На первую страницу сервера "Русское Воскресение"
Разделы обозрения:

Колонка комментатора

Информация

Статьи

Интервью

Правило веры
Православное миросозерцание

Богословие, святоотеческое наследие

Подвижники благочестия

Галерея
Виктор ГРИЦЮК

Георгий КОЛОСОВ

Православное воинство
Дух воинский

Публицистика

Церковь и армия

Библиотека

Национальная идея

Лица России

Родная школа

История

Экономика и промышленность
Библиотека промышленно- экономических знаний

Русская Голгофа
Мученики и исповедники

Тайна беззакония

Славянское братство

Православная ойкумена
Мир Православия

Литературная страница
Проза
, Поэзия, Критика,
Библиотека
, Раритет

Архитектура

Православные обители


Проекты портала:

Русская ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ
Становление

Государствоустроение

Либеральная смута

Правосознание

Возрождение

Союз писателей России
Новости, объявления

Проза

Поэзия

Вести с мест

Рассылка
Почтовая рассылка портала

Песни русского воскресения
Музыка

Поэзия

Храмы
Святой Руси

Фотогалерея

Патриарх
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II

Игорь Шафаревич
Персональная страница

Валерий Ганичев
Персональная страница

Владимир Солоухин
Страница памяти

Вадим Кожинов
Страница памяти

Иконы
Преподобного
Андрея Рублева


Дружественные проекты:

Христианство.Ру
каталог православных ресурсов

Русская беседа
Православный форум


Литературная страница - Поэзия  

Версия для печати

Разве можно всё узнать о буре?

Из новой книги

– Разве кто считал все ваши раны?

Падая, вы вновь вставали в строй.

К вам я обращаюсь, ветераны

Той,

Второй,

проклятой,

мировой!

Вы ушли в легенды, мифы, были,

Вы крещёны кровью и огнём.

С именем его вы в бой ходили.

Кто он?

Расскажите мне о нём?

– Видно, над страной опять подули

Ветры, возвещая о дожде.

Разве можно всё сказать о буре?

О грозе?

Тем боле – о вожде?

Вспомним,

как в конце сорок второго

Каждый в мире был услышать рад

Грозное,

торжественное слово,

Слово нашей славы –

Сталинград!..

…Он державу удержал над бездной,

Тридцать лет парил он над страной

Затаённый,

как «хромец железный»,

С яростною волею стальной.

Упоён своею властной силой,

Был одной мечтой он обуян,

Чтоб могучей стала и счастливой

Родина рабочих и крестьян.

Плакала крестьянская калитка…

Но в державе набирали вес

Метрострой, ВДНХ, Магнитка,

Сормово, Кузбасс и Днепрогэс.

Даже исстрадавшиеся «зеки»,

Даже те, кто не был покорён,

Понимали в этом человеке

Правду

взбушевавшихся времён.

Вдохновляясь исполинской ролью,

Задал он такой кромешный план,

Что ужасным сном,

извечной болью

Стали и Надым, и Магадан.

Видно, он предчувствовал такое,

Что не снилось доблестным умам.

Мир опять метался в непокое

От глобальных

подковёрных драм.

Потому как чувствовался запах,

Запах крови, дыма и огня.

На страну

обрушилась внезапно

Всей Европы хищная броня.

Вот она,

безумная коррида,

Схватка от морей и до морей.

Развевалось знамя геноцида

В лапах у арийских дикарей.

Был его режим подобен бреду.

Но, сплотив народ со всех сторон,

Вырвал он из рук врага Победу

И возвысил свой державный трон.

О, незабываемая эра!

Тот, на Красной площади, парад!

Смяты легионы Люцифера

Мощною пятой его солдат.

Новой жизни светом озарёна

Вся земля вздохнула,

                              вся земля.

Брошены фашистские знамёна,

Словно хлам,

к подножию Кремля.

Видно, он и вправду был из стали,

Как один поэт о нём сказал.

Даже Черчилль с Рузвельтом

вставали,

Если он входил бесшумно в зал.

Неуместно говорить о торге

Тем, кто кисть пожал его руки.

Перед ним

и в страхе и в восторге

Замирали все материки.

Многим, многим стало не по нраву,

Что властитель в кителе простом

Принял с трёхлинейкою державу,

А оставил с ядерным щитом.

Это стал потом он в чёрной краске…

Но о нём,

с волненьем не в ладах,

Плакали совсем не по указке

В сёлах, деревнях и городах.

Плакали,

не веря страшной вести,

Замирали на любой версте,

Потому что с ним шагали вместе

К той недосягаемой мечте.

Соберите минусы по крохе,

Подчеркните все пороки, но

Всё равно,

взглянув в глаза эпохе,

От плевел очистите зерно.

Ибо над страной опять подули

Ветры, возвещая о дожде.

Разве можно всё сказать о буре?

О грозе?

Тем боле – о вожде?

                   ***

                             «И человек сказал: я – русский…

                             И Бог заплакал вместе с ним».

