыва: разбросанные в стороны части автомашины, выбитые по соседству со взрывом десятки окон, искореженные двери, следы осколков на зданиях.
Так жил Бейрут в эти дни. Жил напряженной жизнью, часто прерываемой автоматными очередями, зенитными залпами по приближающимся израильским самолетам.
Но все равно на Рауше, прибрежном торговом районе, были открыты лавки, торгующие не очень бойко, но открытые допоздна. А дальше, уже за торговыми рядами, когда клонилось к закату солнце, прогуливались по высокой набережной девушки и юноши, целыми семьями появлялись здесь бейрутцы, с философским спокойствием прислушиваясь то к далеким, то к близким автоматным выстрелам.
– Здесь не обязательно стреляют друг в друга, – сказал работник Советского посольства, помогавший нам Камилем Яшеном общаться с нашими хозяевами на арабском языке.– Бывает, что стреляют в небо на свадьбу или в день рождения... Мало ли поводов у людей с таким темпераментом?
К сожалению, ссылка на темперамент ничего не объясняет. На юге Ливана продолжался террор израильтян. В новом Культурном центре Бейрута нам показали фотовыставку, на которой были снимки искалеченных детей и женщин, разрушенных жилищ – следы израильской агрессии.
...Через день после нашего прилета вернулся из Парижа с международной конференции, посвященной солидарности с народом Ливана Хамиси. Он был доволен конференцией. Выступал на ней в защиту Ливана, ставшего вместе с Сирией опорной базой борьбы с империализмом и сионизмом для арабских народов. Надо обладать искренним чувством доброты и человечности, чтобы так, как делают это ливанцы, приютить и, потеснившись, уступить свои кровные земли палестинцам, испытывая вместе с ними постоянную угрозу нападения израильтян с воздуха, моря, с земли – откуда угодно
...На другой день вечером к нашему столу в ресторане отеля один за другим подошли несколько человек.
– Это все мои друзья – египтяне, – сказал радостно пожимавший руки гостям Хамиси. – Они приехали для того, чтобы принять участие в моем вечере.
Одного из друзей Хамиси я уже знал. Это был писатель Адиб Димитри. Еще в Москве он вместе с Хамиси перед отлетом в Бейрут приезжал в редакцию «Огонька».
Громко играла музыка. Никто не слышал друг друга.
– Пойдемте в вестибюль, – сказал Хамиси...
На широких диванах и креслах как-то сама по себе возникла беседа, а точней, монологи, которые произносили друзья в честь Хамиси. Особенно запомнился невысокий седой человек, прилетевший из Парижа, Фуад аль-Тухани. Он сказал:
– За что мы любим Хамиси? За его глубокую и беззаветную веру в Египет. Есть немало прогрессивных египетских поэтов и писателей, но многие из них после предательства Садата замолчали. Среди тех же, кто продолжает борьбу, открыто разоблачает Садата, верит в счастливое будущее Египта, – Абдаррахман аль-Хамиси.
На другой день я зашел в номер Хамиси. Мне повезло. У него сидел Адиб Димитри. Бывает так: один человек говорит о другом и раскрывается сам.
– В тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году я сидел в тюрьме в камере с Хамиси. Уже тогда я много слышал об этом поэте, но никогда не видел его. Мне было тогда всего восемнадцать лет.
– Это правильно... Ему было восемнадцать, а мне тридцать четыре, – подтвердил Хамиси.
– В той тюрьме было одно преимущество – двери всех камер были открыты... Так что мы могли разговаривать, спорить. Вот тогда-то я и узнал Хамиси. К каждому из нас он относился как к сыну. Каждому открывал глаза. Объяснял, что такое классовая и национальная борьба. С тех пор прошло четверть века.
...Если б мы знали тогда, что завтра его уже увидим.
– Хороший человек, – сказал Хамиси. – Смелый человек. За ним охотятся садатовские ищейки.
...Мы договорились встретиться с руководителями ливанской писательской организации. Они прислали в отель машину. Шофер небрежно переложил с переднего сиденья автомат в багажник, и мы отправились в Культурный центр. Там нас встретили Хабиб Садек и старый наш друг Хусейн Мурувве.
