Яшмовый пламень

Поэма

                     Матери моей Анастасии

                     и Матушке нашей России

                    посвящаю.

                  А ты любила всё красивое

                 Пекла калачиками хлебушко

                В побелку добавляла синее

               Чтоб потолочек был, как небушко!

Пролог

Я пришёл в литературу

Из мальчишеской весны

Через бокс и физкультуру

И дороги всей страны.

И в пути, и в рукопашной

Божьим ангелом храним,

“Пашка – яшмовый баяшник” –

Мой народный псевдоним.

Отболел я красной корью, –

На казачий встал учёт,

Занедужив речкой Орью,

Что с востока в Орск течёт.

Орский мой приятель Женя

Бил Мохаммеда Али,

А от наших с ним “сражений” -

В бой стихи  мои пошли!

Круче нету наказанья –  

Чем поэтов крест нести,

И вот в степях я “партизаню”

Славлю “дутовцев” пути.

Ковылей седые волны

Разверну в казачий полк,

Чтоб пред ними спеть-исполнить

Перед Родиною долг,

А весною вновь растаю

По степям, как белый снег,

Совершить в Китай мечтая

Поэтический побег.

***

Сторона моя сторонка –

Храм, Елшанка, стадион –

Повенчали с медью гонга

Мы приречной церкви звон.

В ринге – пар боксёрских танцы,

А я в степи, средь белых пург,

Чтоб стихов моих повстанцы

Взяли город Оренбург . . .

По дорожке дальневёрстной

Мчится мальчик мой Камаз

Восемнадцати колёсный

С парой новеньких в запас,

А я в Камазе, будто в танке

И стихи пишу в пути,

Отрываясь от баранки –

“Как от мамкиной груди!”

Непростой я был водила

Для начальства гаража, –

С детства мать меня водила

Крепко за руку держа!

С детской кличкой Паха-смелый,

Брал разгон я с малых лет,

По степям казачьим белым

В красный яшмовый рассвет.

Здесь в степи, где леса нету –

Пригодится и горбыль, –

И вот снесло меня в поэты

Как табун колёс в ковыль!

***

Положу на вёдра доску

Сяду к яшмову костру

Одинокую берёзку

Приобняв, как медсестру,

Напишу “Старик и Горе”

И на Нобеля пошлю,

Как маяк в ковыльном море

Свет в кабине запалю . . .

И зову степную Музу,

Как зовёт на ринг гостей

Гонг, блестящий, как медуза,

В море зрительских страстей.

Музу встретил я в кабине,

Мне она “сошла на грудь”

С книжки Лощица в лощине

У стоянки “Шёлков Путь”,

И я запел, как Юра Лощиц

О Димитрии Донском –

На всю степь до белых рощиц

Под Че – ля – бин – ском!

И с тех пор я пахарь-бахарь

На бумажном на снежку

И за песнь готов на плаху

Положить свою башку.

Средь ночей и строчек-борозд

Я пашу, как старый конь,

Хворых рифм бросая хворост

В очищающий огонь!

***

В Коммунизм я верил слепо

Рвал Камаз и рвался сам, –

В степь таскал по три прицепа –

Ну а воз и ныне там!

А народ – он верил в Бога!

И “крестил” меня в пути:

– “На ж/д иди дорогу!

Там прицепов – пруд пруди!”

Как Отчизна был я маков,

Но вот Тальков нам “снял очки”

И я пошёл, как шли в атаку

Офицерские полки!

Стал белеть, как береста, я,

По степям, начав читать

Птичью почту из Китая –

“Генеральскую тетрадь”!

В жизни лживой и жестокой

Лишь её я правдой полн

В белой фуре одинокой

Посреди ковыльных волн ...

А Камаз мой красный – другом

Стал мне с этих белых лет –

С ним сроднился я, как с плугом

Мой родной страдалец – дед!

С ним, в метель влетев как в клетку,

Я оглох и окосел,

Но на ж/д стальную ветку

Бросив “друга”, я не сел!

***

А на полях моих заметок

Лёжки солнечных зайчат

И мне всё жальче царских деток

И кадетов – казачат,

Чей “отец и тренер” Дутов,

Словно песня молодой,

В небеса поднялся круто

Путеводною звездой,

Реет в стреляной рубахе

Белым парусом орла,

А я на яшмовом баяхе

Славлю все его дела!

Повидать его могилку

Мне не даст карман пустой,

Я родился и погибну

С этой русскою мечтой!..

