490-й. Поэма

Посвящается обороне Славянска 2014 года н.э.

В 490 году до н.э. произошло

              Марафонское сражение.

Они стояли.

Сомкнуты щиты

И копья кверху,

Жилистые руки

Поножи теребят,

Глаза внизу

Разыскивают цели и опасность

Уж третий день.

И смерть уже не ждешь,

Устали нервы.

Пролежни от лат –

Снимать нельзя –

Готовность боевая,

Нешуточная,

Да и трибунал,

Хотя вот он как раз не очень страшен –

Собрание народа,

Порицанье,

Ну, могут выгнать с города совсем,

Ищи потом жену,

Кусок землицы,

Рабов,

Без них ведь никуда –

Рабовладенья век.

И все же,

Суд в демократии не слишком уж суров,

Гораздо хуже взгляды горожан,

Не мегаполис ведь,

И нет метро,

Такси,

Иль личного автомобиля,

Где спрятаться, возможно,

За стеклом,

Тонированным.

Город небольшой –

Столица полиса.

И населенье может,

Его мужская часть, по крайней мере,

Рассесться в стадионе целиком.

Вот трусов-то и нет,

И дезертиров

Тоже.

Когда посыльный в дом несет приказ,

Бросай соху,

Чертеж или молитву

И в строй бегом –

Копье и щит дадут.

А лошадь?

Извини.

Мы бедная страна,

Хотя,

Две тысячи годков спустя,

С высот образованья и прогресса

Распустят слух,

И все ему поверят

О центре философии,

Наук,

Естественных и прочих.

Ну, а лошадь –

Та привилегия у варваров.

У них

Диктаторы,

Взимание поборов

С больших пространств помногу и всерьез

И армия –

Наемники,

За деньги,

Да, и чужие есть,

И наши –

Греки,

За хороший куш

Не прочь.

Однако не сейчас –

Особый случай –

На мушке метрополия –

Афины,

И грекам доверять не очень можно,

Пусть лучше месят в пыль армян,

Иль курдов,

И готовят расы

Для партизанских войн

В двадцатый век.

Так вот, сейчас,

В равнине Марафона,

Свои, персидские,

Гарцуют на конях,

Из луков метят.

Да, не нам чета –

Отборные вояки,

Знают толк

В сражениях,

К тому же снаряженье…

Попробуй – лук купи,

Такой,

Чтоб лоб

Пробил за сто шагов

И без пристрелки,

Или доспех навылет

С двадцати…

Вот, то-то и оно!

Так ведь еще попробуй

Использовать умело,

Тут тебе,

Не строй

Фаланги сомкнутой,

Плечами повести –

Товарищей зацепишь.

Все же биться

И погибать,

Коль выпало,

Спокойней

В скопление большом

Людей, друзей,

И даже родственников тещи.

Словом,

В могилу общую сойти отменно кучей,

Но и героизм,

Прелюбопытно проявить в родне.

Ведь после

Сэкономишь в разговоре

Себя хваля.

Тщеславие твое

Потешит брат,

Кузен

Иль кто еще,

Оставшийся в живых сосед,

В конце концов.

Признанье,

Восхищение родни

Медалей слаще,

Чистый дивиденд

И даже

Уважение рабов,

Своих,

Да и чужих одновременно –

Ведь ты

И их же спас!

От рабства иноземного,

Иного,

Ведь там,

За морем,

Говорят,

Рабов не ценят больше медяка,

У нас –

Дороже все ж,

К тому же

Бьют

Там чаще –

Знают все, кто побывал

И возвратился.

Были, говорят,

Такие казусы в истории полиса.

Однако в настоящую секунду

До славы будущей еще как до Луны,

А между прочим греки,

Точней ученые,

Что там водились встарь,

Считали расстоянье до Селены

Намного меньше истины.

Программу «Аполлон»

Они б не потянули,

И бензина,

Иль керосина,

Водорода,

Ну,

Того, что по инструкции дано,

Им не хватило б в тютельку,

А значит –

Им до Луны еще далече будет

Чем нам сейчас.

