Я никогда не мечтала о большой семье, не видела себя в роли многодетной мамы. С появлением детей пришло ясное понимание – так определено нам с мужем свыше. Эта многодетная жизнь – наши Судьба, Любовь, Работа, Крест, Радость, Счастье…
«Мамочка, мамулечка, мамиська, мама миленькая, я тебя так люблю, так люблю!» Я слышу это в 6 раз больше, чем мама одного единственного, такого ненаглядного чада. Понимаете, что это такое?
Зачем? Так часто слышу, чувствую в недоумённо-недоверчивых взглядах этот вопрос. Зачем вам это? В женской консультации, в очередях и детской поликлинике, в различных официальных учреждениях – непонятно, интересно, наконец, любопытно народу. Хотя, грех жаловаться, соседи во дворе нашего 9-этажного дома и в родном 3-ем подъезде, по большей части, тепло и как родных привечают и любят наше семейство. Если едем в общественном транспорте, наша щебечущая, разноголосая компания редко оставляет людей вокруг равнодушными. Всегда наугощают, слов добрых наговорят. Честно говоря, очень поддерживает старшее поколение: пожилые люди обычно подбодрят, ребятишек нахвалят.
Случается и другое – переглядывающиеся с усмешкой: «Опять эти идут...» «Эти» – это мы: я и 5 девочек от 0 до 9лет (сын уже взрослый). Идём этаким выводком гулять. Только что вышли. Я первые 3 минуты остываю после многотрудного одевания младшего состава, потихоньку отпыхиваюсь и наслаждаюсь наступившим относительным покоем. Все, кому положено, справились со шнурками, шарфиками и прочим. Малышка спит... Можно глаза к небу поднять. … Вздохнуть глубоко…Благодать какая!
Одеваю весь свой народец ярко, особенный акцент – на шапочку, чтобы среди прочей гуляющей детворы быстро найти своих, проверить – порядок?
Раз пять уже происходила с нами такая забавная история. Малыш-одиночка (естественно, в сопровождении мамочки своей) играет увлечённо с моей компанией. Всё очень славно и замечательно до того момента, когда приходит нам время куда-нибудь уйти (домой или по делу). Мы организованно покидаем гуляние. Спустя минуту-полторы, обнаруживаем в наших рядах пристроившегося к нам того самого малыша. Он органично и очень по-свойски вливается в нашу стайку и готов с нами «хоть на край света». Бедной его маме очень нелегко найти доводы и вернуть сына в родные пенаты. «Ванечка, пошли домой!» – надрывается мамочка в отчаянии. Малыш уверенно отвечает: «Я и иду домой, с ними интересно, буду у них жить». Вариации, конечно, случаются разные. Такие происшествия наводят на размышления. Может быть, дитя, по самой природной сути своей, чувствует себя уютно, защищенно, радостно и интересно именно в компании, пусть маленькой, но своей «стайке», а не «в гордом одиночестве»?
Кстати, по поводу разного рода дисциплинарных моментов. Возможно, несколько парадоксально, но с тремя и т.д. детишками зачастую легче управиться, удержать ситуацию, чем с одним. Анализировать этот феномен – дело психологов. Я просто предъявляю факт. Многодетные родители, уверена, подтвердят.
* * *
– Вам, наверное, никогда не скучно?
-А вообще, как это? Трудно, наверное?
Вопросов от окружающих почему-то очень много. Кстати, о «трудно». Как-то, сидя в кресле у стоматолога, под «соло» бормашины, вдруг почувствовала: я отдыхаю …
Без комментариев…
Было тяжело морально преодолевать сопротивление окружающего, всего его, за небольшими исключениями. Неизбежные свои собственные «страшилки»: хватит ли здоровья, любви, внимания, сил, денег, места, и так до бесконечности.
Мама и папа, любимые родители, которые далеко… Опять будут переживать за меня. А я за них. Мамины: «А как же твоя работа? Училась, училась – и так…» Начиная с четвёртого ребёнка – это слишком уж, трое – куда ни шло, а это – ни в какие рамки…дальше – больше.
Правда, чем больше детей, тем меньше прислушиваешься и к «страшилкам», и ко всякому разному вздору со стороны. Не до того! Особенно, когда трое-четверо младших не старше пяти лет. Некогда становится унывать, бояться, болеть, отдыхать.
Наша многодетная жизнь – весьма многотрудна, ко многому обязывает, многому учит. Частенько не просто заставляет, а ставит перед абсолютной неизбежностью, разрешать не слишком крупную, но весьма замысловатую житейскую задачку.
Возможно, кто–то возразит, что таковая необходимость присутствует в жизни всякого человека. Вероятно. Однако соблазн занять «страусиную позицию» – спрятать голову в песок от решения проблем, подождать, пока всё само устроится, а может, «добрый дядя» придёт и за меня всё сделает – в наше время так велик. А сколько надежд на мифические «лучшие времена» или ностальгических вздохов о прекрасной прошлой эпохе. Знакомо?
Многодетная жизнь быстро излечивает от такого рода «заболеваний».