Хабиб сказал:
– Спасибо Союзу советских писателей за хороший прием делегации ливанских писателей. Они были в Москве и Ленинграде. Остались очень довольны. Мы рады, что между арабскими народами и советским народом существует давняя дружба. Мы высоко ценим братские отношения между нашими писательскими организациями... Было бы хорошо увеличить возможности знакомства ливанских писателей с Советским Союзом. Если бы некоторые из них пожили у вас три-четыре месяца, а не просто проехали по стране как туристы, это помогло бы им глубже узнать жизнь советских народов. Не могли бы вы готовить кадры переводчиков с русского языка на арабский? Было бы хорошо, чтобы несколько наших писателей, изучив у вас русский язык, затем поступили в Литературный институт имени Горького. Он же при Союзе советских писателей? У нас есть опыт работы с болгарской писательской организацией.
В тот же день при встрече с советским послом в Ливане Александром Алексеевичем Солдатовым, пользующимся большим уважением у писателей Ливана и Палестины, мы узнали, что в 1980 году 350 ливанцев и более 200 палестинцев отправились на учебу в Советский Союз...
Хочется привести опубликованное в газете «Аль-Аср» интервью ливанской писательницы Гады ас-Саман. Корреспондент газеты взял это интервью у писательницы в связи с выходом в свет десятого тома ее произведений.
На вопрос: «Вы были единственной женщиной, которая посетила недавно Советский Союз в составе делегации ливанских литераторов. Что вы можете рассказать об этом визите?» – Гада ас-Саман ответила: «Вместе с Тауфиком Юсефом Аввадом, Ахмедом Абу Саадом, Хусейном Мурувве и другими писателями я была приглашена в Советский Союз, так как некоторые наши произведения переводятся на русский язык. В частности, роман Тауфика Юсефа Аввада «Бейрутские мельницы» был опубликован пятидесятитысячным тиражом. Это первое его издание в Советском Союзе. В связи с этим мы посетили издательство «Прогресс». Интересно, что, когда профессор Аввад попросил экземпляр переведенного русского текста для ознакомления с ним, работники издательства смутились. Оказалось, что тираж был раскуплен полностью. Это прекрасный факт! Он свидетельствует о том, что арабская литература успешно завоевывает мировое признание. Следует упомянуть и о чудесной экскурсии в Ленинград, один из красивейших городов Европы. Город славится богатейшими коллекциями произведений искусства, собранными здесь. Он прекрасен и сам по себе.
Наш прием в Москве был очень приятным. Мне было радостно узнать, какое место занимает в сердцах советских людей Ливан, как относятся они к арабской литературе в целом. Этот факт, безусловно, придал нам энергии. В дни нашего пребывания в Москве все время стояла солнечная погода. Она сопровождала нас, когда мы садились на скорый электропоезд, мчащийся в Ленинград. Несмотря на прогноз, обещавший обильные снегопады, к нашему прибытию в Ленинграде потеплело. Мы привезли советским людям солнце. Они высоко оценили наш труд, окружили нас заботой и любовью».
***
...И вот настал вечер, посвященный награждению Абдаррахмана аль-Хамиси международной Ленинской премией «За укрепление мира между народами».
Пробиваясь через потоки автомашин на запруженных улицах, мы добрались до университетского зала имени Насера. На сцене и в самом зале можно было увидеть много палестинцев с автоматами. Зал постепенно наполнялся. Приехал виновник торжества Хамиси, взволнованный и чем-то встревоженный. Я заметил, что не вижу Адиба Димитри... В зал вошел Генеральный секретарь ЦК Ливанской партии Жорж Хауи.
Вечер начался.
– Поэзия Абдаррахмана аль-Хамиси воспевает борьбу арабских народов, – сказал Жорж Хауи, – Его премия – это премия всем сражающимся за свободу арабской нации, призывающим к борьбе против империализма и сионизма. Мы можем противостоять им, только объединив все силы арабской нации. Чествуя нашего друга, боевого поэта, мы одновременно выражаем благодарность Советскому Союзу. Чествование Абдаррахмана аль-Хамиси – это чествование советско-арабской дружбы.
...Мы не сразу вернулись в отель. Вечерами Бейрут пустеет. Прохожих нет. Чаще слышатся автоматные очереди.
В фойе отеля мы встретили Хамиси. Лицо его было озабоченным и тревожным, но он молчал. Мы присели за крайний столик ресторана.
– Мне нужно вас видеть, – сказал Хамиси.