Хорошо душе поётся

Под Тальков – аккордеон,

Что орёл ещё вернётся

В край непуганых ворон.

Там, повыше и побольше

Воровских картавых стай,

Белый орлик – дальнобойщик

Пролетает на Китай, –

Он – моя казачья тема

И шофёрская судьба,

А двуглавая поэма –

Клёкот русского герба!

Глава первая

Спою стишата – складни я

С шофёрского седла, –

Настрой – ка вида заднего

Мне память зеркала!

Великих предков колокол

Зовёт меня сто лет –

И тянет, чуть не волоком,

Меня ”казачий след”…

В степя сбегал я мальчиком,

Как с белых гор ручей,

Грозила мама пальчиком

– “Ну, Колька, – книгочей!

– Не отпушшу разутого!

У книжках вон читай,

Как уходили с Дутовым

Каза́ки на Китай!”

Но я ж, мам, не овечка –

Влево – вправо не ходи!

Эх, книжечка – дощечка, –

Казака не подведи!..

А “у книжках” тех “герои” –

Левинсон да Цвиллинг Шмуль!

А для Дутова – изгоя

Девять киллеров и пуль?..

Облетает с веток, вянет

Белый месяц май, –

И ещё сильнее тянет,

К Дутову в Китай!

***

Я жил мечтою детскою

И угонял на “бис”,

То ишака соседского,

То с ремзавода “Зис”,

Но вот узрел поэта в бедном,

Грустном мальчике босом,

Бог степей с велосипедным

Солнца красным колесом!

И вот степными “дебрями”

Иду я за мечтой, –

А ветерок серебряный –

Как будто дух святой!

И я хочу вернуться

В те далёкие года,

Где пили чай из блюдца

И любили навсегда!

Груз везут попутки,

А я себе сам господин,

В стаи сбились утки –

А орёл летит один!

Посредине ночки

Вспомнил я ремень отцов

У ракетной “точки”

И прожектора в лицо!..

В этот раз не вышло –

Видно встал не с той ноги!

– Мама, с дикой вишней

Испеки нам пироги!

***

Всё путём в стране советской

И на Марсе саду цвесть –

Раз в степи, как и в Донецкой,

В нашей тоже “шахты” есть!

Выйду в ринг, залитый светом,

Словно в космос неземной, –

Сплюну лишние секреты

С окровавленной слюной!

Высший спорт, как космос звездный,

А я простой, как наш народ,

Лишь порою чем-то грозный,

Словно високосный год!

Не боялся с детства грязи

Я, как дядькин танк в войну,

И вот уж в свой черёд на МАЗе

Крою рёвом целину,

Что в целинном автотресте

Мальчик вырос в казака,

За рога беря МАЗ-200, –

Раз'ярённого быка!*

Не свернуть его баранки!

Не вместиться в колею,

Под комбайны, как под танки,

Бросив молодость свою!

Далеко до Коммунизма –

Он от нас в Китай убёг,

А на заре шофёрской жизни

Счастлив каждый паренёк!

***

А вот и друг Сережа Маськин, –

В песню детства – залетай!

Нам с тобой, что плыть ”На Каспий”,

Что пешком уйти в Китай!

Мы любили автостопом

Путешествующих дам

И скакал мой МАЗ галопом –

Больше газу – меньше ям!

Но ни в жисть живую лошадь

Мне с машиной не сравнить!

И станица – вся в галошах –

Вдруг запросит Орлик пить?

А я на МАЗе – тот же всадник,

Что на Орлике мой дед, –

Первой скорости и задней

В черепной коробке – нет!

Я хожу в потёртых тапках

Наших орских “ништяков”,

Погутарь со мною бабка

За “развёрстку” казаков!

Бает бабка – “Миленькай,

Усех Христос прости,

А с улицею Цвиллинга –

Нам не по пути!”

А вокруг, как морюшко,

Трав ковыльных гладь, –

Нахлебались горюшка

– И нечего сказать!

***

А я такой повеса,

Что другова не найти,

Мне бы окол леса

Околесицу нести, –

Сам играю, сам пою

Песни целины

Под бесплатной лампою

Молодой луны...

А вот и девушки – ромашки,

Не затоптаны кирзой, –

И я у Орлика в пристяжке

По стерне иду босой

И вовсю природе внемлю

И не тускну от тоски –

Бью зелёную об землю

Как учили казаки!