И все же,

Не о том мы речь ведем,

Не космос первозданный

Нам интересен в настоящем деле.

Тот воин,

Что внизу,

В долине кормит лошадь,

Привыкшую, как сам наездник, к бою,

Не знавшую сохи,

Плугов,

Телег,

И прочих

Отвлекающих предметов,

Тот воин

Отличается от этих,

Тех, что вверху,

На входе в горный кряж,

Своим уменьем воевать,

В убийствах,

Централизованных,

Он знает толк давно.

Однако,

Что против него сейчас?

Там, поверху,

Приличная орава

По боле персов будет,

Но вообще –

Крестьяне, мишура,

Так –

Ополченцы,

Юнцов,

Зажатых в строй,

Огромнейший процент –

Пойдут потом в рабы,

И даже жалко бить

С вершины лошади,

С плеча,

Десятками,

Ведь могут пригодиться

Империи большой когда-нибудь

Их мускулы.

Короче,

С этой массой проблемы нет,

А вот их командир?

Здесь неизвестность полная,

Тут Икс,

Помноженный на Игрек.

Не дурак,

То видно из позиции и действий,

Точней бездействий.

Третий день подряд

Он не напал.

Неясно почему.

Хотя,

Он в первые часы имел возможность,

К тому же явную,

Атаковать суда,

Заставить моряков

За весла взяться снова

И прочь уйти,

Пехоту захватив,

Кого успеют,

Ясно, что не всех.

Не уж-то этот грек,

Покуда для истории безвестный,

Предусмотрел?

Суда уйдут,

Порадуют глаза,

А слитным шумом весел перепонки

Ушей.

Но кто может узнать,

В какую бухту развернут их снова

Начальники?

По суше далеко –

Куда угодно –

Долго и пешком,

А по морю?

Все рядом.

Ну, а войско –

Оно одно,

Все тут

При Марафоне.

Иль может все же совпаденье здесь?

Не озаренье свыше?

Трусость в силе?

Боится нападать,

Подмоги ждет.

Из Спарты –

Обещали

Прислать.

Поймешь их греков как?

То горло режут,

Деревеньки жгут

Друг другу каждый год по эстафете,

А тут –

Подмогу шлют,

и, кстати, очень спешно.

Но все же,

Не дурак –

Закрыл лучший проход

К подъему годный, в этой крутизне,

Для конницы.

И даже если войско

Пойдет по берегу,

Болотом напрямик,

Что б город сокрушить лихим наскоком,

Ударить может в тыл,

Иль фланг снести,

А сам огородился –

Растительность порублена в навал

И скалы –

Каменистый бурелом –

Подпорка с флангов.

Местности рельеф

Использовать с умом –

Большое дело,

Иль может то инстинкт?

И та же трусость?

Но даже если трусость,

То с мозгами –

Не взять фалангу в клещи из коней

Теперь.

И шахматы,

Индийская игра,

Не помогают –

Случай нетипичный.

А время тикает,

Из Спарты легион

Бредет сюда,

Ускоренным броском.

И говорят,

Ребятки с этой Спарты

Покруче будут местных мужичков,

Что на холме.

У них отбор –

Селекция научной медицины.

Младенцев хилых,

Вроде бы,

Они

Со скал бросают в пропасть,

И при том

Отец присутствует,

обязан быть по чину.

Так что -

Альтернатива есть одна,

Точнее две:

Бить греков по частям,

Иль сматывать удила,

И бойцов,

Родных,

А значит даже тех,

Что на холме,

Беречь для будущего размноженья,

Иль войн других,

Не греческих.

Что делать?

Как быть?

Или не быть?

Отдать победу этому отребью?

Крестьянам,

Фермерам

И прочей шалупени,

Иль счастья попытать в бою?

И что сказать царю?

Вот в чем вопрос.

У нас не демократия –

Царизм,

Пирамидальная шинковка по калибрам

Структуры управления страной.

