От далекой дороги усталый…
Из новой книги «Восторг бытия»
* * *
Над перелеском редким, светлым,
Где тени с бликами слились,
Взнеслось, взлетело плотным ветром,
Взнеслось, взлетело солнце ввысь.
Взошло – и, яркий, блещет, блещет,
Взнеслось – и, яркий, блещет, блещет,
Взвилось – и, яркий, блещет, блещет
День, блещет яркий, блещет, блещет,
День блещет яркий,
Блещет
День!
2007
* * *
Ты вышел в путь. Навстречу – ветер:
– Не говори, что сделал ты,
Что совершил за годы эти, –
Скажи, что сделать жаждешь ты.
Прошли года. Десятилетья.
Идешь, спешишь. Навстречу – ветер:
– Не говори, что жаждал ты
Создать, создать за годы эти, –
Скажи, что создал, создал ты.
И вот – итог. Навстречу ветер:
– Не говори, что сделал ты
За года, годы, годы эти,
За годы, дни, мгновенья эти, –
Скажи, что сделать жаждал ты.
2010
* * *
От далекой дороги усталый,
Я впервые в Москве побывал.
Я Москвы – не увидел сначала.
Я увидел – огромный вокзал.
В неоглядно вознесшемся зале,
В ярком свете, похожем на мглу,
Пили, ели. И пели. И спали.
На скамьях, на тюках, на полу.
Билась радость, томилась обида.
В беглом взгляде мелькала вина.
За спиной старика инвалида
Громовая стояла война.
Я на площадь широкую вышел –
Долгожданного счастья глотнул.
Я сначала Москвы не расслышал.
Я расслышал – рокочущий гул.
Звуки скомканно бились, срывались,
Резко дыбились. С разных сторон
Накатившись – скрестились, смешались
Вологодчина, Курщина, Дон.
Обнажив свои дали сквозные,
Все дороги свои и поля,
Вся огромная встала Россия,
Вся безмерная встала – земля.
Молдаван, и литовцев, и сванов,
И таджиков – слились голоса.
Высь нагорий – и ширь океанов.
Раскаленные льды – и леса.
И подрагивал купол тяжелый.
И, как ветер тяжелый, – гудел.
…И железный – из рупора – голос
Несгибаемо твердо гремел.
1978
* * *
Ночь пролетела. И в утренний лес
Вновь я вошел. Предо мною
Вид неизменный, знакомый исчез.
Все предо мною – иное.
– Это светлее сверкнула сосна, –
Птица пропела лесная.
– Это пришла, прилетела весна, –
Птица пропела другая.
– Это другой, незнакомый предел, –
Пискнула пеночка-кроха.
…Ветер чуть слышно пропел, прогудел:
– Это
Другая
Эпоха.
2007
* * *
Говорили, что ноша огромна,
Ну а ты-то ведь более знал.
Знал, она вообще неподъемна, –
Все равно ее на плечи брал.
Говорили, дорога тревожна,
Ну а ты-то ведь более знал.
Знал, она вообще безнадежна, –
Все равно этот путь начинал.
Перепутья, овраги, пороги,
Загражденья, ухабы – не счесть.
Так и есть – нет конца у дороги.
И безжалостен путь – так и есть.
Блик далекий призывно мелькает,
Тусклый, смутный, не видный почти…
Будто кто-то идти помогает,
Грустно-тягостный груз твой – нести.
Будто кто-то бескрайнюю эту
Освещает стезю впереди.
Будто сам ты уверовал: нету
Сил заставить с дороги сойти.
Будто сам ты и есть эта ноша,
Что и давит, и радует грудь,
Будто сам ты и есть невозможный,
Этот долгий твой, верный твой путь.
2000
* * *
Протяжно-длинной чередой,
Как будто ровные ступени,
В березняке перед тобой
Лежали солнечные тени.
В цветочно-солнечной пыли
Переступал ты эти тени –
И мнилось: ввысь тебя вели,
Все ввысь тебя вели ступени.
И в этой солнечной пыли
Обратно шел чрез эти тени.
