Лес застыл, притаился, затих...
Из нивой книги
* * *
Жаль в акварели не силён!
Стою, на холст земной глазея,
а рядом… рядом синий лён
цветёт всё ярче и смелее…
Поют всё те же соловьи.
Скрипят всё те же коростели.
Идут дожди. Звенят ручьи.
Резвятся в рощах свиристели.
Но нет покоя на душе.
Нет прежней силы и задора.
Жить, правда, можно в шалаше,
но не в хлеву, где пёсья свора
грозит открытою враждой,
где главной темой разговора:
обман, насилье и разбой…
Смотрю на ленту берегов,
что кружит тихо удаляясь…
Вот так и я, среди лугов,
в своих обидах растворяюсь.
* * *
Ночь. Телега скрипит по дороге.
Лес застыл, притаился, затих.
Лишь река на далёком пороге
торопливо бормочет свой стих.
Глухомань да созвездий свеченье…
Вздох тяжёлый срывается с уст,
будто переплелись на мгновенье
все тропинки расхристанных чувств.
Защемит на душе что есть силы.
Боль былую нескоро уймёт…
Светят звёзды, как гроздья калины,
за подводою месяц идёт…
* * *
Если спросят друзья:
«Ты богат или счастлив?».
Я отвечу им сразу: «Родные мои!
Был всегда я богат,
был премного удачлив
и не раз умирал
за грехи за свои…
Но не это мне свято,
не это мне важно!
Горько мне, что
в далёко-далёком краю
я оставил мечту,
исковеркав нещадно,
и любовь,
и надежду,
и веру свою».
* * *
Весь мир вздымался на дыбы,
звериным рыком рвался в души,
ломал могучие дубы,
кровавил стынь воды и суши.
Казалось полчища чертей
в невероятно-жутком гневе,
в безумстве бесовских затей
сцепились насмерть в гулком небе.
Лопатил дождь седой большак.
В тугой галоп срывались кони.
Пронзительно сквозь сизый мрак
сверкал восток кострищем молний.
Не дай кому-то в непогодь
искать ключи земного счастья…
Пусть бережёт его Господь
от окаянного ненастья!
* * *
Проснуться б рано на заре,
росой умыться заревою,
рассвет, родившийся в костре,
обнять горячею рукою.
Тяжелый жёрнов провернуть,
смолоть зерно и справить хлéбы.
Вина из кружки отхлебнуть
и вспомнить: где я только нé был?!
И жизнь покажется иной,
судьба метнёт на кон скрижали…
И тихо встанут предо мной
твоё лицо, родные дали.
А сердце сладко защемит
горячим чувством, изначальным,
что память грешная хранит
в аккорде грустном и прощальном.
* * *
На склоне лет,
сквозь сумрак дня,
ушедшее становится всё ближе…
Угар смиренного огня
вновь душу раненую лижет.
Твой голос…
Очертание лица…
Тону в реке воспоминаний,
где свет заветного крыльца
и радость трепетных свиданий.
Где горечь слёз…
Где грусть надежд…
Слова, рождённые в разлуке,
где так небесно чист и свеж
твой образ, выстраданный в муке.
* * *
Шагну с широкого шоссе
в траву высокую по пояс.
И вспыхнут звёздочки в росе
в моих ладонях успокоясь.
Июнь прядёт свою кудель.
Повсюду аромат полыни
и тешит жаворонка трель
небесный чистый купол синий.
И я, беспечный дуралей,
презрев дорог извечных прозу,
через купель ржаных полей
спешу обнять сестру-берёзу.
* * *
Когда тоска сжимает горло,
зовут к распятию грехи, –
смиряю свой дурацкий гонор,
зарыться пробую в стихи.
Как добровольные вериги
мой необжитый материк, –
задуманные мною книги
и этот молчаливый крик,
в котором всё: тревога, радость,
и счастье то, что не про нас,
и поцелуев терпких сладость,
и беззащитность детских глаз…
Когда мне жизнь сжимает горло,
зовут к причастию грехи, –
своей душою непокорной
зарыться пробую в стихи.
* * *
Я грешен тем, что встречами живу,
что иногда себя стихами тешу,
что беспрестанно к совести зову,
что крест несу, как благостную ношу.
Так кто же я? Усталый пилигрим,
бредущий с пересохшими губами?...
Или актёр, упрятавший под грим
свой стыд! Простите! Разберётесь сами.
Горчит на языке трава-полынь.
Листом багряным время увядает.
И тянет ключ в заплаканную синь
на юг?.. Или ещё куда, кто знает?..
* * *
Всё искренней я становлюсь к себе, всё строже,
встречая поутру пришедший новый день,
который видится с годами всё дороже:
чем выше будет солнце – тем короче тень…
Немало сделано, но многое не спето.
С невыпитым вином, в углу стоит кувшин.
И не досталось мне счастливого билета
в страну высоких и сияющих вершин.
Но это, – не беда! Вернусь к себе в долину
исхлёстанный ветрами вдоль и поперёк,
присяду у костра и обниму калину
и та шепнёт: «Устал? Передохни сынок». Павел Гулаков (Харьков)
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
| 