Там,

В кабинете ростом с целый дом,

Вельможа,

Развалившийся в коврах,

Не очень-то поймет про бурелом,

Непроходимый лошадью.

На карте

Все плоско,

Гравитации разбег,

К тому ж

Примененный в пологом возвышенье

Противника,

Не очень и заметен,

Но зато,

Он сильно ощутим для головы,

Которая покоится на шее,

Не столь уверенно,

А значит, без потерь,

Причем довольно крупных

Для страховки,

Достойно объяснить никак нельзя

Причину поражения.

Правда, это –

Уже перестраховка.

Кто поверит,

Что этот сброд,

Торчащий промеж скал,

Способен будет выдержать атаку

Направленную в лоб?

Под градом стрел

Он дрогнет

И помчится,

Бросая снаряжение,

Обоз,

А так же раненых,

С убитыми на пару,

Назад в Афины

Так,

Что сорок две,

Что с мелочью

Километровых меток,

Преодолеет без труда,

С рекордом,

Чем удивит в последствие века,

На все тысячелетия подряд

Заняв первое место по секундам.

Иль смежный вариант:

Устав,

Под стрелами врагов,

Терять пехоту,

Этот их мудрец,

Что царствует на холмике,

И нынче

На голову из амфоры налил

Оливкового масла

От ожогов,

Не выдержит,

Скомандует бросок.

И тут

Все мужички,

С пузцом гражданской жизни,

От силы метров двести пробежав,

Задохнутся,

А главное, что строй,

Отнивелированный в статике стоянья,

Рассыплется,

И параллель шеренг

Прорехами проестся.

И тогда

Ударит снизу,

Медленно вздымаясь,

Волна пехоты

С Азии.

Разгром

Для греков неминуем.

Ну, а после

Преследованье,

Скальпы на ремень,

Иль в седла

(Если их

Уже изобрели).

Похоже,

Марафон

На этот раз

Не станет начинаньем

Последующих стайерских забегов –

Ведь лошади быстрей,

К тому же стрелы…

И пленные в табун…

Грядут проблемы

С их переправкой в Персию.

Но ладно,

То не стратегов дело,

А вот время

Не в нашу пользу –

Надо начинать.

Они стояли.

Сомкнуты щиты

И копья книзу,

За врагом следя,

Направлены,

Как будто карабины,

Хотя до карабинов,

И других

Чудес,

Им размножаться поколений сто,

А может, девяносто,

Но похоже,

Сейчас –

Какое-то из будущих знамений

Вдруг снизошло.

Хотя готов поспорить,

Там нострадамусы

Не очень-то водились,

А больше все крестьяне,

От сохи –

Не от станков

С программным управленьем –

Покрепче будут,

Да и нервов нить

Толщее,

С палец,

Или что-то вроде,

Но здесь

Не буду я держать пари.

Они стояли.

Пот стекал с бровей –

Тогда обычно воевали днем,

Ведь не было прожекторов в запасе,

И даже спичек,

Что уж говорить

О всяких выкрутасах снаряженья

Пехоты

На Фолклендских островах.

И так,

Вся сцена освещалась со звезды

Подвешенной в зенит

Иль где-то рядом

И в этом свете,

Спектром идентичным

Тому,

Что жжет нам лысины сейчас,

Фигуры занимали положенье –

Сходились.

Весь театр боя,

По крайней мере в апогейный миг,

Занял примерно стадион,

Иль три,

Ну, может, с половиною,

От силы.

Однако в сей момент

Он растянулся шире,

С тенденцией прессовки.

Для показа,

Ну, схемной зарисовки –

Не живой

Картины боя,

Разумеется,

Довольно

Обычного тетрадного листа.

Тем более,

Сражение велось

В единой плоскости,

И даже на рельеф

Не надо скидок –

Там,

Где не могла пробраться конница

Галопом иль рысцой,

Бой и не шёл,

Так,

Кое-где, торчали

Людишки с луками,

На всякий вариант,

К тому же –

С двух сторон,

Довольно пунктуальные ребята

Вели планированье боя наперед.