А в душе растут замашки

Старой, Дутовской поры,

А ковыли, как будто шашки

И атласны и остры, –

Косточками белыми

Из под земли встают –

И полка́ми целыми

К небу вопиют!

И скачу я в поле диком

На закате  дня, –

С авторучкой, будто с пикой,

Меж ушей коня!

***

Память сердца детского

Эх, не даёт мне спать! –

Ишака поэтского

Мне что ли оседлать? –

Ноздри красные, как розы,

Уши – как аэроплан, –

“Ты зачем сбежал с колхоза,

Старый горлопан?..”

Поэтескам его слушать

На диванах – рай!

Вот бы – хвать его за уши –

Да и к Дутову в Китай!..

Лучше б было попроситься

К зебре на “матрас” –

Долбанул меня копытцем

Областной “Пегас”.

Долбанул ишак бездарный,

Притворясь конём, –

Мой кулак, замок амбарный,

Заржавел по нём!

Там с колхозов эмигранты,

Им, как Дутов, я – изгой!

Власти им кидают “гранты”

И они – ни в зуб ногой!

Их давно народ наш честный

Перестал читать, –

Потому, что интересно

Не умеют “врать”!

***

А я не белый и не красный

И не голубой,

С шоферскою дальнетрассной

Русскою судьбой.

У боксёров труд ударный

У шофёров – бьющий свет,

А в “писарне”, как на псарне,

И каждый первый – дармоед!

“Все великие хулимы!”-

Я гляжу с грузовика,

Как несушки – подхалимы

Поздравляют “петушка”.

У него пузата папка,

А казна души – пуста!

Как сказала б наша бабка –

“Безлошадна суята!”

У “писарни” “Литератор”

Мой Камазик – головаст!

Он кнутом, длиной с экватор,

Всех своих дорог – как даст!

Только мы – ни в зуб  ногою,

Степь нас тянет, как магнит,

Там, под радугой – дугою

Жавороночек звенит!

А в “писарне” лай барбосный –

Рвут на перья “соловья”,

А их “Пегас” – ишак колхозный

Всё кричит: – Ия, Ия ...

***

Дал мне Бог казачью тему,

Свет луны и степь, как стол,

Чтоб двуглавая поэма

Взмыла в небо, как орёл!

Но вот она – двугорбая,

Как дедушкин верблюд,

Скользит и бьётся мордою

В артель “Напрасный труд”,

И я бросаю – комкаю

Бумажные снежки, –

И вот уж с песней громкою

Проснулись петушки!..

Зря я школу бросил рано,

Помню – осень, листьев медь,

Окромя туманов рваных

В зиму нечего надеть!

И я ушёл в “поход голодный”

В парусиновых туфлях, –

И вот за мной мой дядя родный

Прикатил на Чуйский шлях!

Дядя мой (на  Халкин Голе

Батальонный политрук)

Мне шутил: “Ты спутал, Коля,

Снег и тополиный пух!”

“В жизни главное” – сказал он

– ”Это матери помочь”!

– “ Всех поднять детишек малых,

А потом – хучь песни строчь!..”

***

Жизнь отдал я ма́лым де́тям

Словно с дикой вишней Лог,

Где сурки, степей медведи,

Вылезают из “берлог”,

И сказала мне на почте

Пенсионная среда –

“Вы теперь не песни строчьте –

К прозе тянут вас года!”

Отвечал я им сурово –

“Это уж как Бог решит!”

– Но кто убьёт во мне “Талькова”

Тот в Израиль не сбежит!

И помчали мы с Камазом,

С песней клавишей души,

Казаков искать рассказы

В расказаченной глуши.

За Отечество, за Веру

Казаков былую крепь

Лейся песнь песнионера

В чудом выжившую степь,

В поседевшую, как мама,

От печали и тоски –

Шли к победе слишком прямо

“Левые” большевики!

А я пишу рукою правой

И бросаю жизнь на кон,

Чтоб главой – казачьей лавой,

Взять читателя в полон!

***

Я пальцы с ручкой-пикою

В орлиный клюв согну,

Почувствовав великую

Пред Родиной вину,

Что подарили письменность

Мефодий и Кирилл,

А я казачьей истины

В стихах не сотворил!..

В степях Камаз мой бегает

Как зверь рыча, без сна,

То с фурой, то с “телегою” –

– Бестаркой, для зерна,

Но не спешат с зарплатою,

Хоть Дутовым грози,

Все в бархате пархатые

“Бомбейские ферзи”,

Поразмотал “всю гайку” я,

Видать пора пришла

Стегнуть стихов нагайкою

С шофёрского седла!