Он несколько раз уходил, звонил по телефону и снова возвращался к нам. И вдруг я снова вспомнил, что на вечере не было Димитри.
– Где же он?
– Я не хотел вас тревожить... – ответил Хамиси, – Его нет...
– То есть, как нет?
– Нет... Его нет... И Фуада аль-Тухани. – Но где же они?
– Их похитили.
– Кто?
– Мы еще не знаем...
Хамиси сидел напротив меня. Затем вдруг поднялся и снова пошел к телефону.
– Новостей нет... – сказал он, вернувшись. – Я не хотел вас расстраивать.
– Но, Абдаррахман, все твои дела в Бейруте закончены. Мы послезавтра возвращаемся в Москву. Надо лететь с нами...
– Мне друзья говорят то же самое...
Мы вышли в вестибюль... Было около двенадцати ночи.
– Идем, мы проводим тебя в номер.
– Нет, здесь мои друзья. – Хамиси указал на сидящих в углу вестибюля троих мужчин. – Спокойной ночи. Не провожайте меня.
Мы поднялись па свой пятый этаж. У дверей номера Хамиси сидели два палестинских автоматчика. Через полчаса раздался телефонный звонок. Говорил Хамиси:
– Не волнуйтесь... Я ночую в другом месте... У друзей... Спокойной ночи.
На душе все равно было тревожно. Билет на самот, летящий из Бейрута через Ереван, был заказан, но уверенности в том, что Хамиси улетит с нами, всё еще не было.
На другой вечер был назначен прием в другом отеле. Часа в четыре позвонил Хамиси:
– Прием будет... Это надо.
– Но...
– Надо... Надо...
– В Москву летим?
– Еще не знаю.
Днем по непрерывно работающему в нашем отеле телексу было передано сообщение агентства Рейтер. В нем говорилось, что двое египтян были похищены. В зале собрались друзья Хамиси. Здесь же был и Жорж Хауи со своими товарищами.
Меня познакомили с чернобородым, еще молодым ливанцем Захиром аль-Хатыбом. Редактируя газету, он высказывал суждения, которые не всем нравились. По радиостанции, также возглавляемой им, эти суждения шли в эфир. Это также не всем нравилось. И вот у здания газеты периодически стал появляться неизвестный человек. Решили узнать, кто он. Проследили за ним. Он вошел в одно из посольств. На другой день схватили его у здания газеты. Он был вооружен пистолетом. В конце концов, он признался в том, что ему было поручено убить Захира аль-Хатыба. Рассказывая нам об этом, Хатыб как-то застенчиво улыбался...
Уже к ночи мы вернулись в отель. За столиком в кафе увидели Хамиси. Он был радостен:
– Они живы... Живы... Представляете, что я пережил за эти два дня...
– Но где они?
– Еще не знаем, но живы. Живы... Палестинские друзья помогли их найти. Теперь я могу лететь с вами.
– Ты их видел?
– Нет... Но они живы... Живы.
На другой день наш самолет поднялся в бейрутское небо.
Хамиси все время кашлял. Кашлял и курил.
– Абдаррахман, надо отдохнуть... Полечиться.
– Да, надо... Надо... Я очень устал.
Прилетели мы в Москву на рассвете, около четырех утра.
Еще перед полетом в Бейрут Хамиси говорил нам, что должен лететь в Триполи, столицу Ливии. Там была назначена конференция...
Когда мы прощались с ним в Шереметьеве, он говорил:
– Может, не полечу... Я так устал...
Через несколько дней я позвонил ему.
В трубке послышался бодрый, веселый голос:
– Да... Это я... Два дня спал... А в понедельник лечу... Надо, брат, надо.
В понедельник рано утром он улетел в Ливию.
...На другой день после возвращения Хамиси из Триполи в Москву мы увиделись.
– Все в порядке, друг... Адиб Димитри уже в Париже, а Фуад аль-Тухани – в Дамаске... Они живы... Я так волновался за них.
1980
ПАЛЕСТИНА БУДЕТ ЖИТЬ!
Солнечным, ярким утром 20 мая 1982 года мы простились в Дамаске с гостеприимными хозяевами, которые принимали нас в Сирии на симпозиуме, посвященном проблемам драматургии и театра в Азии и Африке, и на двух машинах отправились в Бейрут. Короткие формальности на границе – и вот мы уже катим асфальтированной дорогой по территории Ливана. Каменистые пустынные пейзажи Сирии сменяет весенняя буйная зелень.