Еще,

Понятно всем наверняка,

Что истребители

По небу не летали,

А сверху

Не висел командный пункт,

С дисплеями,

Оседланный тарелкой

Локатора

Загоризонтной РЛС.

Все чисто наверху,

Вот только

Стрелы –

Собаки подлые,

Пока идет вдали,

В вершине,

В переломной крутизне,

Как будто наблюдаема вполне

И даже медленна –

А здесь,

Вблизи,

Серпом срубает жизнь,

Хотя не сразу,

Вначале,

Режет насквозь

Тот панцирный доспех,

Хваленый сотню раз

Когда-то раньше,

Вдалеке натурального хозяйства

И мирного труда.

Так вот,

Для полной имитации в бумаге,

Достаточно

Немного наклонить,

Тот стол,

На коем затаилась

Та схема боя.

Персы лезут вверх,

Точнее, движутся,

Подъем не слишком крут.

Но то пехота –

Медленный кулак.

Его задача –

Мазать по стене

И в сопли растирать размокший уголь –

Жалкие остатки

Кремня,

Алмазную крупу

Фаланги греков.

А катализатор?

Тот самый, что обязан разложить

Там, наверху стоящую преграду

Из человеков.

Да,

Он впереди –

Гарцуют на конях стрелки –

Непобедимая армада.

И прямо с седел,

Сидя и на вскид

Метают…

Нет,

Не только стрелы,

И дротики,

И даже каменюки,

В пращу запихнутые верною рукой.

Хотя здесь риск –

Ведь греки в высоте,

А значит сила тяжести за греков,

К тому ж,

Ногами на земле удобней

Метать копье,

И более того –

Земля своя.

Нет,

Мистики здесь нет –

В альтернативе дело,

Вот смотрите:

Земля своя,

К тому же небольшая,

Для отступления маневра вроде нет,

И вот стоим,

Куда еще деваться?

Нам быть или не быть?

Ну, вот чужак…

Он сразу

Инициативу захватил,

Ввязался в бой,

Но если в самом деле,

Невероятное,

И что-то вдруг не так?

Но кто ж ему мешает? Развернуть

Расклад по новой,

Плюнуть на тот план,

Что черт попутал,

Взять другую папку

И вскрыть пакет?

По-моему, никто.

Агрессор в преимуществе всегда:

Один шажок вперед,

Вдруг скрипнула доска,

Два шага в тыл,

А можно и все три –

И снова ждем удачного пасьянса

Или команды сверху

От того,

Кто там –

На коврике

В огромном кабинете

Советуется с богом,

Иль жрецом.

Однако план

Уже трещит по швам –

Они стоят.

Щиты сомкнуты в ряд

И нет движенья,

Стоны не слышны,

Хотя

Ведь мрут наверное от ран?

Кулак пехоты подступает к цели

Пора б в бросок:

Разогнанный кулак,

К тому же, облаченный в кружева

Кольчуг, щитов и прочего железа,

Совсем с ладонью сравнивать нельзя.

Однако чертов скат,

Пробежка на подъем

К тому ж, людей обвешанных железом,

При всей их профи-прыти, будет

Не лучший выход –

В положенье пат.

Однако

Раз пошла такая пьянка,

Как говорится,

То кромсай к столу

Последний огурец.

К тому же

Время –

Дикие века,

Воюют без резервов

И в лесу,

Поблизости,

Или допустим в нише,

Что под скалой,

Нет скрытого полка,

Все здесь на поле.

Господи, футбол –

И тот хитрее будет.

Дикари,

Или скорей

Наивные ребятки.

Нет тактики тотального удара,

Стратегия «двух с половиной войн»

Еще не родилась.

И значит,

План до конца ведем,

Подходим ближе…

Но они

Стоят!

Щиты сомкнув,

Надвинув шлемы туго,

И копья –

Наконечники блестят,

В отличие от глаз –

Те щурятся,

В бессилии считают

Персидские рады,

А может,

Молят Зевса,

Чтоб стрел поток отвел куда-то вдаль?