Годами без зарплатушки!

Дожить бы, доползти

До новой автострадушки

На шёлковом пути,

Чтоб при любой погодушке

Я б книжек не читал,

А на Ижевской “Одушке”

В Суйдун – Китай слетал!

***

А я на всё глаза закрою,

Как ворота на засов, –

И пойдут мои герои

На Хиву и на Азов,

Я по жизни с казаками

Был в любой поход готов, –

И по Дону и по Каме

Гнал плоты шофёрских строф,

А вчера я встретил Музу

И в Камазе ночевал

У развалов дынь, арбузов

Возле озера Развал,

Здесь “арбузная столица”

Классно вырос бокс, как спорт,

Вся страна сюда стремится

На “солёнку”, на курорт!

Приезжают и “писаки”,

Те, что с властью заодно, –

Не крестьяне, не каза́ки, –

И не русские давно!

Снисходительно и мило

Пьют и писают в пруду –

Наплевать им, что здесь было

В восемнадцатом году!

А я в “солёнку” и не сунусь!

Я здоровьем не “больной”

И дворец боксёров “Юность”

Не прощается со мной!

***

Ты плыви моя машина

До кафешки “Каламбур”

Мимо “Чёрного Дельфина”

И гружёных белых фур...

В “Каламбуре” сяду с краю

С виду – в доску свой “бандос” –

“Где наш друг и ваш хозяин?” –

Лишь один задам вопрос,

– “Подождите” – скажут в “кипе”

Сара – плоть иль Мара – джан, –

И примчит ко мне на джипе

Детский тренер Каиржан.

У него такие “детки” –

Как их предки – казаки!

Как Горстков или Поветкин –

На все руки от тоски!

А у меня такие предки –

Им, что валенки валять,

Что в пылающих танкетках

“Секешфехервары” брать!

И я под спирт и шум галдящий

Взял и выбросил в сугроб

Бестальковый “телеящур”,

Одноглазый, как циклоп!

И Камаз мой не в обиде,

Что помыть его забыл –

“Грязный танк в бою не виден” –

Так мой дядя говорил!

***

А по всей стране традиций

Возрождение идёт, –

И мне снова Дутов снится

Будто белый пароход!

Из тюрьмы простых рабочих

Отпустить велит, –

Ну а Цвиллинг, красный кочет,

Пусть на яйцах посидит!..

И я стихи читаю с ринга,

Как на палубе стою,

И на улице Цвилли́нга

Песни “дутовцев” пою!

В этих песнях ветры буйны,

Атаман, лихой в бою, –

С речью речек семиструйных

В Семиреченском краю!

В сон ко мне, сойдя с картинки,

Молвит, шпорами звеня, –

Что на улице Цвиллинга

Я не прожил бы ни дня!

“Скот под нож, амбар под мётлы

И под орден курью грудь!? –

И вот такой народец подлый

Изменил России путь!”

– “Власть” кричу, “смени пластинку”!

И Камаза газ топчу,

Но по улице Цвиллинга

Дальше ехать не хочу!

***

А я поеду по станицам,

Где каратель Цвиллинг шёл,

Где не ходит по больницам

Наш казак – степной орёл!

Он живой и духом сильный

И мечты его парят,

А в земле под Изобильной

Продкарательный отряд!

Он не то, чтоб брал излишек, –

Этот Цвиллинг Шмуль – “Шакал”, –

Казаков и их детишек

Он на гибель обрекал!

Извести́ народ великий

Вёл он “красненьких крысят”, –

Нашампурили на пики

Всех их – двести пятьдесят!

Лишь одна, по снегу в белом,

Сняв кожанку, – убегла!..

А киргизцы “оголтелым” –

Оголили все тела, –

Всех раздели догола!..

Вот казачки раздобыли,

Что забыли старики

Там, где “Цвиллингу” рубили,

Как змеюку, казаки,

Но в степях души стемнело

И нас другие ждут края, –

Спи, ковыль заледенелый

И полыни полынья!..

***

Сторона моя сторонка –

Горевая полоса –

Проглядела степь девчонкой

На восток свои глаза!

Ждать ей больше нету мочи:

“Слышь, Камаз, – в Китай скачи!

Пусть степей сайгачьи очи

Светофорят нам в ночи!

Поседела степь от горя –

Вот где русский холокост!

Подвывают ветру вторя

И мотор и задний мост!

