На первую страницу сервера "Русское Воскресение"
Разделы обозрения:

Колонка комментатора

Информация

Статьи

Интервью

Правило веры
Православное миросозерцание

Богословие, святоотеческое наследие

Подвижники благочестия

Галерея
Виктор ГРИЦЮК

Георгий КОЛОСОВ

Православное воинство
Дух воинский

Публицистика

Церковь и армия

Библиотека

Национальная идея

Лица России

Родная школа

История

Экономика и промышленность
Библиотека промышленно- экономических знаний

Русская Голгофа
Мученики и исповедники

Тайна беззакония

Славянское братство

Православная ойкумена
Мир Православия

Литературная страница
Проза
, Поэзия, Критика,
Библиотека
, Раритет

Архитектура

Православные обители


Проекты портала:

Русская ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ
Становление

Государствоустроение

Либеральная смута

Правосознание

Возрождение

Союз писателей России
Новости, объявления

Проза

Поэзия

Вести с мест

Рассылка
Почтовая рассылка портала

Песни русского воскресения
Музыка

Поэзия

Храмы
Святой Руси

Фотогалерея

Патриарх
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II

Игорь Шафаревич
Персональная страница

Валерий Ганичев
Персональная страница

Владимир Солоухин
Страница памяти

Вадим Кожинов
Страница памяти

Иконы
Преподобного
Андрея Рублева


Дружественные проекты:

Христианство.Ру
каталог православных ресурсов

Русская беседа
Православный форум


Литературная страница - Поэзия  

Версия для печати

Мама пела, как плакала

Над своею судьбой...

* * *
За пропавших без вести

В чужедальном краю

Спой мне, матушка, песню,

Я тебе подпою.

И запела, и вывела

Издали-далека

(Будто душу всю вынула)

Про того ямщика.

Эти вьюги, как вести —

Скрип дверей на мороз.

Ах, как трудно от песни,

Как туманно от слез.

Было что-то ранимое

В каждом звуке ее,

С колыбели родимое,

До кровинки мое.

Песня облачком плавала

Над седой головой.

Мама пела, как плакала

Над своею судьбой.

Где судьба та пропащая?

Ветер снегом занес.

Ах, не пой больше, матушка.

Я от песни замерз.

* * *
Мы думаем, что жизнь мудрее нас,

И так живем, как будто напоказ.

А жизнь не так мудрее нас, как проще,

Живет снегами, солнцем и дождем.

Она проста, как этот воздух в роще:

Мы дышим им, не думая о нем.

ТРАВА

Ходим и травы не замечаем,

А заметим — смотрим свысока.

Лежа в травах, звезды изучаем,

Улетаем мыслью в облака.

Как бы ни измяли — не беднеет,

Только просит: дождичек, пролей.

Травушке-муравушке виднее,

Кто лежит под нею, кто на ней.

О ТЕПЛЕ

В берегах отстоялась вода,

Ждать недолго уже непогоду.

Зябко светит ночная звезда

В золотую озерную воду.

Стал тусклей и сонливее день,

Удлинились в полях километры.

Задрожали огни деревень.

Засвистели осенние ветры.

И, шагая в предутренней мгле,

Возле зарослей бывшего дома,

Я подумаю вдруг о тепле,

Что хранит еще ворох соломы.

ПРОЩАНИЕ

На закате перед образами

В только ей известные края

С тихими незрячими слезами

Отходила матушка моя.

И просил единственно одно я

Перед грозным мигом немоты:

— Солнышко, неслышное, грудное,

Подожди закатываться ты!

Дай ты этой женщине печальной,

Терпеливой матери моей,

Миг покоя перед тем, как дальний,

Вечный путь раскроется над ней...

НАД ОСЕННИМИ ДАЛЯМИ

Вот и нет тебя, мама, на свете.

Над осенними далями — ветер и ветер,

Над осенними далями — тучи и тучи.

Гнется тонкая долу березка на круче.

Где ты, мама, теперь? Посмотрю в небеса

Ты опять надо мной не смыкаешь глаза.