Помиловал пока,

До честной бойни,

Что на мечах.

Но может что-то ждут?

Знамения

Или прихода Спарты?

Но глупость,

Времени

Действительно уж нет –

Пора кому-то начинать атаку:

Трусливый грек?

Надежд на это нет

Штаны накакал полные,

Иль там –

Доспехи,

Ну,

Что тут, изобрели до сей поры.

А перс?

Но им бы подойти еще чуть-чуть,

Ведь горка все же,

Да и долго

Шли, до того.

Однако в новый миг,

Там, в греческих рядах,

Что ждали стоя,

Команда разнеслась…

И строй

Пошел,

Точней, рванулся

Четкостью рядов.

Бросок по склону вниз,

Понятно дураку,

Имеет преимущество,

К тому ж

Число у греков более.

Читатель,

Не верь легендам

Сочиненным позже,

Дабы украсить явь,

Оливковыми круглыми венками

Нам застелить неясности

И снизить

Потенциал правдивости

На шаг,

Дабы не только грамотный в войне

Усек – величие свершившегося чуда.

Ведь что дурак ответит коль ему

Расскажут правду

Через поколенье,

А то все три,

Иль даже девяносто?

А, греков больше было,

Скажет он,

Тогда понятно,

Где ж тут героизм –

Толпой громить всегда приятно, вроде,

И даже безопаснее, к тому ж,

В таких условиях и с форою –

Профан,

Любой,

Расправится легко

С любым противником,

А что там эти персы?

Ведь азиаты,

Дикости костяк,

Орда вандалов,

Что с них взять еще?

Кроме войны числом, а не уменьем?

Вандалов, знают все,

Прикончить надо кучей,

Причем большой,

В веках запечатлев свой подвиг золотом.

Однако в том и суть,

Что здесь обратная картина

Волоколамского шоссе,

Точней легенды,

Сочиненной, правда,

Уже теперь,

В лихие времена

Фашистского нашествия в Союз

Республик,

Тех, что делят вечно,

До сей поры,

Наследство из бумаг,

А так же танков.

Но,

Мы отвлеклись.

Правдивая картина

Хоть вовсе доказать это нельзя,

Поскольку в шифрах генов человека нельзя читать,

То, что случилось там,

Под звон мечей,

А так же ломку копий,

Имела ракурс несколько иной.

Да, греков было больше изначально,

Однако конница у них наперечет,

И главное,

В фаланге ополченцы,

А те,

В кого они

Врезались,

Под шумок визжащих стрел

Имели мастерство в войне по боле.

И значит, подвиг

Все же налицо.

И он вот в том…

Когда они стоят,

Под градом стрел

И умирают стоя,

И на щите,

И с верою в глазах,

Прищуренных

Чего-то ожидают.

Нет, не пришествия,

Христа ведь еще нет –

Он не родился,

Ну, а Зевс –

Божок игрушечный,

Всё занят ерундой,

Любовницы,

Нектар –

вино богов,

Никак ему до смертных не добраться,

Не подсобить.

Все некогда,

И Гера достает,

Уж развелись бы что ли?

Так нельзя!

О горе с вами боги,

И надежд

На вас уж нет,

Уж третий день стоим,

А вам –

До лампочки…

Придется полагаться

На местных,

На начальство,

Что стоит

Вот тут же, рядом,

Под стрелой врага.

Обычно тем,

Кто хлеб солдатский ест,

Иль кашу,

Ну, а может быть оливки

По боле верят, нежели нектар

Без меры пьющим,

Даже на Олимпе.

Так вот,

Поскольку веры нет

В богов,

Или точней,

Она немного пошатнулась вниз,

Избыточный запас ушел сюда,

На землю грешную.

И вот,

Они стоят,

Щиты сомкнули

Ждут

Команды, взмаха,

Может быть,

Гудения трубы –

Нам не дано понять

В век микрофонов.

Пройденный этап

Тот век.