                                                     Н. Зиновьев

Узнал весь мир твой шаг победный,

Восславил ты свою страну.

О чём ты плачешь, друг мой бедный?

О том, что русский? Ну и ну.

Стыдись! Светлей алмазных граней

Сияет твой святой венок.

Ты столько перенёс страданий,

Такие муки превозмог.

Ты вновь обобран шайкой гнусной?

Зато душа была и есть.

Крепись, держись, мой друг, ты – русский!

Мой Бог! Какая это честь.

            УЧИТЕЛЬ

Поймите, не проситель,

Не грозный судия,

Стоит в стране учитель

На грани бытия.

Отбросим сантименты:

Стоит – да что с того?

Увы, все президенты

Забыли про него.

Стоит, поскольку совесть

Не продал никому.

Все фурсенки озлобясь

Стреляют по нему.

Вот-вот и рухнет скоро

У школы потолок.

Нет никакой опоры,

А он ведёт урок.

Пусть бедным, но опрятным,

От славы вдалеке,

Ведёт урок на внятном,

На русском языке.

Он бросить пост не смеет,

Он знает, что нельзя.

Разумное он сеет

И вечное, друзья.

Стыдитесь, бруты, гракхи,

Все трепачи страны,

Дельцы и олигархи,–

Вы все ему должны.

Он верит, что на свете

Не доллар и не газ,

Всего дороже – дети,

В них – продолженье нас.

Борясь за человека,

За свет в его душе,

Стоит под дулом века

Один на рубеже.

Почти один, учтите.

Высок его зарок…

Горжусь тобой,

учитель,

Российский педагог.

               ***

                            В. Крупину

По улицам Владикавказа

Бродили мы вдвоём с тобой.

Сквозь золотые листья вяза

Свет проливался голубой.

                                         

Мы шли – а вслед гремели ружья

Давно умолкнувшей войны.

Бросались в бой, редуты руша,

Кавказа вольные сыны.

Был слышен дух посмертной славы,

Кинжальный скрежет, дикий вскрик.

Здесь право утвердил Державы

Неудержимый русский штык.

В предгорьях гордого Казбека

Ещё живут былые сны.

А мы с тобой другого века,

Сыны почти другой страны.

Те величавые преданья

Уже всё тише, всё бедней…

Мы горько слушали рыданья

Кровавой распри наших дней.

Они записаны подробно

В сердцах, ослепнувших от слёз.

Выл Терек за спиною злобно,

Рычал, как цепь порвавший пёс.

Но солнце ласково сияло,

И детский смех звенел в игре.

Ковры, подушки, одеяла

Спокойно сохли во дворе.

Мы белый хлеб с тобой ломали,

И вкусен был солёный сыр.

Мы русские. Мы крепко знали,

Чего нам стоил этот мир…

                 ***

Я к полю грустному приник.

Пронзил мне душу близкий крик,

И стон, и плач земли родной.

Где раньше веял дух ржаной,

Где прежде пахло тёплым хлебом,

Лишь сорняки стоят под небом.

Нет в жизни безысходней доли.

«Дичаю я! – кричало поле,–

Мне спелый колос только снится.

Да слышит ли беду столица?..»

Эх, полюшко…

Ума лишишься,

Но до Москвы не докричишься.

Там нет сочувствия в помине.

Что говорить?.. И встарь, и ныне

Никто не слышит из Кремля,

Как стонет русская земля…

              ЦВЕТЫ

Как просты они и чисты

Те цветы, что вспыхнули к маю.

Я, когда гляжу на цветы,

Сразу молодость вспоминаю.

Разве так же мы не цвели

Той утраченною весною –

Как цветы средь родной земли,

Жаждой жизни дыша хмельною?

Даже те, что стоят в тени,

Улыбаются виновато,

Не дают нам забыть они,

Что мы лучше были когда-то…

                 ***

Когда капель играет гаммы,

Люблю сквозь утренние сны

Звук открывающейся рамы

Ещё младенческой весны.

Когда глаза слепит от света

И всё звенит, поёт вокруг,

Люблю ромашкового лета

Цветущий оркестровый звук.

И мне в предчувствии разлуки

Средь увядающих аллей

Милы рыдающие звуки

Любимой осени моей.

Люблю, когда в парче старинной

Сверкают белые холмы

И слышен тонкий, снегириный,

Почти стеклянный звук зимы.

     СОЛОВЕЙ

О чём он,

маленький, невзрачный                                                       

Поёт в кустах

в округе дачной?

А он в черёмуховой снежности

Сгорает

от любви и нежности.

Поёт,

как могут только гении.

И все внимают

в удивлении.

Так раздробится,

так раскатится,

Что жизнью, может быть,

расплатится.

Поёт,

в любви не притворяется,

И никогда

не повторяется.

                            ***

Иль не вчера ещё клён красовался багряный?

За ночь успел сбросить всё с замерзающих плеч.

