Птицы небесные
Из новых стихотворений
ПТИЦЫ
День медлил начаться, в низинах стояли туманы –
Путь Млечный там все еще с ночи, казалось, гостил.
Но ближе к полудню нахмурилось небо над нами,
И клин журавлиный над рощей березовой взмыл.
Все дальше, все дальше уходит он горней дорогой,
И сила упорная в каждом упругом крыле.
Куда же вы, птицы, итак нас осталось немного,
Нас мало осталось на горестной нашей земле.
И тучи за вами, их ветер порывистый гонит,
Мятежная ярость в холодных порывах слышна.
Овраг перед ним, на краю генералами - клены,
Он срежет погоны, сорвет с их груди ордена.
И будет раздет донага этот лес и расстрелян.
А сколько в нем раненных в самое сердце рябин.
В осенней войне никогда не считают потери –
Моли о нас Господа, птиц улетающих клин.
Прощайте, прощайте, богатство, достоинство, слава,
На землю пришел разоренья великого час.
Все выше – вошел уже в тучу – ваш клин величавый.
Куда же вы, птицы, нас мало осталось без вас.
***
Февраль свои откроет закрома
Взметнет сугробы и оснежит рощи.
Еще уроки чистоты и мощи
Ведет в России матушка-зима.
Кладет пред нами новую страницу –
Во весь простор сиянье белизны.
Над нею ветер и она искрится,
И многое на ней должно случиться.
И смертные нам рано видеть сны.
ИМПЕРАТОР
Как в серебряные застучишь ты свои молоточки,
И алмазный бурав повернешь в купине там, где полночь темней,
Тотчас брошу перо, не уважив строку свою точкой,
И пойду в подмастерья проситься к тебе, соловей.
А когда над лесною поляной ударишь картечью,
Далеко разнося пламенеющих звуков пунктир,
Попрошусь я тогда на родном нам обоим наречье
В рядовые солдаты к тебе, господин бомбардир.
Я люблю разных птиц, и скворца мне мелодья известна
Переливчатая - так ручей в жаркий полдень течет –
Вся она в обаянии с детства знакомого места,
У тебя, государь мой, характер и голос не тот.
…Заметались вороны, пугаясь колес перестука,
поезд крикнул – и все, что вдоль насыпи, бросило в дрожь.
Ты же, доблестный мой, на секунду труда не прервешь:
Пусть его пошумит, тебе надо работать над звуком.
Камертоном твоим – луч высокой Полярной звезды.
Не чужой ты под чашей луной осененного свода.
Император ты мой, голос твой покоряет народы.
Собирай же Россию, воздаст тебе Бог за труды.
Над излуками рек, над изгибами долгих путей
Воцарись, самодержец, в цветущих весенних хоромах,
Посылай по зеленым волнам в белой пене черемух
Свою трель, мореплаватель.
Труженик.
Царь.
Соловей.
***
Майский день догорел,
Но свежа простыня,
И чужда мне постель.
Звездный ковш, наклонись
И пролей на меня
Соловьиную трель.
Эту тайну старинный мой друг
Соловей мне открыл:
- Я беру, он сказал, -
свой сверкающий звук
У небесных светил.
- Если с неба твой звук,-
возразил я ему, -
Почему же в ночи
Так пульсирует песня твоя, почему
Она дробно звучит?
- Как начну свою трель,
посмотри в эту высь, -
Попросил соловей. –
И представь, что ты звук,
и пойди дотянись
До дубравы моей.
Быть услышанным много стоит труда.
Потому и пульсирует в небе звезда.
***
Проросли и кустятся созвездья,
Млечный Путь весь в цветочной пыльце,
Теплый ветер – весенние вести
Обдувают меня на крыльце:
Мол, приблизились к нашему краю
Ни на что не похожие дни,
Как подарок небесного рая
Нам, беспутным, даются они.
Повеление, данное свыше,
Будет оглашено соловьем:
Всем черемухам, сливам и вишням
Вспыхнуть нежным, чудесным огнем.
Соучаствующий в незакатном
Свете жизни, ее торжестве,
Он с огнем состоит Благодатным,
Может, дальнем, но все же родстве,
Прикоснувшихся не опаляет,
Через каждый проникнув забор,
Чистым пламенем белым пылает,
Широко заливая простор.
ЗВУК
Ослабил ветер свой напор,
Стих плач метели безутешный,
И стал оттаивать простор,
От долгой стужи онемевший.
Еще вчера вороний грай
Один царил по всей округе,
А нынче, будто невзначай,
Влетели к нам живые звуки.
Хотя февраль еще во всю,
И кромка гладкого сугроба
Остра, как нож, (не с тем ли, чтобы
Зимы не трогали красу),
Хоть все бело, куда ни кинь, -
Морозам время ставить точку:
вон слышишь звонкое: «Синь-синь!»
идут к нам синие денечки.
Вперед других весну поет
У нас веселая синица,
И начинает небосвод
Тепло и ласково лучиться.