Инфантильность, лень и равнодушие, душевная чёрствость, нежелание и неумение отвечать за свои решения и поступки не только и не просто чудовищно распространены. А преподносятся как нечто правильное и привлекательное (особенно в СМИ). Фантазия в изобретении объяснений и мотивов такого образа мыслей и жизни – потребительского, удручающе беспомощного – поистине безгранична. Эта духовная немощь поражает вне зависимости от уровня образования, интеллекта, социального статуса и материального положения.
Дети! Спасение наше! Они, просто самим существованием своим, тормошат заснувшие души, заскорузлые сердца, ленивые мозги! Они обязывают оставаться живыми ЧЕЛОВЕКАМИ.
Люди добрые! Мы же взрослеем по-настоящему только тогда, когда честно, без дураков, не жалея живота своего, разделяем тяготы и заботы ближнего. Друг ли это или подруга, родной ли человек, с которым выпало не только солнечные дни прожить, но и «пуд соли съесть», именно её, невкусной и противной, а не рябчиков с ананасами.
Как в прежние времена говаривали:
«…ведь жена не рукавица,
С правой ручки не стряхнёшь,
Да за пояс не заткнёшь»…
Теперь часто и легко – и жену, и мужа, не только за пояс, а гораздо дальше отсылают. Куда реже (хотя и этот ужас случается) бросают родных детушек, даже и не слишком по характеру приятных, и не особо успешных и удачливых, и не блещущих здоровьем. Взрослый больше испытывает моральных обязательств перед ребёнком. Друзей, жён-мужей оставляют, предают, меняют всё же чаще. Детьми спасаемся, сохраняем человеческий облик, Совесть свою слышим, открываемся, чтобы творить добро и благо. Даже ради единственного ребёнка человек порой чудеса творит. Какая же преобразующая сила в недрах многодетного семейства!
Дитя – «кровинушка» родимая, и все его «бяки» – суть твои же, равно как и приятности, и таланты. Как ни крути, даже самый малодушный и ленивый человек, фундаментально меняется, имея хоть каплю ответственности за чад своих. Ну, а пламень, подогревающий изменения, переплавку Души человеческой – тёплая любовь к деткам нашим. Она единая и те, большие и малые радости, которыми одаривает нас потомство наше, помогают родителям выдержать зачастую «кровавый» воспитательский труд и все, мучительные нередко, метаморфозы, происходящие с душой, когда приходится пробиваться через «не могу больше, но надо!», преодолевая своё эго.
Это как марафонский забег на длинную, наверное, в жизнь величиной, дистанцию. И никто не обещает полной победы, никто не избежит разочарований и ошибок, поражений и рассыпавшихся иллюзий. И так трудно порой…
И всё же – зачем?
Думаю, большинство многодетных семей не планируют заранее такую свою судьбу (хотя, есть, наверное, и такие). Дети рождаются. Приходит понимание и осознание, что это – настолько естественнее и правильнее, чем любое другое течение семейной жизни. Всё это – такое настоящее!
Непостижимым образом наше многочадие очистило жизнь изнутри и снаружи. Исчезли «химерические» ценности, лже-друзья, ненужные связи и отношения. Всё выстроилось просто и ясно. Даже наша квартирная теснота обязывает не иметь лишних вещей, мебели, книг. Только самое любимое, дорогое, нужное по-настоящему.
Многодетная наша жизнь – всегда в бою, на передовой. Такая концентрация всего: жизнь быстрая, динамичная, расписанная порой по 15 минут. Столько эмоций, событий, информации, неожиданностей. «Как дела?» – спрашивают меня. Отвечаю: «О-о-очень многообразно!» Каждый несёт домой целый мир. Представляете, каково!
Пожалуй, кроме скуки, пустоты и бессмысленности в нашей жизни есть всё: бури и затишья, раздоры и примирения; великие страсти и маленькие сокровенные тайны; нескончаемая, сводящая с ума, суета дня и, как Божий дар в ночной замершей тишине, – мудрое, утешительное откровение…
Мы умеем радоваться малому и большому. Это здорово!
Зачем нам это?
А зачем облака на небе, деревья и цветы, реки и озёра, красота земная – зачем они?
Может, всё это и мы, творения Божии, – разноликая, удивительно многообразная и прекрасная в своей непостижимости, Жизнь.
ЛЕТОМ.
«В одном переулке
Стояли дома.
В одном из домов
Жил упрямый Фома.
Ни дома, ни в школе,
Нигде, никому –
Не верил
Упрямый Фома
Ничему».
«Фома» С. Михалков.
Летом, как всегда, мы жили в деревне, в нашем славном, любимом домике на высоком, самом красивом на свете, берегу Волги.
Цвёл июнь. До палящего, изнурительно-иссушающего июльского зноя было ещё далеко. Солнце на безупречно чистом, голубом небосводе расточало тепло, свет и ту особенную радостную силу, весёлую и лучистую, которой наполнялась вся природа, приветствуя и впитывая щедрую благодать светила.