...В Бейруте предстоит заняться вопросами журнала «Лотос», встретиться с ливанскими и палестинскими писателями, с которыми нас связывает многолетняя дружба. Проезжаем сторожевые посты, где за мешками с песком часовые в красных беретах внимательно смотрят на проносящиеся мимо машины. Возле сторожевых постов машины притормаживают. Иначе нельзя. Часовые в случае ослушания могут пустить вслед автоматную очередь, Здесь тревожно. В памяти у всех кровавая бомбардировка Израилем Бейрута 21 апреля 1982 года. Десятки убитых. Сотни раненых. Еще в Дамаске нас спрашивали с тревогой: «Вам обязательно ехать в Бейрут?» – «Да, обязательно».– «Зачем?» – «Повидаться с друзьями», – «Не очень подходящее время».– «Для работы и для встреч с друзьями время всегда подходящее».
Проехав с десяток километров от сирийско-ливанской границы, мы оказались в небольшом, чистом, красивом городке Штура.
Сюда за нами из Бейрута должны были приехать наши друзья.
Фаиз Ахмад Фаиз, пакистанский поэт, главный редактор «Лотоса», и его первый заместитель, палестинский поэт Моин Бсису вышли из машины.
Бсису спросил:
– Попьем чаю?
– Конечно.
Мы пошли в магазин, где у входа стояли два столика. Вскоре мы неторопливо пили вкусный, ароматный чай. Тех, кто должен был забрать нас от границы, еще не было. Мы могли спокойно наблюдать неторопливую жизнь городка... Позже, 15 июня, мы видели на телеэкране разбомбленную Штуру и хозяина магазина, в котором мы пили чай. Он говорил: «Израильтяне с самолетов убили здесь сотни ливанцев».
Если Фаиз спокойно сидел за столиком, то Моин Бсису явно нервничал. Объяснений по этому поводу не требовалось. Именно в эти дни в Бейруте снова назревали трагические события. Пресса сообщала, что в последние дни вновь наблюдались интенсивные переброски израильских войск, вооружений и боеприпасов в район израильско-ливанской границы. Новые батареи артиллерийских; орудий устанавливались в районе Мердж-аюна, Хияма, Ярина...
Командование объединенных сил Палестинского движения сопротивления и ливанских национально-патриотических сил получило сведения о том, что планами агрессоров предусматривалось достижение нескольких стратегических целей при проведении широкомасштабной операции па юге Ливана. Тель-Авив прежде всего намеревался разгромить вооруженные формирования Палестинского движения сопротивления, уничтожить политическую, экономическую и военную структуру Организации освобождения Палестины, лишить ООП возможности влиять на палестинские народные массы на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа, навязав им проект «административной автономии», захватить территорию Ливана вплоть до реки Литани, использовать ее воды для развития засушливых хозяйственных районов Верхней Галилее.
Премьер-министр Израиля Бегин выступил с заявлением о том, что соглашение о прекращении огня на юге Ливана он больше не признает и будет действовать в соответствии со своими планами.
Сообщалось, что начальник генерального штаба израильских войск генерал Эйтан совершил инспекционную поездку по северным районам Израиля, прилегающим к ливанской границе, а также побывал в анклаве ливанских сепаратистов. Генерал заявил израильским средствам информации: «Совершенно верно, что мы сконцентрировали войска на севере страны. Совершенно верно, что армия приведена в состояние чрезвычайной готовности... Соглашения о прекращении огня больше не существует».
Выступая по израильскому телевидению, генерал добавил, что «Израиль находится в состоянии войны».
Над всей территорией Ливана продолжались разведывательные полеты израильских самолетов. Дважды в течение одного дня они появлялись в небе ливанской столицы. Политические наблюдатели, связывая эти полеты с недавними налетами израильской авиации на южные районы Ливана, обращали внимание на то, что подобным же образом израильтяне вели себя и накануне израильской агрессии против юга Ливана в марте 1978 года.
Наряду с концентрацией израильских армейских подразделений в районе границы с Ливаном усиливались угрозы Тель-Авива в адрес этой суверенной страны. В последних заявлениях министр иностранных дел Израиля Шамир и начальник генерального штаба вооруженных сил Эйтан подтвердили прибывшему с очередной «миротворческой» миссией в Израиль американскому эмиссару М. Дрейперу свою решимость расправиться с Палестинским движением сопротивления и национально-патриотическими силами на юге Ливана.