Фуру белую, как знамя

Мчит в Китай колёс табун

И тягач, как яшмы пламя

И поэт, до смерти юн!

И в дорогах и в боксзалах

И стихом, как светом фар,

Бьёт по тени шестипалой

Новоявленных хазар!

Жив любви одной минутой,

Шлёт на “Нобеля” трактат:

“Как не сдал без боя Дутов

Нашу степь сто лет назад!”

Ждут Суйдун и Семиречье,

А дни, как слёзы по лицу,

По асфальта “чёрной речке”

Катят к устному концу!

***

Ввысь шоссе летит, как птица,

Разорвав просёлков сеть, –

А мне бы где бы приземлиться,

Оду Дутову допеть,

Вижу – чтут его в народе,

Верю – будут чтить века,

А за мной “пущай приходют”

Девять киллеров Чека,

Мне бы “выполнить задачу”

Как сказал Тальков – и в суд,

(“Лучше трое баб судачут

Нежли шесть парней несут.”)

Спеть успеть, с ноги не сбиться –

Не ругать, а об'яснять

И, как Дутов, заступиться

За Россию, нашу Мать!

Быть везде ей верным сыном

В схватках с истинным врагом

И не в “писарне” у камина

С Красным петухом!

Мне б станицу за станицей,

Да верстушку за верстой,

Да страницу за страницей

С вольной строчкой бороздой,

Для атаки отверзая

Синеглазым строчкам рот,

Мне б добраться до Китая,

Русский долг меня зовёт,

Ну а дальше – как пойдёт!

***

А дальше, яшмы всполохом

Подняться к маме в рай,

Иль шелохнуть, как Шолохов,

Родной казачий край,

Часы казачьи пробили –

Времён Тимур Хромой (time)

Вернёт в Россию Нобеля,

А Дутова – домой!

С боксёрами – машинами

Судьба моя прости –

Я славлю степь орлиную

И дутовцев пути!

А Цвиллинг пусть зажмурится

И сгинет до конца, –

Казачьей правды улица

Маячит у лица!..

Там, на ней, поёт и плачет

В дикой вишне соловей,

И в Китай казачка скачет

Плат надвинув до бровей,

Там арен спортивных вазы

Для цветов любви – детей!

Мне и с ринга и с Камаза

Эта улица видней!

Там на ней, белей метели,

В красном яшмовом огне,

Будто свет в конце туннеля

– Всадник – Дутов на коне!

Глава вторая

Эх, жизнь моя шофёрская,

“Иль ты приснилась мне?” –

Скачет зорька орская

На яшмовом коне!

Снёс в кабину братика,

Проверил тормоза –

И степь навстречу катится

Как мамина слеза!

Скатертью дороженька,

Да ровная, как стол, –

“Хочешь братик – с Боженькой

Поиграй в футбол,

У него два мячика –

Солнце и Луна

И, как мать, калачиками

Пахнет целина!

Хочешь возле реченьки

В ремонт текущий встать? –

Попроси кузнечиков

Рессору подлатать!”

Дед не зря, вспахавши поле,

Умер в борозде –

Едут внуки, Юрка с Колей,

В край казачий, где

Хлеб такой, что гонят с песней

Всех из гаража!

А на ишаке пусть ездит

Насреддин Ходжа!

***

Утром мама хватится:

“А где детишки все?

И кто там в небе катится

На красном колесе?

Кто там вместе с птицами

Клекочет и поёт,

Солнечными спицами

До сердца достаёт!?..

А вот вам и станица

Под названьем Первомай, –

Глянь – ка братик – птицы

От зерна летят в Китай,

А на духовном небушке

Наш дедушка Илья, –

Он такого хлебушка

Не видел, как и я!..

Лунная дороженька –

Голубой лампас!

Отдал людям Боженька

Золотой запас.

И вокруг “златые горы”,

Хлеб “горит” в буртах –

И не спят всю ночь шофёры

В автопоездах!

Мчат Камазы красные

На город Бузулук,

В небе солнце красное

Завершает круг,

Льётся водка белая,

Как моя родня –

И прошу я то и дело

Шашку и коня!

***

– Брось Советско – Шпанское –

Это не для нас!

Слухай, про “гражданскую”

Тот, бабушкин, рассказ:

В те года опасные –

(В руках, то меч, то плуг),

Вдруг отступили “красные”

На город Бузулук,..