Так, наверное, хорошо было бы сейчас сидеть на высоком берегу, на брёвнышке, любуясь огромным небом и кадницкой церковкой меж холмов противоположного берега; никуда не спешить, прогреваясь и насквозь пропитываясь солнечным добрым теплом.
Вот только ветер. Сегодня он просто бесчинствовал. Словно шкодливый мальчишка трепал и вздёргивал косицы берёз. Бесшабашно раскачивал, словно испытывая на прочность, стволы старых деревьев так, что те кряхтели, скрипели и постанывали.
На время затихнув, с новой силой с размаха вздыбливал шевелюры кустистых ив, изгибая до предела их податливые стволы.
Пожалуй, уютные посиделки на волжском бережке, на тёплом брёвнышке стоило отложить до лучших времён.
Однако, из всякого правила есть исключения. Примером тому – не только легендарный персонаж Фома из бессмертного стихотворения С. Михалкова.
Именно на этот солнечный и ветреный день наш Саша запланировал рыбалку. И такая мелочь, как неподходящая погода, ни в коем случае не могла помешать ему осуществить задуманное. А посему в этот день, когда все остальные предпочли сидеть дома, наш юный рыбак снаряжался на берег. Во всём геройском облике без труда читалось, что сегодня не только Волга, но и море ему по колено. Справедливо замечено, что такое счастливое состояние души нередко посещает молодых людей 15лет.
Сделав 2-3 попытки (заранее обречённых на провал) убедить сына перенести это важное мероприятие на другое время, я умолкла. Доводы мои были, с его точки зрения, просто смехотворны! «Труба звала…»
И уже через пару минут полностью экипированный сын отправился на берег уверенной походкой бывалого рыбака. Вольному – воля… Что тут поделаешь?
Все принялись за свои дела. Прошло некоторое время, достаточное вполне, чтоб дойти до берега, и, побыв там совсем недолго, вернуться обратно. Потому, заслышав какую-то возню за дверью, я наивно решила, что Саша внял гласу благоразумия и таки вернулся домой, нарыбачившись.
Это и вправду был он. Только возвращение «блудного сына» казалось несколько странноватым. Бочком, в какой-то неловкой, неестественной позе он возник в приоткрытом дверном проёме. На лице застыла «специальная», напряжённая улыбка (из серии «чтобы мама не волновалась»). Вид его – загадочно-обескураженный – обещал какую-то новость. Как говорится, «к гадалке ходить не надо», и так было ясно, что известие будет неприятным.
– Мам! – голос звучал деланно-беззаботно.
– Ты только не волнуйся…(мнётся)
– Ну, вобщем ветер там… (пауза)
– А я с этим ( кивает куда-то в сторону ), с этим… с крючком… как-то не заметил…
– Говори уже, не томи!!! – взмолилась я.
– Ну, в общем… Вот.
Нашему вниманию была предъявлена нога. Сзади, внизу, в икроножной мышце крепенько, по самую маковку, застрял рыболовный крючок. Сидел хорошо, «на совесть», «без дураков» (не считая нашего Сашки).
Крючок был добротный, качественный, на крупную рыбу: наш горе-рыбак не мелочился. Улов, однако, превзошёл все ожидания.
Зрелище было так себе. Крючок, конечно, предмет небольшой. Всё-таки не топор и не копьё, Слава Богу! Тем не менее – нервировал. Без проблем нам удалось, пожалуй, только отрезать леску от крючка и «разлучить» Сашу с удочкой, в которую он, видно на нервной почве, вцепился мёртвой хваткой. Дальнейшие многообразные попытки добыть предмет из ноги успехом не увенчались.
Дело в том, что крючок этот ничем не отличался от стандартных своих собратьев. Как и положено, он был оснащён небольшой, остро наточенной зазубринкой, «смотрящей» в сторону, противоположную основному направлению крючка. Когда рыба уловлена, все её попытки освободиться приводят к прямо противоположному результату: благодаря этой самой зазубринке, крючок ещё прочнее укореняется в теле жертвы.
Между тем, наши изощрённые действия по добыче известного предмета из родной ноги ничем хорошим не увенчались. Назрел своего рода ступор…
Приободрённый моей молчаливой реакцией, Саша стал жизнерадостно предлагать радикальные и быстрые способы (один чудовищнее другого) избавления ноги от чужеродного тела:
-Давай дёрнем посильнее – и...
Мой выразительный взгляд.
– А может быстренько лезвием?
– Ты с ума сошёл! Недавно анатомию сдавал, тут сейчас море крови будет! Молчи, Бога ради! Собирайся в поликлинику, балда упрямая!
Путь предстоял неблизкий. Но наш старенький «Москвичонок» не подвёл и на этот раз. Итак, мы ехали к хирургу.
Как правило, деревенские врачи, в силу особенностей своего положения, обладают исключительно многообразным, порой уникальным опытом. Имею в виду проработавших немало лет. И мы в этом скоро убедились.
