Плач ивы сквозь рассветный свет
Из новой книги стихов «Исконность»
Молитва
Не покидай меня, душа,
Среди бездушья кругового…
Дыханья русского основа,
В дни ледостава мирового
Не замерзай во мне, душа.
***
Поклонюсь дороге серой в трещинах,
Вдоль которой пыльная полынь.
Мне она от прадедов завещана
Дорогая и в жару, и в стынь.
Я мужик – по родословной ветке.
Корни глубоки и широки.
Так в веках мои родные предки –
Русские смурные ямщики.
Предупреждение
Келейность, алчность и елейность –
Вы жметесь к власти под крыло.
И в этом сборище лакеев,
Кто не лакей – большое зло.
Но обезьяньих демократий,
Как не вцепись – не удержать…
Ведь все вранье! Ведь нету платья!
Король-то голый!.. Вашу …
***
Послевоенные года.
Еще отчетлив гул последних
Боев для сверстников отца –
Фронтовиков двадцатилетних.
Они сойдутся за дымком
«Казбека» или «Беломора».
И снова небо, снова гром
Авиационного мотора.
Ложится память на крыло.
Летит до самого Берлина.
В Европе пятый год светло.
Спасенный мир
глазами сына
Глядит.
Сиренью льнет в окне.
Но долго ль это будет длиться…
И репродуктор на стене
Гремит
о перелетных
птицах.
***
Из лет далеких городок
В лучах весенних — тих и розов.
Хрустел под каблуком ледок,
Светилась на заре береза.
Мы шли с отцом. Синели дали.
Шел дым из заводской трубы.
И где-то высоко витали
Предначертания судьбы...
Медынь
Я помню станцию Медынь.
С платформы в поле
Полным ходом
Шла техника.
Дымилась стынь,
И служба не казалась медом.
Среди калужских деревень
Ревели бронетранспортеры.
Твердела воля, как кремень,
В морозом спаянных просторах.
Сверкала даль. Синела синь.
И был валенки по пуду,
Местечко русское – Медынь.
Твои снега я не забуду.
***
Послевоенный бедный дворик.
Под безмятежной синевой
Резвятся мухи на заборе,
И пахнет глиной и травой.
Плетень. Высокая береза.
В картошке белый огород.
И светлый выкрик паровоза —
Сюда во двор
Для тех, кто ждет...
Под вечер, сдвинув табуретки,
Судачат вдовушки-соседки.
И над сироткостью двора —
Сиянье веры и добра.
***
Ты русский!
И гордись, что русский!
Что русским
быть тебе дано.
С тобою поле Куликово.
С тобою — гром Бородино.
С тобою — Разин и Есенин.
С тобою — песня
в голосах,
родимых, русских,
от которой
вскипают слезы на глазах...
***
И ночью, и днем
В просторе морском
Стальные идут корабли
(из песни пятидесятых годов)
Не забыть мне Советскую Русь
С Красным знаменем над головой.
Как хотите, а я остаюсь
С тем, что было моей страной.
С мощью далей ее и границ,
Где державною силой вдали,
Козни вражьих ломая столиц,
Шли стальные ее корабли…
***
Не суетись — все будет плохо.
Сумей унять в душонке дрожь.
С похмелья под забором сдохнешь.
На нары сдуру попадешь.
Не суетись. Как верной стае,
С дороги не свернуть судьбе
Я к этому не призываю —
Я это говорю себе.
Себе - меж выдохом и вдохом...
Застынет грязь. Пойдет снежок...
Не суетись. Все будет плохо.
А, может быть.., И хорошо...
***
Мне нечего сказать,
когда над полем жухлым,
над этой стороной –
единственной из всех,
как в пушкинских стихах
дыша морозным духом
седые небеса
роняют первый снег.
Снежинкам дан приказ.
Они летят, мелькая,
сквозь реющий вдали
железный грай ворон.
Мне нечего сказать,
когда душа родная
родным окружена
со всех святых сторон.
Онега
Остуди мне, северное небо,
Хоть немного боль моей беды.