И вновь казалось: ввысь вели,
Все ввысь вели тебя ступени.
И вновь вперед, вперед влеклись
Шаги твои чрез эти тени.
И вновь, и вновь казалось: ввысь,
Все ввысь, все ввысь вели ступени.
2004
* * *
Не буйству верь, а кротости
Чтоб не дойти до пропасти.
В ней, в строгой, стойкой кротости,
Есть непреклонность крепости.
Нет, нет, не отсвет робости,
Нет, нет, не признак слабости –
Блеск одоленья, радости
В ней, в строгой, в стойкой кротости.
2014
* * *
Воздушно-тонкая листва
Воздушно-тонкого овала
Воздушно-тонкие слова
Воздушно-тонко прошептала.
Какая сила в них была,
Лесная птица разъяснила.
А что и птица не смогла,
Моя душа договорила.
2007
* * *
Зорче смотришь – больше видишь.
Больше видишь – строже судишь.
Строже судишь – тише едешь.
Тише едешь – дальше будешь.
Туча с гулом вдаль умчалась.
Над землей листки лучатся.
Есть в летящей жизни радость.
Есть в ней, есть в ней, есть и счастье.
2010
* * *
– Этой встречей ты душу встревожил,
Все былое сумел взворошить.
Как ты годы прошедшие прожил?
– Я не жил – лишь готовился жить.
– Ну а нынче? Уже приготовясь?
Что же нынче ты будешь вершить?
– Не живу и теперь – лишь готовлюсь,
Не живу – лишь готовлюсь я жить.
– Ну а в будущем? Что же о жизни
Будешь в будущем ты говорить?
– Как готовился долго я к жизни,
Как всю жизнь я готовился жить.
2000
ПРОРОК
Когда божественный глагол,
Как гром внезапный, разразится,
И смертно потрясенный дол
Взликует и преобразится,
И свет произойдет из тьмы
И возблестит, на землю рушась,
И, словно холодок зимы,
Проникнет внутрь священный ужас, –
Взойдя, возвысясь над людьми,
В соседство радостное Бога
Почти вступивший, не возьми
Ты на себя излишне много,
Ты не сочти из простоты,
Мгновенною гордыней болен,
Что волен слышать голос ты
И голоса не слышать волен!
1969
* * *
Звезда, морозным блеском вея,
Средь горних светится полей.
Руки держащей нет над нею.
Держащей длани нет – под ней.
В морозно-льдистой тьме простора,
Во мгле неутомимых лет
Звезде опоры – нет! Опора
Звезде – из сердца бьющий свет!
1980
* * *
Обыкновенная резьба
И по окну, и по карнизу.
Обыкновенная изба.
Уже стара. И смотрит книзу.
Едва лишь вымолвлю «крыльцо» –
Изба представится мне птицей,
У ней подбитое крыло,
Ей в синь рассветную не взвиться.
И тускловатое окно
Вдруг ясным обернется оком,
Истосковавшимся давно
О небе чистом и высоком.
1960
* * *
Вернуться, чтоб увидеть снова:
Среди глухих лесов и вод
С древнейшим выговором слово,
Как в заповеднике, живет.
Чтоб снова надышаться вербой
Как будто бы любовью первой,
Её летучим, светлым сном,
Живущим в воздухе самом.
И в приласкавшейся печали
С внезапной лёгкостью в груди
Понять, постичь, что всё – вначале,
Что всё на свете – впереди.
1965
* * *
Высоки вы, лесные палаты.
Гул и солнце в древесном строю.
– Что ж ты, милая пташечка, плачешь?
– Я не плачу – я песню пою.
А лесинка шумливая рядом
Всё лопочет про радость свою.
– И чему же ты, глупая, рада?
– Я не рада. Я песню пою.
Синий дым, белый день. И звучанье.
Хвойно-лиственный шорох и плеск.
Выше радости, выше печали
Этот дым. Этот день. Этот лес.
Эти песни – не плач и не гимны
Это выше, чем плач или гимн.
Мне навеки остаться таким бы.
…Если можно остаться таким.
1963 Василий Казанцев
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
| 