В сердцах надежда есть...
Из весенней тетради
***
В разоренной Отчизне,
Бытия на краю,
Отдыхаю от жизни,
Но как птаха пою.
Пусть не громок мой голос –
Грех иного просить –
Я стою, словно колос,
Что забыли скосить.
Принимаю покорно
Все, что надо снести.
В землю падают зерна,
Чтоб стихами взрасти…
***
«Зато я такого язя
Сегодня поймал на рассвете…»
Николай Старшинов
Когда порою невезение
Вас не обходит стороной,-
Перемените угол зрения,
И жизнь покажется иной,
И потускнеет непотребное,
И превратится враз в ничто,
Едва вы вспомните заветное,
Непобедимое «зато»!
ПО ЧЕХОВУ
В душе минувшее несу,
Мне виды Мурманские снятся:
Деревья в северном лесу
Стоят спокойно – не теснятся;
Друг к другу приторно не льнут,
И шепчут ветви: «Не касайтесь…».
Они по Чехову живут,
Ведь завещал он – «Не толкайтесь!..»
***
От грязи никуда не денешься,
Но вдруг среди поклонниц чтива
Мелькнет «тургеневская девушка»,
Все как серебряная ива.
И познакомиться захочется,
Но чудо в жизни не случается:
Ведь за такими не волочатся,
А лишь безмолвно восхищаются…
***
Примерно так, как пчелы строят соты,
Он строил и свои произведенья:
Из воска слов, слепляя оболочку
И медом смысла наполняя их.
А после соты выносил на Площадь,
И мед, который собирал с трудом он,
Раскладывал на столике опрятном,
И прямо в сотах людям раздавал.
***
На кресло, высшее в судьбе,
Воссел из грязи князь.
Палаты царские себе
Возвел он, торопясь.
И тут же челядь развелась,
Как в лихолетье вши,
Куда ни глянь – повсюду мразь,
И ни живой души.
О привилегиях орал,
Хоть их имел всегда.
И нагло нищих обирал,
Не ведая стыда.
Ему как жертва на крыльцо
Страна принесена.
…У правды страшное лицо
В лихие времена.
***
Надавили на плечи года,
Как нужды непосильное бремя;
Путешествую я иногда,
Рассекая пространство и время;
И спеша, улетает душа,
А за нею и бренное тело,
В те края, где в продаже лапша
От «застойных времен» уцелела;
Там за грош можно квасу испить,
Вечерами гулять без опаски,
И за двадцать копеек купить
Можно Ханса Великого сказки…
***
Вода не плещет; отрешенно
Блестят замерзшие пруды.
На ветках гроздьями вороны
Как поздней осени плоды.
Я им ничем не угрожаю,-
Бреду, выхаживая стих;
И рад такому «урожаю»
Пернатых родичей своих.
Наплыло небо снеговое
Равно на них и на меня:
Как ни крути, а все живое,
Пусть и далекая – родня.
Я их с приязнью наблюдаю
Среди безлиственных ветвей
И крики «карр» воспринимаю,
Как часть фамилии своей…
***
Мне интересна иногда
Во время праздничных скитаний
«Архитектурная среда» -
Монументальный лес из зданий.
Меж потолков и стен лепных
Теперь узнаем мы едва ли:
Какие люди жили в них,
Какие страсти бушевали!
И все ж представить можно бал,
Где все сверкает и сияет,
И тот изысканный скандал,
Каких сегодня не бывает.
Пришли иные времена
И в разгороженных квартирах
Лелеет новая страна
Людей расхристанных и сирых…
***
За остатками заборов
Одичавшие деревья,-
Там пока еще не город,
Но уже и не деревня…
Но расширится столица,
Станет страшной и иной,
И на пепле воцарится
Мир бетонный и стальной;
И над таволговым долом,
Над кладбищенским крестом,
Вознесут зеленый доллар
Вместо молота с серпом…
ПРЕЖДЕ И ТЕПЕРЬ
Бывало, развернув полотнища,
И громко лозунги крича,
Мы строем шли по Красной Площади
Близ Мавзолея Ильича.