И он стоит,

Вот, правда, под щитом,

Что свита держит,

Все-таки стратег,

Куда же денешься?

Но все же,

Кое-кто, может решить,

Что в граде стрел не нужно находиться

Полковнику,

Тем паче генералу,

А маршалу

Уж вовсе незачем.

Однако

Мы уже тут говорили,

Воздушного командного поста

Здесь нет,

А надо видеть всё

Поле боя –

Главную арену,

И дать команду вовремя,

Дабы

Опередить противника в секундах.

И он стоит,

Прищурив глаз в пространство

Под стрелами врагов…

Кто это был?

Вздохните облегченно –

История,

Соврав по мелочам

Или по крупному,

Нам все же сохранила

Его фамилию –

Он звался Мильтиад.

Что было после?

Знает каждый школьник,

Иль может, знал когда-то,

А теперь

Не каждый,

Только медалист

И тот

Не дутый денежным мешком.

Был бой –

Минуты –

Не часы

И фланговый напор

Отжал пехоту персов вглубь,

По центру –

Обратный был прорыв,

Здесь азиаты вклинились в нутро.

Однако,

Как уже мы говорили,

Они были наемники,

За деньги

И призы

Любили воевать,

Когда же центр зажали,

А с двух сторон вонзили по копью –

Приз как-то померк в голове солдат,

Точней

Сменился более насущным

Вопросом,

Постоянно

Отодвигаемым в конец главы:

«Быть иль не быть?»

Вот истинная правда,

Да и другой уж не было,

Когда

Град стрел исчез,

Поскольку все смешалось,

А копья кончились,

И стала их длина,

К тому ж, излишней –

В ход пошел кинжал.

Рука крестьянская к нему как-то привычней.

Особенно у пастухов,

Они ведь

Режут скот,

И каждую обедню

Распарывают овна иль свинью.

Короче,

Персов строй,

Точнее то,

Что сохраняется после удара

Фаланги в лоб другой,

Внезапно развернулся по оси.

Фаланги больше не было –

Толпа,

Точнее две толпы,

Только одна другую

Теснила,

А теперь

Уж била по спине.

А конница?

Отдельные бойцы

Уже давно освободили поле,

Но окромя того,

К преследованью годные войска

Насколько же использованы могут

Быть –

В отступлении.

Да,

Был еще момент,

Где Мильтиад явил предосторожность

Отменную.

Он не позволил войску

Бессмысленной,

Безумною толпой,

Ведомой жаждой крови и убийства

Преследовать врага до кораблей.

Он опасался,

Знаете чего?

Той конницы,

Оттянутой назад.

Ей стоило пошевелиться вновь

И разнести преследующих в щепки,

Ведь здесь,

Внизу,

Долина Марафона

Росла в длину, а так же ширину.

Однако

И уйти тем кораблям,

Что азиатов принесли на берег,

Он не хотел позволить.

Искушал

Его должно быть Марс

Или Афина,

Похоже все же женщина,

Поскольку

У греков Марс

Не значился в богах.

И он повел на корабли войска

Построив предварительно в фалангу,

Всех,

Что остались на ковре войны.

И снова звон мечей,

И завыванье боя,

Трофеи,

Корабли

И брошенный обоз,

А где-то на холмах

Мелькание голов:

Отборные бойцы,

Не раненые в пятки

Бегут в чужой земле.

Но та работа будет

Отдельным патрулям –

У греков они есть.

Вот доблести здесь нет –

Вонзить стрелу вдогонку,

Среди лопаток просверлить дыру –

Работа для юнцов,

Пусть учатся стрелять.

Не стоит говорить

Об эдакой забаве,

О доблести в войне

Ведется разговор.

И значит

Все о том,

Когда…

Они стоят.

Сомкнуты их щиты,

Лавина стрел

И копья под руками

А взгляд внизу,

Но все-таки косит

Немного в сторону,

Туда…

Для справки любопытным,

Я напомню –

Он звался Мильтиад

И выграл

Марафон.

Федор Березин (Донецк)

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"