Возвращение
Избранное
НАРОД-ПОБЕДИТЕЛЬ
Возвращались солдаты с войны.
По железным дорогам страны
День и ночь поезда их везли.
Гимнастерки их были в пыли
И от пота еще солоны
В эти дни бесконечной весны.
Возвращались солдаты с войны.
И прошли по Москве, точно сны, –
Были жарки они и хмельны,
Были парки цветами полны.
В Зоопарке трубили слоны,–
Возвращались солдаты с войны!
Возвращались домой старики
И совсем молодые отцы –
Москвичи, ленинградцы, донцы...
Возвращались сибиряки!
Возвращались сибиряки –
И охотники, и рыбаки,
И водители сложных машин,
И властители мирных долин,–
Возвращался народ-исполин.
1945
ЛЕТОПИСЕЦ
Где книги наши?
Я отвечу:
– Они во мгле библиотек.
Но с тихой вкрадчивою речью
Подходит этот человек:
– Идемте!
– А куда зовете? Вы кто?
– Я сельский букинист.
Я дам вам книгу в переплете
Из серебра, где каждый лист
То ал, то бел, то желт, то розов,
То дымчат, как полдневный зной,
То ледянист, как от морозов.
Идемте! Следуйте за мной!
– Но почему в пустую ригу
Меня вы молча завели?
– Терпенье! Золотую книгу
Я выдам вам из-под земли!
Какие-то берет он колья,
Какой-то шест, вернее – цеп,
И отмыкает вход в подполье,
Напоминающее склеп.
Здесь веники, и расстегаи,
И душегреи, и пимы,
Но вот и статуя нагая
Выглядывает изо тьмы.
– Вот, разбирайтесь!.. –
Тишь, прохлада.
Со щами кислыми ушат.
О да! Здесь нечто вроде склада,
И в этом складе – прямо клад!
Да, это мудрость! Но источник
Сей мудрости необъясним:
Я вижу – Даниил Заточник
И Ванька-ключник рядом с ним...
Здесь книги есть для разных вкусов
На полке этой и на той:
Для коневодов – князь Урусов,
Для сердцеведов – граф Толстой.
Волюмы, рукописи, свитки.
Чего-чего тут только нет!
Через оконце жидкий, жидкий,
Трепещущий ложится свет.
Но вот та книга в переплете,
Он, о которой говорил.
Действительно, вся в позолоте,
В пыльце, как с бабочкиных крыл.
Читать я начинаю тотчас,
С рисунков не спуская глаз,
Внимательно, сосредоточась.
Прошли минуты или час?
Нет! Дни огромней, чем комбайны,
Плывут оттуда, издали,
Где открывается бескрайный
Простор родной моей земли,
Где полдни азиатски жарки,
Полыни шелест прян и сух,
А на лугах, в цвету боярки,
Поярки пляшут и доярки,
Когда в дуду дудит пастух.
– Вы продаете эту книгу? – Я говорю.
Но где же он?
Его уж нет.
Пустую ригу
Я обхожу со всех сторон.
На дворике светло и чисто.
Порхают бабочки в саду.
Вы не встречали букиниста?
Я где теперь его найду?!
***
Одни стихи
Приходят за другими,
И кажется,
Одни других не хуже:
Иные появляются нагими.
Другие – сразу же во всеоружье.
Одни стихи – высокие, как тополь,–
Внушают сразу мысль об исполинах,
Другие – осыпаются, как опаль,
Сорвавшаяся с веток тополиных.
Одни стихи – как будто лось с рогами, –
Ах, удалось! – встают во всем величье,
Другие зашуршали под ногами
Охотника, вспугнувшего добычу.
И хорошо:
Лось жив-здоров, пасется,
И ничего дурного не стрясется!
ЗЕМЛЯ
Одно волнение уляжется —
Другое сразу же готовится,
А мир еще прекрасней кажется;
Еще желаннее становится
Земля,
Укатанная гладкими
Посадочными площадками,
Увешанная виадуками,
Источенная водостоками,
Набитая золой и туками,
Насквозь пронизанная токами...
А там, вдали,—
Вчера пустынная,
Земля целинная, былинная,
Забытая и вновь открытая,
Степными ливнями омытая,
Нигде как будто не кончается.
Над ней
Заря с зарей встречается.
Вот этим месяц май и славится
И соловьями славословится.
Земля, великая красавица,
Еще прекраснее становится!
КОСТЁР
Чего только не копится
В карманах пиджака
За целые века.
А лето, печь не топится.
Беда не велика,
Беда не велика.
И я за Перепелкино,
Туда за Перепалкино,
За Елкино, за Палкино,
За Колкино-Иголкино
Помчусь в сосновый бор
И разведу костер.
И выверну карманы я,
И выброшу в костер,
Все бренное, обманное –
Обрывки, клочья, сор.
И сам тут ринусь в пламень я,
Но смерти не хочу,
А попросту ногами я
Весь пепел растопчу.
Пусть вьется он и кружится,
Пока не сгинет с глаз.
Вот только б удосужиться,
Собраться как-то раз. Леонид Мартынов
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
| 