О поле русское!
Избранное
***
Уже не однажды пыталась
Писак безголосая рать
Исконное русское слово
Из русского сердца изъять.
Спасибо, народ мой великий,
За то, что умеешь беречь
Жемчужное русское слово,
Державную русскую речь.
На поле Куликовом
Боже мой, как давно это было!
Но я вижу, раздвинув века,
За Непрядвой дружина застыла.
Чтоб обрушить свой гнев на врага.
Я спешу в Челубея вглядеться,
Поднимая спасительный щит.
И во мне Пересветово сердце
Обнажённо и грозно стучит.
Перед силами зла не робея,
У таких же, как я, на виду
Вот сейчас я проткну Челубея
И, поверженный, сам упаду.
На пределе и сердце и нервы,
Дрожью взвихрена грива коня.
Кто-то должен и в смерти быть первым.
Брошен жребий, он пал на меня.
Рухну наземь, рванутся другие
И поганых потопят в крови.
И откроется сердце России
Для великой и вечной любви.
Мать-земля, горячо обнимаю!
Ты прости! Верю в счастье твоё!
И щитом я тебя прикрываю,
И на смерть поднимаю копьё.
I988
Соловьи России
Когда я шёл к тебе подростком
Через луга, через ручьи,
Зажгли во мне любовь к берёзкам
Твои, Россия, соловьи.
Ко мне любовь пришла в апреле,
Присев на краешек скамьи,
И над моей любовью пели
Твои, Россия, соловьи.
Дымились дальние дороги,
Гремели ближние бои,
Со мной делили все тревоги
Твои, Россия, соловьи.
И, убелённый сединою,
Я вновь иду в поля твои.
Поют пусть вечно надо мною
Твои, Россия, соловьи.
МАТЬ
По Мамаеву кургану
Днем и ночью ходит мать.
– Вы скажите, добры люди,
Где мне сына отыскать?
Ей в ответ вздыхает Волга:
– Крепко спит в земле герой.
Не буди его напрасно
И ступай себе домой.
Повернулась, распрямилась.
Непреклонна и горда:
– Не гони меня отсюда,
Не уйду я никуда.
Стану камнем на кургане,
Подыму священный меч,
И останусь возле сына,
Чтоб покой его беречь.
И стоит она над Волгой
И ликуя и скорбя
И все матери погибших
Видят в ней самих себя.
* * *
О поле русское!
Немало
Тебе изведать довелось.
И Подмосковным ты бывало,
И Сталинградским ты звалось.
Каким огнём тебя пытали,
Каким тебя железом жгли.
В тебе цветами прорастали
Любовь и горе всей земли.
Но тот, кто шёл к тебе не в гости,
Кто нёс в руке разбойный нож, –
Давно того истлели кости,
А ты по-прежнему цветёшь.
Как мой народ, живу тобою,
Желая с добрыми людьми,
Чтоб было ты не полем боя,
А полем мира и любви.
1973
Хлеб
Он был и сладок и несладок,
И за него платил народ
И ранней старостью солдаток,
И поздней радостью сирот.
И в жизни новой, суетливой,
В сплетенье злых и добрых дней,
Мне слышен гул нетерпеливый
Военных тех очередей.
Дрожит от праведного гнева
Моя неровная строка,
Когда хотя бы граммы хлеба
Теряет чья-нибудь рука.
В нем слёзы наши, и печали,
И страх, и скомканные сны…
Мы столько за него отдали,
Что хлебу просто нет цены.
* * *
В природе есть редчайшие мгновенья,
Когда, тревожной радости полна,
На травы, на озера, на каменья
Великая нисходит тишина.
Боится дождик потревожить крышу.
И степь, и лес, и воды — всё молчит.
Ещё чуть-чуть, я, кажется, услышу,
Как сердце человечества стучит.
Балалайка
Мой отец в свободные минуты
Балалайку старенькую брал
И играл, играл, играл, как будто
Обо всём на свете забывал.
И звучало в доме "Светит месяц"
И про то, как частый дождик лил.
Через спинку стула перевесясь,
Я подолгу за отцом следил.
Звонко пели струны под рукою.
Нот не зная, он играл на слух,
Но в игре мне чудилось такое,
От чего захватывало дух.
Было мне то холодно, то жарко,
Забывал всю боль своих обид...
Столько лет прошло, но балалайка
До сих пор в ушах моих звенит
Солдатская душа
Когда, спасая Родину,
Отец пошёл в огонь,
Оставил сыну-малышу
Он старую гармонь.
Погладил тихо волосы:
– Научишься, играй.
А если и случится что,
Живи, не унывай.
Ходил тот мальчик маленький
С гармошкою в руках,
Играл на шумных станциях,
Играл в госпиталях.
И люди молча слушали
Гармошку малыша.
И пела в ней отважная
Солдатская душа.
Отец его под Витебском
Упал в траву лицом…
Года прошли, и мальчик тот
Давно уж стал отцом.
Гармонь отдал сынишке он:
– Научишься, играй.
А если и случится что,
Живи, не унывай.
Мне часто, часто слышится
В вечерние часы,
Как внук солдата трогает
Послушные басы.
Звенит гармошка старая
В руках у малыша.
И в ней поёт по-прежнему
Солдатская душа. Николай Палькин
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
| 