Руководство Исполкома Организации освобождения Палестины заявило:
«Мир на Ближнем Востоке не может быть достигнут до тех пор, пока будут игнорироваться законные национальные права палестинского народа. Борьба палестинцев за восстановление своих прав будет продолжаться столько, сколько необходимо, и никакая сила в мире не в состоянии прервать ее. Залогом этого служит то обстоятельство, что палестинский парод ведет борьбу не по решению каких-то лидеров, а руководствуясь своим чувством национального самосознания, своей решимости добиться свободной жизни на земле своих предков».
...Вскоре две машины из Бейрута остановились возле магазина. Из них вышли наши друзья. Здесь же мы попрощались с провожавшими нас и взяли курс на Бейрут.
Первая встреча состоялась па другой день в редакции журнала «Лотос». Расположена редакция недалеко от морского берега, где, как всегда, пестрел базар. Много небольших лавочек. Но покупателей стало гораздо меньше.
Мы подъехали к зданию, где помещалась редакция «Лотоса». Наискосок от редакции были видны остатки взорванного дома: пепел, обожженное железо, крошево камней и кирпичей... Да и здание, в котором на одном из этажей помещался журнал «Лотос», тоже выглядело неважно. В трещинах, наскоро замазанных, словно все в ожогах.
В редакции нас встретили Фаиз Ахмад Фаиз и Моин Бсису.
– Что здесь произошло? – спросил я.
– Внизу, если помнишь, помещалась иракская авиакомпания...
– Ну и что?
– С проезжавшей мимо машины были брошены две гранаты... Убили привратника. И нам попало... Но только потрясло,– сказал Бсису.
– А что за здание напротив, от которого ничего не осталось?
– Там было еще недавно Иракское посольство.
...Вскоре мы уже сидели возле письменного стола Фаиза и обсуждали планы «Лотоса» на ближайшие полтора года. В 1983 году Ассоциация писателей стран Азии и Африки собиралась отметить свое двадцатипятилетие.
Фаиз неторопливо высказывал свои претензии к тем, кто готовит и печатает журнал...
– Но есть еще и другие заботы. Надо заказать медали и грамоты к юбилейной конференции, которая состоится в Ташкенте.
– Как отражается Кэмп-Дэвид в литературе и искусстве?
На этот вопрос ответил Моин Бсису:
– Египетские писатели сообщают, что Израиль пытается своей дешевой во всех смыслах литературой захватить египетский книжный рынок... А вы знаете, что произошло с Бегином, когда он однажды пожелал посетить египетский национальный театр?! Когда актеры узнали об этом, они отказались играть спектакль, предложив специально для Бегина создать пьесы «Убийца наших детей» или «Смерть палестинца»... Бегин так и не попал в каирский театр...
Обедали мы в ресторане «Мериленд» на берегу моря. Обычно ресторан многолюден. На этот раз мы сидели почти одни.
Синие морские волны. Несколько катеров... Кажется, все было так же, ничего не изменилось... К концу обеда на стол принесли фрукты, похожие на небольшие абрикосы. Мы их уже пробовали в Дамаске. И вдруг Фаиз, все так же чуть улыбаясь, сказал, обращаясь ко мне:
– Когда ты, Анатолий, тридцать три года назад приезжал с Николаем Тихоновым в Лахор, у меня дома на столе стояли такие же фрукты. Мама готовила плов... Во дворе у нас росло дерево акидынья... Вот эти фрукты мама тогда специально собрала для вас с Тихоновым.
Когда мы выходили из ресторана, раздалось несколько автоматных очередей.
– В этом случае у нас произносят обычную фразу: «Кто-то проехал и пострелял».
Моин протянул мне журнал:
– Это парижский еженедельник «Нувель обсерватер». Здесь интересная статья «Израиль: новая война» Жозетты Алиа. Приедешь в Москву, переведи и прочти.
