Свеча
Из новой книги стихов
СВЕЧА
Горит она легко и трудно –
То как звезда, то как. слеза.
Над ней свисает многоструйно
Небес высоких бирюза.
Над ней то солнце удалое,
То равнодушная луна.
И время доброе и злое
Её качает, как волна.
Свеча кого-то обжигает,
Кому-то светит, как маяк.
Волнует, радует, пугает
Или не трогает никак.
Несёт в себе судьбу людскую –
И наслаждение и боль.
А кто её зажёг, такую?
Я точно знаю, что любовь.
Ну и зачем она горела,
Кому был нужен свет живой?
Её, как всё, потушит время,
А может, случай роковой.
И угловата, и безугла,
И молчалива, и звонка.
Бывало, что она потухла,
Но свет её горит века.
Даны на горе и на милость
Её глубины и объём.
И так, наверное, случилось,
Что жизнью мы её зовём.
***
29 ноября 2013 г.Украина отказалась
подписывать кабальное соглашение
с ЕС, за что Запад ополчился на неё
несказанно, а прозападная оппозиция
учинила «майдан протестов».
Давит грозная сила
Неподъёмных оков.
Не оставь нас, Россия,
Вразуми дураков.
Трепыхаться «не могем»
Оскудевшей судьбой.
Пусть оставлены Богом,
Но ужель и тобой?
Наши земли и воды,
Будто вымел погром.
И гиганты-заводы
Далеко за бугром.
И душа уже в теле –
И сама не своя.
Всё, что было, проели,
То, что есть – у ворья.
Нам земля не знакома,
В кою гонят силком,
Там чужая икона,
Непонятный закон.
Мы не верим ни капли
Ни в панов, ни в майдан,
Позаржавлены сабли,
И не вырос Богдан.
Обращаемся, зная:
Не бывает чудес,
Но услышь нас, родная,
Огради от ЕС.
***
17 декабря 2013 г. в Москве Украиной
было подписано выгодное соглашение
с Россией, позволившее уйти Украине
от дефолта.
И всё-таки чудо случилось:
Рассеялась, кажется, мгла,
Забрезжила Божия милость –
Россия на помощь пришла.
На газ она снизила цену,
Подполнила нашу казну,
И чёрному ветру на смену
Надежды прислала весну.
Но как взбеленилась Европа,
Как подняли перья свои!
Заместо былого сиропа
Помоев пустили ручьи.
Продумали всё до детали,
Согнали народ на майдан,
Стервятники к нам прилетали,
Везли за скандалом скандал.
И руки уже потирали:
Побольше пустить нескладух,
Но время идёт по спирали –
Богдана проклюнулся дух.
С Европою кашу не сваришь,
С ней дружбы невнятный ландшафт,
Россия – наш верный товарищ,
С ней выпили на брудершафт.
С Россией сильнее мы станем,
Приблизим в Отечестве лад.
И зря примеряешь, смутьянин,
Ты в Киеве к трону свой зад.
***
Марине Валерьевне Ганичевой
Снег свалился моментально,
Разом хлынул – и отбой.
Лёг вокруг монументально
Песней бело-голубой.
Эту прелесть полюбили,
Тут же сделав снежный ком.
Побросали, полепили,
Кто-то тронул языком.
Снега стало жалко Вите,
Он глядит – и сам не свой:
– Не топчите, не давите.
Снегу больно – он живой.
Посмотрите, как поёт он
Белым голосом своим,
А играет, как по нотам,
Всем оркестром снеговым.
– Кто нам Витя, дилетантам,
Песни, игры тут при чём?
Кто-то хмыкнул: – Музыкант он,
Выступает скрипачом.
Подошёл знаток Серёга:
– Чистый снег. Без шелухи.
Налетел по воле Бога,
Словно белые стихи.
И, как будто просит светом:
Стань, мол, добрый человек,
Музыкантом и поэтом,
С песней, чистою, как снег.
ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ
Захожу в кафе – поёт Ротару
Про любовь и верность лебедей.
Вижу здесь танцующую пару
И весьма «подержанных» людей.
Бегаю сюда я за обедом
И теперь, внимая галдежу,
С бабушкой столкнувшись или с делом,
Я к официанту подхожу.