Но комсомольцы, ныне «светские»,
Отбросив красный свой билет,
Теперь мы крестим лбы советские,
Хоть веры не было и нет.
У нас всю жизнь мозги запудрены
И на ушах висит лапша.
Теперь шагаем мы к заутрене,
Не мельтеша и не спеша.
В сердцах надежда есть ничтожная:
Ценой ошибок и потерь
Мы перемелем все безбожное,
Что было прежде и теперь…
***
Дочери Вере
Сверкают низменные нивы,
Водой захваченные в плен.
Стоят стеснительные ивы,
Подняв подолы до колен.
Картинка будто бы из детства,
И в жизни видана не раз,
А все глядеть – не наглядеться,
Не отвести печальных глаз,
Поскольку видимые дали,
Когда вглядишься не спеша,
Полны пленительной печали,
Как наша русская душа…
ТОГДА И СЕЙЧАС
Жизнь текла от зарплат до зарплат:
Их делили на разные нужды,
Чтоб хватало, причем в аккурат,
Чтоб и праздники были не чужды.
И когда доставало на хлеб,
Покупали какие-то вещи.
Ширпотреб – он и есть ширпотреб,-
Обозвать его можно и хлеще.
Только это одна сторона
Той медали, что жизнью зовется,-
Нас хранила родная страна
От «ковбоев», которым неймется!
Наши не были дни сочтены,
Не грозили нам рано могилы,-
Мы избегли последней войны
Лишь при помощи собственной силы!
Это было тогда, а сейчас
Нас нахально и грубо пинают,-
Даже мелкие шавки на нас
По приказу «хозяина» лают!
Но у нас не иссякли умы
И способны на дело любое,
И воспрянем когда-нибудь мы,
И хвостом завиляют «ковбои»!
***
Смотрите, как по улице мы ходим,-
Все время беспокойно озираясь,
Как будто не хозяева, а гости,
Незваные, нежданные никем.
Как тяжело дается нам сознанье,
Что улица сверкающая – наша,
Что город – наш, и наше – государство
Уже тысячелетие с лихвой!
Но много надо сил еще потратить,
Чтоб видно было – вот идет хозяин,
Чтоб оглядеть неравнодушным взором
Любимую, бесхозную страну;
Заметить нелады и непорядки
В запутанном, запущенном хозяйстве,
Чтоб как всегда «Вначале было Слово»,
А дело плодотворное – потом!..
***
Не разменяв идеи на идейки,
Работая за совесть, не за страх,
Поэзия должна быть в телогрейке,
В ушанке и кирзовых сапогах!
Когда страна, уже едва живая,
Хватает воздух пересохшим ртом,
Ей предстоит работа черновая,-
«Изящную» оставит на потом…
***
Холодный, грохочущий май на исходе,-
Порою озноб пробегает по коже,-
Царит возбуждение в русской природе,
И дни друг на друга ничем не похожи:
То солнце снопами вонзается в землю,
То гаснет мгновенно сиянье, и рядом
Суровая туча, полнеба объемля,
По крышам ударит холодным зарядом;
И в сердце смешались тревога и радость,
Что скоро прощанье, но есть еще время,
И, может быть, ждет еще где-то награда:
Иль в сердце «заноза», иль «голубь на темя»!
Всего-то и надо, что встать с петухами,
В удачу грядущую веря наивно,-
Согреться чайком, и – айда за стихами,-
В лесу их полно после сильного ливня!
***
Мне в наказанье и в укор
Смотреть назначено при свете,-
Как неумело ищут корм
Мои взрослеющие дети;
Среди потемок и светил
Они с дороги могут сбиться,-
Я их, увы, не научил
В эпоху дикости внедриться;
Теперь надеюсь на авось,
Что их дела не будут плохи,
Ведь самому мне жить пришлось
В скупой, но праведной эпохе…
***
Голос из Мирозданья
Слышу как Благодать:
«Хочешь ли три желанья
Главные загадать?»
Заколотилось сердце…
Я перевел дух:
«Господи, Милосердный,
Хватит с меня и двух! –
Пусть, как в осеннем поле,
В мерзости «перемен»,
Будут Покой и Воля,
А остальное – тлен!» Николай Карпов
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
| 