На первую страницу сервера "Русское Воскресение"
Разделы обозрения:

Колонка комментатора

Информация

Статьи

Интервью

Правило веры
Православное миросозерцание

Богословие, святоотеческое наследие

Подвижники благочестия

Галерея
Виктор ГРИЦЮК

Георгий КОЛОСОВ

Православное воинство
Дух воинский

Публицистика

Церковь и армия

Библиотека

Национальная идея

Лица России

Родная школа

История

Экономика и промышленность
Библиотека промышленно- экономических знаний

Русская Голгофа
Мученики и исповедники

Тайна беззакония

Славянское братство

Православная ойкумена
Мир Православия

Литературная страница
Проза
, Поэзия, Критика,
Библиотека
, Раритет

Архитектура

Православные обители


Проекты портала:

Русская ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ
Становление

Государствоустроение

Либеральная смута

Правосознание

Возрождение

Союз писателей России
Новости, объявления

Проза

Поэзия

Вести с мест

Рассылка
Почтовая рассылка портала

Песни русского воскресения
Музыка

Поэзия

Храмы
Святой Руси

Фотогалерея

Патриарх
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II

Игорь Шафаревич
Персональная страница

Валерий Ганичев
Персональная страница

Владимир Солоухин
Страница памяти

Вадим Кожинов
Страница памяти

Иконы
Преподобного
Андрея Рублева


Дружественные проекты:

Христианство.Ру
каталог православных ресурсов

Русская беседа
Православный форум


Подписка на рассылку
Русское Воскресение
(обновления сервера, избранные материалы, информация)



Расширенный поиск

Портал
"Русское Воскресение"



Искомое.Ру. Полнотекстовая православная поисковая система
Каталог Православное Христианство.Ру

Литературная страница - Поэзия  

Версия для печати

Полмига

Из литературного наследия

Разведчик

 

Он оседал. Дыханье под усами

В оскале рта рвалось, проклокотав…

Он трое суток уходил лесами,

Ищеек финских в доску измотав,

 

И здесь – упал. На солнце - золотая

Сосна стояла. Рядом. В трёх шагах.

Горячим ртом морозный снег глотая,

Он к ней подполз рывками, на локтях.

 

К её коре сухой, по-лисьи рыжей,

Щекой прижался, бледен, полужив.

Потом он сел и на сугробе лыжи

Перед собой крест-накрест положил

 

И два тяжёлых диска автоматных

На них пристроил. И закрыл глаза.

И белый наст в зелёных зыбких пятнах

Пополз сквозь тьму, в беспамятство скользя.

 

Заснуть, заснуть… Ценою жизни целой

Купить минуту сна!.. Но он поднял

Замёрзшим пальцем веко и в прицеле

Увидел в глубину пространство дня;

 

И в нём – себя, бегущего лесами, – 

Нет, не от смерти, нет!.. Но если смерть, –

Он вновь непримиримыми глазами

До смерти будет ей в лицо смотреть…

 

А там, в снегу, бежит, петляет лыжня,

И ясный день так солнечен и тих,

Что как-то вдруг непоправимо лишне

Враги мелькнули в соснах золотых.

 

О, у него терпения хватило,

Он выждал их и подпустил в упор,

И автомата яростная сила

Вступила с целой полусотней в спор.

 

Он не спешил. Отрывисто и скупо

Свистел свинец его очередей.

И падали в халатах белых трупы,

Похожие на птиц и на людей.

 

Его убили выстрелом в затылок.

И ночь прошла. У раненой сосны

Он так лежал, как будто видел сны,

И ясная заря над ним всходила.

 

Вкруг головы, сугробы прожигая,

Горел в снегу кровавый ореол.

Он вольный день встречал и, как орёл,

Глядел на солнце. Прямо. Не мигая.

Разъезд № 9 под ст. Неболчи, 13 декабря 1942 г.

 

Шофёр

 

Крутясь под «мессершмиттами»

С руками перебитыми,

Он гнал машину через грязь

От Волхова до Керести,

К баранке грудью привалясь,

Сжав на баранке челюсти.

