Возлюбленные дети Палестины
Памяти убиенных
Камень – орудие детей восстания!
Ш.Б.
У этой любви, кроме малых детей,
ничего не осталось.
Теперь возлюбленные на свете – что воробышки.
Влюбленная поет на пике горном,
и плачут горько детские тельца:
чириканье, несущееся к нам –
что кашель или хрип предсмертный...
***
Возлюбленные в этом мире жаждут смерти:
там девочка влюбленная одна
скончалась, чтоб пожертвовать собой
во имя любящих людей на свете.
Воистину, святые в мире – дети!
Тебя как звали – Лена с Набулуса?
Я помню день, когда ты забралась над нами
на мачту и опустила вниз
империи британской знамя...
Ах, нет – тебя зовут Раджа Абу Амаша.
Да-да, я помню финиковый цвет
девичьей кожи в шестнадцать юных лет.
И пулю – ту, что насмерть не убила,
а кровь струею брызнула в убийц,
и тело, вдруг обмякшее, опало
на землю – но не сразу и не ниц...
Я помню, как старуха закричала –
и задрожали все столпы земли,
кроме детей!
А дети были те же, что сегодня.
Случилось все на речке Иордане,
но на восточном жарком берегу,
а нынче жарче – западный, как пишут.
Раджа Абу Амаша,
конечно, пожила побольше,
чем Лена Набулусская.
А речка,
делящая наш мир на берега,
с годами в пламенные струи превратилась.
Как наша девочка такой огонь зажгла?
Буддисткой стала?
Господи, мой Боже!
На два годочка больше пожила.
А палачи,гляди, – до двадцати дожили!
Сосед – гнилушка-коротышка
в море пыли...
Вот уж не знаю, как не звался он?
Одно известно: дети – ангелочки
убитые,
а воробьи – подранки,
и сам Аллах печалью удручен...
***
Кроме детишек малых, нет как нет
у сей Любви ни одного в помине!
Верни же, Господи, меня к началу лет,
чтоб воспылал я страстью к Палестине,
как дети с камешками в кулачках!
Нет ничего – лишь кислый плод
да голый тост,
а ласточек старинного квартала
для травли окровавленной так мало!
Несется вихрь по древней Палестине.
Улочки Рамли, Иерусалима
толпа свирепая все оставляет мимо –
куда несется? В даль или вспять?
Что, Лена, я могу создать,
чтоб вытащить последнее дитя
в потомстве рода –
не из плена смерти,
а из трясин
арабских всех трясин?
Из плавящих отеческих объятий
и материнской бешеной любви?
Что, Лена Набулусская, нам делать?
Раджа Абу Амаша? Коротышка?
Вы, боевые имена иные?
Последний воробей ваш пляску пляшет,
чтоб нам любви урок последний преподать
как краснокожий
пляшет, голый, в одиночку,
а вся Вселенная – волчицей на него
и ополчится и обрушится сналету!
Последний наш воробышек
последний
свой испускает крик
предсмертный...
Все – погиб!
За меня портрет судьбы
другой допишет –
уголька мне не хватило,
но схватил я
тельце этого ребенка,
коль погиб он,
мой влюбленный палестинец,
мой повстанец...
Палестину – палестинцам!
Из оконца протяну
его ладони к лику солнца!
И имеющий очи
однажды
повстречает меня на дороге.
И за мною последует каждый,
имеющий ноги!
Перевод И. Ермакова Шауки Богдади
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
| 