Тихая вечерняя Онега,
Постою я у твоей воды.
На лугах уже померкли травы.
Белой тучей дыбится закат.
У речной осенней переправы
Времена не лучшие стоят.
Как пойдут они дождем и снегом
По лесам пойдут и по сердцам.
Остуди мне боль мою, Онега.
Золотая, словно Божий храм.
***
На черных крышах деревень поморских,
Где в полный рост — тупик и нищета,
То здесь, то там
Грибами из навоза —
Телетарелок белых лепота.
Такие у реальности гримасы...
И в «ящиках» вовсю на фоне их
Народные шуты и педерасты
Тусуются на шабашах своих...
21-й век
На падшей земле
Не читают стихов.
В загоне поэты.
В почете банкиры.
Привольно живется
Глупцам и пронырам —
От самых низов
И до самых верхов...
Печалится ангел.
Хихикает бес.
И рушатся
Мертвые птицы
С небес...
Весна 1953 года
На солнечном дворе сугробы таяли.
Сарай в саду сосульками сверкал.
И голосила бабушка по Сталину.
И репродуктор траурно рыдал.
Она стирала. Были руки в мыле.
В корыте сочно пенилась вода.
Вождь спас страну.
В стране его любили,
Как больше никого и никогда.
Февраль – 1991 год
Деловых людей — изобилие.
Не страна, а сплошной базар.
Спекулянт предлагает Библию —
Сто целковых за экземпляр.
В дефиците
Штаны и нравственность.
Млеют в шабаше торгаши.
Слава Богу,
Что падает царственный
Русский снег — ни за что.
От души.
Дед
Помню сумерки в окошке.
И хоть внуку спать пора,
Дед мой шпарит на гармошке:
Гони куры со двора.
На заводе пропадает.
Молчаливый, как гора.
Но, как здорово играет:
Гони куры со двора
Я пляшу под переборы.
Я стараюсь из всех сил
В такт попасть гармошке скорой,
Что дед сам и смастерил.
Дед умелец. Дед сиделец
При ежовских временах,
Что грустинкою осели
Навсегда в его глазах.
Это вам – не трубадуры,
Оркестранты – фраера.
Гони куры, гони куры
Гони куры со двора.
***
Сяду я на камень у дороги,
Коль — по ней идти уж не гожусь.
Всеми позабытый кроме Бога
На корявый посох обопрусь.
Вдоль дороги в травах ходит ветер.
Ходит светлый ветер колесом.
Мне ж осталось лишь одно на свете —
Все забыть... И помнить обо всем...
Элегия
Одаренный
и счастьем,
и мукою.
Ничего
не вернуть,
не спасти.
Умереть бы
под тихую музыку,
как в поля
потихоньку уйти...
***
Милая, когда-нибудь вдвоем
На свою могилу мы придем.
Будет день весенний голубой.
Будет ветерок повсюду бодрый.
Никому не видимы посмотрим,
Как цветут цветы у нас с тобой.
А, быть может, в пору листопада
Мы увидим тучи, грязь и стынь.
Тропка заросла и у ограды
Лишь одна полынь. Одна полынь.
Время
Замру на миг
под грустный снег
под веток
грустное качанье.
И суетности всей поверх
услышу
торжество молчанья.
И вспомню молодость свою,
где тишина под снегопадом
была, как друг,
со мною рядом
в родном или чужом краю.
Она и в этот час со мной
такая ж...
Только я другой...
Последний обгон
Тускло смотришь
Вдогон
и вдогон —
Монотонен бетон.
На стекле лобовом,
Вдрызг разбившись,
Летит мотылек.
Ты пойдешь
На обгон.
На последний
Смертельный обгон —
Только срок подойдет.
Только срок подойдет.
Только срок...
***
Словно оклик внезапно—случайный,
Голос с неба услышу печальный
Над забытостью серых полей
Улетающих в ночь журавлей.
Провожу их - пока не растают.
Я и сам, как журавль, лишь без стаи.
Над простором мной прожитых лет.
Ночь близка. Все угрюмее свет.