 

И вновь заход стервятника,

И снова кровь из ватника,

И трудно руль раскачивать,

Зубами поворачивать…

 

Но – триста штук, за рядом ряд – 

Заряд в заряд, снаряд в снаряд!

Им сквозь нарезы узкие

Врезаться в доты прусские,

Скользить сквозными ранами,

Кусками стали рваными…

 

И гать ходила тонкая

Под бешеной трёхтонкою,

И в третий раз, сбавляя газ,

Прищурился фашистский ас.

 

Неслась машина напролом,

И он за ней повёл крылом,

Блесной в крутом пике блеснул

И – раскоколося о сосну…

 

А там… А там поляною

Трёхтонка шла, как пьяная,

И в май неперелистанный

Глядел водитель пристально:

 

Там лес бессмертным обликом

Впечатывался в облако,

Бегучий и уступчатый,

Как след от шины рубчатой.

Мясной Бор, май 1942

 

Пакет

 

Не подвигались стрелки «мозера».

И ЗИС, казалось, в землю врос.

И лишь летело мимо озера

Шоссе с откоса на откос.

 

От напряжения, от страха ли –

Шофёр застыл, чугунным став,

А за спиной снаряды крякали,

На полсекунды опоздав.

 

Прижавшись к дверце липкой прядкою,

Чтобы шофёру не мешать,

Фельдъегерь всхлипывал украдкою

И вновь переставал дышать.

 

И из виска, совсем беззвучная,

Темно-вишнёвая на цвет,

Текла, текла струя сургучная

На штемпелёванный пакет.

Август 1945, Харбин

 

В Киркенесе

 

Был дом. Была с наивной верой
Подкова врезана в порог.
Но пал на камни пепел серый,
А дом бегущий немец сжёг.

Рыбачья грубая бахила
Валяется... Хозяев нет.
А может, это их могила –
Из щебня холмик без примет?

Лишь у рябины обгорелой,
Над вечной, медленной водой
Сидит один котёнок белый...
Не белый, может, а седой?

На стуже не задремлешь, нежась,
Но он не дрогнул, как ни звал, –
А может, всё-таки – норвежец –
По-русски он не понимал?

Или безумье приковало
Его к скале? Он всё забыл.
И только помнит, что, бывало,
Хозяин с моря приходил.

 

Полмига

 

Нет, не до седин, не до славы

Я век свой хотел бы продлить,

Мне б только до той вон канавы

Полмига, полшага прожить;

 

Прижаться к земле и в лазури

Июльского ясного дня

Увидеть оскал амбразуры

И острые вспышки огня.

 

Мне б только вот эту гранату,

Злорадно поставив на взвод,

Всадить её, врезать, как надо,

В четырежды проклятый дзот,

 

Чтоб стало в нём пусто и тихо,

Чтоб пылью осел он в траву!

…Прожить бы мне эти полмига,

А там я сто лет проживу!

3 августа 1943, юго-восточнее Мги

 

Вечер

Вечер,
Тихо спустился на город,
Молча, ты стоишь
У раскрытого настежь окна,
Ветерок тебя нежно ласкает,
Нежно волосы твои теребя.
В комнате тихо, уютно
И тебе не хочется,
Думать о том,
Что такой
Тихий и ласковый вечер,
Может рухнуть,
Погаснуть, исчезнуть,
Как потухший огонь,
У сгоревшей свечи.
Нет,
Я знаю,
Я просто уверен,
Что не хочешь,
Этот вечер
От себя ты прогнать,
Ты всё просишь у Бога,
Чтобы этот ласковый,
Нежный вечер.
Никогда не уходил от тебя.
Ты постой!!!
Не уходи этот вечер,
Будь со мной,
Хоть немного,
Но будь,
Просишь ты у Бога,
Смиренно и кротко,
Будь со мной,
Но всё-таки будь.
г. Новомосковск

Павел Шубин


 
Поиск Искомое.ru

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"