* * *

Мой старый сад, мой старый сад,

Прости мне тот мятеж случайный.

Верни, верни меня назад

К порогу матери печальной.

К цветущим сумеркам окна

Сойдутся трепетные тени.

О, как же вскинется она

Навстречу голосу в сирени!

Ее увижу, блудный сын,

Глаза невольно заслезятся,

Когда на свет ее седин

Слепые бабочки слетятся

И будут виться в тишине,

Пока их ветер не рассеет.

И проведет по седине

Звезда лучом своим весенним.

Мой старый сад, мой старый сад,

Прости мне тот мятеж случайный.

Верни, верни меня назад

К порогу матери печальной.

* * *
          Геннадию Фролову

Перед жизнью мир беспечен.

Вечность — строгая печаль.

Не согрела маме плечи

Кашемировая шаль.

Зябко, мама? Нет ответа...

Помню — горько плакал брат.

Просиять прощальным светом

Под окном собрался сад.

Помню — совка трепетала,

В стекла крыльями дыша.

Дай-то Бог, чтоб там летала

Мамы светлая душа.

ЗВЕНИТ ЩЕГОЛ

Когда звенит морозный дол,

Когда на сердце даль,

Ты спой о том, родной щегол,

Что больше жизни жаль.

Пусть отголоском лучших дней

Мне будет твой привет.

Ты спой о матери моей,

Которой больше нет.

Про белый сад, про отчий дом

Ты спой, как сердце вынь.

На той земле, на месте том

Седым-седа полынь.

О том, как вмерз кленовый лист

В тот, первый в жизни, лед,

Напомнит мне твой ломкий свист

И в детство уведет.

Про то, что мне всего родней,

Звени, щегол, в рассвет...

И вновь о матери моей,

Которой больше нет...

* * *
           Сергею Пискунову

Есть у меня одна

Лучшая из отрад:

Выйти, когда луна

Светит на темный сад.

Тихо стоять в саду,

Там, где листву видней.

В небе найти звезду.

Переглянуться с ней.

Шум налетит, как весть,

Но не рассеет свет.

Может быть, это и есть

То, чего в жизни нет.

ВЕЧЕРНЕЕ

Матушка-матерь, кровинка родная,

Свет полуночной звезды,

Скоро закончится тяжба земная

С миром огня и воды.

Знаю, тебе эти ведомы сроки,

Сколько мне жить одному.

Скоро предстану на отчем пороге,

Скоро тебя обниму.

Ты отзовись мне хоть искоркой синей,

Прежде чем кануть во мгле.

Матушка-матерь, забытого сына

Не забывай на земле.

* * *
И забывчивый и скромный

Где ты был и где ты жил?

Вспомнить есть о чем?

                       Так вспомни!

Есть сказать о чем?

                           Скажи!

Я напомню: жили-были

Вкруг сиротского стола.

На войне отца убили,

Мать до срока умерла.

Ты продолжи, ты поведай.

Не забудь сказать в конце,

Отчего ты в День Победы

Молча плачешь на крыльце

СЕРАЯ ПЫЛЬ

       Алексею Дронникову

Солдатской колонны маршевый шаг,

И выдох и вдох один.

Но женщины скорбный прощальный взмах

Напомнил мне, чей я сын.

Забыл я, забыл я родимый дом,

Сирень у резных крылец.

Но марш военный напомнил о том,

Что был у меня отец.

Колонна идет, как взрывная волна,

Трубач полковой охрип.

Как будто идет сквозь меня война

И все, кто на ней погиб.

И нет мне дороги домой до конца,

Забвенье врывается в быль.

И смертные слезы не смоют с лица

Солдатскую серую пыль.

* * *
              Владимиру Соколову

А когда бывал он проще,

В той с морозинкой поре,

От него тянуло рощей,

Птичьим свистом на заре.

Осененный скрытым светом,

Тем осенним, оттого

Поточней иных ответов

Были паузы его.

Он-то знал про вещий роздых,

Он в молчании парил.

В это время только воздух

С ним о чем-то говорил.

