В волжских зарницах
Новые стихи
***
Ночь купальская льнёт полынно
И мерещится бузиной.
Приоконной грустит калиной,
Нараспев говорит со мной.
Горько-горестный ропот ивный
Полон чувства былой вины…
Морок бродит тропой крапивной
И ворует с каштанов сны.
Мне в купальской ночи зловещей
Всё труднее вперёд идти.
Только ведала сон я вещий
И уже не собьюсь с пути.
Вот он – папоротник в цветеньи…
Я, подобно цветку в лесу,
Ненаглядное вдохновенье,
Не оглядываясь, несу.
А в ладонях щебечет лето,
Льётся с пальцев нездешний свет,
Озаряющий путь поэта,
На котором покоя нет.
В звёздном отблеске под ногами
В эту ночь каждый камень – синь!..
Разойдусь по воде кругами
И, как в вечность, нырну в полынь.
***
Сидела одна за пряденьем кудели.
Народные песни протяжно певала.
Дитя в древнерусской резной колыбели
Лебяжьей рукой величаво качала.
Отколе ж ненастное время настало
Гостить непогодицей во поле мглистом?
Родная, очнись! Как издревле, бывало,
Разлей-расплещи звонкий смех серебристый.
В пшеничные косы неспешно вплетая
Просторы славянские, дали родные,
Преданья заветные отчего края,
Копи свою ратную силу, Россия!
***
Любимой не меня зовёшь.
Глаза в глаза – не я.
Ты мимо, миленький, пройдёшь.
Я чья-то – не твоя!
Любви прошедшей не жалей…
Смотри на небо – там
Несётся стая журавлей
К несбыточным мечтам.
Различна наша высота.
Ранимость душ – одна.
Недостижимая мечта,
Как воздух, нам нужна.
***
Лютуют свирепые вьюги,
Гуляя в родной стороне.
Ответствуйте, верные други,
Сие не почудилось мне?
Могло ли такое присниться:
Иду вдоль Кремлёвской стены,
Где эхом надменной столицы
Шаги мои отражены.
Сверну наугад по Арбатской –
Всё просто, как неба глоток:
Навстречу мне бросится адский
Машин и прохожих поток.
Скажите мне, милые други –
Возможно, то чудится мне?
И эти московские вьюги,
Что в русской лютуют округе –
Лишь зимний подарок стране?
Москва бьёт своих, чтоб чужие
Боялись – я в доску своя!
Мне – взоры Москвы ножевые,
И матерна ласка ея.
***
Предрассветная чуткая алость…
Волга павой плывёт в тишине.
То, о чём так надменно мечталось,
Навсегда отоснилось во сне.
Видно, душу подводным теченьем
Напитала мне Волга-река,
Чтоб молчаньем-речением-пеньем
Прославляла её на века.
Переливчатой волжскою песней
Я спою про нездешний уют…
И не может быть песни чудесней,
Что в родимой сторонке поют!
***
В октябре мне уже всё равно,
Что за окнами – дождь или снег…
Вечно грустною суждено
В этот месяц родиться мне.
Повидаться раз в год хотя б
Нам с тобой наконец привелось,
Горький батюшка мой – октябрь,
Дорогой мой позимник-гость!
Рдяной терпкой рябины гроздью
Не кровавь ладони моей.
Но вечернею непогодью
Дождь искристый в бокал мой налей.
***
Ночной перекрёсток похож на распятье.
Дороги не видно вблизи и вдали.
Здесь линии счастья, как в древнем заклятье,
Вновь с линией жизни сойтись не смогли.
Распутица схлынет. Распустится вишня,
Зажжётся от неба пасхальной свечой.
И сладостный ладан лампады всевышней
Окутает вновь перекрёсток ночной.
Российские вехи – кресты да овраги.
Но в каждой былинке – державная стать,
В ветрах – отголоски имперской отваги,
Эпичность в дожде, что античной под стать.
Так нам ли тужить окаянною грустью,
Веками смирять огнепальный свой пыл?