Деревья сонные под ним
У птиц-певуний на заметке,
Им солнце гребнем золотым
Расчешет спутанные ветки.
И вот уже звенит капель,
И чья-то трель в кусте рябины -
То, хохолок свой запрокинув,
Висит под гроздью свиристель.
Пернатых радостное братство,
Уж у тебя полно забот,
ты, чтобы свой продолжить род,
озвучиваешь пространство.
И скоро весь его объем
Заполнят нежные рулады
О том, что вам любить, о том
Что вам построить гнезда надо.
Что в птичьих хлопотах сквозит
Живой порядок мирозданья,
Что песню фальшь не исказит -
В ней только чистое звучанье.
Что так заведено не вдруг
В рядах пернатого сословья:
Что подражает Слову звук
И зарождается любовью.
КУКУШКА
Любимая пора. Заполнят старый сад,
Веселой стаей молодые листья,
И майский вечер нежно осветят
Цветущие сиреневые кисти.
Не дожидаясь ночи, соловей
Начнет свое бельканто в ближней в роще,
Прекрасна жизнь, и ты в союзе с ней,
Исполненной и сладости, и мощи,
И знаемых от юности чудес;
Пить можно и не с горя – вот и кружка...
Вдруг с высоты, едва ли и не с небес
Подаст сиротский голос свой кукушка.
Над радостью земного бытия
Он зазвучит уныло, одиноко,
Разгадку наших судеб не тая,
Определяя времена и сроки.
БАСНЯ О НОЧНОМ МОТЫЛЬКЕ
В лучах заката рыба над стремниной
блеснула чешуею золотой;
Хор малых птах в ракитах над рекой
светило проводил руладой длинной
и замолчал до утренней зари -
что им прикажешь делать ночью южной,
цикадам и сверчкам одним не чуждой?
Зажглись вдоль тихих улиц фонари.
Включаю свет и я. Под потолок
к плафону, словно к солнечному диску,
летит себе, не думая о риске,
летит, как пепел белый, мотылек.
Он не порхал над розой жарким днем,
не нежился, не радовался солнцу,
спал где-нибудь под розовым кустом –
и вдруг ко мне, увидев свет в оконце.
Сужает все опаснее круги
мой гость ночной. Как все же странно это:
проспав источник истинного света,
к лучам тянуться, но совсем другим.
Что за самоубийственная страсть,
лезть в щель меж потолком и абажуром,
решая дело безнадежным штурмом
стеклянного светила, чтоб упасть
на дно плафона, крылья опалив.
Еще минута – он уже не жив.
……………………………
Душа моя, а час ведь недалек,
учись у рыб, у птиц. Свет видевше вечерний,
воздай хвалу Творцу, сосуд скудельный.
Не то сгоришь, как этот мотылек.
***
Вас Жванецкий не смешит?
Значит Вы антисемит.
Вас от Познера тошнит?
Вы вдвойне антисемит.
Тот, кто в ящик не глядит,
Тот втройне антисемит.
Ну а кто про Русь твердит,
Тот такой антисемит,
Для которого слова
Лишь в статье 2-8-2.
***
Как фотовспышки, сполохи зарниц
Из темноты выхватывали рощу,
Будя уснувших жителей станиц,
Пошла гроза, своей пугая мощью.
Он был в ударе южный этот дождь,
Горстями щедро вниз швыряя струи,
По крыше барабаня: не пойдешь
Из дома никуда, пока иду я.
Красу садов задумав разорить,
Тяжелый ливень розы бил жестоко,
По вспененным стремительным потокам
Неслись гурьбой лихие пузыри.
Ручьи тащили вниз песок и щебень.
Гроза гремела - кто поспорит с ней?
Но меж раскатов вдруг... сначала щебет,
А вот и трель. Бесстрашный соловей,
Он не поддался общему смятенью,
Не испугался пушек громовых.
Певец любви бесстрашно вел сраженье
С грозою. И смутился гром - затих.
Хвала тебе, хвала, отважный лирик,
Лирический, поистине, - герой.
И да звучит в жестоком этом мире
Как весть любви - прекрасный голос твой.
***
Источала, как ладан, свой запах сирень,
Солнце грело весеннею лаской
Обелиски могил. Майский радостный день
Он и здесь - и на кладбище – майский.
От вершин тополей до травы, до корней
Ликовала природа родная
Под лазурью небес. И свистал соловей,
Песней вечный покой оглашая.
Только чистому звуку доступен певец,
Что любовь проповедовал в чаще,
И взывая к Тому, кто всей твари Творец,
Горячо отпевал «зде лежащих».
И когда соловей в роскошь майского дня
«Безобразна, бесславна, не имущего вида»
Принесут в домовине сосновой меня,
Отслужи и по мне панихиду.
А когда все следы мною прожитых дней
Смоет Стикс окаянная речка,
Прилетай и на Страшном Суде, соловей,
За меня ты замолви словечко. Владимир Смык
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
| 