Хирургов было двое. Первый – молодой и серьёзный – увидев сколь «глубоко зашло дело», заявил: « Даже не прикоснусь, отправляйтесь в райцентр». Пока я «прокисала» в приёмном покое, лихорадочно соображая, куда пристроить младший состав двух, четырёх, шести и восьми лет на время этого безрадостного путешествия, на наше счастье появилась пожилая, видавшая виды хирургиня. По-военному оперативно оценив ситуацию, лаконично приказала: «Пассатижи несите!»
Остроумное и единственно-верное решение восхищало своей простотой и гениальностью. Стремительно совершив необходимую дезинфекцию, аккуратно и быстро врач повернула крючок так, чтобы острие, сидевшее внутри, проклюнулось наружу. Чуть подтянула, добыв на белый свет ту самую злосчастную зазубринку и моментально решительно «откусила» её пассатижами. Нетрудно догадаться, что после этого остатки крючка безболезненно были извлечены из крошечной ранки, от души затем политой перекисью. Безо всяких кровопролитий и операций, без поездок в райцентр и прочих осложнений.
Ура! Благодарим!
Не слишком пострадавши, мы оправились домой успокаиваться, по дороге искренне недоумевая, как же это мы сами до такой простоты не додумались. Вскоре в нас даже пробудился аппетит.
Дома я тут же принялась за приготовление обеда, напевая-мурлыкая что-то. Минут через 5 до моего слуха донеслось отдалённое: «Ма-ам! Я на рыба-алку!» Это – уже почти за воротами. Очень предусмотрительно c его стороны, дабы не слушать отговорок, упрёков, предостережений. Ведь он «сам всё знает, понимает. И не надо, пожалуйста, ему как маленькому…» Как обычно! Слов нет! Попёрся. Опять туда.
С удочкой. А на удочке – крючок. И опять же ветер…Вот ведь чудо природы!
Но не бежать же за этим упёртым парнем, бросив на плите обед. Да и смысла нет – всё равно не остановишь.
Обед доходил до нужной кондиции, распространяя неудержимо влекущие к столу запахи. Тихонько переговариваясь, мыли руки в предвкушении трапезы, когда в коридоре раздались знакомые шуршание и возня.
Ну, вот и Саша, как раз к обеду. Утреннее происшествие вспоминалось с облегчением
и улыбкой.
– Сын, поторопись, обед!
Подозрительно-знакомое явление героя в дверях с тем же «специфическим» выражением лица.
– Что опять случилось? Нарыбачился?
Молчание. Улыбнулся несмело.
Народ, заведомо зная, что так не бывает, как говорится «хохмы ради», поинтересовался: «Может, опять крючок?»
-Ага, – широко улыбнулся.
– Только – вот – рыбак продемонстрировал дубль 2, крепенько засевший сбоку, чуть выше поясницы.
Немая сцена была недолгой. Не надо думать, что мы – злые, бессердечные, жестокие люди. Наши утренние треволнения не оставили сил для дальнейших переживаний и соболезнований. Наступила, как говорят в таких случаях, парадоксальная реакция. Хохот стоял гомерический, смеялись все: взрослые, дети и даже, по-моему, кошки. Сам виновник происходящего хохотал от души, насколько позволяли ещё присоединённые к нему удочка и снасти.
Успокоившись немного, икая и вытирая обильно текущие слёзы, без комментариев протянула страдальцу пассатижи: «Помочь?» « Не-а, я сам». Я – вслед: «Перекись в шкафчике, на обычном месте…» «Знаю, знаю!» – нетерпеливым жестом закоротил меня герой и удалился в соседнюю комнату.
Чуть погодя, я на всякий случай всё же заглянула в приоткрытую дверь. Начало спасательной операции уже не застала. Удочка с сиротливо болтающейся леской скромно стояла у стены. Сын занял наиболее просматриваемую с его положения позицию перед старым, высоким трюмо (как оно кстати пригодилось!) И, с уверенностью заправского «сам-себе-хирурга», лихо орудовал пассатижами, расправляясь со злостным крючком. Из чего можно было заключить, что самая болезненная и неудобная, с моей точки зрения, фаза операции – извлечение той самой зазубринки – была уже позади. Перекись стояла наготове.
Похоже, парень был всецело поглощён процессом. Не совсем естественная поза, казалось, ничуть ему не мешала. Видимо, выручала гибкость, присущая почти всем 15-летним. На лице отражались полная погружённость, можно сказать, «спортивный интерес» к происходящему, а также азарт и предчувствие близкой победы в единоборстве с крючком. Во всяком случае, никаких следов страдания на сосредоточенной физиономии не наблюдалось. Видя, что дело и впрямь близится к благополучному финалу, я тихо удалилась. В мыслях промелькнуло утешительное: «Хорошо всё, что хорошо кончается».
Уже не дожидаясь добровольного мученика, садились за стол.
-Ну, что ж, может, наконец, пообеда… – фраза замерла на полуслове. В дверях – наш Саша: влажное пятно сбоку на футболке (молодец, перекиси не пожалел), уже без крючка в боку. Он торжественно стоял в прежнем несокрушимо-лучезарном состоянии, крепко сжимая в руках удочку. Неисправимый упрямец направлялся на рыбалку…
– ТЫ КУДА СОБРАЛСЯ?