«Начинается период открытой или завуалированной конфронтации, появляются первые признаки, предвещающие конец того, что все же можно было считать сосуществованием. Теперь уже никто не ездит по арабской земле на машине с израильским номером без пистолета в перчаточном ящике. Я насчитала на одной лишь улице арабской части Иерусалима девять израильтян в штатском, но с револьверами на боку. Это еврейские поселенцы, которые не рискуют возвращаться вечером из города домой без оружия. На дороге между Рамаллахом и Наблусом раздраженные военные останавливают машины и заворачивают их обратно, и мой шофер (араб) начинает проявлять беспокойство: у израильского военного заграждения на дороге, как и на улицах арабских деревень, может произойти все, что угодно. Израильтяне не чувствуют себя больше в безопасности на Западном берегу Иордана. Арабы не чувствуют себя больше в безопасности в Израиле.
...Каков же итог операции? Голанские высоты превратились в очаг сопротивления, нельзя было эффективнее и быстрее причинить больший политический вред. Но принципы не были поколеблены, Голанские высоты – отныне составная часть земли Израиля: новая аннексионистская политика Бегина осуществляется».
Жозетта Алиа приводит далее слова преподавателя университета в Наблусе Саеда Эраката: «Я учился в Стэнфордском университете, в Калифорнии. Когда я вернулся, оказалось, что 143 дунама земли, которыми владела моя семья в районе между Иерихопом и Иерусалимом были конфискованы. Поскольку у меня был – это весьма редкий случай – составленный по всей форме документ о том, что я являюсь владельцем этих земель и что я ничего не продавал, мне удалось возбудить процесс в Верховном суде, но я его проиграл. Свое решение суд мотивировал соображениями военной безопасности. Сегодня на этой земле разместилось небольшое еврейское поселение, которое непрестанно разрастается».
«Второй важнейший фактор – вода. В самый последний момент Бегину удалось добиться включения в кэмп-дэвидские соглашения очень важного пункта: во всех случаях за Израилем сохраняется полное право распоряжаться водными ресурсами. Вследствие этого ни один фермер-араб не может сегодня пробурить скважину па своих полях, не испросив на то разрешения израильских властей, которые чаще всего отвечают отказом. Проезжая по наблусской дороге, я видела солдат, устанавливающих у дороги указатель нового поселения, расположившегося вверху на холме. Видна была, ведущая к нему, недавно проложенная дорога и рядом с ней – трубы водопровода. Так что здесь вода расходуется неограниченно, но эта вода, идущая в еврейские поселения, отбирается у арабских полей».
Думаю, что читателям будет также интересно познакомиться с некоторыми положениями статьи Тьерри Энш из журнала «Монд дипломатик». Но теперь речь идет уже о Ливане.
«Израильский министр обороны Ариел Шарон не скрывает своих намерений и, не стесняясь, определяет «глобальную стратегию» Израиля, интересы которого выходят далеко за географические и политические рамки Ближнего Востока. Тель-Авив хочет нанести удар по Южному Ливану, сокрушить военным ударом ООП и установить в Бейруте «дружественное» правительство, состоящее из христиан, либо по крайней мере расширить территорию, контролируемую произраильски настроенными правохристианами. Проект этот не нов. Как нам стало известно из дневника Моше Шарета, занимавшего посты министра иностранных дел и премьер-министра Израиля в первое десятилетие после создания еврейского государства, израильское правительство еще в 1954 году рассматривало возможность военного вторжения в Ливан, чтобы создать там маронитское государство, находящееся под контролем Израиля. Таков был, естественно, в самых общих чертах сценарий, по которому 25 лет спустя стали развиваться события и в соответствии с которым появилось на свет на юге Ливана марионеточное государство майора Хаддада».
Конечно же, в один из вечеров мы были в гостях уМоина Бсису. Жена Моина, Сахба, недавно побывала в Москве.
В квартире Моина собрались наши палестинские и советские друзья. Почти все были мне знакомы раньше. Позже других пришел высокий, чем-то похожий на Моина человек с чуть полноватой, ожидающей ребенка женщиной.
Моин сказал:
– Это мой двоюродный брат Абу Али Магда... Сахба отвлекла Моина, и он ушел помогать ей готовить плов.
Что-то в глазах Абу Магды было такое, что заставляло пристальнее всматриваться в его лицо. Он заметил мой взгляд:
– Вы раньше не встречали меня в Бейруте... Я чем-то вас заинтересовал?– Не скрою... Заинтересовали.