Здесь реки стремятся к желанному устью,
Какой бы разор на Руси ни царил.
***
Я – не перчатка и не груша.
Я – удар.
И – беркута прицельное круженье.
Господня кара иль Господний дар –
Врагов Христа крушить на пораженье?
И вновь степного беркута полёт
Подобен пуле, устремлённой к цели.
Он по пути такую высь берёт,
Что до него другие не посмели.
Сто вёрст окрест хмельная ширь сквозит.
В лугах шалфея ветер разметался.
Подобный пуле беркут вдаль летит...
…А на руке у вас – ручным казался.
***
Весь в цвету, в подвенечном церковном уборе,
Юный дикий шиповник в заросшем саду,
Подскажи, как избыть неизбывное горе,
Помолись за меня, усмиряя беду.
Я, всегда презиравшая слабость и жалость,
Почитаю завет сокровенной Руси:
Чтобы зло на пути никогда не встречалось
Заклинаю: «Шиповник-соотич, спаси!».
До чего ты красив в царской мантии алой…
Говорили мне – если коснуться лица
Лепестками твоими, то вмиг небывало
Просветлеет душа и возрадуется.
Хоть январской зимой не до вешнего чуда.
Только праздник настанет и в доме моём,
Когда пламя шиповника алого всюду
Прорастёт через дверь и оконный проём.
Этим пламенем губы свои обжигая
В час смирения и покаяния час,
Без надежды ответ получить вопрошаю:
«Что ж, соотич, ты русский народ мой не спас?..»
Помоги же избыть наше русское горе.
Да за Русь помолись, усмиряя беду.
Ни с судьбою, ни с чертом, ни с Богом не споря,
Я к червлёной заре на закланье иду.
***
Во ближних разуверяясь, веришь в Бога.
Пусть множество дорог, но путь – один.
Тот путь ведёт от отчего порога.
И он тебе – Господь и господин.
Земная жизнь расхристана всечасно…
Винить судьбу – что призрака винить.
Лишь в юности так дерзко, так напрасно
Мы тщимся мир подлунный изменить.
Укрыта зябким инеем потери,
Прискорбная планида суждена –
Стучаться в заколоченные двери
И вглядываться в пустоту окна.
***
Такой неземной покой
Царит среди бурь и гроз!..
Где высь говорит с горой –
Цветок эдельвейса рос.
Корнями вплетался он
В расщелины твёрдых скал –
Мечтой своей окрылён,
Тропу в небеса искал.
В волжских зарницах
Годы уносятся вдаль, но всё так же
Эту тропу у легенды на страже
Стрелами звёздного чертополоха
От суеты охраняет эпоха.
Здесь, где разбойные волжские дали,
Две атаманши пригожих гуляли.
В Девьих горах понемногу шалили –
Ножичком вострым купчишкам грозили.
Нравилось дюже (гласило преданье)
Справных попов им обкладывать данью.
И на пути в чужедальние страны
Грабить по Волге судов караваны.
Ежели кто не желал чернобровым
Дань отдавать подобру-поздорову,
То озорницы в приливе веселья
Веники жгли на купеческом теле.
В сердцем народном сохранны те были,
Как разудало сестрицы шалили.
Взяв у богатого, с бедным делились –
Этим народу в веках пригодились!
Что отражается в волжских зарницах?
Отсвет закатных пощёчин на лицах…
Не по причине ль тех жгучих гуляний
Девичьи горы зовут Жигулями?...
***
Я тебе подарю
Нежные небеса,
И закат, и зарю,
Разные полюса.
Брошу Млечный Мост
Нам под ноги…
Зажгу луну.
И монистом звёзд
Тишину вселеной спугну.
Опьянясь луной,
Что стекает с усталых век,
Незабвенный мой,
Обо мне позабудь навек.
***
В туманном стокатто дождя
Разлита небесная грусть…
К приютам чужим уходя,
Я к дому всем сердцем стремлюсь.
Загадочней русской души
И шире – нигде в мире нет.
О. путник усталый, спеши
На ласковый Родины свет! Карина Сейдаметова
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
| 