Так опасаются люди теперь
Чуждого им человека
***
Так опасаются люди теперь
Чуждого им человека,
Как открывают в Чистилище дверь,
Иль окунаются в реку:
— Кто ты? Откуда? Партийки какой?
Где обретаешься ныне?
Предупреждаем, что нас, дорогой,
Не проведешь на мякине!
Слово – с холодной водою бадья,
Взгляд – будто выстрел картечи.
Редко кто скажет из Храма идя:
— Здравствуйте, о Человече!
Присяга
Нет обеда, читатель, у Судного дня,
Ни скамьи, ни столба, ни кружала
– От зари до зари обличала меня
Вся небесная рать трибунала.
Протрубил во весь дух золотой серафим:
— Этот грешник в миру окаянном
Был по женскому телу тлетворно томим,
И блаженство он мерил стаканом.
Не варил на земле ни чугун, ни сусло,
Не пахал и не сеял для людства,
Положил свой живот на ущерб-ремесло –
Стихотворство, сиречь, словоблудство.
– И молитвы творил кое-как, невпопад, –
Петр-апостол, грозя мне, добавил.
– Пусть сейчас же, немедленно, шествует в ад! —
– Заключил гневно пламенный Павел.
Вдруг прорек громогласно Всевышний Судья:
— Отпускаю грехи бедолаге, —
В жизни той он страдал точно так, как и я,
Но был верен раз взятой присяге!
России
Помани меня только надеждой,
Слово доброе к ночи скажи,
Распахнись широтою, как прежде,
Да оставь лишь тропинку во ржи...
И тогда через долы, ракиты,
Через реки душевной обиды,
Сквозь несчастий свинцовые тучи,
Пусть в дерюге, пусть в хвори падучей
На коленях к тебе я вернусь,
О Великая матушка-Русь!
Городу Николаеву
Говорят – ты чуть-чуть простоват:
Нет одесской в тебе гордой кичи,
Нет московских боярских палат,
Нет парижских гламурных отличий.
Но оставь я хотя бы на год
Твое солнце и ветры тугие,
И с ума меня, верно, сведет
Вдруг нахлынувшая ностальгия.
Навсегда моя радость и грусть,
Город-труженик с судьбою воловьей,
Что нет блеска в тебе, ну и пусть
– Я люблю тебя нежной любовью.
Всё мне дорого, город, твое:
Дедовских монументов угрюмость,
Из стекла и бетона жилье,
Что взметнула пришедшая юность,
Заводского буксира валторн,
Океанского лайнера туба,
Белый парус на вольнице волн,
Благодатная нега яхт-клуба...
Молодым несомненно я рад –
Горизонты их шире намного,
Но скажу им – цените сей град,
Нет на свете другого такого!
О счастье
А жизнь кипит не только у вельмож,
Не только там, где запах розы стойкий,
Идет она, когда презренный бомж
Проснется утром ранним у помойки.
Вот руку он галантно подает
Бомжихе, коротавшей ночь в беседке,
На завтрак ей готовит бутерброд
Из самых лучших собранных объедков.
Создатель наш решил не с кондачка,
Что жизнь землян должна идти по кругу,
И в путь земной по мусорным бачкам
Кругами бомж ведет свою подругу.
Шарахаемся словно от чумы,
Людьми не назовем их, хоть убей,
Но кто сказал, что счастливее мы,
Чем эта пара грязных голубей? Петр Тарасовец (г. Николаев)
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
| 