На донском берегу
Из новой книги
* * *
Достался мне чудной народ,
В трех соснах белым днём плутает…
Берёт ли злость меня? Берёт!
Молчит и желваки катает.
А у самой глаза грустны.
Она-то знает – не химера
Те три сосны, те три сосны…
Надежда. И любовь. И вера.
* * *
В заречье гляжу, в залужье –
В стотысячный, может, раз…
Зачем-то мне это нужно –
Чтоб даль не ушла из глаз.
Зачем-то мне это нужно:
Судьбы не прося взаймы,
В заречье глядеть, в залужье,
Где ястребы и холмы…
НА ДОНСКОМ БЕРЕГУ
Здесь дубы не сведёшь, как бывало, в полки –
Редкой цепью стоят на поверке вечерней.
И окопы ожине лежачей мелки,
И ползут лишь терны по ходам сообщений.
Часовым – белый бакен, видать за версту…
Неужели резервы все вышли у Ставки?
Ночь придёт, а всех войск неуступчивых тут –
Я, мальчишка седой,
Да дубы-перестарки.
…Я сюда прихожу, виноват без вины,
Тишины зачерпнуть, что тут горше и чище.
Тут позиции те, что врагу не сданы, –
И траншеи на ощупь судьбу мою ищут.
* * *
Хмурит лозы излука,
Берег супится, крут…
За побег из «Фейсбука»
Орденов не дают.
Оправдаться мне нечем,
Но я всё же шепчу
Увозящему вечер
В темноту дергачу:
«Небо там не смеркает,
И попробуй сбеги…
Ведь ведут на аркане
В плен – друзья, не враги!
И ни всхлипом, ни криком
Не спасёшься, хитёр…
Я твоим тихим скрипом
Тот аркан перетёр».
* * *
Градов торжество престольных
И удельных строгий вид
Городок из дальних, школьных
Вёсен – застить норовит.
И босой просёлок пыльный
Крикнет облаку: «Лечу!»
И холмов рушник ковыльный
Стелет память Калачу…
Счастья ль там искать, беды ли,
Снег ли, вьюга ли свистит, –
Даже полынок Медыни
Воздух выстывший сластит…
В детство броды-перелазы,
Солнечные берега.
…Светит князю – город Грязи,
А княгине светит – Мга…
* * *
Взводит ночь – но пока не спускает курки…
Бьются по ветру крыльями полы плаща –
И срываются с мелей чирки-трескунки,
И всё ходят кругами, в трещотки треща.
И слепое теченье, меняя нажим,
Всё скрипит пересохшим пером тростника –
Всё о том, что чужое в ночи сторожим;
Что своё нам открыться не может пока.
* * *
Живу одной судьбой – донскою:
Бужу туман, крючки вяжу.
И за кручиною-тоскою
На кручи сроду не хожу!
Подмоет век песок и глину
Обрывных дней – о, не грусти! –
Осокорей косому клину
И в облаках меня нести…
* * *
Зелёным грёзам дубняки
Упрямо в руки не даются.
Но в светлых сумерках жуки
Летят насквозь – и в окна бьются.
Я поднимаю, не пленю:
Не люстры снились им – светила!
И снова крылья рвут броню
Из синеватого хитина.
* * *
О, пряха! Ты ночей недосыпала,
Но что за нить влекло веретено?
Героям – лишь немилость и опала,
За веком век – всё то же, всё одно.
А что виною – доблесть или норов?
Главнее что – Отчизна или трон?
Граф Рымникский, блистательный Суворов
В отставку «безмундирным»* удалён.
Среди преград они, себе на горе,
Не числили ни Стикс, ни Рубикон.
И Жуков, красных лет святой Егорий,
На четверть века стёрт со всех икон.
«Да, тяжек долг, и непомерна плата», –
Опять мыслишка жалкая скулит.
Но ей, постылой, замолчать велит
Могила Неизвестного Солдата.