Кто-то придремнул в удобном кресле,
Кто-то балагурит в толкотне,
Кто-то просит «Лебединой песни»,
Вторят за спиной: – И мне! И мне!
Рядом слышу хриплую гитару,
Хриплый разговор про коммунизм.
И опять хмельно поёт Ротару,
Про лебёдку, канувшую вниз.
И смотрю на бабушку седую,
Ей под стать, – седого старика:
Отмечают свадьбу золотую
И танцуют вместе гопака.
Юбилярше я и юбиляру
Кланяюсь, и сам порядком бел.
Те: – Никто душевнее Ротару
О любви и верности не пел.
И ко мне две девочки пролезли:
– Что же вы стоите без еды?
Вот, поешьте «Лебединой песни».
Присмотрелся: суп из лебеды.
***
Добрый мой наставник бескорыстный,
Светлая седая голова,
Вы не донимали укоризной,
Находили дельные слова.
Убеждали опыт Ваш немалый,
Руки, обожжённые войной.
Помню на себе Ваш взгляд усталый,
Тёплое дыханье за спиной.
Вы трудились до изнеможенья,
Позабыв таблетки, порошки.
Предо мной, не слыша возраженья,
Ненароком клали пирожки.
А какой Вы гордостью горели,
Будто счастья выведав секрет,
Когда в день Победы присмотрели
На «Доске почёта» мой портрет!
Ваших дел немереных весомость
Не была в заслуженной цене.
Если бы платили Вам за совесть,
Не хватило денег бы в казне.
Посмотрю сегодня Ваше фото,
Где же затерялся тот урок?
Без него дошли до эшафота
По ухабам нынешних дорог.
Вымерло наставничество всюду,
Выметено, словно помелом.
И зачем оно? Сподручней люду
За углом купить любой диплом.
Всё былое жизнь перекроила,
Задымила прежний небосвод…
До чего же тяжко Украина
Нынче без наставников живёт!
***
Я видел, как бросила дама ребёнка…
Я сжался, скукожился весь.
Металась – одна – по перрону девчонка
И плакала: – Мама, я здесь!
А мама была уж далече-далече,
Весь мир тогда был полужив.
И горе явилось, на детские плечи
Всю тяжесть судьбы положив.
Старик подошёл к ней:
– Ни брата, ни свата?
Не матери в этом вина,
Чуть-чуть подрастёшь и поймёшь: виновата
Бездушная тётка – война!
– Но маму свою я дождусь и доплачусь.
Наверно, у мамы – дела.
Мне мама оставила булку и плащик,
Она не надолго ушла.
– Конечно, дождёшься, а плакать не надо.
Пойдём-ка в приветливый дом,
Побудем немного под крышей детсада,
И мама приедет потом.
А мимо спешили на фронт эшелоны,
Встречали их где-то враги,
Мелькали великих надежд миллионы…
Вернёт ли нам время долги?
И слышу из памяти голос девчонки,
Как с фронта последнюю весть.
Сквозь годы она простирает ручонки,
С надеждою: – Мама, я здесь!
***
Два ретивых немца проживали,
Оба по запросам – короли.
Первого Адольфом прозывали,
А второго Мишкой нарекли.
Первый на язык был шибко острый,
Уверял: – Планета будет майн.
И пошёл уверенно нах остэн,
А второй уселся за комбайн.
Каждый за штурвалом рвёт и мечет,
Собирает буйный урожай.
Первый проиграл свой чёт и нечет
И сказал второму: – Продолжай!
Вот тебе державная корона,
Принимай, и пусть поможет Бог.
Ты разрушишь, не вставая с трона,
Всё, что я, неистовый, не смог.
Боевую Мишка принял стойку,
Засиял от счастья, как парад,
И повёл бойцов на перестройку,
Как Адольф водил на Сталинград.
Все вокруг ухватисто дерзали,
«Судьбоносно» делали дела.
И не зря теперь о сверхдержаве
Говорят с грустинкою: – Была.
Нынешние хищнической стаей,
Крутят криминальное кино,
Уверяют, что держава станет
По размеру с Мишкино пятно.
***
Сел учёный, покумекал:
– Воду ль в ступе потолочь?