С видом человека, который до конца не понимает, зачем, собственно, и почему он ЭТО делает, мой сын тихо, но непоколебимо произнёс: «На берег. Мам! Понимаешь – ну… надо мне». И…Едва заметно пожав плечами, задумчиво направился к выходу, словно бы сам себе удивляясь.
Обернулся в последний момент. Во взгляде что-то вроде: «Ну, ты-то, мам, точно поймёшь…»
ТЁТЕНЬКА, КОТОРАЯ ДЕТОК ВЫРАЩИВАЕТ
Счастье, полнокровное, земное, а порой казалось – просто неземное – случилось со мной в 21 год. Интересная учёба, друзья. Но главное – рядом был любящий и любимый муж: добрый, умный, внимательный и заботливый, всегда интересный и весёлый, жизнелюб и оптимист. Моментами в глубине сознания мелькало, что такое нереально счастливое течение моей жизни – некий совершенно незаслуженный подарок свыше, своего рода аванс, за который неизбежно придётся чем-то расплачиваться.
Но это моментами… И в глубине.
А наяву – стремительно и бурно текла река жизни. В нашей семье, ко всеобщей радости, появился сын. И это славное событие дополнило и необычайно расцветило мир. Невероятным образом перевернуло и внешний ход жизни, и семейный (включая бабушек и дедушек, дядю и тётю) её уклад. Кроме того, в системе внутренних ценностей существенно сместились акценты. И несомненно, и безусловно только к лучшему: к простоте, ясности, гармонии.
Плюс несказанно милые, младенчески – умильные «агу» и первые крохотные, малышковые достижения, переполнявшие родительские сердца совершенно несоразмерной этим мини-успехам, просто неприличной гордостью. А также «зубные» бессонные ночи, после которых ходишь в очень «застенчивом» (буквально за стены держась) состоянии. Потом, как ни странно, всё это вспоминается с улыбкой.
Работы, учёбы, повседневных забот и суетных хлопот было предостаточно. Над всем этим парило счастье общения. Оно пропитывало, пронизывало любое бытовое, незатейливое дело. Счастье было вместе гулять, читать, чистить картошку, стирать пелёнки, быть в гостях или просто молчать. Так продолжалось от первой встречи до последнего «до свидания» в окошко.
Муж погиб в автокатастрофе на 34 году жизни. Остались я – вдова 24 лет – и сын двух лет четырёх месяцев.
Пока длилось существование в относительном благоденствии, я, конечно, испытывала периодически приступы благодарности безликому Случаю, по какому-то необъяснимому капризу наградившему меня такой вот благоуспешной жизнью. На этом, собственно, всё и заканчивалось.
Только уничтожившее беспощадно и бесповоротно в одночасье всё моё благополучие настоящее горе заставило растерзанную душу и бессильный в объяснениях случившегося ум-разум искать Бога.
Внутри были сплошные руины. Ясно и понятно стало только одно: всё теперь будет совершенно иначе, к прошлому возврата нет. Не хотелось ничего. Ни-че-го.
Лихорадочно искала, за что бы зацепиться.
«Надо хотеть жить!» – не работает…
«Я нужна родителям!» – слабое шевеление полуобморочного сознания…
Учёба, работа… Да наплевать!
Не включается жизненный мотор, стимула нет! Только сын. Этот маленький человечек,
в своём законном детском эгоизме, не желал ничего такого понимать и принимать. Ему нужна, просто необходима была нормальная мама. Не жалкая её тень и подобие, а по полной программе и где-то теперь за двоих. Эта обязательная, безусловная нужность стала тогда единственной ниточкой, прочно связавшей с реально продолжающейся жизнью. Но сил катастрофически не хватало, никаких. Молодой 24– летний организм рассыпался по всем статьям: и духовно, и эмоционально, и физически. Порой жизненно необходимо было выговориться, «выпустить пары» душившей и переполнявшей горечи.
Но ТАКИМ не поделишься ни с другом, ни с родными. Да и не помещается ни в какие слова.
И тогда я обращала всё, что наболело и тяготило, ЕМУ. Тому, Кто вмещает всё и понимает без слов. А самое главное – посылает просящему утешение, исцеление и силы.
Где – то была услышана спасительная фраза: « Господь не посылает испытаний выше сил». Как утопающий за соломинку, ухватилась за неё. И стала просить, а временами просто категорически требовать: « Господи! Если Ты послал мне всё это, дай сил! Ты же видишь – я гибну, распадаюсь на частички, схожу с ума!»
Тогда это были не образные выражения, а страшная реальность. С этого неистового моего внутреннего душевного вопля, который обращала я к Небу почти непрерывно, и началось медленное, но несомненное спасение.