* Без права ношения мундира
* * *
Ушёл в ракитник омуток –
Наверно, не вернуть…
Оно и жизни – на глоток,
Но, может, растянуть?
Седой ракитник промолчит –
Скребёт ракушки чёлн…
И я не захочу мельчить,
Не захочу – ни в чём.
ЖУРАВЛИНАЯ НИТКА
Холмы кричат вечернему окну,
Что я обобран октябрём до нитки –
Последней, журавлиной…
Что пожитки? –
Дают мне небо
За неё одну…
* * *
Плюнуть бы, а я его жалею…
Больно уж в стихах он зол и хмур.
Всё сбивает имя с Мавзолея,
Чтобы ругань выбить: «Главный жмур».
Что ни слово – ржавое зубило,
Молоток, что на замахе слеп.
А ведь прежде, тихое, знобило –
И несло к устам вино и хлеб.
* * *
Как страшно сразу быть – добром и злом…
Кремль рисовать, как вышки лагерей.
И век барачный отдавать на слом,
Не отселив отцов и матерей.
История – неужто лишь строка,
Что некто на скрижали начертал?
Не тачка, не лопата, не кирка,
Не лампочка, не льющийся металл?
Не рельсы, не плотина, не мартен,
Не вера в светлый мир и красный флаг?
Не фото, что ещё глядят со стен
Снесённых коммуналок и общаг?..
Жгут руки вертухаи и кумы,
Гулаг, половы горсть на трудодни?
А мы с тобой, а мы с тобой, а мы, –
Отрёкшиеся от своей родни?!
Развеяв прах и выкашлявши дым
Отечества – от «Раши» и до «ять»,
Победу мы оставить норовим,
А где земля? – Ей не на чем стоять!
Когда же мы построим этот храм,
Где скорбно смотрит милосердный Спас –
И смотрят фотографии из рам,
В чулан снесённых нами, – прямо в нас…
АНТИУТОПИЯ
Явится век – милосерден и чуден,
Скажет, что прошлое – лжёт;
Даже осиновый шелест Иудин
Измордовал перевод!
Скажет, – отрыта консервная банка
С текстом, кричащим с листа,
Что Галилею склонила Лубянка
Выдать Пилату Христа.
Выведет век тот бескрылых Пегасов
И матерящихся Муз…
Станут там рядом – Сталин и Власов,
Рейх и Советский Союз!
Нелюди выйдут из ящика в люди,
Скажут
потупленным
нам,
Что свой отсчёт от рожденья Иуды
Проще вести временам…
* * *
Жизнь – всё комфортней, всё удобней,
Но разве я подумать мог,
Что, объясняя слово «добрый»,
Поставят рядом слово «лох»…
Идти бы нам другой дорогой,
А то куда нас занесло?
Тут ладят из этимологий
Напёрсточное ремесло.
* * *
Я ещё над гарями тяну,
Над золой – упрямою строкою…
Я ещё встречаюсь на Дону
С темнотою, молодой такою!
И она, глаза мои закрыв
Неумело
Тёплою ладошкой,
Всё туда выводит, где обрыв
Прожигает холодом подошвы.
И, сквозь пальцы, золотой песок
Светится, где лунный плот причален.
И сочатся звёзды – словно сок
Срезанного в пойме молочая…
* * *
Эта боль, эта быль: то диван, то кровать,
За окном – головою качающий клён…
Запрещаю себе по себе тосковать,
По себе – но иных, миновавших времён.
Разгоняю к глазам подступившую хмурь,
А она мне, так вежливо: «Надо ли? Вы ж
Не волшебник…».
Ругаюсь: «Гляделки зажмурь,
Рифмоплёт малахольный! И внемли, и виждь».
…И стоит посреди разорённых времён
(Я его рассмотрел хорошо в этот раз!)
Не над мусорным баком склонившийся клён –
В край обрыва корнями вцепившийся вяз… Александр Нестругин
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
| 