– А меня и не было раньше в Бейруте... Я был в израильском концентрационном лагере... Сравнительно недавно Красный Крест обменял меня и группу других палестинцев на израильтян... – Он показал на женщину, пришедшую с ним. – Это моя жена... Она тоже была в концлагере... Там мне снились сны... Когда я почти совсем терял сознание, какой-то голос мне нашептывал: выдай своих товарищей – и тебе будет легче... Кажется, я говорил об этом Надие... Но она тихо отвечала: «Ты не смеешь этого делать. Как ты можешь? Твои товарищи ведут борьбу... Что ты?»
Мы посмотрели на Надию.
– Нет, он никогда не говорил мне этого.
– Да, не говорил... Мне это только казалось... Но очень реально...– Абу Магда улыбнулся.
– Но об этом надо писать!
– Вот я и пишу сейчас... Пробую силы...
Где-то раздался взрыв. За ним другой. Послышались сирены «скорой помощи». Я смотрел на хозяев дома. Никто из них не обращал внимания ни на взрывы, ни на воющие сирены.
...С особенным, тревожным чувством встретились мы все в Союзе палестинских писателей. Наш добрый друг Яхья-Яхья, с которым мы встречались в Москве, Дамаске и Бейруте, сказал о том, как палестинские писатели глубоко ценят дружбу с писателями Советского Союза и ту помощь, которую оказывает Союз советских писателей палестинским друзьям. В беседе приняли участие романист Абу Шабр, поэт Абу Намре, ответственный секретарь Союза Махмуд Кадри и другие палестинские литераторы.
На другой день такая же дружеская встреча состоялась в отеле с ливанскими писателями. На этой встрече вспомнили и о том, что именно здесь, в Бейруте, весной 1967 года состоялась Третья конференция Ассоциации писателей стран Азии и Африки, на которой были приняты важные решения, в частности о создании журнала «Лотос».
Встречи с палестинскими и ливанскими писателями в эти тревожные дни снова подтвердили нашу верность друг другу, желание всегда быть рядом.
В сентябре 1981 года на международной конференции в столице Ливии Триполи я познакомился со скромным, мужественным человеком Владимиром Ковнатом, корреспондентом советского телевидения. Не один раз советское телевидение показывало его репортажи с юга Ливана, из тех мест, по которым прошли израильские оккупанты, разрушавшие цветущие города и селения на побережье Средиземного моря. И вот здесь, в Бейруте, мы снова встретились. Владимир Ковнат, сидя за рулем, показал нам во время четырехчасовой поездки весь Бейрут, а затем показал слайды, которые он сделал на юге Ливана. Полтора часа с короткими пояснениями смотрели мы на белой стене эти цветные снимки, которые как бы иллюстрировали высказывание Бегина тех времен, когда он еще не стоял во главе государства Израиль:
«Мы должны уяснить для себя, что в этой стране нет места для двух народов... Единственным решением является Палестина без арабов... Не существует иного пути, кроме депортации арабов в соседние страны, всех без исключения. Здесь не должна оставаться ни одна деревня, ни одно племя...»
Фотографии эти – страшные, наглядные документы политики сионизма на Арабском Востоке. Но все это было снято еще до июньских событий – израильской агрессии, явившейся прямым следствием Кэмп-Дэвида, грязного символа американо-израильского военного союза.
Как известно, в самом Израиле разные люди по-разному относятся к политике сионистов в отношении арабов. Д. К. Шиплер опубликовал в одном из майских номеров «Ныо-Йорк таймсе» статью, в которой приводил письмо Гиллиан Хирш, матери семнадцатилетнего юноши. В нем она писала, что она «такая же, как мать юноши, убитого израильскими солдатами в Эль-Бирехе... Как мне объяснить сыну, что он должен служить в армии, цель которой – помешать его двоюродному брату, стремящемуся к независимости, и попытаться приостановить ход истории? Как мне внушить своим детям гордость за страну, которая следует репрессивным и жестоким курсом всех завоевателей? Когда-то я думала, что Израиль будет иным... Я никак не могу оправдать гибель этого юноши. Я могу только горевать вместе с его матерью за всех наших сыновей».