Обстоятельств не помню, но каким– то благодатным образом появилась в моей внутренней жизни молитва «Богородице, Дево, радуйся!» И сопровождала меня, и ограждала не раз от губительных состояний и событий. Спасение и помощь приходили через людей. В моей квартире на некоторое время поселилась молодая семья: недавно рукоположенный священник с женой. О. Андрей (так звали его) и совершил надо мной обряд крещения.
Жизнь быстро менялась. Прежде всего, круг общения. Некоторые бесследно исчезли из него. Обрела надёжных друзей, которые со мной и поныне.
Как – то одна знакомая привезла из Дивеева книгу батюшки Серафима Саровского. Дарила, сопровождая словами: «Специально для тебя покупала». Я отложила, ожидая момента, чтоб не в суете прочесть. И он настал. Взяв книгу, что называется, не глядя, открыла на «любой» странице. «Первое послание молодой вдове» – перед моими глазами… Совершенно ошеломлённая, подряд несколько раз перечитывала, пока не утолила духовный голод. Закрыв книгу, поняла отчётливо и несомненно: случилось Чудо, которое не забуду всю жизнь. Следующее общение с этой книгой было подобным. Только «открылась» она на «Втором послании молодой вдове».
Крестила сына. С ним вместе ездила по святым местам; не часто, но получалось. Научилась молиться и ходить в храм. Перестала, наконец, завидовать чёрной завистью одной семейной паре: супруги погибли одновременно в аварии. (Мимо их могилы проходила каждый раз на кладбище.) Из тёмного небытия я вернулась к жизни. И благодарила уже не слепой случай.
А дальше, говоря по-православному, Господь управил. Да так, как ни думала – ни гадала, не предполагала, не планировала. И даже представить себе не могла.
Год 2010. Я – многодетная мама. Наша семья: муж, сын – 20 лет, наш «девчатник»– от 4-х до 13-ти лет (в среднем, через 2-2,5 года) пятеро дочерей – и я, конечно.
Помнится, сын пошёл в школу, и была у них в первом «А» девочка из многодетной семьи (4 дочки и сын). Я, тогда ещё «стандартная» 2-ухдетная мамочка, смотрела на её маму с некоторым недоумением и внутренне всё задавалась вопросом: « Ну, как вот она с этим всем, как?» Боженька и насыпал мне горошинок – доченек, друг за дружкой: «Посмотри, попробуй, коли интересно!»
Четверых родили дома с опытнейшей доктором – акушеркой. ( Младшей, к сожалению, довелось появиться на свет в роддоме: старшую малышню некуда было пристроить.)
Готовились к такому ответственному делу весьма серьёзно. Несколько месяцев занимались на спецкурсах. Там же потряс до слёз фильм о том, как растёт и развивается дитя от зачатия до самого явления на Свет Божий. Фильм этот сделан был блестяще, профессионально. И, что особенно важно, с величайшей деликатностью, трепетным, бережным отношением к Теме: не нарушая сокровенного, не для праздного любопытства. Но в подтверждение: Жизнь – Божий Дар, зарождение и рождение её – Таинство и Чудо.
Каждое ожидание и появление ребёнка – через тревоги и волнения, неизбежные ущемления собственных «яколок», радость и благодарность – делает нас ближе к Богу.
Буквально всё, от и до, преображается в доме в течение родов и после них. Такая ощутимая благодать входит в жилище, в семейство с этим новеньким, несмышлёным, неразумным, мудрым, молочным младенчиком – дитятком.
Первая ночь. Спит. Уже что-то снится (видно по выражению личика). Что? Ну, что может сниться крохе этой? Наконец, малышка, мы с тобой увиделись – познакомились. Смотрю на бесконечно родную мордашку, пока не уносит сон…
Читаю порой о многодетных семьях священников, где женщина, приняв решение стать матушкой, изначально уже понимает, что очень даже вероятна её такая многочадная судьба. У нас подобной завидной готовности не было. Мне пришлось преодолевать инерцию собственных представлений о максимум двух – трёхдетной семье и немало страхов (это, как объяснили нам, от маловерия).
Готов ли был мой муж, выросший единственным ребёнком в семье…А наши родители… Признаться, со своими сложностями и множественными тревогами наблюдали они за быстро разрастающимся нашим семейством. Не без сожаления расставаясь со своими представлениями и мечтами о моём возможном карьерном будущем.
Приблизительно к пятой беременности, Слава Богу, пообвыклись и мы – родители, и дедушки-бабушки. Все как-то мудрее, радостнее воспринимали очередной животик, а так же непременно являющуюся вслед за ним симпатичную, новоиспечённую малышку.
* * *
Все ещё маленькие…Звоню из Нижнего в Подмосковье родителям: «Мам, ну, конечно, ужасно тяжело, падаю, с ног валюсь просто. Но зато сколько мы за день смеёмся!»
«…Пап, а хруптики, то есть фрутки… ну, фрукты, в общем, купишь?»
« Дайте мне, пожалуйста, две пачки колючего ёжика».
«…и будут у меня дочка Катя и сыночек Маугли».
«Намажьте, пожалуйста, идиот с маслом!»