Лето – 2010 г.
«Пожарок» вой.
Обугленные сосны –
Вдоль автострады…
Словно утюги,
Накалены от бешенного солнца,
Автомашины
прут под матюги.
***
-Что будет, то и будет –
Твержу, как приговор,
В полете честных буден,
Где праздник, как укор.
Колышет флаги ветер.
В ушах - речей вода.
Я праздникам не верил.
Не верил никогда…
Колокола
Твердит мне жизнь, что правды нет,
И всюду - тени зла.
Но в храмах, оглашая Свет,
Гудят колокола.
Я этот Свет душой беру,
Как праздник, как рассвет.
Я обреченный на игру,
Где честных правил нет.
***
Желтым донником благоухая,
Зацепились во мне те слова.
Говорила смеясь - я такая:
Я такая –
Права – не права.
Выйду замуж – не буду я верной.
Мне в страстях не даны тормоза.
Лето. Донник. Вакханка. Гетера.
С поволокой казачьей глаза…
***
Мне бы взяться за руль
Мотануть бы далеко-далеко,
Чтобы там ни души, ни единой,
Чтоб лишь - рябь по широкой реке.
Чтоб лишь шорох осоки
Да голос кукушки родимый
Где-то рядом в прозрачном
Зеленом березняке.
Мне бы взяться за руль —
Вот такая казалось бы малость,
Чтобы праздник устроить
Про радость забывшей душе.
Только вот на земле
Этих мест— их почти не осталось.
Этих мест заповедных...
Послушаю мышь в гараже.
Ккартине А. Саврасова
«Лосиный остров»
Лосиный остров у Саврасова
Как в мире всех лосей мечта.
Сюда врагу не подобраться
Болота. Дикие места.
Промчалось с тех времен два века.
Бьют нынче с неба из стволов.
У зверя да и... человека
Таких уж нету островов...
***
Пронесся мимо свадебный кортеж.
И розовый, как у невесты щеки,
Шар, оторвавшись, опустился меж
Старухою и пылью вдоль дороги.
Старуха шар проворно подняла
И вслед игривой пыли посмотрела.
Когда-то тоже молодость была,
Но, словно эта свадьба, пролетела…
***
На утренней туманной зорьке,
Где розовый хоперский блеск,
Ударит щука вдоль осоки
И в берегах заглохнет плеск.
И каждый звук как будто лишний,
Когда песок едва пригрет.
И где-то по соседству слышен
Плач ивы сквозь рассветный свет.
Хрупки рыбацкие удачи —
Иметь улов иль не иметь...
Но рыба бьет… И это значит,
Что стоит зорьку посидеть.
Шестидесятые
Борису Иванову
Из стаканов, словно из кресала,
В кровь вжигались искорки огня.
Ресторан вокзальный сотрясая,
Шли составы, за собой маня.
Молодые, чистые, как водка.
По крови гудит ее огонь.
Я гляжу в окно глазами волка,
Жаждущего драки и погонь.
В мире дышат мартовские воды!
В мире – наши лучшие года!
Сотрясая ресторана своды,
За окном грохочут поезда…
Ледоход
Геннадию Залетову
Перли к речке ручьи напролом.
Никогда не забыть эти воды,
Где дрожали во дни ледохода
Окна в стареньком доме моем,
Вижу домик по детству плывет,
Парусами белеют березы.
Навернулись у бабушки слезы
Оттого, что гремит ледоход.
Ровесники из шестидесятых
Виктору Пушкову
Друзья тех дней. Кого-то нет давно.
Я часто вспоминаю эту сказку,
Где пили вместе водку и вино,
Срывая с жизни будничности маску.
На коммунальных кухнях одолжив
Стакан граненный, наскоро глотали.
И парочкой камсичек закусив,
Вперед – на зов оркестров танцевальных.
Из-за девчонок под разгульный гром
В прокуренных сшибались туалетах.
И просыпаясь утром с «фонарем»,
По вечерам спешили в сказку эту. Игорь Лукьянов (Борисоглебск, Воронежская область)
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
| 