В этой же статье Шиплер цитирует слова Фелиции Лангер, принадлежащей к небольшому числу еврейских адвокатов, готовых защищать палестинцев:
«По моему мнению, эта оккупация представляет собой катастрофу для израильского общества. Она подрывает все устои, ведет к жестокости, безнравственности. Эта безнравственность не может ограничиться определенной территорией. Если, например, в какой-нибудь день вы побывали в Рамаллахе и орудовали там дубинкой и стреляли, когда считали нужным, то вы не можете вернуться Домой и остаться таким же, каким вы были раньше.
Что-то в вас уже изменится.
Это своего рода цепная реакция. Вначале считают преступлением само дело палестинцев. Затем тот, кто поддерживает палестинцев, становится преступником. Потом преступником считают того, кто публикует высказывания палестинцев, а потом того, кто защищает издателя, опубликовавшего эти заявления. Палестинца можно избивать, но у него нет права слова. А у нас пет права даже знать, что он говорит».
В заявлении Центрального Комитета Коммунистической партии Израиля в связи с 15-й годовщиной начала арабо-израильской войны 1967 года говорится: «Справедливый и прочный мир на Ближнем Востоке может быть достигнут только на основе признания законных национальных прав арабского народа Палестины, в том числе его права на создание собственного независимого государства. Единственный реальный путь урегулирования ближневосточного кризиса – созыв международной конференции с участием всех заинтересованных сторон, включая Израиль, а также единственного законного представителя арабского палестинского народа – Организации освобождения Палестины.
Незаконная оккупация арабских территорий остается одним из главных факторов сохранения напряженности па Ближнем Востоке в целом. Кэмп-дэвидскне соглашения не только не устранили опасность развязывания повой войны, но даже усилили ее. Продолжение официальной израильской политики с позиции силы, поддерживаемой Вашингтоном, серьезно угрожает делу мира и существованию самого Израиля».
...Накануне нашего отлета из Бейрута было взорвано здание Французского посольства. Погпбли женщины и дети...
До сих пор звучит в ушах гром израильских самолетов, преодолевающих над Бейрутом звуковой барьер. До сих пор звучат в ушах автоматные очереди и сирены машин «скорой помощи», несущихся по улицам Бейрута. Но что это все значит по сравнению с той варварском войной, со всей кровавой бойней, которую израильская военщина устроила на земле Ливана?!
Но как бы ни старались израильские «ястребы» п пх американские вдохновители, им не бросить па колен арабские народы!
Палестина будет жить!
1982
***
Прошло два года. Но нет мира на благодатной земле Ливана. Ушли вооруженные отряды палестинцев, и тут же наймиты израильской военщины устроили кровавую резню в лагерях палестинских беженцев Сабра и Шатила. Были выдворены с территории Ливана оккупационные «многонациональные силы», в первую очередь американские, аннулировано ливанцами навязанное им США кабальное «мирное соглашение» с Тель-Авивом от 17 мая 1983 года, в Бейруте сформировано правительство национального единства, и тут же Израиль, при поддержке США, стремится «наказать» ливанцев, любой ценой «сорвать начавшийся национальный диалог, расширяет масштабы вооруженных провокаций на ливанской территории, фактически оккупировав южноливанские районы.
Еще в июне 1982 года во время вторжения израильских войск на юг Ливана оказавшийся в зоне их оккупации лагерь палестинских беженцев Айн аль-Хильва, расположенный в окрестностях Сайды, подвергся расправе. В мае 1984 года израильские интервенты на танках и бронетранспортерах вновь ворвались в беззащитный лагерь. Среди жертв – старики, женщины и дети. Это еще одно напоминание палестинцам, что и здесь, на ливанской земле, и на Западном берегу реки Иордан, в Восточном Иерусалиме, в Газе, они – узники израильского гетто.
Советская общественная комиссия по расследованию преступлений израильских агрессоров в Ливане заявила, что Израиль продолжает проводить в Ливане тактику устрашения, с той лишь разницей, что если прежде это делалось для подчинения страны и населения Израилю и его союзнику – США, то теперь – для того, чтобы сорвать достигнутые договоренности между различными силами Ливана об установлении мира в стране. Эта тактика – терроризм, запрещенный международным правом, а террористы несут моральную, материальную и уголовную ответственность.
«Борьба будет продолжаться, пока не будет покончено с израильской оккупацией. Ливанцы, – пишет бейрутская газета «Ан-Нида», – будут противостоять проискам Израиля и США, направленным на подрыв их единства и стойкости».
Анатолий Софронов
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
