Баллада орская солдатская степная
Из новой книги
1. Отец.
1945 год, г. Орск (Отдаленный район ссыльных каторжан)
Была окраина глубоким тылом,
Тянулся госпиталь к её могилам
Тех, приснопамятных годов военных,
И русских раненных и немцев пленных.
«Зефирчик» с запада пригнал Победу!
Салюты, слёз дожди, вождей портреты,
Бантами красными цвели тюльпаны
Отец мой праздновал Победу пьяным,
Он встрепенулся вдруг: «Уйду отседа!»
От «сходу взявшего Берлин» соседа...
(Отец и раньше был сбегать не промах
К природе – матушке в бинтах черёмух)
Он был не здешний здесь – орловский малец,
Он как орёл мог сесть на Чёртов Палец.
Узреть в бинокль орлиных глаз в огнях заката
Сгоревший танк «каркас» Коляна-брата
В войну «у финскую» отец был лыжник,
От смерти спас его валун – булыжник,
Его принёс туда ледник когда-то,
Чтоб чрез века-года он спас солдата,
Чтоб тот солдат в бразду засеял семя
И воплотил мечту в детишек племя.
(А чтоб покрыть изъян в отцовской теме –
Родился я, Колян, в танкистском шлеме)
Отец был ранен «кукушкой» в спину,
Месил с маманей кизяк и глину,
Подсохло месиво – встал дом бесплатно,
В мороз в нем весело, в жару – прохладно!
2.
Была окраина ковыльной стенью
Поднялись домики солдатской цепью
Теперь окраина – как Украина-
Сады вишнёвые, а жизнь – малина!
Кровать «полуторка» стоит под вишней,
Как сохранил её Господь Всевышний?
Когда мне муторно бродить по свету,
Ложусь в «полуторку» и в детство еду.
В наш дом саманный, как местность наша,
С небесной манной и манной кашей,
И с дядей Сашей, пацаны, отцовским братом,
В том, что живой пришёл с войны – невиноватым.
Как Сталин звал нас? – Братья и сёстры!
Как одеяла мы были пёстры,
На койках жёстких, на лавках старых –
Почти на досках, почти на нарах!
«Рождённый немцем – украсть не может!» –
Под водку с перцем отец итожит
И плачет горько: «Убили брата,
Хвашисты, Кольку, у сорок пятом!»
Рванусь в «полуторке» в год сорок пятый, –
Как гайки – футорки в грязи солдаты...
Рвут гайки пушечных колёс – Победа близко!
Хоть в небесах погост из звёзд на обелисках...
ЗИС-5 подвозит, а ЗИС-3 «гвоздит» снаряды,
Кому-то Сталин – «свет зари», а мне солдаты...
Я с ними хоть Берлин, хоть банк, но где ж мой дядя?
Я б с ним «полуторку» на танк махнул не глядя.
Солдат любой сто раз герой моей баллады,
Как танк наш «орский из второй» из мехбригады.
3.
Всё видит Бог – упала зга
Меж Балатоном и Веленце,
Пылают танки, как стога –
«Вторая Курская Дуга» –
Так назовут те схватки немцы!
Их танков – восемь раз по сто, броня – двухсотка!
У нас – пять сотен, но зато – всех крепче водка!
Горят их «тигры» – видел сам, здесь не на Пахре!
Где Балатон – болота там, застряли нахрен!
А наши танки, утюжки окопов вшивых,
Вернулись, намотав кишки на траки, – живы!
У немцев-киндер и старик-фолькстурм в пехоте,
Вот только «фаусты» у них – совсем не Гёте
Война ко мне приходит в сны под вишней красной,
Потери – даже не страшны – они ужасны!
Я просыпаюсь, весь вспотел – и сны толкую
И чувствую: всегда хотел я жизнь такую!
Что это? Крови предков зов, иль Божья Воля –
Но повторить я жизнь готов танкиста Коли.
Сама видать природа – мать так захотела,
Чтоб через сны мне дать понять, как было дело.
Я в транс впадаю или в раж, иль в день вчерашний
И вижу танк и экипаж и ОРСК на башне
Артур, дед Фёдор, РАФ, Пашан, пехоты горстка –
Все дети ссыльных каторжан, злых улиц Орска!
«Не попадёт нам в башню фриц – наш Орск безбашен»
Шутил Холомов-тракторист, дед Фёдор старший...
И вот, прибавив в бронесталь сталь мышц и нервов,
Так «Орский» в Секешфехервар ворвался первый...
P.S. Мой дядя первым был в труде, в страде степняцкой –
– И вот он – первый на плите могилы братской,
Стою у Вечного Костра с кульком ирисок –
Ведь там девчонка-медсестра венчает список!
4. Седьмой
Мой путь шофёрский – обыкновенный
Сначала дали мне Зис-5 военный
Четыре брата, да две сестрёнки –
Со мной, как скаты моей трёхтонки,
Как появился седьмой пригожий –
Никто не знает – подарок Божий!
Хороший парень, смешной, не хмурый,
Он, как Гагарин, назвался Юрой!
Гагарин Юрка – был крепче водки,
Он в Оренбурге учился в «лётке»,
Там, над Уралом, крылом могучим
Валерий Чкалов разводит тучи.
Не надо к бабке ходить для сверки:
В пятидесятых – пошли Валерки,
В шестидесятых – как в Оренбурге,
По всей России – сплошные Юрки!
Мороз на стёклах рисует сказки,
Юркеш чуть тёплый, с ружьём в коляске,
Чтоб стать солдатом «ему седьмому»
«Нэ можно в хату», – как часовому!
Совсем немножко проспал Юранья
В избе убогой, как воспитанье,
В шестидесятых, как МАЗ мне дали,
Мы с Юркой-братом в кабине спали.
В дорогах длинных мы дни верстали,
На всех кабинах Иосиф Сталин,
У нас на стёклах Гагарин Юра
А за спиною – тюрьма и фура!
5. Ревность Бога
Я больше Бога любил братишку
Но в жизни плохо всё то, что слишком.
Меня все звали «мазистом ярым»,
Но как украли прицеп с товаром,
То посадили на судьбоносный,
На предармейский Урал – трёхосный.
«Седьмой» повсюду со мной катался
Я лгать не буду – как жив остался, –
Спасибо Богу, спасибо мамке –
К штанам в дорогу пришила лямки!
Неслись «Уралы» в ночной клоаке,
Где стоп-сигналы горят, как маки.
Раскрылась дверца – сиденье пусто!
Ну Юрка, лётчик, похлеще Руста!
Летел с откоса – повис на лямке,
«Целуй колёса – поедем к мамке!»
Штаны на лямках – десантный ранец,
Господь спасает – детей и пьяниц!
P.S. Годов шофёрских «скурив» две пачки
Мы едем с Юркой в «нормальной тачке»
«Я прожил много, ты, Юрка, слушай,
А то как Богу отдам я душу? –
Любовь к невесте, жена, сын-кроха, –
На первом месте, но после Бога!»
Понятье это уходит в древность
Прости поэта и Божью Ревность...
И ты прости меня, отец...
Конец. Николай Пашков
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
| 