Так он легок был и перист,

Словно звук для божьих стрел.

Но какой же дивный шелест

Впереди него летел!

ЧИТАЯ БУНИНА

        Вячеславу Клыкову

Читаю Бунина. Смеркается.

Но даль еще освещена.

И птица медленно, как странница,

Летит, на весь простор одна.

Как трудно жить парящей птицею

В сожженной злобою стране.

Сижу над бунинской страницею

В каком-то странном полусне.

Нет близкого и нет далекого.

Есть восходящий лунный круг.

От одиночества высокого

Мне перехватывает дух.

Его душа была олунена —

Не разрыдаться, не вздохнуть...

В терновом странничестве Бунина

Мерещится мне русский путь.

КЛАД
          Прах встает вдали.

                  Афанасий Фет

Все, что было, — прахом сплыло,

Никаких примет.

Где, скажи, твоя могила,

Афанасий Фет?

В дни, когда в кровавой злобе

Шел на брата брат,

Не в стихах, а в тленном гробе

Твой искали клад...

...Край поэта сердцу дорог,

Я стою, притих:

В этих рощах, в этих долах

Твой написан стих:

«Я пришел к тебе с приветом...»

Так прими поклон

С отягченных белым светом

Четырех сторон.

Может буду я услышан.

Замирая жду...

Оцветь розовая вишен,

Как туман в саду.

...Может мы еще отмолим

Грешный край земли.

Вон, как облако, над полем

Прах встает вдали.

КОЖАНКА
Кожанка старая в музее

Висит, от времени рыжа.

И видят только фарисеи

Четыре дырки от ножа.

Экскурсовод водил указкой,

Как будто нервы щекотал.

Суровым временем обласкан,

В ней некий Яшка щеголял.

Ах, если б был он просто щеголь,

Была бы песня коротка.

А он людей в затылок щелкал —

Палач железного чэка.

Он не с мешочниками робил.

Он крупно бил и крупно брал.

Такой Есенина угробил

И Гумилева расстрелял.

А чтобы знали, как он топал,

Какого взял вчера ерша,

Проткнул в кожанке и заштопал

Четыре дырки от ножа.

* * *
Друг мой хороший, друг мой большой,

Что-то мне горестно стало.

Будто бы кто-то стоит над душой,

Не поднимая забрало.

Выйду ли в звездные глянуть пути —

Ветер, как вестник разлуки,

Крепче, чем дочка, прижмется к груди,

Даже почувствую руки.

Голос окликнул вчера у ворот...

Что ж, я судьбе не перечу,

Если мне голос она подает

И вызывает на встречу.

Знаю одно: до последнего дня —

Родина слева и справа!

Спешилась только на время с коня.

Старая русская слава.

Выеду во поле, в рог протрублю —

Грянут ответно повторы.

Значит, еще не один я люблю

Русские наши просторы!

* * *

Есть небеса. Зачем нам кручи?

Есть в небесах Отец и Мать!

И что, скажи мне, будет лучше

Того, что создано, сиять?

Какой еще ты хочешь доли,

Какой завидуешь судьбе?

Чтобы само пахалось поле,

А солнце кланялось тебе?

Отверзни слух! Услышишь совесть,

Она в тебе живет, как звук.

Ее нельзя заткнуть за пояс,

Как барахлом набить сундук.

Она твоя, она живая.

А если с ней, как с Богом, слит —

Она, как рана ножевая,

И днем, и вечером болит.

* * *

Прости мне в пречистом сиянье

За темные годы мои.

На теплой заре покаянья

Не поздно молить о любви.

Не поздно в березовой чаще

Заплакать, не чувствуя слез,

О всех над землей просиявших

Сияньем соборных берез.

Когда над бесовством и срамом,

Как древняя совесть земли,

На крыши порушенных храмов

Босыми березы взошли.

Прости мне их крестную муку,

Где страшно и глянуть в провал.

Как будто им светлую руку

Скорбящий Господь подавал.

Виктор Дронников


 
Поиск Искомое.ru

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"