Боязно даже пройтись этой жаркой поляной,

Листья такие, что могут подошвы прожечь.

А в небесах перелётные дикие гуси

Снова трубят, что вернутся они по весне.

Столько в тех звуках прощальной тревоги и грусти,

Чтобы очнулось, чтоб дрогнуло что-то во мне.

Эти поля, эти в клюкве багровой болота,

Эти осины и шелест сухой камыша…

Бедный простор… Только есть в нём особое что-то,

Только ему открывается чутко душа.

Ах, моя осень… Надвинулись тучи рядами,

Холода в душу успели уже напустить.

Гуси летят – небеса вместе с ними рыдают,

Листья такие, что жалко на них наступить…

                 ***

Мы – народ?

Или мы – население?

И какая нам ныне цена,

Коль такое пошло расслоение,

Что не выдержит скоро страна?

Что, враги к нам не сунутся?

Сунутся.

          Кто хозяин сегодня в дому?

Надо каждому срочно задуматься.

И прозреть.

             И понять что к чему.

                               ***

Вспомню я детство – и сразу всё мелкое, сорное,

Всё забывается, всё полетит кверх тормашками.

Выбежишь из дому – небо такое просторное,

Речка да лес, да луга в незабудках с ромашками.

Знал я на вкус и на запах почти все растения.

Был я богат на поляне, где ягоды спелые.

Дня беззаботные! Дни моей жизни весенние!

Помыслы чистые! Взрывы фантазии смелые!

Мне подорожник лечил мои раны и ссадины.

Именно там было многое мне предназначено.

Просто не верится: столько душе было дадено,

Столько накоплено,

                           что до сих пор не истрачено…

                      ***

Глянешь налево и глянешь направо:

Доблесть и трусость, измена и слава –

Всё перемешано в жизненной яме,

Всё обнимает друг друга корнями.

Ливни бушуют и падают снеги.

Стоит забыться – идут печенеги.

Стоит забыться – и ворог у дома,

Небо дрожит от вселенского грома.

Стоит забыться – как в старые годы

В спину ударят и выдадут броды…

Так и живём на земле этой вечной

Жизнью тревожной и жизнью беспечной.

Славу, как стяг, держат крепкие руки,

Трусость с изменой внизу, как гадюки.

Разве когда прекратятся набеги?

Эй, не проспите: идут печенеги…

                      ***

– Распад   и разлад. Безнадёжная власть.

Мир пахнет и ложью, и кровью.

Чем душу лечить, чтоб совсем не пропасть?

– Любовью. И только любовью…

– Как выбрать во мгле нам единственный путь,

Не внять клевете и злословью?

Чем жизнь эту к свету скорей повернуть?

– Любовью. И только любовью…

– Когда удалимся от жизненных драм,

Поставят свечу к изголовью.

А с чем же нас, грешников, встретит Он там?

– С любовью. Конечно – с любовью…

             ***

Не колосится в поле рожь,

Там дачи выросли кичливо.

И добрым книжкам молодёжь

Предпочитает ныне пиво.

С экранов – голое враньё.

В рубле, в рубле,– долдонят,– сила.

На бедный люд глядят спесиво…

Но это Родина, Россия.

Не отказаться ж от неё.

НА ОСЕТИНО-ГРУЗИНСКОЙ ГРАНИЦЕ

Здесь шли бои.

Вот здесь рванул фугас.

И рухнул дуб с горы в объятья долу.

И я надеюсь, что в последний раз

Здесь вновь прицельно разбомбили школу.

Границу запирают на замок.

Тревожат тишину

лишь птичьи крики.

И я гляжу на кухонный дымок,

На заросли колючей ежевики.

Гляжу на отцветающий левкой,

На мальчиков усталых, запылённых.

Здесь мира нет.

Здесь держится покой

Пока на их не сломленных погонах.

                ЛИСТЬЯ

Сверкая молодостью вешней,

Они под ветром в жизни здешней

Шумели, нежно трепетали,

Боролись, в облаках витали.

И вот, вздохнув, с дерев слетели

Они в осенние постели,

В канавы, на дорогу, в грязь,

С землёй сырой соединясь,

И превратились в прах навек…

И ты вот так же, человек.

   ПУШКИН С НАМИ!

Удивительно! Без труда

Весь народ говорит стихами.

Как же нам без стихов, когда

Пушкин с нами?

Любим с детства родную речь,

Отчеканенную веками.

Мы сумеем её сберечь,–

Пушкин с нами.

Без стыда, не боясь Суда,

Сократили в школьной программе.

Зря надеетесь, господа.

Пушкин – с нами.

Никогда, любовью согрет,

Он не будет в траурной раме.

Отчего в наших душах свет?

Пушкин с нами.

Много в мире и лжи, и тьмы,

Но и в самой глобальной драме

Устоим. Не сдадимся мы.

Пушкин с нами.

Николай Рачков


 
Поиск Искомое.ru

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"