Иордан
Из новой книги
***
Грядёт гроза. Коровой стельной
Мычит юрод глухонемой.
– Душа Моя скорбит смертельно, –
Сказал не я, Христос земной.
Неутолима жажда жизни,
И страх кончины – в пику ей! –
Всё несговорчивей, капризней
Ведёт себя: жесточе, злей.
Он, утвердившийся в гордыне,
В самоуправстве без препон,
Метёт нас прахом по равнине,
Прохваченной со всех сторон.
Седобородым и безусым
Не возбраняется роптать.
И лишь поверившим в Исуса
Грешно пред смертью трепетать.
Им чужды ветхие преданья
И суемудрие волхвов.
Христос не зря приял страданья
За всех своих учеников.
И разве римский прокуратор
Отдал Его людской толпе?
Отец Небесный час утраты
Назначил, дабы Сыне Святый
Раскинул руки на Кресте.
Весь мир обнял, долги приемля
Иных веков, незнамых лет,
Чтоб кровь Его омыла землю,
Как веры истинной завет.
***
Зло невидимо и ладно,
Был бы виден Божий свет.
Лишнего душе не надо,
Ей и так немало лет.
Господи! Прости земные
Прегрешения мои
И яви миры иные
Вдухе истинной любви.
***
Ну, что, мой август? Наши тени
К востоку тянутся… Пора!
Забудешься – и мир вечерний
Уйдет за ними со двора.
И что нам вспомнится-приснится,
Когда и мы, пустившись вслед,
Как по скрипучей половице,
Пройдём по жизни с грузом лет?
Путь от рожденья до успенья?
Любви печаль и благодать?
Молитва рощицы осенней,
В которой слов не разобрать?
Всему, что было, низко, в пояс
Поклонимся и припадём
К одеждам белым, успокоясь
На том, что мокли под дождём,
Играли удалью и силой,
Что Вифлеемская звезда
Не ослепляла, а светила,
Сияла в слове иногда.
***
Христа распинавшие вновь недалече.
По горло насытившись мёртвой водой,
Они, как и прежде, готовы Предтече
Мятежные кудри отсечь с головой.
Им всё непонятно, что сам на закланье
Придёт он в назначенный Господом час,
Чтоб в каждом замученном русском Иване
Христос просиял! – и суди, Боже, вас.
***
Когда зари янтарный мед
Стекает по стволам,
И свет излучиной плывёт
Вдоль ив по берегам,
Я потаённо молчалив,
И верую тогда,
Что не река течёт меж ив –
Крестильная вода.
***
Снег на заборах и омётах,
На кладбище, где ветер тих,
Внушает мне, что жизнь у мёртвых
Осознанней, чем у живых.
За их дремотою суровой,
За жгучим холодом- вдали,
Звучит евангельское слово
Живой, не притчевой любви.
***
За рекой скосили жито,
За холмы ушла стерня.
Роща золотом расшита
И распахнут ворот дня.
Ради раннего рассвета,
Утреннего холодка,
Пригласило бабье лето
На смотрины облака.
Пусть бежит по склону ветер!
От себя не убежишь.
Только ангелы и дети
Охраняют нашу жизнь.
Пусть молитвенные звоны,
Заглушая чью-то грусть,
Чудотворною иконой
Обнесут родную Русь.
Чтоб везде её встречали
И летел за нею вслед
Свет любви и свет печали –
Неизбывно дивный свет.
***
Во сне привиделись стихи,
При свете дня исчезли строки
И я забыл их средь мороки
И повседневной чепухи.
Но обращаем жизни круг
И Божий Дух всему основа:
Я записал их слово в слово
Сегодня утром. Вспомнил вдруг!
***
Синева без предела. Без края
Тишина отзвеневших овсов.
Лишь трепещет, дрожит, замирает
Чей-то голос, похожий на зов.
Где-то около, неподалёку,
Над землёй, угасающим днём,
Слишком истово, слишком высоко,
Чтоб не слышать. Не думать о нём.
***
Потемнели плесы и заплёски,
И черны, как листья ноября,
У забора сложенные доски
На пустом дворе монастыря.
Битое стекло. Трава и камни.
Ветер, затихающий вдали,
И надгробья, как напоминанье
Вечной ненасытности земли.
***
Шумит столица день-деньской
И к ночи молится на доллар,
Безудержно меняя свой
Певучий слог на чуждый говор.
Клубится в сердце смрад и чад.
Жжёт суета. Глагол мерцает.
Пророки сами сходят в ад,
Где их никто в лицо не знает.
И чувство жизни впопыхах,
И каторжного обихода,
Рождает ереси и страх
Исчезновения народа.
И это входит в кровь и плоть,
И лишь одно предубежденье:
Ведь милосерден же Господь!
Сквозит надеждой на спасенье.
***
Напишу я образ милый
Божьей Матери Донской
И почувствую, как силы
Обретаются душой.
Сердце разом оживится,
И плеснёт из края в край
Золотой волной пшеницы,
Жаркой, словно каравай
С рыжим кудерем припёка,
Подрумяненный зарёй.
Так ли, эдак глянешь сбоку,
Всем хорош! К тому же свой.
Свой, как марево степное
С табуном солончаков.
На дороге – пыль в три слоя,
При дороге – в пять слоёв.
Эта пыль благословенна,
Оживляет память так,
Словно я навильник сена
Перебросил на чердак.
Словно я с былой отвагой
Славлю сельское житьё.
Знали б мы, что в смерти благо,
Возлюбили бы её
С небольшою оговоркой,
С послаблением одним,
Чтоб июль, махнув с пригорка,
Поманил бежать за ним
Вслед за лиственной прохладой
С тихой речкой в лозняке,
С повителью по оградам
И церквушкой вдалеке.
***
Горит звезда ночная,
Горит в осенней мгле,
А мне любовь земная
Сияет на земле.
А мне любовь святая
Прощает сто обид.
Светло, не угасая,
Божественно горит! Олег Игнатьев
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
| 