Народное сознание такое сладостное и тёмное от непознанности, что только в стихах русских поэтов – это самосознание имеет "самую жгучую связь" – " с громом, готовым упасть". Стихи русского поэта Сергея Пахомова часто публикуются автором в Фэсбуке. Сергея я помню студентом Литературного института, когда сам учился заочно в семинаре прозы Михаила Петровича Лобанова. Молодого поэта Пахомова Сергея, как особенно талантливого из студентов-очников, приблизил к себе и обласкал гениальный писатель Николай Шипилов. В общем-то, все мы ровесники, но тогда, в конце 80-х, мы были "молодые литераторы". Спасибо интернету! Часто вижу стихи и прозу сокоешников на сайтах. Радуюсь за Сергея Пахомова! Радуюсь за Отечество, для которого "божья дудка" поет негромко, но слышит Вселенная эту божественную музыку Русского слова. Предлагаю подборку стихов русского поэта Сергея Пахомова
Валерий Шелегов
ОБОРОТЕНЬ
Так продолжаться... быть не может, но продолжается. Трава, Намокнув, лезет вон из кожи, как лезут мошки в рукава... Неузнаваемая местность явилась взору напоказ, И пасмурность, и неизвестность. Я заблудился (вот те раз)! Залезть на дерево? Что толку? На тот ещё сорвёшься свет! Мерещатся за ёлкой волки, которых не было, и нет. Глухие бабушкины сказки: коль заблудился, значит, волк Тебя прихватит за салазки, как печенега Ярополк. Чем больше думаю о волке, тем очевидней наяву Клыков стальные кривотолки, глаза – как ягоды во рву, Кроваво-спелые, тьфу, «волчьи». Пожалуй, съем, чтоб волком выть, Преображаясь через корчи, теляток махоньких губить. Да что телят! Красу-девицу к себе в чащобу отнесу И, чтоб косой не удавиться, ей косу нежно отгрызу... – Чего расселся на пенёчке? Чай заблудился, куманёк? – Нет, бабы... Волк я, одиночка... – Ну, и сиди, раз одинок...
МРОТ
Шелкопруден, рассылен как листья, надоевший до смерти пейзаж... За подкладкой – звон мелочи; мысли не о том, что сносился пиджак, Не о том, что размашисто небо, что разъезжен, размыт горизонт, Что расшатаны вербы и нервы, что просёлок ухабист, как зоб. Зыблем ветром, как складки подола, обездолен и выдворен луг, Словно рьяный прогульщик из школы, на задворки, где август – безугл, Лес гудит корабельной оснасткой. Норы ласточек-береговух, Чья к воде преклонённая паства обещает грозу после двух Или трёх пополудни (обычно, точно выверен птичий прогноз)... Шмель-пастух, щёлкнув розгою зычно, гонит стадо журчащих стрекоз. Ни в какие не лезет ворота камышовая крыша (кудель) – Так поэт (за отсутствием МРОТа) ловит окуня в мутной воде. Вот достроят монахи обитель, отсусалят церквей купола – Не узнаешь ни устюжн, ни вытегр, ни страны, что... была не была.
БЕС
В дорожных леденях, где залежи соломы, – облезлая ветла… Железная метель Расставила силки – тенёта птицелова – в которых заплутал пугливый коростель. Когда не слышно птиц, становится тревожно – метели невдомёк, что мне не по себе. Как Тютчев говорил, всё мыслимое – ложно… Звучит печной орган в избе – ни мэ, ни бэ. Не знаю ни аза, не помню ни бельмеса, ослеп на левый глаз, оглох на правый слух. Мне скучно, милый бес. Отодвигаю кресло, а скучный милый бес – подсолнухами – лузг. …Фрегаты утопить! Заморскою эболой всех заразить подряд, но вылечить потом. Повесить транспарант над восьмилетней школой о том, что здесь открыт странноприимный дом. А Гретхен? Наплевать. Пускай пожарит гренки да выложит на стол пол-литра и маслят… Я вспомнил, как отец стоял спиною к стенке, пока ты занят был… Солохой, говорят. Брыкаясь (кот в мешке?), улещивал Вакулу, крал месяц… Чем ещё ты славен, русский бес? Тем, что проспал страну, не напрягая скулы, на шею нацепив старославянский крест? Навёл фаустпатрон сопливец иноземный на легендарный танк – тридцать четыре-Т! Спасай нас, русский бес, как прадеда под Плевной, пока подбитый танк вращает фуэте.
ОТВЕТ
Я не участвую в войне,
война участвует во мне…
Юрий Левитанский
Такой шёл дождь, что и река успела вымокнуть до нитки, Кибиткой крытой ямщика ползла рогатая улитка – Палитрой радуги. Я ждал прибытья местного парома, А с ним – и старый самосвал, где вместо стёкол – глаукома. Горбыль, который леспромхоз крестьянам продавал по трёшке, Вёз самосвал – волшебник Оз курил и сплёвывал в окошко. Он знал один, как не застрять в огромных лужах на дороге, Не позволяя забывать ни о России, ни о Боге. Что помню я из тех времён, что сохранил я для народа В душе моей, не опьянён прокисшей брагою свободы? Я лес и луг не узнаю, я потерял себя и близких, Как книжку красную в бою на переправе через Вислу. Я – тень упавшего креста полуразрушенной часовни, Среди апостолов Христа – я невиновного виновней! Я – мусор, сброшенный в отвал нечеловеческих страданий… Каким-то чудом самосвал меня довёз до бабы Мани. Бутылка водки на столе, пирог, салфеткою укрывшись, С одышкой борется... Во мгле – всё фотокарточки погибших, Иконка рядом: муж, отец, пять сыновей... Я улыбнулся И выпил водки – пей-не пей – никто обратно не вернулся. – Я присмотрела, – баба Мань – за родовым твоим поместьем, – Сказала… Переехав грань, я залпом опрокинул «двести». Ключей взяв связку, взяв багор: ответ – в отсутствии вопроса, Я ставню выломал, как вор, и нервно скомкал папиросу.
Сергей Пахомов
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
