Как я живу?
Да знаешь, Слава, – разно…
***
Моя подруга – тень лесная.
Мы с ней из этих дней ушли.
Но оглянулся: мать честная! –
Весь, подчистую, свет свели.
Да, весь: полянный и приречный,
Полынный свет седых былин…
И только русский свет сердечный
Покуда держится один.
Один он бьется с чуждой темью,
Один зовёт былого дым.
И нужно расставаться с тенью.
И становиться рядом с ним.
***
Вячеславу Лютому
Я живу на отшибе,
У высокой воды.
Сквозь речные изгибы
К сердцу вынесло льды…
От казённого сглаза,
От житейских прорех
Крайобрывные вязы –
Мой простой оберег.
Но саднит за грудиной
На обрыве сквозном
От строки лебединой,
Что, как жизнь, на излом.
***
Да не надо мне ваших ухватистых благ,
И прикормленных кущ, и прирученных вод!
Мне милей это небо, что смотрит, как враг,
И крупой ледяной воду серую рвёт.
Мне нужна эта хмурая, мятая рань,
Что снежком ледяным дух болот перебьёт.
И накинет на плечи куговую рвань,
И пустой камышинкой в груди запоёт!
И обмёрзший челнок, что от ветра зверел,
И весло, что металось, как будто в бреду,
Вдруг замрут, чтоб не сбить золотую свирель,
Что звучала допрежь лишь в Господнем саду!
И покажется вдруг – не избыть, не иссечь,
Камышинкой к остылой воде не пригнуть
Этот русский простор, эту странную речь –
Бессловесную, стужей схватившую грудь…
ВИХРЬ
«Одинокий в столетье своем…»
Ю. Кузнецов
Над скифским курганом – сизарь-полынок…
Подбросишь до звёзд – он вернётся!
И вихрь, что простором бредёт, одинок,
На голос родной обернётся.
И та, что могла бы забрать его путь,
Лечь под ноги дымкою млечной,
Захочет с одежд его прах отряхнуть
По женской привычке извечной…
***
В старом платье, простовата,
Поглядите на неё:
То ли участь, то ли плата,
То ли горюшко моё.
Прилепилась неотвязно,
Не пускает никуда.
Не даёт прожить мне праздно,
Не оставивши следа.
Есть вуаль – дождя накрапы,
Не могла другой купить.
Но ведь это – траты, траты,
А с лица воды не пить!
Я ночую с ней у стога,
Просыпаюсь – и опять
Непокрытая дорога
Робко тянется
Обнять…
ПИСЬМО СВЯТОСЛАВУ
Как я живу? Да знаешь, Слава, – разно…
А хочешь, нарисую жизнь свою?
Туман…
И в нём леса по пояс вязнут.
И я, по сердце срезанный, стою.
РОДИНА
Здесь щемяще, высоко, обрывно;
Здесь легко, заступив за черту,
С тополями лететь неотрывно
На ту сторону грусти, на ту!
И узнать, что там воздуха нету;
И отдать всё, до вздоха, тоске,
И поплыть через бездну на эту
На сухом тополином листке…
***
Железный век, зачем тебе глаза?
Есть спутники и мониторов мжица -
Глядеть и в небеса, и в образа,
И в наши опрокинутые лица…
В твоих глазах – ни страха, ни стыда,
Ни края – за холодной нелюбовью.
И облаков курчавые стада
Ты гонишь в тесный разум, как на бойню.
И нет волны – ни волжской, но донской,
А только та, что разум твой питает.
И сумерки не светом и тоской, -
Мерцаньем взгляда твоего пытают.
И, сбившись в угол, пасынки твои,
Мы не зубрим, что задавали в школе –
Горячее дыхание таим…
Уж лучше б ты напился пьяным, что ли!
На всхлип и хрип слова свои низал –
И смял стакан в руке, как силу вражью;
И, с ямщиком обнявшись, замерзал,
И нас нашел в углу том взглядом влажным…
***
И смятенье волны, и отвага весла,
И томительный день, и стремительный год…
И пустынный причал, и билет без числа,
И надежда, что тот пароход не придёт…
А строка молодая твой выдох таит
И не хочет тебя никому отдавать!
И у края причала свет горний стоит,
Чтоб холодные руки твои целовать.
Через несколько дней? Через несколько лет?
Он не сможет в земном, задохнётся в дыму!
И берёт контролёр твой открытый билет
И, качнув головой, пропускает к нему…
***
Мужики увозят лодку,
Грузят на прицеп.
Тянут выстывшую водку
И ломают хлеб.
И опять стеклом гранёным
Руки холодят.
И туда, где жарко клёнам,
За реку глядят.
Медлят. «Приму» разминают.
– Осень…
– Да, дела…
Вспоминают, поминают
Жизнь, что утекла.
Никого впотяг не кроя,
Сглатывая грусть.
И опять садятся трое
В трактор «Беларусь».
***
Не надо искать, где туман белей,
Где звёзды сошлись тесней.
У полночи нету вторых ролей
Для тех, кто остался с ней.
Качаются строчки ветвей сырых,
Чернеют сквозь холода.
У совести нету ролей вторых,
Играемых в полстыда.
И сердце толкает перед собой,
Местами и волочит,
Просёлок рваный, рассвет седой,
Строку, что пока молчит.
***
Обрыв – в чёрных дырочках сот,
Но нет ласточиного роя.
Дубовые листья несёт
Вдоль отмели небо сырое.
На отмели лодка моя
Чернеется ласточкой сбитой.
Спасут её от воронья,
Махая руками, ракиты!
И я, запропавший не весь,
Руками ей крылья согрею.
И краем текучих небес
Мы вспять полетим вместе с нею.
***
«Проживу, как поляна в бору»
Светлана Сырнева
Он порою мне кажется – мной:
На свету несуразным, несмелым…
Он стоит у дороги ночной
Лунным светом ли, облаком белым.
Белый, или златым осиян, –
Каждый год тот меняется колер –
Дышит жалостью русский бурьян
Над разбитыми судьбами колей.
Он пришел не цвести, а спасать:
Чуть ненастье – и всякий без спроса
Станет ломкие стебли бросать
Столбовому пути под колёса.
И, как будто бы в чём-то винясь,
Византией, распятым Союзом
Ляжет он в эту веру и грязь,
Под эпоху, летящую юзом.
Я не знаю, кем я вам кажусь –
Жёлтой налунью, белым туманом?
Я и донником жить не стыжусь,
Придорожным сутулым бурьяном.
***
Пустошь, заросшая густо репьями…
Время, в котором смурно и темно…
Но, коль пойдёшь между ними все прямо,
Глянешь однажды – желтеет окно.
Грустные дни не чужее весёлых.
А зацветают порой и репьи…
И, как дворняга, узнавший просёлок
Ткнётся в чужие ботинки твои!
Родина это. Тобою забыта.
Брошенки-избы ласкает паук.
Но ведь окошко одно не забито.
И занавеска качнулась на стук.
Как тут живут – без решёток, без кода,
С тусклою лампочкой в пару свечей?
Сердцем упавшим стукнет щеколда…
Сможешь ответить отчизне – ты чей? Александр Нестругин
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
| 