Диалог о прямоугольнике:
-Круг – полукруг, квадрат – полуквадрат…
– Да это не полуквадрат, а упрямый треугольник!»
«Как сегодня много реки!»
«Я размешиваю, а чаинки танцуют».
«Ветер книжки читает…»
* * *
На работу умудрялась выходить до 4-ой беременности (некоторый отдых от домашних пелёночно-вопящих будней).
Мой многосерийный животик стал предметом регулярных шуток коллег, что, честно говоря, не всегда было приятно. Он же бесконечно возмущал директора колледжа, где я числилась на работе. Она – человек старой, социалистической закалки – искренне считала, что я бессовестным образом отлыниваю от «настоящей» работы, ищу лёгкой жизни и сижу на шее у родимого государства. Видно, человек я политически незрелый, неблагонадёжный и т. д., и т.п.
Пожалуй, одним из весьма приятных и замечательных последствий моего общения со студентами (помимо обучения) можно считать естественно возникший с их стороны закономерный интерес к прибавлениям в нашем семействе. Кстати, среди девушек моего курса впоследствии состоялось несколько многодетных мам, имеющих 3-4-5 детей. Не хочу примазываться к чужой славе, но говорят – мы тут косвенно, немножко при чём.
При всей своей искренней любви к профессии в частности и к музыке в целом, я поняла, что теперешнее моё «дело жизни» ничуть не менее захватывающе и достойно.
Выносить, родить, поднять, воспитать ребёнка – весьма непростая работа. Особенно, если делать её на совесть. Пожалуй, из ряда самых сложных, непредсказуемых, ответственных занятий по жизни. Ты в семье – и МЧС, и скорая помощь, и экономист-бухгалтер, и доктор-няня-повар-домохозяйка, и до плюс бесконечности. В принципе, в одном лице. Как говаривали прежде: «И швец, и жнец, и на дуде игрец».
Одна очень уважаемая, хорошая женщина как– то с оттенком утешения сказала: – Ну, вот, скоро подрастут все, и займёшься творчеством…
– А я им каждый день бесконечно занимаюсь, – чистосердечно выпалила я.
* * *
Девчонки… Все друг за дружкой. И уже не помнят, когда кого– то из них ещё не было: «Мы всегда были сразу все». Дополняют друг друга, по словам моей подруги « как соседние частички паззла».
Детки наши, детки. Они, сами того не осознавая, порой удерживают наш семейный корабль на плаву в сложных житейских штормах и бурях просто фактом своего существования. Через них мудреем, на своей «шкурке» начинаем понимать прежними поколениями добытые истины.
«Где просто – там ангелов до ста».
«Будет роток – будет и кусок».
«Губит не теснота, а лихота».
* * *
У нас гостья: молодая, славная девушка. По любви вышла замуж, и даже очень замечательно решён квартирный вопрос. Только детей уже несколько лет не дождутся. Горюют. Она – аккуратистка и чистюля. А у меня – токсикоз и кавардак дома. И дети вырядились кто во что горазд. Я – в лёжку и с тазиком в обнимку. Нервничаю и расстраиваюсь, что чаем даже не могу человека напоить. Мутит жутко. Комплексую немножко из-за хронически недоделанного ремонта. Правда, ребятня выкладывается на все 100, от души! Наверное, гостье туговато приходится от гейзерообразно выпаливаемой концентрированной информации – все разом и в пулемётном темпе.
Уходя, она обводит взглядом наши покрытые детским народным творчеством дешёвые обои, вихрастые головушки и горящие глазёнки детей, меня, бледно– зелёную, с трудом доковылявшую её проводить, и неожиданно заявляет, что вот это всё – её мечта.
* * *
Лета все ждут вожделенно и нетерпеливо: уезжаем на Волгу, в деревню. Жизнь тут отличается от городской приблизительно так, как настоящая, свежая, натуральная еда от суррогатов в тюбиках, которыми питаются героические космонавты.
К слову, именно здесь отношение к многодетным, наверное, как раньше, в «прежние времена». Года четыре назад под горкой у реки, аккурат напротив нашего дома, причаливали теплоходы, направлявшиеся в Астрахань или оттуда. Ненадолго, мимоходом, только повидаться с родными да арбузов, овощей – фруктов, рыбки выгрузить. Большинство работающих на теплоходах – местный народ.
Кто людям сказал, что в нашем доме ребятишек много? Бог его знает. Только, как теплоход пристаёт, – так кто-нибудь (замечу, незнакомый) сумкой с какой– нибудь астраханской вкуснятинкой одарит. Не раз погожим ранним утречком находили мы стоящую на столбике забора банку молочка (без обратного адреса). То яичками угостят бабульки, то творожком, то ягодками. « Бери, бери, дочка! Дитям, им – надо!» – для пущей убедительности кивая головой, приговаривает старушка.
Беру, благодарю. А у самой – в носу предательски щиплет и слёзы близко. Ну, кто мы им? Кто им дети наши малые? Ни сват, ни брат, как говорится. Одаривают просто «во Славу Божию», от души, бескорыстно и, скорее всего, не от великого избытка, потому что «люди добрые».
