Напомню: я – зимний Никола, Полжизни стихи бормочу. Толкаю судьбы своей коло, По замяти коло качу.
Не шибко счастливое коло, Да разве другое найти? Ну вот и старайся, Никола, Стихи бормочи и – кати !
1999
* * *
В сугробах галочья возня.
Мужик везет в санях дровишки,
Не ведая, что для меня
Картинка он из школьной книжки!
Я бормочу под нос: - Дедуль,
В картинке этой все ли чисто?
Ты не за доллар сделал дубль
Для иностранного туриста?
Нет! Это славный санный путь!
Лишь я стою, как иностранец.
И вот уже готов смахнуть
Слезы хрестоматийный глянец.
2001
* * *
На мглистой заре XXI века
Я славлю борцов за права человека.
За чёрную воду гнилого колодца
С тяжёлой бадьёй вылезают бороться
Старухи в обносках и парень-калека – Четыре борца за права человека.
Им надо бороться и не понарошку
За право своё на дрова и картошку,
А значит, на жизнь – это главное право, Скрипуч журавель, а ворона картава.
Зловеще молчанье соснового бора,
Морозы страшней мирового террора.
Отсюда и псы, поразмыслив, до снега
Сбежали во мглу XXI века.
2003
* * *
До вечерних рос пчела трудилась
И, польстившись на дурманный цвет,
Потеряла улей, заблудилась
В райских кущах встретила рассвет.
Нет в ее краях такого сада,
Но нектар не стала собирать
Ничего ей для себя не надо
Значит, вышло время умирать.
2005
Воспоминание о бессмертии
Помнишь, как без бухгалтерской сметки Тратил ты золотые года, Как поверило детство в бессмертье, В синь, которая будет всегда?
Или это природа обманом
Отвести захотела от дум, Чтоб до срока печальным туманом Не смутился младенческий ум?
Завязала глаза, описала Круг надёжный от тёмных вестей. ...Или Выход она подсказала, Пониманья ища у детей?
Веря в то, что превыше науки Их наитья, прозрения их, И рыдала, сжимаючи руки, От незрячести смертных своих.
Я не знаю дороги к бессмертным, Я не помню: леском ли, лужком? Замело ее цветом и снегом, Только память стучит посошком.
Но не стану ни зол, ни прижимист
По-над горсткой оставшихся дней Я, бессмертье своё переживший, В перепутанной жизни моей.
1980
* * *
Один за клюквой больше не пойду.
Н. Рубцов
И я один за клюквой не хожу
Сопровождаемый собачьим лаем
Я в сосны, как с Рубцовым Николаем
На вырубку далекую спешу.
Листва, трава мне навевают сны.
Подхватит чаща, лишь умолкнет жито,
От махонькой былинки до сосны
Здесь все одной поэзией обжито.
О, хорошо мне по лесу петлять
Как в горнице родительской уютно.
И даже стало проще представлять
Мир без меня. А раньше было трудно.
2000
* * *
Когда я рассыплюсь на атомы – верь:
Зваерюга во мне – был тоскующий зверь.
В глазницы мои он глядит иногда,
Но с думою жадной – сбежать без следа.
Все снятся лесные ему терема,
Но крепко бродячая держит тюрьма.
И люди смущаются, слыша порой,
За песнею чистой – тоскующий вой.
2000
* * *
Не один я голову повесил, Только тяжелее мне – моя. Это бы не горе было, если б – О плодоношении моля.
Гаснет день без солнца, без просыпу. Да, цветок осенний, луговой, Чтобы семена свои просыпать, Тоже поникает головой.
Всем живым знакомое движенье К праху, из какого поднялись. Только небольшое утешенье – Обронить безрадостную мысль.
Только семя горькое не ново Той земле, где всё и вся горчит.
...Понапрасну созревает слово, Без исхода в голове бренчит.
1996
* * *
В ходу теперь по всей Руси Заветы урок умудрённых, Приметь трёх козырей краплёных: «Не верь», «не бойся», «не проси».