Кто об этом кукарекал?
Утро было или – ночь?
По компьютерным сусекам
Он старательно подмёл,
Созвонился с Человеком –
Породнил их комсомол.
Тут же план прикинул наспех,
Побывал в саду, в лесу.
Дал водицы курам на смех
И налил такой же псу.
Побродил у вод проточных,
Лугом вышел к роднику,
Воссиял: – Первоисточник
И моё «Ку-ка-ре-ку!»
А теперь податься б к ступе,
Впереди – тернистый путь.
Хорошо бы с Боссом вкупе…
О соавторстве б шепнуть…
Боссу сжато максимально
Он о «деле» рассказал.
Тот воскликнул: – Гениально!
Финансирую… Дерзай…
Величайший ты учёный,
Не какой-то там дебил.
Ведь ещё воды толчёной
Никогда никто не пил…
Уж кипит индейка в супе,
На сверхмарке мчится дочь.
Днём вода толчётся в ступе,
А в державе – ночь да ночь.
РЕШАЮЩИЙ ГОЛОС
Валерию Николаевичу Ганичеву
На её «Защиту диссертации»
Важные персоны собрались,
А в иногордней делегации
Был один известный скандалист.
Что греха таить – нередки случаи:
Кто-то околесицу неся,
Из «Работы» выдернет не лучшее,
И пойдут насмарку всё и вся.
И она «ответы до последнего»
Затвердила крепко – от души! –
Усадила сына пятилетнего:
– Тут сиди и громко не дыши!
Волновалась, говорила медленно,
Хоть «Работу» знала на зубок.
От её волнения заметного
Волновался и её сынок.
Слушали учёные внимательно,
Выступали, как в любви клялись,
Но сказав о «Деле» отрицательно,
Как с цепи сорвался скандалист.
Громыхало это выступление
Валуном, катящимся с горы.
Создавалось в зале впечатление:
Полетело всё в тартарары.
И, услышав отзыв разрушительный,
Выбежал мальчишка, как на бис,
Маленький, удаленький, решительный:
– Плавильно ты, мама, говолис!
Увидав защитника достойного,
Кто-то крикнул: – Браво, молодёжь!
И профессор пригласил за стол его:
– А ко мне в помощники пойдёшь?
ПОЛЁТ К СВОБОДЕ
Его схватили террористы,
И погрузили в самолёт
То ль исламисты, то ль фашисты,
Но самолёт ушёл в полёт…
Дрожат ковры, ревут моторы,
Гогочет кто-то иногда,
А за бортом несутся горы,
Мелькают сёла, города.
А он в наручниках железных
Сидит с потерянным лицом,
В терзаньях, в мыслях бесполезных,
Как будто весь налит свинцом.
Глядит: вокруг не звери – люди ж,
Пусть очевидный стан врага.
И слышит вдруг: – Свободу любишь?
Он тут же выдохнул: – Ага!
И разом свет зажёгся, вроде,
Заполонила душу тишь…
– Вставай! В наручниках к свободе
Без парашюта полетишь.
И он в свободное паденье,
На притяженье гор и рек,
Пошёл, как тень, как привиденье,
Но, как свободный человек.
Кричат внизу: – Летит мужчина!
– Да не мужчина, а она!
Но то летела Украина –
Беспарашютная страна.
***
Когда сон приснится в руку,
Брошу с виршами возню,
Прогоню печаль и скуку
И поэту позвоню.
Потечёт словесный ливень,
Запоём, как птичий двор.
Сколько времени и «гривень»
Мы угатим в разговор!
От работы дохнут кони,
Но беседа – на мази
О заскоках Берлускони,
О женитьбе Саркози.
Рассужденья в ход запустим
О России, о ЕС.
Что случится, если Путин
Оседлает ГТС?
И душа замрёт повинна
От навязчивых идей:
Не умрёт ли Украина,
Если строить для людей?
Кто-то ставит храм-светлицу,
Кто-то пишет про ислам,
Кто-то шлёт стихи в столицу,
Кто-то их к чертям послал.
Но «в зобу дыханье спёрло»:
Друг не может говорить,
У него забот по горло,
Ведь бросает он курить. Василий Воргуль (Харьков)
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
| 