Хотя храм здесь втрое дальше, чем в городе, почти всегда выбираемся по воскресеньям и праздникам на службу. К нам немногочисленные местные прихожане и тутошний
о. Владимир уже привыкли. Хотя семейство наше сезонное, встречают тепло и сердечно, улыбаются как своим.
А с сентября по июнь закручивает шальная городская суета: учёбы, работы, поликлиники, садики и прочее…Тут выходим полной семьёй в храм крайне редко. Частями: я со старшими, папа с младшими попозже или наоборот.
Подготовиться и дойти до причастия всей семьёй для нас – особенное, ни с чем не сопоставимое напряжение всех сил. И дети уже хорошо понимают, что просто и легко это никогда не бывает. Тем острее, ярче и полнее чувство молчаливого, благодатного единения на службе: « и в Духе, и в Теле». Удержаться бы так всю жизнь…
Правда, как в храм, – непременно сложности и «приятные» сюрпризы.
Вспоминается... Девочкам – от 0 до 8. Зимние сборы – отдельная песня.
Я уже в мыле, напялив на всех соответствующую амуницию, запаковав сложную систему трусов, памперсов, колготок, комбинезонов, молний. И начинается…
-Ма-а-а-м! Мне в туалет!
-Ну, я же минуту назад спрашивала; видишь – все уже одеты. Чуть не плача, расстёгиваю заклёпки и пуговицы: « Горе ты моё луковое!» Тут же из положения «в три погибели» незамедлительно: «А что это – горе луковое? А почему – луковое?»
Папа быстро достигает максимальной точки кипения – пулей на улицу, ухватив кого– нибудь под мышку. Ну, и каждый раз что– нибудь «такое– эдакое», чтобы было не скучно и «не потолстеть».
Это у нас семейная поговорка. Пришла к нам как-то одна знакомая чайку попить, а все ещё мал –мала-меньше. Вроде чинно расположились за столом, пытаемся чаёвничать за неспешной беседой. Только мы с мужем по очереди, как челноки, туда-сюда, туда-сюда.
Гостья, уходя: «Ну, ребята, вы не потолстеете!» Так «крылатая фраза» и прижилась.
Детки наши…Все такие разные. «Почему я – это именно я?» Вот вопрос не из простых…
Только недавно семья выпросталась из пелёночно – грудного периода. Без младенчика и общее состояние, атмосфера в доме как – то изменились. Появилось ощущение, прежде не знакомое: предчувствие, что не за горами время, когда от нашей «могучей кучки» неизбежно, по одной, отчалят в самостоятельное плаванье дочери. Там, во взрослой жизни, теперь уже сын.
Оттого ещё дороже сердцу теперешнее наше монолитное, концентрированное, тёплое, а порой весьма горячее, житейское кипение. Такое всепроникающее взаимодействие, со-трудничество, со-радование, со-переживание от мелочей незначительных до глобальных проблем.
Я люблю всю эту толкотню попами по утрам в тесном коридоре у туалета, возню с зубными щётками у единственного крана, большие праздничные столы, облепленные вкусно жующей детворой, тёплую и чистую детскую вечернюю молитву.
Детство…Для старшей – на излёте: она одной ногой уже в юности. Средние – на «экваторе», в самом разгаре счастливой детской поры. А малышка – одной ручкой пока крепко держится за маму. Передо мной разворачиваются одномоментно панорама – калейдоскоп, все ступени взросления от младенца до подростка. Укромные тайны, невероятные переживания, счастливые открытия – всё, что составляет в дальнейшем сокровенное, бесценное достояние Души, – такое скоротечное Детство.
Как живётся сейчас?
Пожалуй, коротко и сразу не скажешь. Всё равно, что плыть по реке и смотреть на себя с берега. Возможно, то «большое», что «видится на расстоянии» (по Есенину), оценится в дальнейшем. Скорее понятно, чем хотим и пытаемся наполнить внутреннюю жизнь нашего семейства.
Стремимся жить с Верою. Но порой неделями не выбираемся на причастие. Хочется жить в любви и согласии, но войнушки всё же иногда приключаются. Так отрадно и славно, когда детки растут добрыми и щедрыми. Однако, без приступов мелкопоместной жадности, увы, не обходится. Так что пахать нам ещё и пахать, возделывая Разумное, Доброе, Вечное на нивах Душ наших.
А внешние, материальные обстоятельства обустраиваем по нуждам каждого, не забывая остальных.
В детстве удивлялась на некоторых женщин, обращавшихся к посторонним детям: «дочка» или «сынок». Не заметила, в какой момент сама так стала чужих ребятишек называть:
« осложнение» многодетности, вероятно.
Один мальчуган из нашего двора однажды что-то говорил своей маме обо мне. Забыл, как меня зовут, а та никак не поймет, о ком речь. «Мама! Ну, это та тётенька, которая деток выращивает!» Видно, «устами младенца…»
Александра Бражникова
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