И вот иду я значится

Тропинкою в “анбар”,

А под крыльцом – гля, прячется

“Жидёнок” – комиссар,

Я побелела, словно снег,

С Настю́шкой на руках,

А он сорвался и побег,

Чтоб спрятаться в кустах,

А тут из конницы в строю

Казак – коня пустил!

Сверкнул, как молний, шашкою –

И враз яво сразил!

Гляжу – бегит без головы

В кожанке комиссар,

– “Пущай бегит, хучь до Москвы” –

Седой казак сказал.

– “Я знаю, ты, сестрёночка, –

Илюшкина жена,

Неси, неси ребёночка,

Прости, – идёт война!..

***

Жизнь теперь иною стала

И я люблю до слёз,

Дом шофёрский из металла,

Да табун колёс!

На дыбки станица встала,

– Братик, посмотри –

Наш Камаз, как отблеск алой

Яшмовой зари!

Он красней избы – читальни,

Бампер – как крыльцо!

В синяках дороги дальней

Всё его лицо!

Прокричи – “Поехали”!

И он примчаться рад

В обнесённый вехами

Наш степной отряд!

А “отрядный” – казачина,

Сам из шоферов,

Говорит: – “А в чём причина

Что лицом багров?”

Говорю ему приватно:

“Мне б матери помочь,

Но могу и за бесплатно

Хлеб возить всю ночь!”

– На меня гляди, на брата,

Но путёвку – дай, –

“В элеватор, в Уланбатор, –

Хучь к Дутову в Китай!”

***

Жизнь степную, без корысти,

Добрую, как мать,

Попросить Агату Кристи

Что ли написать?!

И к боксёру – исполину

Я пошёл в “мешки”,

Чтобы дурь про “писанину”

Выбить из башки!

У “писак”, волков бумажных,

Склоки, блат и лесть,

А по блату в ринг отважных

Кто захочет лезть?

Там, где тело, как на фронте,

Льёт и кровь и пот, –

Душу, только разгармоньте –

Спляшет и споёт!..

Тренер наш, поэт и бражник,

С прямотой мужской,

Мне сказал, что я “баяшник,

С яшмовой башкой”,

Подарил блокнот – бумажник,

Подписал: – Пиши.....

Песни яшмово – баяшных

Клавишей души!

***

Яшмово – баяшные

Клавиши души

Затрещали пташками

В утренней тиши,

Дальнюю шофёрскую

Украшая жизнь, –

Солнце, яшмой орскою

На дорогу брызнь!

Жил на свете просто я,

Но просто не помру,

Вспомню “девяностые” –

Потянусь к перу, –

Постучат в окошечко

Копейкой кореша –

Развернись гармошечкой

Баяшная душа!

Соловьями щёлками

В перстенях персты:

“Сколь до “стрелки” волки нам?

Да меньше полверсты!

А до смерти сколько нам?

– Выстрел – и кранты!

* * *

Мать моя – Анастасия,

Родила меня в России

И мила мне Рось сия,

Хоть мала в ней пенсия!

Жили – были, Бедно – худо –

Дед Илья имел верблюдов,

Внук имеет грузовик,

А отец был большевик!..

По ту сторону, по эту –

Не пристало быть поэту!

Тело – бело, кровь – красна,

А душа, как Русь – одна!..

Эпилог

Кажну ночь в избе саманной

Плачет русская свеча

Пред портретом атамана

Александра Ильича

И я, пробившись к эпилогу,

Засыпа́ю на ходу

И в последнюю дорогу

Мчусь по радуги мосту,

А в раю у Бога птички

Да тюльпанные ковры, –

А у меня “Полковник” кличка,

Как у яшмовой горы.

Соберусь к нему я в гости,

Яшмы взяв и пирожков, –

“Мне б с небес оплакать кости

Наших павших казаков, –

Окропи слезою чистой

Дутовцев пути,

Если слишком я речистый –

В речку преврати!

Чтоб одел я степь нагую

В белый месяц май, –

Уж теперь не убегу я

К Дутову в Китай,

Здесь засну, укрывшись буркой

Ковылей седых,

Чтоб любили в Оренбурге

Мёртвых и живых!

P.S.

В бардачок – багажничек

Книжку положи –

“Яшмовый баяшничек –

Клавиши души”!

* МАЗ-200– первенец МАЗов, ездили на них почти стоя, словно привстав на стремена, хватал вразнос так, что приходилось бросать его на пашню, и “пятую”, и по тормозам.

Николай Пашков (Орск)

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"