Они годны в любом углу Среди всесветной мглы и стужи. Попросишь – влипнешь в кабалу. Сробеешь – то же. Или хуже.
А если во поле глухом Поверишь чьим-то горьким вздохам – Смотри! – Очнешься лопухом
Или маслиной дикой – лохом.
Но нет, я всё-таки иной
И не ревнитель этих правил,
Я смело по земле родной
Иду, как честный битый фраер!
Под чёртов чох, вороний грай, Свою домыкивая долю, Я уношу с собой не фрай, А русскую тугую волю.
Он не попустит выдать зверю,
Он не оставит в зоне Русь, Единственный, Кого боюсь, Кого прошу, в Кого я верю.
2001
* * *
Может быть, дела не так уж плохи?
Ты мое отчаяние, молчи, –
На обломках рухнувшей эпохи
Дочка лепит, лепит куличи.
Может, все совсем дойдет до ручки,
Сдует нас последний смертный вихрь?
Дочка пищет, пишет закорючки
В допотопных прописях своих.
Я учусь у этих тонких ручек,
Дам я им и молоко, и хлеб,
С палочек начну и закорючек
На обломках рухнувших судеб.
1994
Плохой сон
Неужели душа запылилась?
Обронилась какая-то нить.
И старушка во сне объявилась
С предложеньем меня хоронить.
Убедительно, вкрадчиво, мило
И представилась точной судьбой,
За понятный испуг укорила
И звала – зазывала с собой.
– А ребенок? Взглянул я – хохочет:
– Ничего – говорит – он подрос.
– А березы, а донник, а ночи?
Ты хохочешь, а зубы – того с…
Покривилась и мышью летучей
Ускользнула в иные края,
И придвинулся ужас ползучий,
И набился почти что в друзья.
Но она испугала, а вялость,
Мой почти равнодушный протест,
То, что в общем, почти столковалась,
Что вернется из проклятых мест.
Но вернется на место пустое –
Мне ль не знать, где живая вода,
Я ль не пил это средство простое,
Мне ль не помнить дорогу туда!
И не надо ни вздохов, ни писку,
Пусть еще залетит впопыхах –
Я оставлю ей злую записку
В торопливых, но ясных стихах.
1993
* * *
Это осторожный ветер дунул,
Высохшими былками звеня,
Или кто-то обо мне подумал
И легко поплакал про меня?
Если так, то с этим жить тревожно –
Как во сне над пропастью летать.
Если так, то жить на свете можно,
И о счастье можно лепетать.
И уже касаюсь я бессмертья,
Я и со щитом и на коне.
Перешиблем обух зла не плетью,
А далеким вздохом обо мне.
…Или это было просто ветром!
Расскажи, далекий человек.
Ведь мое богатство только в этом
И вчера, и ныне, и навек.
1992
Три вины
Несу к святой обители
С притихшими людьми Вину перед родителями, Вину перед детьми.
По быльнику позванивают Сухие семена, Вина перед призванием В конце пути видна.
Уж слишком часто с бесами Случалось петь и пить, И звуками небесными Тот грех не искупить.
Шажочками неверными Иду, скрипит костяк. ...Нет, по сравненью с первыми Последняя – пустяк.
1998
Так мне и надо
До деревянных мозолей трудился – Дом раскатал, где ребёнком резвился. Ноги изранил. Костыль мой – лопата. Так мне и надо!
Грядки моркови, укропные грядки Расположил в идеальном порядке (Это ж могилы! И рядом – ограда!) Так мне и надо!
Езжу в Москву, черенки покупаю, Руки в земле материнской купаю, Слушаю шорохи юного сада. Так мне и надо!
Очень уж поздний, но ясный и ладный Видят родители труд благодатный. Чую тепло их небесного взгляда. Так мне и надо!
1999
Элегия
Походы в прошлое жестоки, Но я в берёзовом краю Опять ищу свои истоки
И душу детскую свою.
А храм я помню белым-белым, Но поосыпался и он
Под непрерывным артобстрелом Атеистических времён.
Лишь неизменно, год за годом, О, грустно в тишине ночной Разит под выщербленным сводом Сырой сиренью и мочой!
Но всё ж спасибо сельской ночке, Хоть редки огоньки жилищ, Что светят, словно уголёчки Полузатоптанных кострищ.
Сжимая памяти осколок, Все грани острые его, Брожу, печальный археолог, По дну раскопа своего.
...Что ж ожидать от человека! – И я ветшаю между тем, Как храм семнадцатого века, Не охраняемый никем.
И в мире вечного движенья Одно, как лист перед травой, Встаёт больное утешенье – Что это всё уйдёт со мной.
1987
* * *
Я в деревне. Я в Масляных горках,
Где воскресный, небесный покров,
Провисая, лежит на подпорках
Трех печных розоватых дымов.
Здесь как будто Отчизна покоя
Все в иконном сухом серебре
Словно Ангел деревне такое
Имя дал, постояв на горе.
Но березы глядят виновато
Будто к брошенным древним скитам
Ни тропинки нигде не примято –
Три старухи сидят по домам.
Отчего вы рассорились, бабки?
И не на день, на месяц иль год!
Из-за лейки, какой или тяпки,
Кто в деревне родился – поймет!
Ой, вам надо скорей помириться!
В тихих стенах заснувших лесов,
Где январская ноченька длится
Не шестнадцать ли синих часов?
Где полночные думы терзают,
Только память легонько затронь
И где души не знают, не знают
Как задвинуть то лихо в огонь.
И где смерть, вы поймете, однако,
Не в туманной дали, впереди,
А все сбоку бежит, как собака.
Когда цапнет? – Поди – угляди!
2005
Бормотание старика
– Не пугайте, что жизнь пролетела, Мне на это – плечами пожать. Стариковское милое дело – За околицу день провожать. Холод смерти ужасным казался, Он не страшен, когда недалёк, Вон уже и от солнца остался Лишь вишнёвый один уголёк. Все несчастья уж вроде случились, (Эх, поверить бы в это суметь!) Дети внуков кормить научились, Научились любить и жалеть. Всё-то есть. Даже лишнее вроде; Например: добродетельный зять Мне беседку возвёл в огороде, Только где собеседника взять? В собеседники мало годятся Неизменные в смене систем Человецы: собою гордятся Да шныряют за этим и тем. Мне кивает мышиный горошек, Все дослушает, что бормочу, Мне татарник приятель хороший, Хоть ислам принимать не хочу. Ты прости мне, деревня-старушка, Что маленько расслабился я, Что кукушка, чекушка, опушка – На сегодня – столпы бытия. В первый раз моя жизнь пролетела, А о будущей – только гадать. ...Стариковское милое дело – За околицу день провожать.
2001
* * *
Дай мне, Бог, сентябрь погожий!
Их немного впереди.
Золотистою рогожей
От тоски отгороди.
Я ведь местного замеса,
Я ведь жизнь могу отдать
За владимирского леса
Голубую благодать.
Глушь сосновою прошита,
Да еловою иглой.
Здесь поэзией обжито
Все – до былочки любой.
Но влекут вперед каморы
И потайные ходы,
Мухоморовы хоромы –
В блеске солнечной руды.
В блестках арки, своды, хоры.
Неужели здесь я рос –
В закоморах и коморах
Средь кокошников берез?
Здесь, конечно. Вот – наместник.
Тяжкий розовый валун.
Ледника, поди, ровесник
Или всех планет и лун.
Для него я – сон мгновенный,
Промельк – с детством и со всем
Слабый, бренный, дуновенный,
Не замеченный сосед.
Но сажусь я против солнца,
Мну забвенную траву
Пусть не очень задается –
Я его переживу.
Да, выветриваюсь, старюсь,
Но – с надеждою большой,
Что остаться постараюсь
Здесь бессмертную душой.
1991
Николай Дмитриев
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
